Fear Makes Monsters of Us All

Вокруг было спокойно. Тихо. Неужели никто не говорил? Гарри был уверен, что всего несколько мгновений назад он кого-то слышал. Должно быть, он ошибся, потому что здесь была только тишина. Никто не беспокоил это место — где бы оно ни было — в течение долгого времени, и Гарри почувствовал, как тишина просачивается в него. Нет, это было не так. Он уже был наполнен ею. Он чувствовал себя таким спокойным. Должно быть, он какое-то время был один, раз чувствовал себя таким естественно умиротворенным. Возможно, он всегда был здесь. Но где это было «здесь»? Гарри наконец открыл глаза. Все было белым, мрачным и густым, как туман. Сначала он казался таким ослепительно белым, что ослеплял, но нет... не ослеплял, как понял Гарри. Он просто был, и это все, что нужно. Он приподнялся, чтобы оглядеться. Вокруг него все та же бесформенная белизна. Неужели это все, что было? И почему что-то не давало ему покоя? Он был уверен, что всего несколько мгновений назад было больше цвета. Или это было годы назад? Вечность? Желтый. Он видел желтый, он был уверен в этом. Может быть, солнце? Но нет, что бы это ни было, оно не было таким ярким, как его окружение сейчас. Он полагал, что на самом деле это не так уж важно. Гарри понял, что ошибся: вокруг была не тишина. Он слышал, как что-то двигалось поблизости, и, напрягая слух, услышал слабый шепот. Он встал, только чтобы понять, что он голый. Он оглядел это чистое, пустое пространство в поисках чего-нибудь, чем можно было бы прикрыться — это казалось важным, хотя он и не знал, почему — и сразу обнаружил, что одет в мягкую одежду. Он удивленно потрогал её пальцами. Снова послышался тот же шум, слева, скрытый в тумане. — Привет? — спросил Гарри, не слишком громко. Почему-то казалось неприличным шуметь в таком месте. — Вы в порядке? Что бы это ни было, оно замолчало, когда он позвал, а затем в ответ заскулило громче. Было ли это ответом на его зов? — Оставайтесь на месте. Я найду Вас. — Гарри направился в ту сторону, откуда доносился звук. Сначала он поднял руки на случай, если наткнется на что-нибудь, но по мере того, как он шел, его зрение прояснялось. Вокруг всё ещё было бело, но это скорее была пустота, чем туман. Ничто... и на мгновение это наполнило его сердце запомнившейся вспышкой паники. Но запомнившейся откуда? Он не знал. Но это ничто было такое мирное. Здесь, конечно, не было никакой опасности, не для него. И поэтому он продолжал идти, чтобы найти того, кто взывал к нему. Казалось, он нуждался в утешении, если не в чём-то другом. Он нашел его на скамейке. Это был красивый мальчик, маленький ребенок возрастом в год, или, возможно, два, с любопытными глазами и аккуратно причесанными волосами. Он выглядел точь-в-точь как Том Риддл, каким Гарри видел его давным-давно в дамблдоровском Омуте памяти, хотя и был намного младше. Ребенок уставился на Гарри и, всхлипывая, протянул руки, чтобы его подняли. И Гарри бы взял его на руки, ох, он взял бы. Но кто-то уже держал мальчика. — Вы... — Это прозвучало проклятием, обвинением. Это было слишком, для такого умиротворенного места. Спокойно сидя на скамейке, словно в парке, он улыбался так тошнотворно, как обычно улыбался при жизни: — Здравствуй, Гарри. Рад тебя видеть, мой дорогой мальчик. Гарри хотел отступить назад, исчезнуть в тумане и никогда больше не видеть эти все еще мерцающие глаза, но вместо этого он заставил себя сделать шаг ближе. — Дайте его сюда, — потребовал он. Глаза Дамблдора поднялись на его лоб. — Твое время с ним закончилось, Гарри, — сказал он, хотя его единственным возражением, когда Гарри наклонился и взял у него ребенка, был