Fear Makes Monsters of Us All

— Она знает. На следующий день Волдеморт сидел за письменным столом в комнате Гарри и перебирал стопку министерских документов. — Кто знает что, дорогой? — рассеянно спросил он, нацарапав несколько строк на верхнем пергаменте. — Гермиона, — сказал Гарри, расхаживая взад-вперёд перед камином. — Она знает, что я Ваш крестраж, Хозяин. Я знаю, что она знает! — В самом деле? — Волдеморт положил перо на подставку и наложил высушивающее заклинание на чернила. — Это очень плохо. Полагаю, ты ожидаешь, что теперь я убью её. — А разве нет? — Гарри остановился. Волдеморт повернулся и посмотрел на него. — Я мог бы. Или мы могли бы объяснить твоей бывшей подруге, что, как Повелитель Смерти, моё бессмертие больше не связано ни с тобой, ни с Нагайной. Но на самом деле, Гарри, меня это не волнует. Она дала клятву, которая делает её безвредной и для тебя, и для твоей сестры, так что, если ты передумаешь и не пожелаешь этого, она останется невредимой. Гарри не ожидал, что разговор пройдёт в таком ключе. Он почти держал это в секрете — в таком же секрете, как и всё остальное, от Мастера Легиллимента, который имел особенную прямую связь с его разумом. В конце концов, он не мог бы сдержать это в себе. Слова вырвались из его рта, как будто они прижимались к его губам, пока он больше не мог продолжать предотвращать их побег. — Нет, — ответил Гарри, поняв, что Хозяин ждёт ответа. — Я просто разочарован, что она настолько сильно ненавидит меня. Не то чтобы я ожидал, что она попытается обнять меня или что-то в этом роде. — Если она это сделает, Пожиратель Смерти, который был приставлен к ней имеет моё распоряжение жестоко заколдовать её, — сказал Волдеморт. Он вернулся к своей работе и зачеркнул ещё одну строчку в пергаменте. — И тобой я буду не доволен в той же степени, дорогой Крестраж. Я приказал тебе не прикасаться к ней. Гарри кивнул. — Не буду, — сказал он. Кроме того, он абсолютно уверен, что она даст ему пощёчину, если он это сделает. — Если эта девочка хоть пальцем тебя тронет, я прикажу Беллатрикс отрезать их все, один за другим. — Да, Господин. — Гарри не смог подавить дрожь. — Чего я не понимаю, так это того, почему она не рассердилась на меня во время праздника Солнцестояния. Волдеморт подписал документ, в который вносил поправки, и тотчас же пергамент поднялся в воздух, засиял ослепительным золотым светом, а затем исчез с лёгким хлопком. — Подозреваю, что на тот момент она не понимала, на сколько сильно ты ценен для меня. Не забывай также, что она была в непосредственной близости от меня; в тот вечер она имела полное право быть сдержанной. Она, вероятно, боялась, что если она рассердит меня, то я, специально для неё, найду дополнительное место внутри Плетёного человека, не смотря на то, каким бы набитым паразитами он уже не был. — Сомневаюсь, что я ещё когда-нибудь заговорю с ней, — сказал Гарри. Он не мог сдержать грусти, которая прокралась в его голос. Волдеморт скептически хмыкнул, как он часто делал после подобных заявлений Гарри. Некоторое время Тёмный Лорд усердно работал. Гарри взял книгу стихов, надеясь найти в ней утешение, но ничто не удерживало его интерес надолго, и вскоре он снова начал ходить по комнате. Как бы ему не нравилось, когда Хозяин находил время навестить его, Волдеморт всё равно обычно был занят своей работой. В это время он терпимо относился к случайному вмешательству со стороны Гарри или Нагайны, объясняя, что, если ему потребуется тишина, то он будет работать в своём кабинете (хоть и тесном). Как он сказал тогда, для него гораздо важнее проводить время со своими живыми крестражами. — Думаю, пришло время сделать перерыв, — заявил Волдеморт, собирая пергаменты в аккуратную стопку. Гарри перестал расхаживать по комнате и последовал за Хозяином к столу. Почти сразу же появился чайный сервиз и небольшая порция булочек и свежих фруктов. Гарри начал наливать чай Тёмному Лорду. Он не был уверен, потакал ли ему Повелитель или же наоборот ожидал таких мелких услуг, которые Гарри с удовольствием оказывал, но результат был тот же — два довольных волшебника. Гарри нежился в тёплых потоках редкого счастья, которые омывали его сквозь шрам. Он удивлялся, что сделал это. Он