Впервые Гарри был приглашён на ужин в обеденный зал Малфоев.
Лорд Волдеморт, естественно, сидел во главе стола. Гарри было отведено место справа от Хозяина, где он сейчас и стоял, ожидая разрешения сесть. Драко поймал его взгляд с другого конца стола и одними губами произнёс: «С Днём Рождения». Люциус стоял у стола напротив Волдеморта; его жена и ребёнок заняли свои места по обе стороны от него. Беллатрикс была рядом с Нарциссой. Другие тёмные волшебники и ведьмы так же расположились у своих мест, их имена были написаны каллиграфическим почерком на карточках, установленных рядом с кубками с водой.
Гарри был на мгновение шокирован, когда понял, кто стоит по другую сторону от Волдеморта, напротив него. Это был Альберт Ранкорн, Пожиратель Смерти, которого он изображал во время своего почти катастрофического проникновения в Министерство магии в начале этого года. Устрашающий мужчина скривил рот от отвращения, когда узнал Гарри. По другую сторону от Ранкорна сидел Снейп. Гарри был удивлён, что измученный предатель вообще был желанным гостем за столом.
Наконец Люциус сел. Все остальные последовали его примеру.
Не было никаких речей. Эльфы приносили и подавали еду, а они ею наслаждались. Гарри старался не горбиться на своём кресле. Последний раз, когда он ел с таким количеством людей, был Прощальный пир в Хогвартсе на шестом курсе, и это вряд ли было достойной подготовкой к такому аристократическому событию. Единственными звуками были тихое царапанье серебра по фарфору и приглушенные разговоры.
Ранкорн расспрашивал Волдеморта о том, какой закон будет принят следующим в Министерстве. Гарри почти перестал прислушиваться к их разговору, но потом:
— Гарри не будет делать ничего подобного, — выплюнул Волдеморт.
Гарри удивлённо поднял глаза. К его ужасу, все остальные замолчали, их собственные разговоры были забыты привлечённые новой интригой.
— Что я не буду делать? — нервно спросил Гарри, подав голос впервые с момента появления в помещении.
— Тебе не о чем беспокоится, Поттер, — с усмешкой сказал Ранкорн.
Волдеморт фыркнул. Он повернулся к Гарри и сказал:
— Альберт просит тебя сделать публичное заявление относительно твоего воспитания.
— О моём воспитании, — эхом отозвался Гарри. Он сглотнул. — Вы хотите, чтобы я публично рассказал о том, как Дурсли обращались со мной?
Ранкорн был тем, кто ответил ему. Он злобно ухмыльнулся и сказал:
— Ты всю жизнь был мальчиком с плаката. Это почти тоже самое. — Он наклонился вперёд в своём кресле. — Северус убедил всех нас, что ты жил даже лучше, чем Люциус. Лжец обманул даже самого себя. Но всё было совсем не так, правда? Эти никчёмные магглы обращались с тобой хуже, чем с домовым эльфом. Это должно быть достаточным доказательством, чтобы заставить кровоточащие сердца прекратить последние протесты.
— Какие протесты? — слабо спросил Гарри. Он был удивлён, что кто-то всё ещё был достаточно храбр (или глуп), чтобы протестовать против новой власти. — Кого-нибудь задержали?
— В основном это просто ведьмы среднего возраста и их матери, пишущие статьи в Ведьмополитен. Никто ещё не был брошен к дементорам на закуску. Пока.
— Что вы хотите, чтобы я сделал?
— Как я уже сказал, ты ничего не будешь делать, — заявил Тёмный Лорд. — Я не позволю впутать тебя в дела Министерства.
— Конечно, мой Лорд, — спокойно ответил Ранкорн. — Но, как я уже упоминал ранее, мой отдел до сих пор не завершил сбор имен маглорожденных, и часть проблемы заключается в том, что эти протестующие поощряют несоблюдение закона о Регистрации. Если Вы всё ещё хотите отделится...
— Ты же знаешь, что да, — рявкнул Волдеморт. — Абсолютная магическая и маггловская сегрегация остаётся одним из наших главных приоритетов. Но, для достижения этой цели, тебе не нужно, чтобы Гарри делал публичное заявление. Я не желаю, чтобы он был на виду у публики. Он покончил с этим.
