***
На следующее утро Гарри разбудил вовсе не яркий солнечный свет, пробивающийся сквозь занавески. Нет, это было то ужасное кольцо, которое Хозяин «подарил» ему накануне. Оно врезалось ещё сильнее, чем когда-либо до этого, болезненно прижимаясь к утреннему стояку Гарри. Но оно всё же сделало своё дело — он не кончил во сне — и теперь он мог снять эту проклятую штуку. К сожалению, он обнаружил, что эта штуковина была слишком тугой, чтобы даже просто надеяться сдвинуть её с места. Сначала ему нужно успокоиться. Дамблдор. Дамблдор. Дамблдор. Гарри почувствовал, как густые волны отвращения пробегают по его спине, и, к его счастью, эрекция начала ослабевать. Он улыбнулся своему лёгкому успеху и попытался потянуть кольцо вверх по всей длине, а затем снять. Оно по прежнему не поддавалось. Чёрт, оно даже не вращалось. Гарри разочарованно вздохнул и бросился в ванную. Он облегчил свой мочевой пузырь, не заботясь о том, что наделал небольшой беспорядок. У него всё ещё был небольшой стояк, и было трудно целиться... Дадли вздрогнул от грубого пробуждения. Он машинально смахнул со щеки случайные брызги и рассеянно огляделся. Когда он наконец поднял глаза и увидел, что Гарри в последний раз встряхнул свой член, он подавился от отвращения и начал тереть лицо своей изодранной рубашкой. Гарри проигнорировал его и начал рыться в шкафчике под раковиной. Там было так много бутылочек, зелий для того и этого, и кто знает для чего ещё. Здесь что-то должно быть — какое-нибудь масло для ванны. Что угодно, что поможет ему снять эту штуку с члена. Идеально! Он схватил бутылочку смазки и бросился обратно в спальню. Он стянул с себя пижамные штаны и лег на кровать, прежде чем вылить каплю себе на ладонь. Он никогда прежде не пользовался этой штукой, но сразу же понял, насколько это лучше его слюны. Она уже была тёплой и посылала приятные покалывания по его коже. Это было совершенно не щекотно, а скорее, казалось, усиливало его чувствительность к прикосновениям. Сделало всё более интенсивным. Он решил, что после того, как снимет кольцо, то вознаградит себя хорошей мастурбацией и в деле проверит эту штуку. Он размазал смазку по всему кольцу и соседней твёрдой плоти, но оно всё равно не ослабло ни на йоту. Он даже пытался зацепиться ногтями за это ужасное приспособление, решив, что ему просто нужно лучше ухватиться... — Ауч! — прошипел он. Теперь его член пульсировал от острого щипка, а так же от возбуждения, которое, естественно, вернулось, как только он начал уделять ему больше внимания. Сейчас ему было хуже, чем когда он проснулся. О чём он думал, размазывая это зелье для повышенной чувствительности по всему органу — как он мог быть таким идиотом! Его пенис приобрёл пугающий пурпурный оттенок. Он осторожно поднёс руку к воспалённому органу, желая проверить его, как мать проверяет лоб ребёнка во время лихорадки. Но прежде чем он успел прикоснуться к себе на этот раз, его член взволнованно подпрыгнул к пальцам, ища прикосновения, которое никогда не принесет облегчения. Гарри снова попытался думать о Дамблдоре, но во второй раз этот приём не сработал. Он был слишком взволнован, чтобы сосредоточиться. Он должен был немедленно снять эту штуку. Она перекрывала кровообращение! Хозяин мог бы помочь, но взглянув на часы, Гарри понял, что Волдеморт вряд ли посетит его в ближайшие три часа, если вообще придёт. Он проснулся слишком рано, и до обычного утреннего визита было ещё далеко. Он не мог ждать так долго. Каждая потерянная минута вызывала в его сознании страх ампутации — нет, кастрации! — Хозяин, помогите! — простонал он. На его покои были наложены оповещающие чары. У него была мысленная связь с Тёмным Лордом. В этот раз его никто не бросит. Он крепко зажмурился и насколько мог, сосредоточился на их связи. Помогите! Помогите! Помогите! Он закатал рукав и безнадёжно уставился на свою Тёмную Метку. Если бы у него была палочка, он мог бы использовать её, чтобы вызывать Хозяина. Он ткнул пальцем в Метку, но, разумеется, ничего не произошло. Он даже прижал татуировку к шраму на лбу. Что-то из этого должно было сработать. Но его Метка не активировалась. Его мольбы ничего не дали. Его Хозяин не пришёл. Его пенис оставался багрово — лилового цвета. В конце концов он решил принять очень, очень холодную ванну.***
