Fear Makes Monsters of Us All

Четыре изнурительных дня спустя Драко был готов вернуться к своим обязанностям сопровождающего. Гарри более чем устал быть живой статуей и поклялся себе никогда больше не подвергаться такому наказанию. Он отошёл подальше от каменного круга, не обращая внимания на нытьё Нагайны о том, что она хочет, чтобы брат побыл с ней ещё один день. Он повернул лицо к тёплому солнцу и улыбнулся, зная, что снова относительно свободен. Свободен от наказания. Свободен от ответственности. Свободен бродить, исследовать и, прежде всего, расслабиться. Ну и что с того, что его лодыжка ещё не совсем зажила и ему всё ещё приходится ковылять с тростью (любезно подаренной ему в то самое утро Хозяином)? — Ты выглядишь счастливым, — сказал Драко, когда они шли по одной из многочисленных цветущих аллей поместья. Он не жаловался на медленное передвижение Гарри; он сам медленно продвигался вперёд. — Эти несколько дней были тяжёлыми, — сказал Гарри. Но они закончились. Закончились. Он удовлетворённо вздохнул. У них впереди был целый день, и он не был прикован к этому дурацкому камню на ближайшие восемь часов. Жизнь была хороша. — Да неужели? — Драко холодно посмотрел на него. Сердце Гарри ушло в пятки. Он только решил, что Малфой не самое большое дерьмо на планете (после Беллатрикс), и не был готов потерять лёгкое товарищество, которое образовалось между ними ранее. — Мне та... — он запнулся. — Мне... — Ты хоть знаешь, какую боль приносит Круциатус? Гарри мог только кивнуть. Конечно он знал. — Мама сказала мне, что ещё минута, и он уничтожил бы мой разум. Я стал бы кататоником*. А так... — Драко поднял руку. Она дрожала, как будто он переживал собственное землетрясение. — Я не могу перестать трястись, и это после двойной дозы укрепляющего нервы тоника, специально приготовленного для борьбы с последствиями проклятия. Гарри сглотнул. — Думаю, даже он сам был удивлен, что так бурно отреагировал. Я не думаю, что он хотел этого. Он был так зол. — А когда он не зол? — с горечью спросил Драко. «Много когда» — подумал Гарри, вспоминая те моменты, когда Хозяин посещал его и слушал, забавляясь, как Гарри рассказывает ему свои мысли о книгах, которые он читал. Как он терпеливо рассказывал Гарри о своём дне, когда он работал над тем, что, по его мнению, сделает Магический мир лучше для всех волшебников и ведьм. Вместо этого Гарри сказал: — Я рад, что с тобой всё в порядке. — Увидев недоверчивое выражение лица Драко он добавил: — Не могу поверить, что я скучал по тебе, но я действительно скучал. Некоторое время Драко молчал. Они подошли к скамейке, стоящей у пруда. — Я не смогу пройти через это снова, — тихо сказал Драко. Он казался таким уязвимым, таким юным. Но хуже всего было то, что голос его звучал смиренно. Гарри кивнул. — Мы просто будем осторожны. Не будем рисковать понапрасну. — Цирцея, нам будет так скучно, — сказал Драко. Он вздохнул. — Но это лучше, чем держурить в темнице, я полагаю. Или ходить в рейды. — Кто ещё остался у вас в подземельях? — спросил Гарри. — В основном мятежники, которых ты привёл с собой после задания, — сказал Драко. Он шаркнул ботинком по грязи. — Мятежники? — Гарри изумлённо уставился на него. Он совсем забыл о них. — Конечно. Уизлетта, какой-то ирландский полукровка, грязнокровка — честно говоря, не знаю, почему он до сих пор жив. А ещё целая куча живых статуй: Уизли, одна из близнецов Патил — самая глупая. О, и эта сумасшедшая блондинка с Рейвенкло. Отец не сводит с неё глаз. Это немного жутковато. — Ты же не думаешь, что он... — Гарри вздохнул. — Я стараюсь об этом не думать, Поттер. Гарри решил, что это справедливо. Он сделал бы тоже самое, если бы это был его отец. По крайней мере, Луна окаменела и не могла пострадать. И бедная Нарцисса. Что она сделала, чтобы угодить к такому подонку? Хотя, как ни удивительно, эта