***
— Хорошо, что твоей грязнокровки не было на вечеринке, — сказал Том, лёжа на колючей траве. — Она бы никогда тебя не простила. — Хммм? — Гарри все еще спускался с вершины оргазма. Он вспомнил все, что сделал той ночью. — Не думаю, что я был более ужасен, чем обычно. — О нет, ты был просто великолепен. Но неаккуратен. Ты оставил полный беспорядок для домашних эльфов, а я знаю, как сильно Грейнджер заботится об этих несчастных созданиях. Она подала довольно много апелляций от их имени. Все ее свободное время уходит на разработку законодательства, чтобы сделать их жизнь лучше. — Беспорядок? — На моём троне. Гарри вспомнил и застонал. — Они видали вещи и похуже. — Волдеморт погладил его по бедру. — Я больше беспокоюсь о том, кто заметил это до того, как домовые эльфы добрались до уборки трона. — Подумай о том, что делали все остальные, Гарри. Неужели ты думаешь, что они будут завидовать твоему моменту удовольствия, сразу после того, как получили своё? Но все они смотрели прямо на него. Под мантией или нет, всем было очевидно, что он делал. Ему было все равно, даже если они только что дрочили на лицо Амбридж. — Не думаю, что мне нравится, когда за мной наблюдают, — решил Гарри. — В первый раз это было довольно забавно, когда я был под столом, и ты заставил Снейпа давать отчет по зельям, и я не буду отрицать, что это захватывающе. Но я не собираюсь делать это снова. Том кивнул в знак согласия. Пока Гарри выдвигал требования… — И я не хочу, чтобы ты пытал или мучил Драко. — Ты, дорогой, предоставишь мне самому разбираться с моими последователями. — Драко вроде как мой последователь. Он перешёл ко мне. И, насколько я знаю, единственные моменты, когда ты круциатил его, были из-за меня. Волдеморт стиснул зубы. — Отлично, — сказал он сквозь них. Гарри наклонился и поцеловал его. — И... — И ничего, негодник. Ты и так командуешь гораздо больше, чем стоишь. — Возьми свои слова обратно, — сказал Гарри, ухмыляясь. — И все, что я собирался сказать, это то, что я думаю, что я готов к этой прогулке по пляжу, в конце концов. — К этому моменту, я мог бы уже давно утащить тебя туда.***
Возвращаясь назад в Уилтшир, они оба смотрели, как рассвет целует небо на востоке. Сначала спрятались звёзды, потом небо зарделось, потеплело от чёрного до розового. Наконец, полоска солнечного света поднялась над горизонтом, почти ослепив их, в то время как земля под ними всё ещё была покрыта тенью. Ритуал Самайна как раз заканчивался. Восходящее солнце начало пробиваться сквозь круг камней, освещая их так, что они сияли золотом. Даже отсюда Гарри мог сказать, что завеса снова была закрыта. Торжественный покой был всем, что он мог чувствовать сейчас, и он был совершенно уверен, что чувствовал это от тех, кто все еще был жив, кто только начинал покидать круг. Люциус обнимал Нарциссу, которая прижималась к мужу. Гарри был слишком далеко, чтобы разглядеть ее, но, похоже, она плакала. Похоже, что-то в ритуале повлияло на нее. Неужели кто-то из потустороннего мира сумел установить с ней контакт? — Ты уверен, что мертвые не могут рассказать свои секреты? — пробормотал Гарри. Он только что приземлился и, сунув метлу под мышку, наклонился поближе к Тому. — Беллатрикс не могла ничего ей сказать? Волдеморт успокаивающе погладил Гарри по плечу. Он наклонился и сказал: — Если только Нарцисса не является тайным Некромантом, это маловероятно. — Гарри прикусил губу. Ему придется принять это за правду. Он поднял руку к своему плечу и нежно сжал пальцы Тома. К облегчению Гарри, глаза Нарциссы были полны дружелюбия, хотя и покрасневшими. Она слегка кивнула ему, отвесила Тому более почтительный поклон, затем уверенно направилась ко входу в мэнор. Люциус последовал за ней, выражая свое почтение. Драко сопровождал Луну, которая выглядела измученной. Это была долгая ночь. — Моя мама передаёт тебе привет, — сказала она Гарри, проходя мимо. Он просто улыбнулся ей, не зная, что ответить. — У провидцев тоже есть такой дар, — признался