Он позволил своему обеду остыть. Томатный суп выглядел очень заманчиво, когда он только появился на столе. Крупинки свежемолотого перца, посыпанные сверху, щекотали ему нос, когда он наклонился, чтобы вдохнуть восхитительный аромат. Но он решил, что может подождать несколько минут. Его Хозяин часто приходил разделить с ним ранний обед. Волдеморт так и не пришёл. Гарри подождал ещё немного, достаточно долго, чтобы соблазнительный пар, поднимавшийся над его тарелкой, давно исчез. Он знал, что мог бы позвать своего домового эльфа, чтобы тот подогрел обед для него, но он решил не беспокоить его. Он больше не был голоден. Нагайна всё ещё была измучена после вчерашней трапезы. Как и после того, как она съела Петунью, его сестра больше не была раздутой, но она всё ещё была ленивым змеиным комком. Гарри подумал, что она не стала бы гулять в близлежащем лесу, даже если бы Драко был свободен сегодня днём. Он надеялся, что Люциус не будет регулярно брать Драко с собой в Министерство. Он стал неотъемлемой частью жизни Гарри. Мерлин, прошёл всего день, а он уже скучает по избалованному придурку. И конечно же, без Драко или Хозяина, которые были способны вызволить его из заточения, Гарри застрял в своих комнатах. Не так давно, он был вполне уверен в том, что его устраивало такое положение вещей. До Солнцестояния его покои были святилищем. Он не чувствовал необходимости покидать их; на самом деле его практически вытолкнули за дверь. Но теперь, когда у него было больше свободы... Ну, он знал, что это не свобода. Если бы он был свободен, то мог бы открыть дверь самостоятельно. На всякий случай он подошёл и подёргал дверную ручку. Дверь всё ещё была заперта. Именно этого он и ожидал. Он отказался от своей свободы и независимости почти три месяца назад в Запретном лесу. У него было много времени, чтобы привыкнуть и смириться с этой мыслью. Кроме того, он никогда не был свободен по-настоящему. Не совсем. Однако смирение со своей участью не делало её менее скучной. Ему нечем было заняться в своих комнатах. Его купание прошло успешно, хотя поначалу он не был в восторге от погружения в ледяную воду. В приступе садизма он решил, что нуждается в компании, и бросил Дадли в воду. Глупый мальчишка сначала изо всех сил пытался удержаться на плаву, но в конечном итоге Гарри пришлось спасать своего почти утонувшего кузена со дна ванны. Было странно наблюдать за тем, как кто-то яростно сучит руками по воде, в то же самое время не имея возможности говорить. Он определённо не чувствовал себя плохо или виновато в нынешней ситуации с Дадли. В действительности, его кузен должен быть благодарен за спасение от знакомства с желудком Нагайны. Он должен стоять на коленях каждый раз, когда Гарри проходит мимо, благодаря его за милосердие, о чём он и поспешил сообщить Дадли. Но теперь Дадли снова был привязан за унитазом, без сознания и бесполезный. Только после того, как магия пронеслась по цепи, гораздо более яростно, чем раньше, Гарри понял, что вода усилила ударную волну запирающего заклинания. Но его питомец всё ещё был жив и со временем поправится, хотя теперь Гарри совсем не с кем было играть. В конце концов он решил познакомиться с новой книгой, которую подарил ему Хозяин. Ему потребовалось немного времени, чтобы погрузиться в мир Хоббита, и он почти бросил эту затею, когда появился Гэндальф, так как описание в