пара, казалось, хорошо подходила друг другу большую часть времени. Он полагал, что вкусы здесь не учитываются. На несколько минут они замолчали. Мимо, перешептываясь, прошла троица Пожирателей Смерти. Подойдя ближе, они остановились, разглядывая мальчиков со смесью любопытства и презрения. Один из них наколдовал Муффлиато, и их разговор сразу оборвался. — Как будто нас волнуют поправки Министерства по эмиграции тёмных существ, — усмехнулся Драко. — Это не совсем сверхсекретно. Они разрабатывались в течение нескольких недель. — Я не думаю, что они говорят об этом, — сказал Гарри, наблюдая, как Пожиратели Смерти уходят. Один из них всё время оглядывался на мальчиков, на его губах застыла злобная ухмылка. Перед тем как скрыться за изгородью, он что-то одними губами произнёс Гарри. Это могло быть что угодно. Он мог бы произнести «счастливо». Однако, судя по беззвучному хохоту, сотрясавшему троих мужчин, это был совсем не дружеский смех. Кроме того, Гарри точно знал, что сказал этот человек. Он шептал это себе уже несколько дней. Даже сейчас он чувствовал, как это слово вторгается в его рот. Такое простое, на самом деле едва ли слог. — Кто-нибудь из них работает в подземельях? — спросил Гарри. — Или проводил время с моим дядей? Драко посмотрел туда, где в последний раз были мужчины, как будто это могло заставить их вернуться, чтобы рассмотреть. — Скорее всего, — сказал он. — Дежурство в подземельях это тяжелая работа, и там частые пересменки. Там большая ротация охранников. Почему ты спрашиваешь? Гарри пожал плечами. Он не понимал, почему это до сих пор его беспокоит. Он почти смирился с тем, что сказал Вернон. Поэтому он сам удивился, когда сказал Драко: — Мой дядя сказал мне кое-что на празднике Солнцестояния. То есть что-то более мерзкое, чем обычно. — Да, я помню, — тихо сказал Драко. В конце концов, это он попросил Гарри поговорить об этом почти неделю назад. — Я слышу это в своей голове снова и снова. Оно не уходит. Пока Гарри говорил, Драко внимательно кивал. — И ты думаешь, что кто-то из них, — он указал на изгородь, — слышал его в ту ночь? И теперь повторяет это среди других Пожирателей Смерти? — Нет, — Гарри стиснул зубы. — Кто-то вложил это слово в мозг моего дяди. Кто-то распространяет ложь обо мне. «Это ложь лишь пока» — напомнил ему бесполезный внутренний голос. — Подобный подрыв репутации человека среди войск Тёмного Лорда не является чем-то необычным, — вздохнув, сказал Драко. — Но ни один из Пожирателей Смерти не находится в положении, подобном твоему, и не имеет такой истории с нашим Господином. Возможно, тебе следует обсудить этот вопрос с ним. Он может решить, что это требует расследования. — Может быть, — сказал Гарри, прекрасно зная, что ничего не скажет об этом своему Хозяину. — Что сказал тебе дядя? Он взглянул на Драко. Он выглядел искренне обеспокоенным, таким открытым и готовым выслушать любые проблемы Гарри, даже не смотря на то, что он всё ещё страдал из-за него. Гарри быстро принял решение. — Он назвал меня шлюхой. Драко побледнел. — И ты думаешь, что один из охранников сказал ему это? — Я думал, что это был ты, — сказал Гарри. — В тот день ты сказал мне, что видел его и Дадли. Я думал, что ты скормил ему эту ложь. — Чёрт, Гарри. Я клянусь, я... — Я знаю. Это был не ты. Возможно, Беллатрикс — хотя, честно говоря, я думаю, что она слишком ревнива к любви нашего Повелителя, чтобы говорить что-то подобное. Нет, она придумала бы что-нибудь другое, чтобы оклеветать меня. — Думаю, ты прав, — сказал Драко. Он сглотнул. — Ты действительно думаешь, что это не я? — Это был не ты, не так ли? — быстро спросил Гарри и хихикнул, увидев испуганное выражение лица Драко. — Нет, я не думаю, что это был ты. И, Малфой? — Да? — Драко вздохнул с облегчением. — Ты хоть понимаешь, что только что назвал меня Гарри? — Гарри ухмыльнулся ему.