сделал Лорда Волдеморта счастливым, всего лишь с помощью такого маленького жеста. Еда в сочетании с удовольствием Хозяина успокаивала нервы Гарри лучше, чем поэзия. Булочки были такими свежими, что крошились, даже когда он ложкой намазывал на них взбитые сливки. Вместе со свежей клубникой они были просто божественны. Гарри удовлетворённо вздохнул. «Это лучше, чем смерть» — сказал он себе, откусывая ещё один блаженный кусочек. Намного лучше. Тёмный Лорд не ел. Он сделал несколько глотков чая, но затем, вместо этого он предпочёл наблюдать за Гарри, пока тот ел. Он прочистил горло и, когда Гарри поднял глаза, сказал очень серьёзно: — Ты в самом расцвете своей жизни, Гарри. Молодой и красивый. Видеть тебя таким — наслаждающимся такими обычными вещами, не заботясь ни об утончённости, ни о приличиях — для меня наслаждение. Гарри покраснел от этих слов. Он слизнул с большого пальца мазок крема. — Мне пришло в голову, что твой день рождения скоро наступит. Прошла уже половина июля. Ты уже подумал о том, что хотел бы получить в подарок? Сегодня утром я чувствую себя благосклонным. Я призываю тебя воспользоваться этим преимуществом. Проглотив булочку, которая стала непростительно сухой во рту, Гарри сказал: — Что ж, Хозяин, Вы уже обещали мне ту книгу, — он покраснел ещё сильнее. — Ах, да. — Волдеморт усмехнулся. — Камасутра. Я не забыл; кстати, я раздобыл для тебя интересный экземпляр. Однако этот подарок ты получишь с одной оговоркой. Ты не должен использовать информацию полученную из него, по крайней мере, без моего явного согласия. Ты не будешь, и сейчас я смертельно серьёзен, заниматься какой-либо сексуальной деятельностью. — Я не буду, — сказал Гарри. Он не был глуп. Он знал, что Волдеморт был собственником по отношению к нему. — Ты не глуп, нет, — сказал Волдеморт. — И да, я очень осторожен со своими вещами, как тебе хорошо известно. Но это ещё не всё. Мне нужно, чтобы ты сохранил свою девственность. У меня есть определённый ритуал, в котором это можно использовать. Гарри захотелось утопиться прямо в кресле. Его лицо так пылало, что он был уверен, что если бы он сделал это, то по пути вниз обязательно поджег бы его. Он выдавил слабое: — Конечно. Как Вам угодно. — Такова моя воля. Тебе не понравится моя реакция, если я обнаружу, что ты небрежно потратил свою невинность. Конечно ты всегда можешь участвовать в любых одиночных актах, приносящих удовольствие. Я не откажу тебе в этой привилегии, и магия не сочтёт тебя испорченным из-за случайной личной интерлюдии. Всё что Гарри мог сделать это кивнуть. — Ты даже не представляешь, как я обрадовался, когда, заглянув в твой разум в ту первую ночь, я обнаружил, что ты не испорчен. Ты должен понять, мой дорогой, что я сам потерял девственность в довольно юном возрасте. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю что в слишком юном, хотя в то время моя молодость и тело были товарами, которые я считал достойными эксплуатации. Пока Волдеморт говорил, Гарри представил себе неоправданно красивого и учтивого Тома Риддла, которого он встретил в Тайной комнате. Он легко мог представить себе, как мальчик-манипулятор пользуется своим шармом и использует его в своих интересах, заключая союзы. Он неловко заёрзал в своём кресле, когда его воображение заполнило слишком многими деталями. Тем временем, Волдеморт продолжал говорить: — С частицей моей души в тебе, я удивлён, что она не повлияла на тебя таким же образом. Ты едва ли непривлекателен. Даже когда я возненавидел тебя после своего восхождения, я понял, что ты на пути к тому, чтобы стать красивым молодым человеком. Гарри попытался сделать глоток чая. Однако руки у него дрожали и он поставил чашку назад на стол. — Я до сих пор хотел раздавить тебя под своим каблуком, дорогой. Я ничего так не хотел, как этого. — Глаза Волдеморта на мгновение ожесточились, его взгляд стал сокрушительным. Затем, почти сразу же, выражение его лица смягчилось. Но не раньше, чем Гарри вспомнил, как его Хозяин с ликованием наступил ему на голову, когда он сдавался на его милость в камере бомбоубежища. К своему ужасу, он осознал, что был более унижен предательской реакцией своего тела на это воспоминание, чем самой покорностью. Волдеморт ухмыльнулся. — Я