Гарри сидел уставившись в свою тарелку. Он определённо не хотел делать заявление о своей домашней жизни. Мысли о чулане под лестницей, решетках на окне и кошачьей дверце всё ещё заставляли его стыдиться своего прошлого, не говоря уже об эмоциональных унижениях и общем пренебрежении, которые он перенёс от рук своих родственников. Если по прошествии семи лет он не мог признаться в этих обидах даже своим друзьям, как он мог надеяться, что сможет спокойно рассказать об этом прессе? Он содрогнулся, представив себе, как Рита Скитер набрасывается на него, ради такого лакомого интервью. Ей даже не нужно будет приукрашивать свою статью; правда была столь же порочно завораживающей, сколь и унизительной.
Он почувствовал руку на своём колене. Он поднял голову и встретился взглядом с красными, обеспокоенными глазами Волдеморта. Гарри заставил себя улыбнуться; его левая рука скользнула под стол и коснулась пальцев Хозяина.
Потом он вспомнил, что эти пальцы делали несколько часами ранее, и его пульс участился. Он всё ещё чувствовал на коже высохшие остатки спермы своего Хозяина. Волдеморт запретил смывать её до следующего утра, так как ритуальное зелье будет продолжать впитывать их сущности через кожу. Волдеморт так же предостерёг его от эякуляции до этого времени, так как это нарушит процесс передачи. Гарри было трудно оставить свой член в покое — мысли о том, что именно было втёрто на коже его яичек, довольно быстро вернула его к боевой готовности, вскоре после того, как ритуал был завершён. Когда он смущенно заговорил о своём беспокойстве относительно неизбежности мокрых снов, Хозяин призвал необычное кольцо. «Это должно помочь с твоей проблемой, дорогой» — сказал он, затем прикрепил его к основанию члена Гарри, прежде чем дразнящие провести ногтем вверх по чувствительной вене вдоль всей его длине.
— Я понимаю твоё положение, Альберт, — сказал Волдеморт, в последний раз успокаивающе (и очень отвлекающе) сжимая руку Гарри, прежде чем убрать свою. — В идеале, если бы Гарри сделал такое заявление, это помогло бы людям понять, почему необходимо изымать маглорожденных из их семей. Даже забывая о Статуте о Секретности, существует слишком много случаев, когда магические дети, выросшие в маггловских семьях, подвергаются гонениям. Так же, не может быть проигнорирована моя главная забота о предотвращении проникновения маггловских обычаев в наш мир.
Ранкорн на мгновение закрыл глаза, как будто от разочарования. Тем не менее, он благоразумно сохранял уважительный тон, когда заявил:
— Эта жертва со стороны мистера Поттера решит многие наши проблемы. Одно интервью и...
— Найди кого-нибудь другого, — угрожающе прошипел Волдеморт. — Или
я найду кого-нибудь, кто
сможет. — Затем он снова взял нож и вилку и вернулся к еде, вымещая свой гнев на бифштексе и жареном картофеле.
— Да, мой Лорд, — кивнув сказал Ранкорн, его голос прозвучал более кротко, чем это было возможно для такого огромного человека.
— Что на счёт Северуса? — спросила Беллатрикс с другого конца стола. Она хихикнула, увидев смертоносный взгляд, который бросил на неё мрачный мужчина. — Мы все слышали слухи о том, как хорошо с ним обращался его отец.
Снейп закатил глаза и, поняв, что теперь он находился под прицелом всеобщего внимания, протянул:
— У меня нет такой же общественной симпатии как у нашего мистера Поттера. Моя популярность такова, что если бы об обращении моего отца стало известно то, Британские волшебники и ведьмы выстроились бы в очередь, чтобы пожать руку первому попавшемуся пьяному маглу и поздравить его с хорошо выполненной работой.
— Наверняка о моём отступничестве уже стало известно абсолютно всем, — подметил Гарри. — Никто не будет возмущён, услышав о моём... м-м... моём детстве, и о том, каким не замечательным оно было. Они, наверное, будут счастливы.
Люциус прочистил горло и все повернулись к нему.
— Наоборот, публике сообщили только, что расследование инициированное Министерством установило, что ты не несешь ответственность за смерть Альбуса Дамблдора или какие-либо акты мятежа. Твоё имя было очищено. — Он сделал глоток вина, потом нахмурился и тихо добавил: — Твоим товарищам, «Нежелательным элементам» — твоим друзьям — не так повезло. Пророк всё ещё причисляет их к соучастникам убийства бывшего директора. Пресса сообщила, что многие из них были убиты при сопротивлении аресту, а те, кто сдался аврорам, ожидают суда. Кроме того, благодаря средствам массовой информации и общим изменениям в политике мы наблюдаем сдвиг в общественном отношении как к тёмной магии, так и к правлению нашего Повелителя. Если твой новый статус станет более широко известен, это вообще не будет рассматриваться как дезертирство. Во всяком случае, с твоей стороны это будет казаться мудрым выбором, что ты смог прорваться сквозь хитросплетения и ограничения Дамблдора и бывшего Министерства.
