Ты совсем, красотка, не бедна. Золотых волос твоих вихОр – Красная за весь товар цена! Локон свой отстригла Лора вмиг, В руки ей посыпались плоды, Свежие, как этих гор родник, Те, что дарят райские сады. И она вкусила райский сок – Слаще мёда, крепче, чем вино, Прелести и радости поток, Ей блаженство дивное дано! Плод она вкушала за плодОм. Вскоре губы ощутили боль.
© (Автор — Кристина Росетти. Перевод — Райзман Виктор)
Гарри откусил кусочек фрукта, который держал в руке. Он был сладким и таким сочным, что сок стекал по подбородку. Он вытер его тыльной стороной ладони и продолжил читать, пробуя при этом сочные сливы, а затем персики, лежащие рядом с гроздью малины. Наконец насытившись, он слизал сок с кончиков пальцев. Он думал о Лауре*, девушке из поэмы, которая пристрастилась к гоблинским фруктам и была в постоянном состоянии нужды и неудовлетворённого желания. Бедняжка. Но ей следовало бы знать, что гоблинам доверять не следует. Сложенный лист пергамента был засунут в чайную чашку. Аккуратный почерк Хозяина поставил его в известность, что следует ожидать Драко (опять? Гарри мысленно застонал) после обеда. Как объяснялось в записке, Нагайна жаловалась, что теперь, когда дни стали длиннее и теплее, она больше не хочет сидеть взаперти. Она с Гарри должны были ежедневно гулять по территории мэнора в сопровождении «юного наследника Малфоев». Умываясь и готовясь к новому дню, Гарри бормотал себе под нос отборные слова. У него не было совершенно никаких доказательств, что Драко имеет какое-то отношение к тем гадостям, которые говорил его дядя. Шлюха. У него не было доказательств, что кто-то вообще говорил что-то подобное. Вернон мог солгать ему, желая разозлить, нанести последний, прощальный удар. Но эти слова попали в цель. За всю свою жизнь Гарри продал нечто гораздо более ценное, чем свою девственность, и, как и проститутка в своей работе, он не должен чувствовать стыд за это. В добавок ко всему, его Хозяин обладал не только преданностью Гарри. Он владел им всем: телом и душой. Учитывая дары в виде книг со стихами и фрукты, в сочетании с признанием Гарри в любви (каким бы тихим оно не было), Волдеморт, конечно же, не оставит свой человеческий крестраж в покое надолго. Придёт время, когда он потребует большего. Фрукты, которыми он наелся, тяжело осели у него в желудке, и Гарри пожалел, что не съел на завтрак всего лишь кусочек тоста. Он хотел чашку чая, как утешение, как нечто знакомое, но его живот был слишком переполнен. Почему он не мог есть медленнее? Почему у него не было больше здравого смысла? Он задался вопросом, была ли эта поэма о сожалении? Было ли это посланием его Хозяина? Но Волдеморт не хотел бы вызывать в нем сомнения. Ничуть. Возможно, это был просто подарок. Продуманный подарок для глупого мальчишки. Он положил свою новую книгу на прикроватный столик и с нетерпением ждал, когда снова увидит Волдеморта и они смогут вместе поговорить о стихотворении.***
Глаза Драко были наполнены усталостью. Он даже не потрудился войти в комнату Гарри, а прислонился к стене в коридоре. — Как долго вы со Снейпом собирали семена папоротника? — спросил Гарри. Судя по измученному состоянию парня, их прогулка сегодня будет короткой. Гарри это вполне устраивало. Накануне он провёл на улице достаточно много времени и был готов к ещё одной месячной спячке в безопасности своих комнат. — Пару часов. — Драко подавил зевок. Он толкнул дверь, ведущую из крыла, и сказал: — Но потом он заставил меня рассортировать их и разложить сушиться. После этого ему понадобилась помощь со всем, что он собрал вчера на рассвете. Мы занимались этим часами, связывали травы в пучки и развешивали их. Ты же знаешь, какой он придирчивый. Всё должно быть сделано правильно. Гарри кивнул. Он легко вспомнил суровую точность Снейпа. Он сам