вздох. Затем он подвинулся на скамейке, освобождая место, и жестом пригласил Гарри сесть. Гарри бы грубо отказался, но, по правде говоря, ребенок сидящий у него на руках был тяжёлым. Поэтому он подавил свое отвращение к пожилому волшебнику и опустился рядом с ним. — Ну вот, — сказал Дамблдор, как только Гарри сел рядом с ним. — Это было не так уж трудно. Гарри пришлось снова подавлять отвращение к покровительственному тону Дамблдора. — Где мы? — спросил Гарри. Должен же быть какой-то путь назад... (Отфильтрованные далекие воспоминания о музыке, цветах, кольцах). — Это место? — Дамблдор с любопытством огляделся. — Я надеялся, что ты мне расскажешь, мой дорогой мальчик. — Не называйте меня так, — огрызнулся Гарри. — Откуда мне знать? — Но он снова огляделся. Над собой Гарри увидел, что это был не просто густой белый туман, как это было раньше. Далеко над головой поблескивало то, что оказалось стеклянным куполом. Он уже видел нечто подобное раньше. — Станция Кингс-Кросс. — Теперь, когда воспоминание промелькнуло у него в голове, он был в этом уверен. И да, там были ряды знакомых сидений и платформ. Почему он не заметил их раньше? — Правда? — Дамблдор одобрительно кивнул. — Как любопытно. Я полагаю, что станция — довольно подходящий выбор. — Я ничего не выбирал, — закипел Гарри. — И Том? — В этом Гарри не был так уверен. Конечно, если бы его муж последовал за ним сюда, на этот чертов Кингс-Кросс, или где бы они сейчас не находились, он не был бы таким маленьким. Ужасная догадка промелькнула у него в голове. Он осторожно потер лоб, и это было то, чего он и боялся. Его шрам исчез. — Да, частичка души Лорда Волдеморта, которую ты хранил все эти годы в безопасности, ускользнула от тебя. Как тебе хорошо известно, частица души теряется при уничтожении ее носителя. Уничтожении...? Тогда все надежды, которые питал Гарри, разбились вдребезги. Он судорожно сглотнул. — Значит я мёртв? — Похоже на то, — ответил Дамблдор. Он протянул серебряную кисточку, обвязанную вокруг его бороды, малышу Тому, который сначала смотрел недоверчиво, но в конце концов схватил блестящий шнур и потянул за него. — И это что...? Рай? Ад? — Гарри стиснул зубы, потому что должен был знать. — Как и все станции, это своего рода врата. — Врата куда? — раздраженно спросил Гарри. — А это уже вопрос, — сказал Дамблдор с кивком, как будто это был самый важный из философских вопросов. — Достаточно сказать, я думаю, что если бы ты забрёл немного дальше, то нашел бы вагон поезда. Как только ты сядешь на него, он доставит тебя в то место, которое находится за пределами станции. Мы с Томом скоро сядем в наш собственный экипаж, вместе. Ты можешь последовать за нами, если хочешь, хотя я верю, что ты можешь вернуться. Желудок Гарри сжался, и он крепко прижал к себе кусочек души — маленького Тома. — Я не могу вернуться, — он не обращал внимания на то, что его голос срывался. — Не без его души. Мне нужно взять его с собой. — Без неё он был никем. Пустышкой. Откуда-то издалека Гарри услышал что-то новое. Должно быть, он ошибся, потому что это прозвучало так, как будто кто-то звал его по имени. Кто мог звать его? Ему показалось, что он почувствовал, как Том тоже напрягся от этого звука, хотя, возможно, это было просто из-за того, как крепко Гарри держал его. — У тебя нет выбора, Гарри. Не в этом, — мягко сказал ему Дамблдор. — Вы просто наказываете меня, — выкрикнул Гарри и тут же разозлился на то, как жалко это прозвучало. И все же он продолжил. — Из-за того, что я сделал. Вы ожидали, что я... — Но теперь, когда бывший директор был здесь, он не мог выразить словами ужасное предательство, которое он