***

Это был поворотный момент в их дружбе. Разве это не странно? Дружить с Драко Малфоем? Их тихая забота друг о друге сменилась чем-то более шумным, более шаловливым. Даже их общие ужасы пали жертвой их хорошего настроения. Гарри предположил, что это было здоровее, чем альтернатива. — Разве эти идиоты не знают, что он запретил тебе пользоваться мётлами? — сказал Драко, смеясь, когда они проходили мимо презрительной группы Пожирателей Смерти в коридоре. Его непристойный жест оживил намек на случай, если кто-то из мужчин окажется слишком глупым, чтобы понять это самостоятельно. Гарри почувствовал, как его лицо вспыхнуло. Но он ухмыльнулся и выпалил в ответ: — Они не отличат метлу от своих палочек. — И судя по тому, что я слышал, — сказал Драко, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, — они уже на более коротком конце. Независимо от того, насколько толстыми они могут быть, с такими инструментами в их распоряжении, их досягаемость всегда будет слишком короткой. Один из Пожирателей Смерти уставился на Драко. — Подожди, пока я расскажу об этом твоему отцу, — выплюнул он, прежде чем уйти. Гарри и Драко посмотрели друг на друга, а потом разразились приступом хохота. Некоторое время спустя Драко вытер слёзы, выступившие на глазах. — Раньше я был таким маленьким дерьмом, — выдохнул он, когда, наконец, снова обрёл голос. Была вторая суббота июля. Мальчики уже почти неделю сидели взаперти из-за дождя. Нагайна дулась у камина в первый день, когда Драко зашёл за ним, чтобы побродить по поместью, но в конце концов приставания Гарри окупились, и она последовала за ними. Гарри уже познакомили с оранжереей, парадной столовой и по меньшей мере пятью прекрасно обставленными гостиными. Гарри не понимал, зачем Нарциссе понадобилось такое разнообразие, чтобы развлекать чистокровных ведьм за чаем с булочками, но он все равно похвалил комнаты. Сегодня Драко привёл его в библиотеку Малфоев. Высокие потолки и забрызганные дождем окна тянулись вдоль стены, впуская мягкий рассеянный свет. В центре комнаты стоял стол, окруженный стульями с низкими спинками. По всему элегантному пространству были расставлены удобные, на вид, кресла. Мириады полок, заполненных красивыми книгами в кожаных переплетах, заполняли все остальное пространство. Гарри присвистнул. Он даже не особенно интересовался чтением, но все равно находил библиотеку опьяняющей. — Я думаю, что даже у Тёмного Лорда мурашки бегут по коже, когда он приходит сюда, — усмехнулся Драко. Гарри кивнул, хотя на самом деле не слушал. Его мысли обратились к бывшей лучшей подруге. Гермионе бы здесь понравилось. Ее глаза загорелись бы, ее острый ум каталогизировал бы книги, когда она проводила пальцем по их корешкам, беспокойно вытаскивая одну из них здесь и там, чтобы просмотреть содержимое. Однако такие мысли были абсурдны, поскольку Темный Лорд падет прежде, чем магглорожденной будет позволено ознакомиться с библиотекой Малфоев. А Тёмный Лорд никогда не падёт. Гарри позаботился об этом. Драко, должно быть, заметил его противоречивые мысли. — Ты можешь брать отсюда книги, если хочешь, Гарри. — Это было бы здорово. Спасибо, — Гарри заставил себя улыбнуться. — Или мы могли бы сыграть в шахматы. Мой отец держит где-то здесь набор. Грудь Гарри сдавило. — Нет. — Увидев обеспокоенный взгляд Драко, он добавил: — Рон играл в шахматы. — Это было достаточным объяснением. Драко на мгновение уставился на него. — Я не знал, — мягко сказал он. — Он был реально хорош в этом, — сказал Гарри. Он сглотнул комок, образовавшийся в горле. Зачем он вообще говорит это Драко? Драко ненавидел Рона с тех пор, как они познакомились. Учитывая семейную вражду волшебников и антипатию чистокровных к Предателям Крови, он, вероятно, ненавидел его задолго до той первой поездки на поезде в Хогвартс. Воспоминания о том дне нахлынули на него без остатка. Грязные пятна и бутерброды с солониной. Делёжка вкладышей от шоколадных лягушек. Дружба, которая только-только завязывалась. Были ли это слёзы? Чёрт, он что, плачет? Почему именно сейчас? — В чём ещё он был хорош? — спросил Драко. — Что? — Гарри вытер глаза тыльной стороной ладони. — Я думаю, тебе нужно поговорить о них, — мягко сказал Драко. — Так говори. Расскажи мне о своих друзьях. О Уизли. О Грейнджер. Мерлиновы яйца, расскажи мне всё о Лонгботтоме, если