никогда не был в состоянии соответствовать требуемому Северусом Снейпом совершенству. Чёрт, он перестал пытаться, поняв, что независимо от его успехов, он всё равно будет отмечен лишь как сын своего отца. — Итак, он заставил меня сделать это одним способом, а потом проверил свои записи. После этого он заставил меня всё снять, развязать каждую чёртову штуку, а потом снова повесить, — закончил Драко со вздохом. — Ха. — Гарри вспомнил свою собственную сбивающую с толку ночь и задался вопросом, кому досталась лучшая сделка. Он быстро решил, что всё лучше, чем проводить столько времени с сальноволосым Мастером Зелий. И бонус: он видел как Хозяин отвергает Беллатрикс. Вспомнив, как надежда медленно сползла с её лица, он снова почувствовал лёгкость. — Чему ты так радуешься? — проворчал Драко, чуть не споткнувшись о Нагайну. Она была воодушевлена возвращением на улицу, поэтому ничего не заметила и быстро направила своё массивное тело по коридору. — Просто вспомнил кое-что из прошлой ночи, — сказал он. На его губах заиграла улыбка. — Рад, что хоть кому-то было хорошо. — Хмурый взгляд Драко опроверг его слова. — Забудь о Снейпе. Сегодня утром, перед тем как зайти за тобой, я столкнулся с тётей. Учитывая, что она выиграла этот дурацкий конкурс, мне подумалось, что она должна была быть счастливее. — Да, — согласился Гарри. Они спускались по парадной лестнице, и Драко махнул рукой, описывая широкую дугу. — Только посмотри на этот беспорядок. На стене остались следы огня, зеркало, висевшее возле двери, было разбито, посеребренное стекло покрылось паутиной трещин, а золотая рама расплавилась у основания. Они подошли ближе, и Драко с отвращением уставился на своё разбитое отражение. — Одно проклятие, произнесённое в гневе, и бесценный антиквариат полностью уничтожен. Жаль, что родители моей матери не отреклись и от неё тоже. — Что её так расстроило? — спросил Гарри, стараясь не улыбнуться и не выдать, что он уже знает причину огорчения Беллатрикс. — Она вышла, чтобы снять голову моего дяди с кола, но и она и тело пропали. — Драко протянул руку, чтобы проследить за трещиной на стекле, затем выругался и слизал каплю крови с пальца. — Зачем ей понадобилась его голова? — спросил Гарри, в то время, пока Драко торопливо пробормотал Эпискей. — Хрен её знает, — сказал Драко. Он жестом поманил Гарри следовать за ним и Нагайной наружу. — Не сомневаюсь, что ради какой-то тёмной магии. Зная Беллатрикс и эстетику семьи Блэк, Гарри подумал, что она, вероятно, надеялась повесить голову на стену. Образ отрубленных эльфийских голов на площади Гриммо всплыл перед его глазами, и Гарри внезапно обрадовался, что Хозяин выбрал Малфой-мэнор для своей базы. Декор может быть диковинным и роскошным до безвкусицы, но он предпочитал глумливые портреты и хорошо отполированную мебель, готике и полуразвалившимся залам поместья Блэков. Пожиратели Смерти, которые были привязаны на ночь, были освобождены. Майские деревья, чьи высокие столбы всё ещё были увешаны шёлковыми лентами, одиноко возвышались над Плетёным Человеком. Он жадно нависал над лужайкой, словно надеясь сожрать любого, кто осмелится приблизиться. По какому-то негласному соглашению Гарри и Драко пошли в другую сторону. — Хочешь полетать? — спросил Гарри, вспомнив поле для квиддича, которое он видел из окна своей спальни. — Может быть, завтра? — Драко зевнул. Они последовали за Нагайной, которая ползла в сторону мини-Стоунхенджа. Они смотрели, как она крадётся вокруг него, её язык метался туда-сюда, пробуя на вкус выбранную постель. Если она просто хотела спать, то они могли просто остаться внутри. Они с Драко побродили по краю круга, потом по усыпанной гравием дорожке, которая вела в небольшой сад. Драко плюхнулся на первую попавшуюся скамейку. Он на минуту закрыл глаза, и Гарри