Том. — Жаль, что мисс Лавгуд так увлечена журналистикой. Как только она закончит свое образование — теперь уже с частным репетитором — она легко поступит в Отдел Тайн как Невыразимец. — Ты думаешь, она провидица? — спросил Гарри. Он не смог скрыть гримасу на своем лице. Он всегда знал, что Луна немного, ну, другая. Но он не знал, что с этим делать. — Не все провидцы создают такие разрушения, как твоя профессор Трелони, Гарри. Большинство, из них просто замечают вещи, которые не так легко увидеть. Гарри обдумывал это, наблюдая, как его друзья огибают дорожку, ведущую к передней части мэнора. Это правда, что Луна всегда подходила, чтобы сказать самые странные вещи, которые он когда-либо слышал. Как и Гермиона (хотя и не так громко), он отмахивался от большей части этого, как от безобидной чепухи. Однако в последнее время она, казалось, передавала знания, которые не могла получить обычными средствами. Возможно, это было правдой, и она была провидицей. Кстати, о Гермионе — она брела следом за ними, одна. Если Парвати и была здесь, то он её не видел; возможно, она решила, что легче проскользнуть сквозь завесу, чем поддерживать усталость от жизни. Если по поводу Нарциссы Гарри лишь подозревал, что она плакала, то глядя на Гермиону, он был уверен в этом на сто процентов. Она то и дело оборачивалась, чтобы посмотреть на каменный круг, затем вытирала глаза краем рукава. Гарри удивился, из-за чего она так расстроена. Она не была провидицей — Гарри с лёгкостью мог вспомнить ее презрение к прорицаниям. В отличие от Луны, она, конечно, не разговаривала с любимым человеком, который ушел. Даже если бы она могла, было ли ей с кем поговорить? Ее родители даже не умерли. Конечно, Гермиона должна оплакивать их; она больше не была их дочерью, ее собственная палочка навсегда отрезала ее от них. Но они не будут ждать ее с того света. Пока нет. А возможно, и никогда. Кроме того, они были магглами. Магглами! Если уже Меропа Мракс будучи практически сквибом, чтобы связаться с Томом из могилы... Тем не менее, только в прошлом году было убито много ведьм и волшебников, многих из которых Гермиона любила и восхищалась. Возможно, близнецы шептали ей на ухо шутки, только слишком тихо, чтобы разобрать. Возможно, миссис Уизли заключила свою почти невестку в объятия, такие же неземные, как легкий ветерок. Должно быть, что-то что ее расстроило. Гермиона остановилась, когда подошла к ним. Она была так погружена в свое горе, что Гарри был потрясен, что она вообще их заметила. — Мой Лорд. Мой Лорд-консорт. Ну, Гермиона всегда была из тех, кто читает газеты. — Привет, — сказал он в ответ. Он попытался улыбнуться, но понял, что улыбка не удалась. Она глубоко вздохнула, затем повернулась к Волдеморту. — Мой Лорд, — тихо произнесла она. — Я... я была... — она провела рукой по волосам. — То есть я... — У меня не вся ночь впереди, мисс Грейнджер. — Тон Тома был ледяным. Его красный взгляд горел презрением. Она прикусила губу, затем посмотрела на Гарри, как будто он мог помочь ей выдавить из себя эти слова. Он попытался придать себе понимающий вид. Он знал, что это была слабая попытка, но надеялся, что она поймет, что это было предложение мира. — Милорд, я провела эту ночь, думая о тех, кого потеряла, — попыталась она снова. Гарри почувствовал, как его охватывает раздражение. Это было для Тома мысленным эквивалентом закатывания глаз, хотя, конечно, Темный Лорд никогда бы не опустился до такого плебейского жеста — во всяком случае, не перед грязнокровкой. — В этом суть Самайна. — ответил Волдеморт, его голос был резким. Возможно, он надеялся, что, давая ей краткие ответы, она быстрее доберется до сути разговора. Гермиона, казалось, понимала, что использует одолженное время. Она поспешила с следующими словами. Она невнятно произнесла: — Я-знаю-что-он-не-совсем-мертв-но-не-могли-бы-вы-вернуть-Рона-обратно? На мгновение Гарри перестал видеть Гермиону такой, какой она была сейчас, женщиной с небольшим выбором и