— Как так получилось, что мои друзья осуждены за соучастие в убийстве кого-то, кого вы — то есть мы — осудили? — спросил Гарри.
— Потому что убийство, это всё равно убийство, идиот, — прорычал Снейп. Он со злостью сжал столовые приборы. Гарри подумал, что Снейп воображает, что использует их в гораздо менее безобидном действе, чем на официальном обеде по случаю дня рождения. Учитывая, что Дамблдор умер от руки Снейпа, Гарри подумал, что он был самым большим лицемером, которого он когда-либо...
В действительности, присмотревшись повнимательнее к своему бывшему профессору, Гарри увидел остатки годичной борьбы с самобичеванием. И гнев, так много гнева и горечи. Вся жизнь Снейпа в течение почти двух десятилетий была настолько запутана в паутине, что неудивительно, что в конце концов он сам же и оказался пойман в неё. Его выживание, как и выживание Гарри, было действительно чудом. Гарри задавался вопросом, был ли этот человек больше расстроен своей собственной виной или тем фактом, что невинные дети теперь принимают его падение на себя. Не то чтобы его это сильно волновало, когда в немилости оказался
Гарри...
Гарри взглянул на своего Хозяина, чтобы увидеть его реакцию. К его удивлению, Волдеморт совершенно не обращал внимания на своего Мастера Зелий. Он всё ещё терзал свою говядину, хотя только сейчас Гарри заметил, что на самом деле он её не ест. Он просто разрезал её на всё более мелкие кусочки. Когда и бифштекс и картофель были окончательно измельчены, он начал разминать горох тыльной стороной вилки, превращая его в кашу.
Гарри поспешно принялся за еду. Единственный выход из этой неловкой ситуации был в том, чтобы все закончили есть, так что он вполне был способен сделать свою часть работы. Тогда он сможет вернутся в свои покои, принять ванну, дать шанс «Хоббиту» и отважно проигнорировать другую новую книгу. Может быть, он даже немного поиграет с Дадли. Возможно, он сможет научить его некоторым трюкам, которые должен знать любой домашний питомец: переворачиваться, приносить, выпрашивать. Гарри поднёс ко рту ещё одну вилку моркови, не обращая внимания на отсутствие аппетита.
Но, конечно же, был ещё и десерт. По мере того, как продолжался обед, напряжение всё нарастало, а Гарри был готов броситься в сторону своих комнат, как только ему позволят. К своему ужасу, он обнаружил что вместо того, чтобы встать и уйти, как только Тёмный Лорд закончил с трапезой, он снова оказался в центре внимания. Домовой эльф левитировал перед собой огромный, многоэтажный торт, покрытый глазурью и кремом. Маленькое существо, казалось, не замечало напряжение, наполняющее комнату, которое почти можно было потрогать руками, или возможно такая ситуация была стандартной для званых обедов в семействе Малфоев. Учитывая, кто здесь собрался, второй вариант был намного вероятнее.
— Для Вас, мистер Гарри Поттер, сэр, — выпалил счастливый эльф.
Гарри ошеломлённо смотрел на кондитерское изделие.
— С... спасибо?
За столом раздалось недовольное фырканье и по меньшей мере одно бормотание: «невежественный полукровка». Гарри всё это проигнорировал.
— Всё для Вас, — сказал домовик, затем щёлкнул пальцами, и сразу же великолепный торт был разрезан на равные куски, каждый из которых был перенесён на фарфоровую десертную тарелку и отлеветирован гостям.
Все взгляды устремились на Волдеморта, никто не осмеливался начать есть раньше него. Гарри взял десертную вилку и стал ждать, пока Хозяин сделает тоже самое.
Но вместо того, чтобы взять вилку, Тёмный Лорд отодвинул свою порцию и встал.
— Ну, — прорычал он. — Чего вы все ждёте? — и он вышел из комнаты.
Гарри почти положил свою вилку назад на стол. Он совершенно не был голоден, и только потому, что ему было жаль бедного взволнованного домового эльфа, он заставил себя попробовать торт. Всё было, как и ожидалось, идеально, о чём он и сообщил эльфу, к очередному отвращению своих собратьев по столу. Гарри снова не обратил на них внимания.