показалось, что он заснул. Но Драко всё же заговорил: — Я рад, что он умер. Гарри почти не хотелось его разочаровывать; казалось, что он рухнет под тяжестью малейшего разочарования. Но скоро он и так всё узнает. — Тёмный Лорд планирует вернуть его. Драко вскинул голову, вся усталость исчезла из его глаз. — Он это сделает? — И затем, с намёком на беспокойство, он спросил: — Тебя это устраивает? — Наверное, — Гарри пожал плечами. — Для меня это не имеет значения. Драко недоверчиво уставился на него. — Вчера всё выглядело совсем не так. Я наблюдал за тобой. Гарри поёрзал на сиденье и плотнее закутался в мантию. — Ну, не стоило. — У тебя были красные глаза. Он ведь ничего не сказал тебе, правда? Он не стоит того, чтобы из-за него расстраиваться. — Он покачал головой и снова перевёл взгляд на пустые майские деревья. — С чего бы мне расстраиваться? В конце концов он твой дядя. Бывший дядя. — Мой...? Я говорил о твоём дяде, Поттер. О маггле. — Он ещё более ожесточенно уставился на деревья. — Ну, неудивительно, что тётя Белла так рассердилась. Но зачем ему возвращать Рудольфуса? Какой тогда вообще был смысл убивать его? — Често говоря, я думаю, что это было для демонстрации, — сказал Гарри. — Чтобы доказать, что может. Никто, кроме меня и Гермионы, не видел смерти Снейпа. Может быть, он думал, что его последователи не верят в это. Трудно будет поспорить с головой, которая была снова присоединена к шее и говорит. — Драко на это лишь кивнул. — Отлично, — сказал он. — Прекрасно. Но не Рудольфус тебя расстроил. Что сказал тебе твой дядя? — Ничего, — ровным голосом ответил Гарри. Затем, потому что это работало всю его жизнь, он добавил: — Я в порядке. — Я тебе не верю. — Отвали, Малфой. Драко стиснул зубы, но выглядел скорее расстроенным, чем сердитым. Он разжал челюсти, перевёл дыхание и повторил: — Что он сказал? — Это не имеет значения. Он больше никогда не сможет повторить это. — Дрожь пробежала по его плечам и спине. Шлюха. Почему эти слова так сильно подействовали на него? Дядя всегда относился к нему с презрением; в этом не было ничего нового. В каком-то смысле то, что его считали шлюхой, можно было считать шагом вперёд в оценке Вернона. В конце концов, шлюха имеет ценность. До этого Гарри был никчёмным уродом. Урод. Шлюха. Урод. Шлюха. — Ему и не нужно, когда ты говоришь это за него, — прорычал Драко. — Что он сказал? Урод. Шлюха. Чем больше он думал об этих словах, тем менее значимыми они казались. Шлюха. — Он лишь повторил, то, что ему сказали, — ответил Гарри. Он посмотрел Драко в глаза. — Возможно, ты уже слышал это. «Может быть, это ты распустил слух» — чуть не обвинил он. — Слышал что? — спросил Драко. Он отодвинулся. — Почему ты так на меня смотришь? Голос Гарри звучал странно даже для его собственных ушей. — Как, Малфой? — Так же, как иногда смотрит Тёмный Лорд, — сказал ему Драко. Он ещё больше попятился на скамейке. Улыбка Гарри была жестокой и фальшивой. — Да? Мы очень сблизились, он и я. — Он с вызовом поднял брови. — Возможно, он так на меня повлиял. — Возможно, — печально сказал Драко. — Не похоже, чтобы ты видел кого-то ещё, кроме него. Он его не подловил. Драко не заметил его (слабой, по общему признанию) колкости. Если бы он был тем, кто скормил клевету — шлюха шлюха шлюха — Вернону, конечно же, он бы набросился на Гарри за его игру слов. Или, может быть, Драко был невиновен и никогда ничего не говорил Вернону. Неужели Драко действительно пытался быть добрым? Пытался быть другом? Похоже, что так. Возможно, Драко снова протягивал руку, желая забыть пренебрежение Гарри в поезде семь лет назад и годы враждебности, которые последовали за этим. Они больше не были детьми. Они больше не были соперниками. Они оба выросли в жестоких условиях. — Я вижу Нагайну, — сказал Гарри потеплевшим голосом. — И сейчас я вижу тебя. Драко кивнул. — Я рад, что ты стал чаще выходить на улицу. Гарри пожал плечами. Он предположил, что всё в порядке. И теперь, когда он был совершенно уверен, что Драко не был тем, кто давал такое оружие его дяде, Гарри понял, что не возражал бы проводить больше времени с ним. — А завтра мы выйдем на поле и сыграем один на один. Матч ловцов, — сказал Драко, отвечая на улыбку Гарри.***