меньшими возможностями. Он увидел, как одиннадцатилетняя ведьма, полная надежд, врывается в купе поезда, запыхавшаяся, взволнованная и не подозревающая о предрассудках, с которыми она скоро столкнется. Гарри захотелось подарить ей весь мир, просто чтобы увидеть, как она снова засияет. Но вернуть Рона? — Зачем нашему Лорду делать нечто подобное? — Потому что он может? — Затем, собравшись с духом, она добавила: — И потому, что он милосердный Господин. Том ухмыльнулся, широко разинув рот. — Когда ты прибегаешь к хитрости, она не должна быть такой очевидной, — посоветовал он, хотя, казалось, больше всего его обрадовали ее слова. — Сортировочная Шляпа даже не предложила Слизерин, не так ли? Гермиона долго смотрела себе под ноги. Когда она снова подняла глаза, выражение унижения на ее лице сменилось решимостью. — Нет, не предложила, — согласилась она. — Я пыталась набраться смелости в течение нескольких месяцев, но после сегодняшнего ритуала — и я не могла не думать обо всех тех, кто был потерян для меня, и о том, что Вы были здесь сразу после этого — я просто почувствовала, что пришло время спросить. Я не знаю, почему он все еще окаменевший. Это не наказание за... — Здесь она запнулась, ее решимость сменилась неуверенностью. — За помощь Гарри в задании, которое ему навязал Дамблдор, — подсказал Волдеморт. — Да, именно, — кивнула Гермиона. — Я знаю, почему пощадили Гарри. Но зачем щадить меня... грязнокровку, — ее голос чуть не сорвался от напряжения, — и наказывать чистокровного? — Возможно с его стороны, со стороны чистокровного волшебника, его преступление ещё хуже, — предположил Том. — Он повернулся спиной к своему народу. Лицо Гермионы вытянулось. Она, очевидно, не рассматривала ситуацию с этой позиции и не имела готового ответа. — Кроме того, я пощадил тебя в награду Гарри. — Том внимательно наблюдал за Гермионой, ожидая ее реакции. — И Вы были злы на Рона, — напомнил ему Гарри. — Потому что он открыл Тайную комнату. — Я не забыл. Однако Гарри знал, что эта причина больше не так важна. Если бы Волдеморт все еще злился из-за «осквернения» Комнаты, Гарри бы знал. Его шрам вспыхнул бы при упоминании об этом. — Я была наградой? — спросила Гермиона, скривив рот. Ее подозрительные глаза обратились на Гарри. — Что ты надеялся со мной сделать? Конечно же, она подумала о нём самое худшее. Он вздохнул и сказал: — Сберечь тебя. Вот и всё. — Теперь Гарри чувствовал себя довольно пресыщенным из-за всего этого и не был уверен, поняла ли она, что когда-то он был искренен, желая, чтобы она была в безопасности ради нее самой. Гермиона выглядела так, как будто ей было что сказать по этому поводу, но она решила оставить это при себе. — С восстановлением Луны я надеялась, что остальные вскоре последуют за ней. Вы можете как-нибудь простить его, мой Лорд? Гарри больше не был беспомощным. Он знал, что теперь у него есть сила. Он мог бы положить руку на плечо Тома, сказать что-нибудь, чтобы заставить Волдеморта кивнуть, согласиться с ее просьбой. Рона можно было бы вернуть так быстро, как только Снейп приготовил бы восстанавливающее зелье из мандрагоры. Это было бы так просто. Но хотел ли Гарри снова видеть Рона? Кто знает, что он скажет Гарри. Ничего хорошего, это точно. — Ты просишь слишком многого, Грейнджер, — сказал он ей. — Он был твоим лучшим другом, — молила Гермиона, ее голос был высоким, отчаянным. Был. В прошедшем времени. — Больше нет. — Не после всего, что произошло. Гермиона всегда была слишком проницательна. — Ты не хочешь встречаться с ним лицом к лицу, — хуже всего было то, как понимающе она говорила. Гарри чувствовал себя так, словно она вскрыла его грудь, чтобы взглянуть на его почерневшее сердце, и увидела, что еще есть место, чтобы вонзить нож. — Он бы понял, — сказала она, заламывая руки. — Лучше, чем я поначалу. Может быть, и так. В конце концов, Рон предавал Гарри, по крайней мере, дважды — его неверность во время Турнира Трех Волшебников, а затем, он бросил его прошлом