хочешь. Просто говори со мной. Он подвёл Гарри к паре кожанных кресел, и — слава богу — на одном из них свернулась Нагайна. Гарри зашипел на неё, чтобы она уступила ему место, и она подвинулась, в то время как он погладил её шелковистую чешую. Её, казалось, не волновало, что его движения были более жесткими, более неистовыми, чем обычно. Она счастливо зашипела, радуясь, что он обратил на неё внимание. Немного успокоившись, он попытался объяснить: — Всё дело в книгах. Я увидел их... Потом я увидел её. Я увидел Гермиону, бродившую между стеллажами. Улыбающуюся. Счастливую. Ей бы здесь понравилось. — Ей здесь очень нравится, — сказал Драко. — Она получила библиотечные привилегии более двух недель назад. У Гарри отвисла челюсть. — До тех пор, пока её сопровождают и её выбор подвергается цензуре. Мой отец был весьма недоволен, но слово нашего Господина — закон. — Тёмный Лорд сказал, что она может пользоваться библиотекой? — Это было неожиданно. — Он сказал, что это была твоя идея, — смущенно сказал Драко. — Что, поскольку она хорошо приспосабливается к своему новому статусу, ей может быть позволена исследовательская должность, а не работа в судомойне. Гарри вспомнил тот неловкий день, последовавший за его миссией в Хогвартс. Он предложил, чтобы Гермиона помогла им в работе. Что же тогда сказал его Хозяин? «Со временем я дам ей несколько поручений. Исследовательские задачи, если она будет образцово себя вести и посвятит себя работе». Хозяин сдержал обещание, о котором Гарри совсем забыл. Гарри даже не заметил, как Драко позвал домового эльфа, но вдруг ему в руки сунули чашку. — Следи за змеей, — предупредил Драко, усаживаясь в своё кресло. — Не пролей на неё ни капли. — Спасибо. — Он перегнулся через подлокотник, подальше от сестры, и сделал несколько глотков, прежде чем поставить чашку на край стола. — Грейнджер приходит почти каждый день. Я думал, ты захочешь её увидеть. Но если ты не хочешь... — Я хотел бы, — сказал Гарри. — Хотел бы. Очень сильно. Но я не уверен, что она захочет меня видеть. — Мы можем уйти, если будет неловко, — сказал Драко, небрежно пожав плечами. — Или заставить уйти её. В конце концов, это моя библиотека. План не был ужасен. Он должен был когда-нибудь увидеть её. И, без присутствия Хозяина, возможно, Гарри действительно получит шанс сказать ей что-нибудь. Он сказал: — Позволь мне этот разговор, чтобы мы — или она — ушли. И есть ли какой-нибудь способ поговорить с ней наедине? — Ни в коем случае, Гарри, — Драко быстро покачал головой. — Может, у неё и нет волшебной палочки, но и у тебя тоже. Я не хочу, чтобы ты был беззащитен перед кем-то, кто может захотеть твоей смерти. — Она не захочет... — Ты этого не знаешь. Ты помог полностью уничтожить Светлую сторону. Ты в значительной степени обрёк магглов и грязнокровок Англии. Магглов, вроде её родителей. Грязнокровок вроде неё. — Её родителей даже нет в стране. — Ты намеренно упускаешь главное. — Драко глубоко вздохнул и попробовал снова. — Послушай, я знаю, что вы с Грейнджер были близки. — Внезапно он встревожился. Он поморщился и спросил: — Вы не были... гм... вместе, не так ли? — Нет, — Гарри покачал головой. — Они с Роном были вместе. — Так подумай об этом, — Драко удоволетворённо кивнул. — Ты приговорил её к рабству. Почти убил её парня. У неё достаточно мотивов для мести. И как бы мне ни было неприятно это признавать, она достаточно умна и находчива, чтобы найти способ действовать в соответствии с этим. Гарри начал говорить, но Драко поднял руку. — Нет, Гарри, дай мне закончить. — Он провёл рукой по волосам. — Послушай, я просто пытаюсь предупредить тебя: она может оказаться не тем дружелюбным лицом, на которое ты надеешься. И я ей не доверяю. Ты можешь поговорить с ней, хорошо, но я не уйду. И не забывай, что у неё будет собственный эскорт. Гарри успел совсем забыть об этом. — А не могли бы вы оба спрятаться за полкой или ещё где-нибудь и незаметно понаблюдать за нами? Быть скользкими? — Скользкими? Что это вообще означает? — Это значит коварными, и ты это знаешь, — сказал Гарри. Улыбка вновь появилась на его губах, и Нагайна заставила его снова начать поглаживать её, потому что когда он успокоился, то почти прекратил свои ласки. Драко рассмеялся. — Если я правильно помню, это ты был тем, кто крался по всему Хогвартсу в мантии-невидимке, Капитан