Волдеморт запретил Квиддич. — О чём ты только думал? — взревел он, поймав Гарри на метле. Гарри двинулся вперёд, пачкая колени. Драко задрожал рядом с ним, когда Тёмный Лорд отменил Круцио. Гарри склонился ещё ниже и с мольбой прижался пульсирующим лбом к ногам Хозяина. — Пожалуйста, прости... Взмах палочки Волдеморта и Гарри тоже забился в судорогах. Проклятье было снято быстро, но затем Волдеморт наклонился, чтобы поднять Гарри за волосы. — Если тебе нравится падать с высоты, мой дорогой, я могу устроить тебе полёт с Астрономической башни. — Я не падал, Хозяин, — это был не правильный ответ. Дёрганье за волосы, в то время как каждый нерв пылает огнём, было тем, что он никогда не хотел повторять, поэтому когда Хозяин снова отменил проклятие, он начал бормотать: — Никогда больше, никогда больше, я обещаю, Хозяин. Я обещаю. Волдеморт швырнул его обратно в грязь. — Никогда больше, — согласился он. Драко свернулся калачиком. Он дышал быстрыми и неглубокими вдохами. Из его рта текла кровь, и он всё ещё дрожал. Как долго он находился под пыточным проклятием? Казалось, что достаточно продолжительное время, чтобы были такие последствия. Гарри посмотрел на Хозяина, затем неуверенно встал. Хозяин зорко следил за его неуверенными движениями. Гнев всё ещё пылал в его алых глазах, но он был приглушен, и он спрятал свою палочку. Гарри знал, что Хозяин никогда не швырнёт его с Астрономической башни. Месяц назад он боялся заточения в темноте; на мгновение тот же самый ужас сжал его сердце. Но в глубине души — той самой, которую он разделял с человеком, стоявшим перед ним, — он знал, что угроза Господина была пустой. Это был какой-то испуганный блеф, которым родители могут огрызнуться на своего ребёнка, который выбежал за мячом на проезжую часть. Лживые слова, произнесённые в страхе. Тепло, которое наполнило Гарри, когда он понял это, вытеснило всю дрожь, что была вызвана затяжным Круцио. Драко не собирался подниматься. — Дай мне свою руку, — резко приказал Тёмный Лорд. Гарри закатал рукав и протянул руку Хозяину. Одной рукой он схватил Гарри за запястье и притянул к себе. Другой рукой, он вонзил острый ноготь в Метку, разрывая кожу. Вся рука Гарри пульсировала, в такт тёмной магии, что была направлена сквозь неё, хотя боль от этого бледнела по сравнению с той, что была несколько минут назад. Нарцисса ответила на призыв. Её глаза расширились, и она бросилась в их сторону, когда увидела своего сына, лежащего почти безжизненным у ног Тёмного Лорда. — Твой сын требует твоего внимания, — бесстрастно сказал Волдеморт. Взгляд его глаз был холодным, но уже не жестоким, как раньше. В них не было ничего, что указывало бы на его причастность к бедственному положению Драко. Нарцисса опустилась на землю и положила голову Драко себе на колени. Она провела дрожащими пальцами по его лбу, разглаживая напряженные морщины боли, которые образовались там. — С ним всё будет в порядке? — спросил её Гарри. Нарцисса вздохнула, потом посмотрела на него. — Да, — сказала она. — Думаю, что да. — Она занялась делом, позвала домовых эльфов, чтобы те принесли отвары, припарки и одеяла. Она осмотрела рот Драко. — Он прикусил язык, но всё будет впорядке. С ним всё будет впорядке. — Она, тихо, про себя, продолжила повторять последнюю фразу даже когда Волдеморт оттащил Гарри. Его сильные пальцы всё ещё сжимали его запястье. Они молча шли по тропинке, ведущую