не заставлю тебя ожидать слишком долго. Возможно месяц, или около того, как только ритуал переноса будет совершён. — Ритуал переноса? — Гарри нахмурился. — Это то, что мы исследовали в тот день, Хозяин? Волдеморт кивнул, но больше ничего не сказал. — Что будет делать этот ритуал? — спросил Гарри, надеясь вытянуть из него побольше информации. — Ничего ужасного; тебе не нужно беспокоиться. Он просто передаст наше семя. В подростковом возрасте я понял, как глупо было использовать своё тело для социального продвижения. Это не значит, что это не сработало — это сработало слишком хорошо — но у меня были и другие преимущества, которые я мог бы использовать вместо этого. К тому времени, когда я осознал ценность девственности при использовании магии, было уже слишком поздно. Я потерял свою невинность и ряд могущественных ритуалов больше не были доступны мне. Гарри нахмурился; он не был уверен, что понимает, к чему всё идёт. — Северус почти закончил с зельем, которое нам понадобиться для успешной передачи. — И это передаст наше...? — Наше семя. Я верю, что ритуал с добавлением крестража , находящегося в тебе, позволит мне воспользоваться твоей невинностью, как собственной. Когда я эякулирую, это будет с твоей девственной спермой. Но в том, что касается магии ритуала, для которого я буду ее использовать и учитывая, что у нас общая кровь и душа, это будет моя собственная. — О... — Гарри слабо посмотрел на свои руки. — Какого рода ритуалы? — В основном для усиления магической силы. В молодости меня особенно интересовало одно зелье, обещавшее увеличение продолжительности жизни, хотя сейчас это кажется довольно неуместным. Может быть, я всё-таки сварю его. — Он взглянул на часы над каминной полкой. — Боюсь, это всё время, которое я могу уделить тебе, дорогой. Гарри встал. — Мы увидимся завтра? — Скорее всего, но всё зависит от того, насколько хорошо пойдут дела в Визенгамоте сегодня. — Волдеморт на мгновение остановился, чтобы погладить Нагайну. Она сонно зашипела, довольная вниманием. — Надеюсь, я убедил тебя в важности выполнения моего приказа относительно сохранности твоей девственности? — Да, Хозяин. Волдеморт кивнул и сказал: — Хороший мальчик. — Он исчез через гобелен с Тёмной Меткой. Гарри снова остался один, если не считать спящей змеи. Он колебался лишь мгновение, а затем бросился в ванную в поисках облегчения, повторяя про себя последние слова Хозяина.

***

— Ты должен это увидеть, — Драко едва дал Гарри время натянуть обувь, прежде чем потащил его по коридору. Оба мальчика, наконец, оправились от ран, и теперь Драко вёл Гарри по лабиринту, который был его домом детства. Наконец они добрались до одной из гостиных. «Лавандовая гостинная» — вспомнил Гарри, прежде чем выругал себя за то, что вообще запомнил названия этих затхлых аристократических комнат. Дверь была приоткрыта, и Драко приложил палец к губам, прежде чем жестом показать Гарри, чтобы тот тайком заглянул внутрь вместе с ним. Под французскими окнами, на одном из элегантных диванчиков, сидели Гермиона и Долорес Амбридж. Гермиона сидела очень чопорно, выпрямив спину и скромно положив руки на колени. Её улыбка была натянутой, но непоколебимой, как будто она поклялась себе быть приятной, какой бы отвратительной не была ситуация. Амбридж даже не пыталась; её фальшиво-милое поведение отсутствовало и она смотрела на Гермиону с открытым презрением. В кресле неподалёку со скучающим видом сидел Пожиратель Смерти, лениво поигрывавший палочкой. — Давайте начнём с чего-нибудь простого, — сказала Гермиона. Она сунула руку в корзину, лежавшую рядом с ней, и вытащила клубок розовой пряжи. — Я думаю, что мочалка была бы хорошей первой попыткой. — Потом она достала пару деревянных вязальных спиц. — Я начну для Вас работу и сделаю первый ряд, так как это может быть не просто в качестве первого шага. Потом я покажу Вам, как делать петли. — Она сделала узел из пряжи и начала забавно обматывать его вокруг спицы. То, как складывались петли на спице, было, по мнению Гарри, своего рода магией. Примерно через минуту Гермиона передала начатое вязание Амбридж и занялась тем же самым со вторым набором спиц и пряжи. Она закончила с ним и сказала: — Хорошо, смотрите, что делаю