чувствовал с тех пор, как покинул проклятые воспоминания Снейпа. Но в этом не было необходимости. Вся боль, которую он чувствовал — все еще чувствовал — отражалась на постаревшем лице рядом с ним. — Да, это так. Но я клянусь тебе, Гарри, что у меня была надежда на то, что ты снова преодолеешь трудности и выживешь. Даже одержишь верх, что бы я ни говорил Северусу. Однако это было рискованное дело, и я сожалею, что мне пришлось его совершить. — Ради всеобщего блага, — выплюнул Гарри. — Многие из моих решений — возможно, даже слишком многие — были сделаны с этой целью. — Лицо Дамблдора было омыто стыдом. — Но спрашивая себя, что я с тобой сделал? Это было худшее из моих преступлений, и я могу только просить у тебя прощения. Ты снова превзошел все мои ожидания. Мой дорогой мальчик, твой выбор в прошлом году… Должен сказать, я никогда не думал, что ты пойдешь по тому пути, по которому пошел. Ты совершил немыслимое. Гарри чуть не спрыгнул со скамейки, чтобы убежать от старого мужчины и его обвинений. Он бы так и сделал, но Том на его руках, ощущался словно свинец. — Вы... вы... вы лицемер! — Весь его гнев на бывшего директора вырвался наружу в злобном рычании. — Как Вы смеете? Я сделал то, что должен был. Как Вы смеете судить меня? — О, Гарри. — Огонек в глазах Дамблдора потускнел. — Я не собирался осуждать твои действия. Нисколько. — Он продолжил, даже когда Гарри начал говорить ему, что он думает об этом заявлении. — Я имел в виду, что ты сделал то, что я никогда не считал возможным. Ты научил Лорда Волдеморта любить. Как я уже однажды сказал тебе, я не думал, что он сможет этому научиться. И это все изменило, как может изменить только такая жизненно важная сила. Мой дорогой мальчик... — Я же просил Вас не называть меня так! Вы не имеете права! — огрызнулся Гарри, хотя его гнев был смягчен словами Дамблдора. Любовь? Что это была за чушь? Должно быть, это трюк Дамблдора, чтобы заставить его отказаться от части души. Дамблдор устало вздохнул. — Ты должен простить старику его многолетнюю привычку, — он поднял руку, прежде чем Гарри успел снова запротестовать. — Вместо того, чтобы простить то, что непростительно. Гарри не знал, что на это ответить. Это правда, он не мог простить Дамблдору его намерений. Но может ли быть правдой, что ему суждено было жить? Он так много раз преодолевал невероятное, превращая его в возможное, что начал задаваться вопросом, была ли хоть доля правды в заявлении Дамблдора. Снова раздался этот зов откуда-то издалека. — Кто это? — пробормотал Гарри. Он снова перетянул Тома на колени, когда тот начал суетиться. — Если я не ошибаюсь, это Лорд Волдеморт призывает тебя вернуться к нему. — Дамблдор задумчиво посмотрел вдаль. — Конечно, он и раньше призывал другие души. Они всегда сразу возвращались к жизни. Гарри проследил за взглядом Дамблдора, как будто мог увидеть своего мужа, черное пятно во всем этом белом пространстве. — Тогда почему я все еще здесь? Дамблдор кивнул на ребенка на коленях Гарри. — Я предполагаю, Гарри, что точно так же, как твой Крестраж когда-то привязывал Волдеморта к жизни, теперь он привязывает тебя к смерти. Гарри в ужасе посмотрел на Тома. Может ли это быть? Должно быть, так, потому что ребенок был очень тяжелым. Гарри чувствовал себя придавленным им, и становилось только хуже. Но без него… Без него не было смысла возвращаться. Без него он был просто Гарри. Какая тогда от него будет польза Волдеморту? Снова зов, и да, теперь Гарри мог различить свое имя в крике. Том, все еще сидевший у него на коленях, казалось, стал еще тяжелее. — Гарри! — Если ты хочешь вернуться, ты должен отдать Крестраж. Отпусти