году, медальон, его ревность и страх превратили его в кого-то совершенно другого. Конечно, это давало Гарри какую-то кармическую свободу действий. Рон, возможно, даже увидит, что Гарри по праву отомстил, хотя это и отдаленно не было тем, что двигало им в то время. — Ты зря тратишь время, грязнокровка. — Гарри не хотел рисковать. Он предпочел бы, чтобы Рон оставался статуей, чем восстановить его и смотреть, как он с отвращением отворачивается. Их дружбе было легче потерпеть неудачу на его собственных условиях. Гермиона собиралась сказать что-то еще, возможно, чтобы выдвинуть еще одну несущественную причину для возвращения Рона. Может быть, все ее аргументы были исчерпаны, и она собиралась начать умолять. Гарри так и не узнал, потому что она захлопнула рот и убежала так быстро, как только могла. Гарри смотрел ей вслед. Он проигнорировал боль в крошечной части своего сердца, предназначенной для кого-либо, кроме Темного Лорда. Чья-то рука отыскала его руку. Тихое шипение сказало ему: — Скажи мне, если передумаешь. Вернуть Рона Уизли — не такая уж ужасная идея, с тактической точки зрения. И в конечном итоге, возможно, ты будешь доволен этим. Гарри не мог понять, как это может быть правдой. Он был уверен, что в первую очередь его отвергнут. И тактика никогда не была его сильной стороной, поэтому он не мог понять, что хорошего может сделать его лучший друг в этом отношении. По иронии судьбы, тактика была сильной стороной Рона. Он понимающе кивнул, несмотря ни на что. Он подумает об этом позже, когда забудет обиженный взгляд Гермионы, брошенный в его сторону. В их сторону шла Парвати, и Снейп поддерживающий её. Гарри даже не знал, что Снейп присутствовал на ритуале. Гарри не видел его раньше, когда они с Темным Лордом наблюдали за группой с неба. Интересно, с кем он общался? Возможно, это была мать Гарри. Это заставило его задуматься — а что, если бы Гарри не был невежественен во всех этих волшебных традициях? Смог бы он связаться со своей матерью настолько ограниченным способом, насколько позволял ритуал? Или Северус Снейп скрывал бы её от него год за годом? Это был спорный вопрос. У Гарри не было никакого желания выяснять, что думают о нем мать или отец, теперь, когда он перешел на другую сторону. Возможно, Снейп говорил с ней об этом. Возможно, он даже настаивал на правдивости точки зрения Гарри. Могут ли живые разговаривать с мертвыми, даже если мертвые не могут нормально разговаривать с живыми? Гарри не собирался спрашивать и выяснять. Но если Гарри не собирался разговаривать со Снейпом, у Мастера Зелий, похоже, были другие идеи. — Мой Лорд. — Ему даже удалось слегка поклониться. — Северус, — сказал Волдеморт в ответ. Гарри содрогнулся от волнения, вызванного протяжным шипением, и на мгновение позавидовал другому мужчине за то, как приятно звучало его имя, когда его произносил Волдеморт. — У тебя был мирный Самайн? — Более, чем обычно, — ответил Снейп. И снова Гарри был вынужден проявить нежелательное любопытство. Но затем Снейп повернулся к Гарри. — Мистер Поттер. — Не было никаких претензий на то, чтобы называть Гарри как-то иначе, никаких странных новых титулов. Он был рад этому. Это почти компенсировало то, что его старый профессор сказал дальше: — Я случайно услышал, что вы только что сказали мисс Грейнджер. Гарри устал. Ему не нужна была очередная лекция. — Не будьте лицемером, Снейп. Я слышал в том Омуте памяти, что Вы сказали моей маме. Если Снейп все еще злился из-за этого, он не подал виду. — Теперь у тебя больше понимания о произошедшем. Тот день действительно был одним из моих худших воспоминаний. Не потому, что твой отец унизил меня, хотя то, что он сделал, было непростительно. Нет, тот день был таким ужасным из-за того, что я сказал Лили. То, что я назвал твою мать этим словом, было одной из худших вещей, которые я когда-либо делал. Есть некоторые слова, которые ты не сможешь взять назад, независимо от того, как сильно захочешь этого позже. В тот день я потерял