к стоячим камням. Нагайна, как и ожидалось, грелась на солнце, свернувшись калачиком на одном из камней. Желудок Гарри скрутило, когда он был внезапно поднят магией Хозяина на самый высокий, примерно восьми футовый**, камень. На самом деле он был не очень высоко, но, стоя на небольшой поверхности, его голова находилась более чем в тринадцати футах от земли. Он настороженно посмотрел на Волдеморта, прежде чем осторожно опуститься и сесть. Тёмный Лорд что-то пробормотал себе под нос, и воздух вокруг Гарри замерцал. — Я знаю, что это не так высоко, как тебе хотелось бы, мой дорогой гриффиндорец, но этого будет достаточно до наступления ночи. — Он ухмыльнулся и ушёл, даже не оглянувшись. Гарри был слишком ошарашен, чтобы окликнуть его. Он даже не был уверен, что произошло — неужели Хозяин только что засунул его сюда? В качестве наказания? Оно было довольно слабым, если это было так. Он был совсем не высоко. Если он перевернется на живот, то сможет спуститься достаточно низко, чтобы спрыгнуть. Но оказалось, что он не может. Чтобы Волдеморт ни сделал с воздухом вокруг него, это фактически перекрыло ему путь к спасению. Он застрял здесь. Гарри пожал плечами. Всё не так уж плохо. Куда лучше, чем то, что получил Малфой. Его горло слегка сжалось; это он предложил, чтобы они полетали. Он должен был это предвидеть. Он должен был догадаться, что Волдеморт отреагирует именно так. Опять кто-то другой пострадал из-за его неправильного выбора, и теперь Гарри застрял здесь, беспомощный. «Только на этот вечер, — напомнил он себе. — И Нарцисса сказала, что с Драко всё будет впорядке». Теперь Гарри будет осторожнее, и больше никто не пострадает. Казалось, с каждой минутой камень становился все тверже. Они с Драко отправились в сарай для мётел сразу после обеда, и не успели они взлететь, как Тёмный Лорд увидел их и положил конец веселью. Было ещё раннее лето, и солнце ещё долго не зайдёт. «Шесть или семь часов», — с несчастным видом предположил Гарри. Через час он начал извиваться от дискомфорта. Как могла Нагайна часами лежать на твёрдом камне? Он предположил, что большая часть её веса распределяется по её кольцам, что делает её лежание более удобным. И она также была свёрнута вокруг себя. Она могла переместиться, и новая часть её тела будет прижата к камню, а вторая тем временем будет отдыхать, используя её собственное тело как подушку. Весь же вес Гарри был сосредоточен на его заднице. Он попытался встать, надеясь на передышку от усиливающейся боли, но у него сразу закружилась голова. Закрыв глаза, чтобы не видеть высоты, он только усугубил ситуацию. Знание того, что барьер предотвратит его падение, нисколько не помогло, хотя и сделало ситуацию немного менее страшной, и он смог опуститься на колени. Здесь было недостаточно места, чтобы расслабиться и заснуть. Всё, что он мог делать — наблюдать за пустынным ландшафтом. Ни одна душа не отважилась пройти этим путём, хотя, если последователи Волдеморта знали, что эти камни были любимым убежищем Нагайны, это было неудивительно. Гарри полагал, что его одиночество было благословением, по крайней мере, никто не пришёл посмеяться над его бедственным положением. Несколько раз он пытался разбудить сестру. Она немного проползла вперёд после того, как он окликнул её, и на мгновение ему показалось, что ему это удалось; её глаза были открыты как всегда и она позвала его. Но вскоре он понял, что она просто шипит во сне. Он не мог шипеть достаточно громко, чтобы разбудить её, и это заставляло его жаждать попробовать. Наконец она проснулась, когда небо начало темнеть, и ей стало холодно. Она соскользнула на землю и стала кружить вокруг камня, на котором был он. От наблюдения за ней у Гарри закружилась голова. — Брат, — прошипела она. — Нагайне приснился самый лучший сон. — Мне