я. Держите спицы вот так... нет, не так крепко, представте, что у Вас в руке перо. Драко хихикнул. Гарри резко ткнул его локтём в рёбра. — Правильно, — продолжала Гермиона. Она говорила гораздо любезнее, чем с Гарри в библиотеке, что он считал несправедливым, но он отбросил эту мысль и продолжал слушать, как она объясняла механику вязания недовольной ведьме рядом с ней. — Вставьте правую спицу в первый стежок вот так. Хорошо. Теперь оберните пряжу против часовой стрелки вокруг правой спицы. Амбридж фыркнула. — Против чего? — рявкнула она. Рядом скучающий охранник сел чуть прямее. Амбридж тяжело вздохнула и выдавила слабую улыбку. — Я имела в виду противусолонь*— сказала Гермиона. — Оберните пряжу вокруг спицы — держите пряжу натянутой — затем ткните спицу под стежок на левой стороне. Теперь снимите петлю с кончика спицы. Да, именно так. Амбридж, во время своей первой попытки, умудрялась следовать тому, что Гарри считал слишком сложными инструкциями. Может быть это было проще, если внимательно наблюдать за демонстрацией. Некоторое время они работали прилично, Гермиона время от времени поправляла Амбридж, помогая ей поправить хватку или поднять упавший стяжок. Ещё через несколько минут Гарри почувствовал руку на своём локте. Драко явно был сыт по горло этим развлечением и пытался оттащить его от двери. — Это не кошачья драка, которую я надеялся увидеть, — прошептал он. — Давай посмотрим сможем ли мы найти... — На каком Вы сроке беременности? — спросила Гермиона, и оба мальчика поспешно вернулись к двери. — Почти семь недель. — Амбридж издала звук, похожий на рычание. — Кажется, я ещё Вас не поздравляла, — сказала Гермиона. Потом она спросила: — У Вас есть утренняя тошнота? Амбридж вздрогнула, на этот раз её тошнило от чего-то другого, а не от магглорождённой ведьмы, сидящей рядом с ней. — Это было чудовищно, — сказала она. — Мне даже не позволили принимать зелья от тошноты. — Это ужасно. — Робкая улыбка соскользнула с губ Гермионы. — Почему не позволяли? — Мне не нужна твоя жалость, Грязнокровка. — Глаза-бусинки Амбридж снова наполнились злобой. — Ответь ей, Амбич, — протянул Пожиратель Смерти. Он снова крутил палочку между пальцами, но это быстрое движение больше не выглядело небрежным. — Мне сказали, что я должна страдать во всех сторонах моего наказания, — фыркнула Амбридж. Гермиона долго хмурилась, прежде чем наконец произнести: — Какое наказание? Разве они не знают, что Вы беременны? Важно, чтобы плод... — Беременность — это моё наказание, глупая девчонка, — огрызнулась Амбридж. Гермиона не нашлась, что ответить на это. Пожиратель Смерти выпрямился, внезапно заинтересовавшись разговором. — Скажи ей, кто отец, — приказал он. Амбридж стиснула зубы и выдавила: — Ты знаешь, что я не могу. Драко наклонился и прошептал Гарри на ухо: — Ей связали язык. Она ничего не может сказать о том, что это ребёнок-гигант, никому, кто ещё не знает. — Почему? — прошептал Гарри. Он был не так тих, как Драко, и острый взгляд Амбридж метнулся к двери. Драко схватил Гарри за плечо и оттащил назад, прежде чем она успела заметить их. Он покачал головой и одними губами произнёс: — Позже. Пожиратель Смерти нахмурился и разочарованно откинулся на спинку кресла. — Скажем так, он высокий, уродливый и не очень умный, — сказал он Гермионе. Она подняла брови и кивнула. — Ну, я уверена, что он компенсирует это своей личностью. — Это было сказано вежливо, но было очевидно, что она едва верила своим собственным словам. Пожиратель Смерти злобно расхохотался. — У него большой, это точно. — Он сделал неприличный жест. Даже Драко не смог промолчать. Он фыркнул в ужасно недостойной манере, едва потянув Гарри по коридору, прежде чем рухнуть в приступе хохота. Нагайна осталась у двери после того, как они ушли, и просунула голову в комнату примерно на метр, вызвав крик Амбридж и встревоженный возглас «Гарри?» от Гермионы. Но никто не последовал за Нагайной, когда она присоединилась к мальчикам в коридоре, а дверь гостиной захлопнулась за ней. — Милый Мерлин, — выдохнул Драко. — Очень большой. Она даже понятия не имеет насколько. — Кстати, — сказал Гарри. — Кто-то должен был создать ложное воспоминание о... э-э... консуммации. Ты что-нибудь слышал