книге было так похоже на другого волшебника, которого Гарри знал довольно хорошо. Однако, как он узнал в этом году, он знал о Дамблдоре не так уж и много, как когда-то думал. Что он знал наверняка, так это то, что он был манипулятивным ублюдочным человеком, который с лёгкостью отправил бы невинного человека на невыполнимое, смертельное задание. Этот Гэндальф обещал быть таким же назойливым, таким же неприятным. Гарри хотелось крикнуть Бильбо Бэггинсу, чтобы он не открывал эту чёртову дверь и не позволял себя одурачить, отправившись в этот нелепый поход, который не имеет к нему совершенно никакого отношения. «Убирайся сейчас же, пока ещё можешь», — почти закричал он в книгу. Он захлопнул её, поклявшись оставить Бильбо наедине с его идиотизмом и гибелью. Но делать больше было нечего. Он снова взялся за роман, и его унесло в приключения далеко-далеко за Туманные горы.***
В ту ночь заснуть было трудно. Он не понимал, каким образом его рука так своевольно блуждала по его телу, пока он пытался задремать, но он продолжал хвататься за себя, когда засыпал. При обычных обстоятельствах это не было бы проблемой. В основном он даже не гладил себя, а просто мягко придерживал, пока не засыпал до конца. Но теперь, со знанием того, что оно крепко застрянет и с желанием ничего не сделаешь? Его мысли не могли не закручиваться во всё более и более беспорядочные и эротические направления. Его прикосновения больше не были утешением. А когда он проснулся? О Мерлин, когда он проснулся! Накопившееся за день, и ночь — и, о чёртовы сны, которые он видел, все как один о своём Хозяине. До своего дня рождения он мог только воображать его таким, но теперь он знал наверняка. Он точно знал, как будут выглядеть эти идеальные пальцы, производящие манипуляции с чем-то, кроме его тисовой палочки. Была ещё ночь, совершенно темно. Он чувствовал острую, сладкую и в то же время ложную гарантию приближающегося освобождения, его ноющие яйца всё поджимались и поджимались, и всё ещё полусонный и не осознающий свои действия, он переместил руку к члену и начал ласкать его... Его разум был заполнен образом длинных пальцев Хозяина, поглаживающих большой, покрытый мягкой чешуей член. Ловкое кружение. Фляжка, предназначенная для поимки его извержения. Котёл бурлил рядом, ожидая этот последний ингредиент, и тогда он завершит ритуал, который так долго крутился у него в голове. А после? Он позовёт свою Беллу и позволит ей ещё раз доказать свою преданность. Но не сейчас, не сейчас. Сначала зелье. Ублажая себя, он позволил своим мыслям блуждать. Он наслаждался, наблюдая за своим крестражем во время ритуала, за смущением и удивлением, борющимся на чертах лица, которые он ненавидел до недавнего времени. Этот дерзкий рот, который умолял захватить его. Он мог с лёгкостью представить себе, насколько более восхитительными были бы губы Гарри вокруг него. Гарри снова был притянут в своё сознание как раз в тот момент, когда пальцы Хозяина последний раз сжались и замерли. Его собственное тело пыталось отобразить освобождение, но, конечно, кольцо на члене всё ещё мешало достижению оргазма. Он вцепился в простыни, пытаясь удержаться от бесполезных рывков вверх. Как будто его сперма застряла на полпути к обещанной кульминации. И осознание того, что яйца даже не были наполнены его собственной спермой, не помогало ему успокоиться. Когда Хозяин рассказывал ему о том, как и почему он планирует передать их «жизненную энергию», он не стал вдаваться в подробности относительно того, как это повлияет на его человеческий крестраж. Гарри, определённо, не ожидал, что это будет настолько дискомфортно. Его шрам пульсировал, но не от боли. Это была та же самая пульсация, которая появлялась в нём, когда он кончал. Тут он понял: Волдеморт полностью раскрыл их связь. Он видел Хозяина не во сне. У него было видение. И если память его не подводила, он понимал, что ночь Волдеморта ещё далека от завершения. Он стиснул зубы, наполнил еще одну ванну и погрузился в холодную воду, стараясь как можно лучше очистить свой разум. Он не смог бы перенести альтернативу.***