всё равно, — сказал он ей. Она высунула язык, словно пытаясь уловить причину его угрюмого тона. — Зачем брат забрался туда? — Я этого не делал, — проворчал он, прежде чем замолчать, отказываясь рассказать ей больше. Его одиночество поселилось слишком глубоко. Волдеморт, казалось, не заметил его угрюмости, когда пришёл за ним. Он наколдовал кролика, чтобы Нагайна погналась за ним, снял защитные чары, которые удерживали Гарри на месте весь день, и велел ему спускаться. Сидение в таком ограниченном пространстве в течение нескольких часов подряд утомило Гарри, и его движения были неуклюжими. Его лодыжка сильно подвернулась, когда он приземлился, и он упал на колени. Хозяин даже не стал ждать, пока Гарри наклонится, чтобы поцеловать его ноги, а быстро последовал за Нагайной в темноту. Прежде чем заковылять за ним, Гарри некоторое время смотрел на удаляющуюся спину Волдеморта. Тёмный Лорд никогда не уходил слишком далеко, как бы поспешно он ни пресекал лужайки Малфоев. Гарри даже остановился на мгновение, пришлось остановиться — нога пульсировала — и Хозяин не стал его дожидаться. Но даже когда Волдеморт, казалось отступил в темноту впереди... он не сделал этого. Гарри спешил за ним, как мог. С Нагайной на плечах Волдеморт наконец остановился на ступенях, ведущих к парадному входу в мэнор. Он прищурился, глядя на Гарри, который готовился к худшему этапу своего пути. Почему в Малфой-мэноре так много грёбаных ступенек? Он упал на первой же из них, шипя от унижения и боли. — И это было всего лишь короткое падение, — прокомментировал Волдеморт. — Представь, если бы ты был выше. Представь себе, как домовые эльфы Малфоев соскребают твои мозги с лужайки. Все твои жертвы были бы напрасны, ради одного мимолётного наслаждения. Гарри побледнел от этой картины. После стольких лет неудач и промахов за годы, которые он посвятил Квиддичу он знал, что Хозяин не преувеличивает. Одно неверное движение, одна безрассудная ошибка — и он будет мёртв. Крестраж был бы уничтожен вместе со своим сосудом; он был бы больше чем бесполезен без части души своего Хозяина. Может быть, Хозяин вернул бы его лишь для того, чтобы скормить бывшей сестре... — Не будь смешным, Гарри, — сказал Волдеморт, закатывая глаза. Он подошёл ближе и протянул руку. Гарри схватил его за пальцы и был аппарирован обратно в спальню. — Я советую тебе немного поспать, дорогой. Завтра тебе предстоит ещё один важный день.***
Когда он проснулся, то обнаружил, что его нога опухла. Она вообще не сможет выдержать его веса. Он позвал домового эльфа, но тот отказался принести ему целебное зелье или даже простую трость. Гарри пришлось останавливать бедняжку, чтобы она не начала биться головой о столбик кровати в знак покаяния. — Всё в порядке, Флиппи. И ты права, повинуясь приказам Хозяина, а не моим. — Ему удалось успокоить её, попросив более щедрый завтрак, чем обычно, который уже ждал его, как только он выполз из уборной. С наступлением утра боль усилилась. Такого никогда не случалось у Дурслей, и Гарри определённо получал у них такие же сильные увечья, если не хуже. Обычно он старался не вспоминать о времени, проведённом на Тисовой улице, но теперь вспомнил, как однажды вечером дядя особенно сильно ударил его по плечу, когда он не успел вовремя добраться до своего чулана. С половиной левой руки, пульсирующей от боли, он с трудом заснул на своей тонкой койке. Но к утру боль и опухлость исчезли, а рука стала как новенькая. Что изменилось теперь? Боль определённо не прошла за ночь. На самом деле, казалось, что ситуация ухудшается. Он не знал, что делать: домовой эльф ничем не помог, а Нагайна не сочувствовала. К тому же, она ценила ноги только тогда, когда была игривой и надеялась, что её жертва убежит прежде, чем она сможет напасть. Он попытался читать, чтобы отвлечься, но