С уходом Волдеморта все, казалось, почувствовали себя свободнее и стали наслаждаться своим десертом. Напряжение в комнате спало, хотя Гарри всё ещё чувствовал себя на пределе. Беллатрикс стала гораздо более шумной, смеясь почти над всеми и всем, чем могла, но в основном над Снейпом.
Мастер Зелий получил ещё больше практики в закатывании глаз и не задержался надолго после ухода Тёмного Лорда. Перед уходом он повернулся к Гарри, насмешливо скривил губы и сказал:
— Поздравляю Вас с тем, что Вы дожили до восемнадцатилетия, мистер Поттер.
Гарри в ответ пробурчал нелюбезное «Спасибо».
— О-о-о, да. Поздравляю, — сказала Беллатрикс, наблюдая, как Снейп выходит из комнаты. Она перегнулась через стол, чтобы получше рассмотреть Гарри. Несмотря на её слова, у него было ощущение, что она совершенно не была рада тому факту, что он выжил. — Ну, рассказывай. Что наш Лорд подарил тебе на день рождения?
Остальные участники обеда оживились, услышав её слова. Неужели всем было так очевидно, что Тёмный Лорд Волдеморт подарит ему, Гарри Поттеру,
подарки на день рождения?
Гарри пожал плечами.
— Просто кое-что. А что он подарил тебе на день рождения? — Он едва не пнул себя после того, как вопрос сорвался с его языка. Он действительно не хотел знать, насколько Хозяин благоволит к ней...
— Я расскажу тебе после того, как ты покажешь нам, что он подарил тебе, — она усмехнулась.
Гарри боролся с самим собой. Как бы он ни был доволен всеми своими подарками, они вряд ли поразили бы такую ведьму, как Беллатрикс. Но цепочка — это было то, что она, без сомнения, желала бы получить. На какое-то мгновение Гарри даже забеспокоился, что ему подарили его только для того, чтобы спровоцировать их взаимную ревность; это было в стиле его Хозяина, сталкивать их лбами друг с другом. В конце концов, он решился:
— Ну, он подарил мне это... — Он сунул руку под мантию и вытащил цепочку. Изящная подвеска в виде змеи вращалась на цепочке, изумрудные глаза сверкали светом множества свечей.
Даже Беллатрикс не смогла сдержать вздоха, когда увидела его подарок. Нарцисса встала, чтобы получше разглядеть, и улыбнулась Гарри, прежде чем снова сесть и вернуться к десерту.
— Тебе идёт, — сказал Ранкорн нелестным тоном. — И я говорю это искренне. — Гарри проигнорировал его.
— Оно очень красивое, — сказала Беллатрикс дрожащим голосом. Она принялась запихивать торт в рот.
Гарри попробовал ещё один кусочек торта. Теперь, на его взгляд, он стал намного вкуснее.
— Итак, что же наш Лорд подарил тебе на день рождения?
Долгое время ответа не было. Затем Беллатрикс небрежно сказала:
— Тоже цепочку, но я не надевала её сегодня. — Её слова определённо были ложью. Все присутствующие знали, что если бы Тёмный Лорд подарил ей какое-нибудь украшение, она носила бы его круглосуточно. Гарри поклялся себе, что никогда не снимет с себя эту цепочку. Никогда.
Она отломила ещё кусочек торта. Затем она лукаво ухмыльнулась и сказала:
— Да, и кое-что ещё. Он всегда дарит мне одну особенную вещь.
— И что же это? — спросил Гарри. Он взял себя в руки, зная заранее, что её ответ ему не понравится.
И он был абсолютно прав, потому что Беллатрикс мило улыбнулась ему. Она облизнула губы, смахнув языком пятно глазури.
— Нижнее бельё.
***
— Лови.
Гарри упустил ярко завёрнутый подарок, который Драко бросил ему. Он ударился о стол, опрокинул его десертную тарелку. Только навыки ловца Гарри помешали лучшему фарфору Нарциссы упасть на пол.
— Спасибо, — сказал он улыбнувшись Драко.
— Он так же от матери и отца. Ничего особенного, но не каждый день волшебнику исполняется восемнадцать и мы пропустили твоё совершеннолетие в прошлом году.
Гарри начал ковырять заклеенный заклинанием шов подарка.
— Твой отец за несколько дней до этого заходил поздороваться. Все заходили. Это было очень волнующе.
Драко на мгновение растерялся. Потом он сглотнул и отвернулся.
— Это не смешно.
— До недавнего времени моя жизнь была весьма похожа на чью-то шутку, — сказал Гарри. — Всё так изменилось, что трудно даже вспомнить того Гарри, который был до этого.
Драко снова повернулся в его сторону.