Гриффиндор. — В плаще-невидимке твоего отца, — раздался сдавленный голос примерно в десяти футах. Только что вошла Гермиона в сопровождении какого-то безымянного Пожирателя Смерти. Она выглядела бесстрастной, как будто встреча с Гарри ничего для неё не значила. — Дамблдор доверил тебе её. Если бы он знал, чем ты закончишь, он бы с самого начала никогда не отдавал её тебе. У Гарри пересохло во рту. Он не знал, что ответить. Он почувствовал себя одновременно оскорбленным ее обвинением и справедливо наказанным. К счастью, у Драко был готовый ответ. — Согласно магическому закону, — напыщенно сказал ей Драко, — Дамблдор не имел права удерживать наследство, магическое или иное, передаваемое по чистокровной линии к объявленному наследнику. — Как будто Пожиратели Смерти когда-либо сильно заботились о законе, — сказала Гермиона. Она скрыла все следы эмоций на лице, но всё же изобразила презрение. Хорошее настроение Драко тут же испортилось. Он презрительно ухмыльнулся Гермионе и сказал: — Только мы и пытались когда-либо сохранить древние магические обычаи и институты. — И это объясняет все пытки, которыми вы с вашим Господином так наслаждаетесь? — Гермиона усмехнулась. — Знаешь, что я думаю, Малфой? Я думаю, вы просто пытаетесь оправдать садизм и насилие. — Иногда насилие — единственный способ добиться перемен, — возразил Драко. — Угнетение никогда не бывает оправданным. — Гермиона покачала головой. — Как и пытки с убийствами. Ты говоришь так, как будто вы, чистокровные, в меньшинстве. — Те из нас, кто хочет сохранить свои корни? Чтобы вернуть наши традиции? Да, мы в меньшинстве. И всё потому, что появились такие, как ты, и всё испортили. — Магглорождённые существуют с тех пор, как появились волшебники и ведьмы. В нас нет ничего нового. — Гермиона сердито уставилась на него. — Конечно нет, — усмехнулся Драко. — Но исторически, грязнокровка была бы немедленно выслана, как только местный ковен был предупреждён о её существовании. Поносить грязь — это не что-то новое. Это естественный ход вещей. Гермиона выглядела так, словно хотела что-то взорвать. Её пальцы дёрнулись, как будто она отчаянно скучала по своей палочке. Гарри надеялся, что тексты по беспалочковой магии были одним из предметов, которые ей было запрещено читать, потому что если она овладеет этим навыком, то очень быстро станет проблемой. — Я никогда не поверю в это, и ты дурак, если веришь, Малфой. Как ты думаешь, кто были первые волшебники и ведьмы? Они были аберрацией**. Не магглами. — Ты только что доказала мою точку зрения, Грейнджер. — Драко кивнул. — Вы, новички, просто отказываетесь признавать почитаемую историю Магического мира, сводя ее к чему-то, что вы можете понять. Вот почему наши традиции разрушились. Вот почему наши праздники исчезли. Из-за таких грязнокровок, как ты, которые никогда не смогут понять то, что вы отрицаете и разрушаете. — Любые изменения, связанные с магическими традициями, происходили через законную реформу Министрества, — заявила Гермиона. — Точно так же, как сейчас делает наш Лорд, — с улыбкой сказал Драко. — Ты не можешь иметь и то, и другое. — Некоторые из нас, по-видимому могут, — сказала она, взглянув на Гарри. Гарри очень захотелось, чтобы в этот момент у него снова была мантия-невидимка. Забудьте про Хогвартс; истинная ценность мантии, решил он, в том, чтобы прятаться от таких враждебных глаз. Он ограничился тем, что уставился себе под ноги. — Гарри сделал то, что должен был сделать, чтобы выжить, — прорычал Драко. — Ты не имеешь права судить его. — В этом нет необходимости, — Гермиона фыркнула. — История осудит его в достаточной степени. — Это была глупая идея, пойдём, — сказал Гарри. Это было не то, чего он хотел. Он принудил Нагайну спуститься вниз и направился к двери библиотеки. Проходя мимо Гермионы он сказал ей: — Я знаю, ты никогда не поймешь, почему я выбрал это. — О, я думаю, что знаю, — сказала она. — Это действительно довольно очевидно. Драко усмехнулся. Он хотел сказать что-то ещё, но Гарри поднял руку и сказал: — Единственный, кто мог это предвидеть, Гермиона, был мой дядя. И это только потому, что он всегда думал обо мне только самое худшее. Гермиона уставилась на Нагайну, которая скользила вокруг Гарри. Затем она посмотрела на шрам Гарри, прежде чем холодно посмотреть ему в глаза. — Надеюсь, оно того стоило.