это не помогло. В конце концов он дополз до ванной комнаты и наполнил ванну ледяной водой. Нога быстро онемела. Он не был уверен, что это была хорошая идея, но он был в отчаянии. Волдеморт ухмыльнулся ему, когда увидел, что тот сидит на краю ванны, а его нога погружена в холодную воду. — Почему ты не одет? — требовательно спросил он. Он не стал дожидаться ответа своего крестража, а быстро магией перенёс Гарри в другую комнату и бросил его на кровать. — Ты же не хочешь выйти на улицу в одежде для сна? Волдеморт трансфигурировал мягкую чёрную пижаму Гарри в более грубую версию его дневной мантии. Нагайна уже скользила вверх по телу Хозяина, а затем Гарри обнаружил, что они аппарировали обратно к каменному кругу. — Хозяин, пожалуйста, не оставляйте меня тут, — взмолился он, когда Тёмный Лорд переместил его обратно на тот же камень, что и накануне. Но Тёмный Лорд был непоколебим. — Нарцисса сказала мне, что Драко потребуется ещё несколько дней отдыха, прежде чем он сможет вернуться к своим обязанностям. А до тех пор ты будешь проводить здесь свои послеполуденные часы. И тебе, и Нагайне нужно солнце, и здесь ты в безопасности. Ты не сможешь причинить себе вреда, и Нагайна будет следить за тобой. — Она не следит, — возразил он, надув губы. — Она проспала весь вчерашний день на своём дурацком камне. И кроме того, на земле я буду в такой же безопасности. Не то чтобы я мог куда-то убежать. На мгновение острый взгляд Волдеморта смягчился. Он вытащил палочку, и сердце Гарри воспарило, пока он не понял, что Хозяин всего лишь восстанавливает заклинания, мешающие ему спрыгнуть вниз — не то, чтобы он мог справиться с этой задачей с такой распухшей лодыжкой. — Ты здесь не только ради безопасности, в твоём положении есть ещё одна польза. Видишь ли, мне нравится эта... — Тёмный Лорд указал волшебной палочкой на Гарри и его каменную тюрьму, — картина. Крестраж на пьедестале. Гарри отвернулся, смаргивая слёзы. — Ваш Крестраж повреждён, — сказал он. Он не был уверен, что говорит именно о своей лодыжке. — Его скоро починят, — сказал ему Хозяин. Он подошёл ближе. — Считай всё это естественным наказанием за то, что ты мне не угодил. В будущем ты будешь более тщательно обдумывать свои действия. Гарри коротко кивнул. Он вздохнул и тихо сказал: — Не знаю, почему у меня до сих пор болит нога. Это просто глупая вывихнутая лодыжка — она должна была зажить за ночь. — Я не хотел чтобы это произошло, — сказал Волдеморт. — Твоя магия теперь напрямую связана с моей волей, или ты забыл свои красивые слова при Посвящении? Ну, дорогой, считай это тонким напоминанием. Он забыл. Это было легко. Без волшебной палочки он вообще мало думал о своей магии, разве что скучал по успокаивающему присутствию остролиста в своей ладони. Но теперь Хозяин забрал его врождённую магию, которая могла быстрее исцелить его. — Можно мне её вернуть? — в отчании спросил он. Без своей магии, был ли он всё ещё волшебником? — Она не совсем исчезла, Гарри. Думай о своей магии как о посаженной на цепь. Гарри закрыл глаза, пытаясь найти хоть какие-то намёки на оставшуюся магию. Там. Он чувствовал её, бесполезно связанную внутри себя. Она казалась тонкой, натянутой и совершенно неподвластной его контролю. По крайней мере, она не исчезла. — Я никогда не отниму её у тебя, — Волдеморт отступил назад. Он не сводил глаз с Гарри. — Нет, если только я не пожелаю тебе смерти. Волшебник не может жить, если лишён своей магии. Однако он может страдать от потери многих других вещей: комфорта, свободы, здравомыслия. «Напоминание» — сказал себе Гарри. — Я больше не причиню Вам неудобств, — прошептал он. Волдеморт внимательно посмотрел на него. — Я был бы плохим Хозяином, если бы взял с тебя такое обещание, дорогой, — наконец сказал он, покачав головой. — Я заберу тебя на закате.