— Ты выглядишь измученным. Почему ты всё ещё в постели? Было второе августа, и его Хозяин появился сквозь гобелен незадолго до обеда. Гарри успел пережить ещё по крайней мере одну арктическую ванну и теперь чувствовал себя отвергнутым, когда Нагайна отказалась поделиться местом у камина, когда её брату было так холодно. — У меня были проблемы со сном, — сказал Гарри, ещё плотнее закутываясь в одеяло. — В твоих комнатах недостаточно тепло? — Волдеморт посмотрел на него с усмешкой. — Может, мне позвать Флиппи и наказать её за небрежность по отношению к заботе о тебе? — Нет, Хозяин, — взмолился он, качая головой. Он думал, что Тёмный Лорд просто дразнит его, но рисковать не стоило. — Я принял холодную ванну. Ухмылка Хозяина превратилась в оскал. Он жестом попросил Гарри уточнить, что тот имеет в виду. Это было последнее, что Гарри хотел сделать. Но, наконец, теперь его Хозяин был здесь. Он не мог упустить эту возможность, как бы неловко ни было просить о помощи. — Я не смог снять кольцо, — признался он. — И ванна... она помогла мне справится с этим. — Конечно, ты не мог его снять, мой дорогой, — Волдеморт издал тихий смешок. — Оно было заколдовано так, что только я мог освободить от него. — Увидев испуганный взгляд Гарри, он добавил: — Я собирался снять его вчера утром. Это было до того, как ты плохо повёл себя. — Плохо себя повёл? — Гарри отрицательно покачал головой. Он не сделал ничего такого, чего не должен был делать. — Ты сделал, Гарри. Я оставил кольцо на тебе в наказание за твоё возбуждение в ночь твоего дня рождения, когда ты смотрел, как оскверняют Амбридж. Это было крайне нежелательно, потому что оно просочилось ко мне, через связь, в тот момент, когда ты был далеко от своих комнат, именно в тот момент, когда я не хотел перекрывать связь с тобой из-за беспокойства о твоей безопасности. Гарри откинулся на спинку кровати. — Я нуждался в Вас, — прошептал он. — Я очень испугался, когда не смог снять его. — Испугался? — Волдеморт скептически посмотрел на него. — Ты всегда в безопасности в своих покоях. — Но оно было затянуто очень туго. Я боялся, что оно отвалится, — лицо Гарри горело. Он не желал думать о том, насколько сильно покраснели его щёки. — Оно? — в голосе Волдеморта звучало удивление. Гарри сжал губы и указал на свой пах. — Я пытался позвать Вас, но Вы не пришли. — С тех пор, как ты вернулся сюда, дорогой, я полностью закрыл своё сознание. — Он сел за стол и жестом подозвал Гарри. — Но теперь, я решил, что ты усвоил урок. Гарри кивнул, хотя, на самом деле, единственный урок, который он усвоил, состоял в том, чтобы не возбуждаться вне своих комнат, когда Волдеморт был не в состоянии облегчить своё собственное возбуждение. Учитывая, что этот перенос их семени был одноразовым (он надеялся на это), это был едва ли урок, который ему нужно было усвоить. — Наоборот, — сказал Волдеморт, небрежно стягивая пояс пижамных штанов Гарри; его член гордо подпрыгнул, с надеждой показавшись в поле зрения. — Есть много обстоятельств, при которых я не смогу позаботиться о таких нуждах. Я не люблю отвлекаться, Гарри. Запомни это. — Он шёпотом произнёс заклинание, и его пальцы покрылись блестящей субстанцией. Гарри судорожно вдохнул, когда Хозяин провёл своей смазанной рукой по начленному кольцу, двигая его туда-сюда, прежде чем медленно снять его и развеять взмахом руки. Когда Гарри принялся натягивать штаны, Волдеморт поднял руку. — Мы всё ещё должны провести ритуал обратного переноса. У Гарри отвисла челюсть. Он должен пройти через это снова? Волдеморт рассмеялся, увидев выражение