своего лучшего друга. Я не хочу того же для тебя. — Пожиратели Смерти не дружат с грязнокровками. — Гарри потребовалось некоторое время, чтобы принять это, но это было правдой. — Но ты больше не один из последователей Темного Лорда. — Последнее было адресовано Темному Лорду, голос Снейпа зазвучал так, словно он искал согласия. Гарри собирался выпалить, насколько Снейп был неправ, но разве Темный Лорд не сказал то же самое раньше? — Нет, — согласился Волдеморт, беря дело в свои руки. — Он больше им не является. Как и было предсказано, я отметил Гарри как равного себе. Но это не значит, что он должен брататься с теми, кто намного ниже его. — Так вот, что было сказано в остальном пророчестве неизвестном мне, — пробормотал Снейп. Очевидно, Дамблдор не настолько доверял Снейпу, чтобы рассказать ему окончание предсказания. — Я думал, Вы больше не придаёте этому значения. — Гарри повернулся к Тому. Волдеморт, чувствуя себя неловко, спросил Снейпа, куда он направляется. — Я отвезу мисс Патил в новое жилье, где она сможет восстановиться. Я уже договорился с Люциусом, и он подготовит документы сегодня утром. — Тогда я не буду тебя задерживать. Они смотрели, как Снейп уводит Парвати. Когда Гарри убедился, что они одни, что его никто не подслушает, он повернулся к Тому и сказал: — Ты все еще веришь в тот бред, который выдала Трелони? Это абсолютная чушь. Я имею в виду, посмотри на нас. То, что мы здесь вместе, отрицает это. Мы оба живы, оба выжили. Черт, в эти дни я готов поверить, что Дамблдор все это выдумал только для того, чтобы у него была причина заставить меня сражаться за него. — Уже поздно. — Волдеморт посмотрел вдаль. — Нагайна должно быть, гадает, куда мы пропали. — Он вслепую протянул руку, чтобы Гарри ухватился за нее. — Я аппарирую нас обратно в наши покои. Но Гарри не собирался пускать это на самотёк. Как только они вернутся в свои знакомые, удобные комнаты, срочность исчезнет. Нагайна будет там, как напомнил ему Волдеморт; она отвлечет их, и тогда тема будет закрыта. — Нет, пока ты не согласишься со мной, что пророчество было полной чушью. Рубиновые глаза Тома впились в изумрудные глаза Гарри. — Я понимаю это не больше, чем ты, Гарри. Но, несмотря на все, что ты отрицаешь, однажды ты победил меня, хотя и невольно. И я действительно отметил тебя как равного себе, хотя в то время я этого не знал. — Он шагнул вперед, его пальцы потянулись, чтобы коснуться лба Гарри. Гарри отступил назад, прежде чем Том успел дотронуться до него. — А сила о которой ты не знаешь? Ты же не думаешь, что это любовь, как сказал Дамблдор, не так ли? — Он не мог сдержать свое презрение к Дамблдору или к его теории, чтобы не выплеснуть его на этот последний вопрос. Как только он это сказал, глаза Волдеморта расширились от шока. Он прерывисто вздохнул. Должно быть, его окклюменционные щиты были полностью подняты, потому что Гарри не получил ни малейшего намека на то, что из его слов так повлияло на этого человека. Затем внезапно лицо Тома изменилось, превратившись в знакомое, наполненное умом, хитростью. — Ты совершенно прав, Гарри. Даже если пророчество когда-то было правдой, — он погрозил пальцем Гарри, который собирался прервать его, — я больше не верю, что оно действительно. Условия больше не подходят. — Что ты имеешь в виду? — Гарри нахмурился. Раздраженный Том, как и всегда в таком состоянии, отказался отвечать. — Ты должно быть почти спишь прямо на ногах. Теперь пойдём домой. Нет, я согласен с тобой; пророчество теперь, как ты говоришь, «полная чушь». Больше никаких споров. Из-за того, что он выиграл спор, Гарри чувствовал себя довольно подавленным. — Мне не нравится не знать, что происходит. — Ничего не происходит. Возьми меня за руку. Гарри что-то проворчал, но подчинился. В конце концов, уже рассвело. Том был прав, он был измотан, и даже назойливых вопросов Нагайны о том, где они были всю ночь, было недостаточно, чтобы удержать его от того, чтобы заползти в постель и сразу заснуть.