об этом? — Я думал, это просто слухи, — сказал Драко. — Но я надеюсь, что нет. Я бы неплохо заплатил, чтобы посмотреть на это. — Тёмный Лорд дал своё позволение. Но я совершенно не представляю механику. Как бы он поместился? — Ну, это не обязательно должно быть выполнимо в реальной жизни, — сказал Драко. — В выдуманных воспоминаниях сработает всё что угодно. Зелья. Растягивающие чары. Разве не было бы забавно, если бы они наложили на её высохшую пизду заклинание Незримого Расширения? Гарри представил себе расшитую бисером сумочку Гермионы и всё, что в ней помещалось. — Я думаю, это было бы идеальным решением. — Он на мгновение задумался, а затем спросил: — Разве это не сработало бы в реальной жизни? — Ни малейшего шанса. Невидимое расширение и Волшебные пространственные чары не могут быть использованы на живых существах. Даже если бы это был жизнеспособный вариант для самого акта, было бы невозможно отменить заклинание, не прерывая зачатия. А мы вряд ли хотим, чтобы Пространственные чары остались на месте, так как тогда она сможет успешно дожить до срока. И я действительно хочу быть там, когда этот маленький ублюдок разорвёт её на части. — Сомневаюсь, что это будет что-то настолько наглядное, — подметил Гарри. — Скорее всего, у неё будет просто внутренний разрыв. Она может просто кричать, но смотреть будет не на что. — Держу пари, Тёмный Лорд учёл это. Шоу будет, это точно, и я хочу место в первом ряду. — Посмотрим, смогу ли я попросить его об этой услуге, — сказал Гарри. — Её наказание было для меня чем-то вроде подарка, а мы с тобой теперь друзья. А теперь, скажи мне, почему ей связали язык? Не будет ли более унизительно заставить её рассказать всем, кто — или, скорее, что — отец? — Почти все это уже знают, кроме Грейнджер, — напомнил ему Драко. — И ты думаешь, что она охотно помогла бы Амбридж научиться вязать, если бы знала правду? У этой девочки докси в заднице с первого курса. Она отказалась бы сотрудничать из-за какого-то глупого принципа. — В данном случае это не так уж и глупо, но я понимаю, что ты имеешь в виду. Хочешь знать, почему она вообще научилась вязать? Чтобы сделать шапочки для освобождения Хогвартских домовиков. Она оставляла их по всей Гриффиндорской башне, чтобы ничего не подозревающие эльфы случайно их подобрали. — Цирцея. Как неловко, — сказал Драко. — Неужели она не понимала, что оскорбляет их? И в любом случае, это даже не сработало бы. Если бы они освобождались после того, как они подобрали беспорядочно разбросанную одежду, то как бы они умудрялись стирать нашу? — Гермиона действительно умна, но иногда она не видит общей картины. Она думала, что всем счастливым домовым эльфам промыли мозги, чтобы они получали удовольствие от работы бесплатно. — Это прекрасный пример опасности, которую представляют грязнокровки, вторгающиеся в наш мир, — Драко кивнул. — Они пытаются запихнуть нам в глотку собственные стандарты, не понимая, почему мы поступаем так, как поступаем. Это дестабилизирует всё наше сообщество. Если бы Тёмный Лорд не победил сейчас, было бы уже слишком поздно, мы зашли бы слишком далеко, чтобы исправить ущерб. Жаль, что ему не удалось захватить власть раньше. — Извини, — тихо сказал Гарри, опустив глаза в пол. — Что? — Драко поднял взгляд, выглядя потрясённым. — Я не имел в виду... Я не имел в виду тебя, Гарри. Это была не твоя... — Но так оно и было, — сказал Гарри. — Во всяком случае, немного. — В конце концов ты пришёл в себя. — Драко попытался улыбнуться. — Как раз во время. Гарри вздохнул. Слишком быстро разговор принял серьёзный оборот. Он выдавил из себя улыбку и сказал: — Угадай, как она назвала её? Свою организацию по освобождению домовых эльфов? — Скажи мне. — Драко пожал плечами. — Г.А.В.Н.Э. — Ну, это объясняет одну вещь. — Какую? — Мне всегда было интересно, почему она сошлась с Уизли. Даже для грязнокровки это казалось шагом вниз. Теперь я вижу, что они подходили друг другу лучше, чем я думал. Гарри нахмурился в притворном негодовании. — Я покажу тебе шаг вниз, — он добродушно толкнул Драко в стену, и они боролись в коридоре, пока не устали, в то время как Нагайна присоединилась к ним, чтобы прижать Гарри к земле. — Предательница, — со смехом прошипел Гарри.