ужаса на лице Гарри. — Обратный перенос гораздо проще и легче. — Он вытащил из одного из своих многочисленных карманов флакон и вынул из него пробку. Затем он схватил свободной рукой распухшие яйца Гарри и вылил на них половину содержимого. Гарри приготовился к ощущению ползающих насекомых. Это зелье, конечно же, отличалось от предыдущего — оно было актуальным на данный момент — но он не верил, что Снейп приготовил что-то приятное. Поэтому он был удивлён, когда не почувствовал ничего, кроме лёгкой прохлады самого зелья, омывающего его мошонку. То есть он ничего не чувствовал, пока Волдеморт не сжал его яйца сильнее. — Ты действительно переполнен, не так ли? — спросил он Гарри. — Знание того, что это моё семя было перемещено в тебя, облегчало или затрудняло твою способность игнорировать... — ещё одно сжатие, — твоё затруднительное положение? Гарри закусил губу. — Затрудняло, — сказал он. Он закрыл глаза, когда его член принял его слова близко к сердцу. Хозяин позабавлено посмотрел на его эрекцию и отпустил его с последней, дразнящей лаской своих смазанных маслом пальцев. Гарри не смог сдержать хныканья от потери контакта. — Должен признаться, — Волдеморт облизал губы, — когда я вчера трахал Беллатрикс, я представлял на её месте тебя, что это ты наполнен моей спермой. Вспоминать о том, что ты уже был наполнен моим семенем, было восхитительно. — Наконец он оторвал взгляд от эрекции Гарри. — А. И я хотел поздравить тебя. — Хозяин? — Гарри наблюдал, как Волдеморт раздвинул полы своей мантии и вылил остатки зелья на белые яички, которые совсем не выглядели нуждающимися. — Да, дорогой. С тем, что ты наконец-то стал мужчиной. Держу пари, ты не ожидал, что кто-то потеряет твою девственность вместо тебя. Гарри потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что он имеет в виду. Потеряет его девственность вместо него? Как такое вообще возможно? — Означает ли это, что я не был девственником с того момента, как мы провели ритуал переноса? — наконец спросил он. — Когда моё тело приняло Вашу более, эм, опытную... э-э... сущность? Волдеморт только пожал плечами, как будто не был ему так уж и интересен. — Это всё семантика, не правда ли, дорогой? На самом деле Гарри так не думал, но Тёмный Лорд был прав в одном: это не имело значения. Что бы он делал со своей девственностью? Это не было ценностью, которую он мог бы потратить. Не сейчас. А может и никогда. Но, конечно, это была Беллатрикс, которую его Хозяин наполнил его... Нет, он не станет думать об этом. И к тому же, в каком-то смысле ей было гораздо хуже. Когда он кончал, с делом было покончено. Обычно он испускал свою сперму в салфетку, или сразу же смывал с руки. С глаз долой, из сердца вон. Но Беллатрикс повезло меньше. А если она думает, что это было семя Лорда Волдеморта? Гарри представил себе, как она пытается удержать его в себе как можно дольше, или, по крайней мере, наслаждается каждой скользкой струйкой, вытекающей из её мерзкой киски. Он почти хотел сказать ей об этом, просто чтобы увидеть выражение отвращения на её лице. Чёрт, может быть, она не стала бы так доверчиво раздвигать ноги для Тёмного Лорда, не зная, чем именно он в неё кончает. Но Гарри был далёк от суицидника. Беллатрикс мгновенно наложила бы на него Обливиэйт, если бы знала, что произошло на самом деле, даже если бы это была не его вина. И независимо от того, кто был первым человеком, наполненным его семенем, он всё ещё был девственником во многих других отношениях. Этого у него никто не отнимет. «Ну, это не совсем так» — подумал он. На очереди была тёплая ванна, вместе с ещё одним испытанием этой усиливающей чувствительность смазки. Он пролистывал Камасутру, пока не нашёл что-то, что действительно привлекло его внимание, и представлял себе все способы, которыми он мог бы лишиться девственности окончательно.