— Мне нравится новый ты, — сказал он ему. — С тобой стало гораздо веселее.
— Со мной всегда было весело, — Гарри игриво ткнул Драко в плечо. — Это ты всегда был этаким пафосным мерзавцем.
— За это, Поттер, я должен забрать его обратно, — потирая плечо сказал Драко, принимая резкий, высокомерный тон, который он использовал на протяжении всей учёбы в Хогвартсе. Он протянул руку, чтобы схватить подарок.
Гарри перехватил его как раз вовремя.
— Тебе понадобятся рефлексы получше, Малфой.
Убрав последний слой обёрточной бумаги, Гарри был ошеломлён ярким блеском золота. Это были карманные часы. Каждая римская цифра представляла собой ряд крошечных мерцающих бриллиантов.
— Мать заметила, что у тебя нет своих. Это...
— Традиция. Да. — Гарри сглотнул, вспомнив свой последний день рождения. Он понятия не имел, где сейчас находятся разбитые часы, подаренные ему Уизли. Он хранил их до кануна битвы за Хогвартс, но с тех пор они пропали. Он не помнил, как, когда и где снял их. — Это действительно, — он запнулся.
— Это слишком, — закончил он.
Драко пренебрежительно махнул рукой.
— Каждому молодому человеку нужны часы. Даже глупым гриффиндорцам. Можешь ли ты поверить, что она хотела, чтобы драгоценные камни были инкрустированы в форме льва? Отец сказал ей, что это уже слишком; я думаю, он боялся, что это могло оскорбить Тёмного Лорда. Эти были компромиссом. Тебе они нравятся, правда? — добавил он, его тон внезапно стал обеспокоенным.
— Они великолепны, — улыбнулся Гарри. — Я должен поблагодарить их обоих. — Он достал часы из коробки. Они были тяжелыми, гораздо тяжелее, чем те, которые достались ему от Фабиана Прюэтта.
— А это именно та цепочка, которая была тебе подарена, — Драко придвинулся ближе. — Моя тётя наверное уже набралась. Я никогда не видел её настолько ревнующей и завидующей.
— Думаю, что моему Хозяину будет трудно отбиться от неё в этот раз, — сказал Гарри. По крайней мере, сегодня он знал, что Волдеморт будет держать её на расстоянии, и её проклятое бельё будет бесполезно.
Драко потёр шею. Его обычно бледное лицо раскраснелось, и он искоса взглянул на Гарри.
— Что? — подозрительно спросил Гарри. — О чём ты думаешь?
Драко покачал головой.
— Позволь мне помочь тебе с этим, — сказал он, выхватывая часы из рук Гарри. Он умело прикрепил их к пуговице на рубашке Гарри и опустил в карман. Он по-прежнему не смотрел Гарри в глаза.
У Гарри возникло подозрение, что Драко думал о том, что Тёмный Лорд не захочет «развлекать» Беллатрикс, потому что у него была предварительная договорённость. Он вспомнил, как Хозяин привёл его в свои покои после праздника Солнцестояния, используя Гарри именно для этого. О, восхитительное разочарование Беллатрикс всё ещё было приятно вспоминать. В тот вечер не произошло ничего предосудительного; ничего не произойдёт и теперь, по крайней мере до тех пор, пока ритуалы необходимые Хозяину не будут завершены.
Но после этого?
Снова всплыло воспоминание о пальцах Повелителя, так нежно ласкающих его. Он почувствовал, что определённая часть тела снова начинает твердеть.
Что было бы, если бы в тот вечер он оказался в более компрометирующем положении? Что было бы, если, в момент, когда, Беллатрикс постучала, он стоял бы на коленях перед Волдемортом, а его губы были бы не у его ног, а сосредоточены в другом месте?
Затем он вспомнил о книге, которую Хозяин дал ему той ночью. Внезапно Гарри понял, что Беллатрикс узнала её, хотя она и была маггловской. И впрямь гоблинские фрукты. Скорее чистое искушение. А эта строфа — святая Цирцея!
Слаще мёда, крепче, чем вино,
Прелести и радости поток,
Ей блаженство дивное дано!
Теперь Гарри покраснел точно так же, как и Драко. Кольцо, которое Хозяин нацепил на его член, начало впиваться в увеличивающуюся эрекцию. Здесь было не место для этого! Гарри приподнялся на несколько дюймов со стула, надеясь сдвинуть брюки и облегчить нарастающий дискомфорт.
Ему нужно было отвлечься.
Он повернулся к Драко и спросил:
— У тебя есть Омут памяти?