его и позволь мне отвести его туда, где он сможет присоединиться к остальным, — говорил ему Дамблдор. — Остальные, — едва слышно повторил Гарри. — Другие части души Тома, которые уже ушли. Там они будут спокойно ждать, пока сам Том не будет готов присоединиться к ним. Гарри покачал головой, и не только потому, что знал, что Том никогда не будет готов к этому. — Я не могу оставить его, — выдохнул он. — Он так долго был частью меня. Кем я буду без него? — Узнать это, Гарри, будет частью твоей новой жизни. Но лучше делать это, чем задерживаться здесь, цепляясь за разбитую душу, особенно когда у тебя есть кто-то, кто поможет на этом пути, поможет тебе снова найти себя. — Он просто отошлёт меня назад, без него, — прошептал Гарри, наконец озвучив свои ужасные мысли. — Это не так, — Дамблдор покачал головой. — Он знает, Гарри, что было потеряно, но все равно зовет тебя обратно. Слушай. Разве ты не слышишь в каком он отчаянии? Снова раздалось имя Гарри. Это определенно был голос Тома, и он звучал безумно. Неистово. — Почему Вы здесь? — спросил Гарри. — Почему мои родители не пришли и не встретили меня? Разве они не хотели... — «Увидеть меня», — хотел сказать он. Он вздохнул и попробовал снова. — Он предложил вернуть их. Но я думаю, что был прав, не сказав «да», так как они явно не хотят меня. — Он чувствовал, что задыхается от своих слов, несмотря на то, что он был мертв и ему больше не нужно было дышать. — Это неправда, — сказал ему Дамблдор. — Они очень любят тебя, Гарри. Абсолютно ничего из того, что ты мог бы сделать, не изменило бы этого. Что касается того, чтобы Том вернул их обратно? Пусть они отдохнут, Гарри. Они были в мире в течение долгого, долгого времени. Было бы нехорошо тянуть их обратно сейчас. Они оба посмотрели вдаль, когда еще один мучительный плач выкрикнул имя Гарри. — Ты должен вернуться, Гарри. — Дамблдор встал и протянул руки к ребенку-крестражу. — Теперь ты должен позволить мне уйти с частицей души. Гарри еще крепче прижал к себе ребенка, но это не помогло. Дамблдор легко вырвал мальчика из его хватки. — Пожалуйста... — взмолился он. Дамблдор покачал головой, выглядя таким же добрым, таким же «дедушкой», как всегда. Он поднял ребенка на руки и улыбнулся ему сверху вниз, затем снова посмотрел на Гарри. — Я знаю, что это будет трудно. Жизнь всегда такова. Но у тебя достаточно сил, чтобы сделать это, Гарри. В этом я уверен. Гарри смотрел, как Дамблдор отступает в туман. — Нет... — Гарри спрыгнул со скамейки и побежал за ним, но, похоже, это ничего не изменило. Дамблдор просто уходил все дальше и дальше. — Не оставляйте меня здесь одного. — Мой дорогой мальчик, — нежно сказал ему Дамблдор. — Ты никогда не был один. И, несмотря ни на что, знай, что я горжусь тобой. Скажи Тому, что я горжусь и им тоже. А потом он исчез. Гарри не мог сдержать слез, которые потекли по его щекам. Он не сделал ничего, чем можно было бы гордиться, а теперь он мертв, и было слишком поздно. Все его решения были напрасны. — Гарри! — Снова раздался тот же голос. Голос Тома. Повелителя Смерти, призывающего к себе душу. На этот раз, больше не отягощенный Крестражем, Гарри почувствовал, как зов действительно тянет его. — Возвращайся домой, Гарри! С каждым выкриком своего имени Гарри чувствовал, что его тянет все ближе к этому призрачному голосу. — Но почему? — прошептал он в ответ, как будто Волдеморт мог услышать его отсюда. — Почему ты хочешь меня даже теперь? — Имея только свою собственную душу, его никогда не будет достаточно. — Пожалуйста, вернись ко мне. Гарри бросил последний взгляд туда, где исчез Дамблдор. Был ли это звук гудка поезда? — Гарри! Все белое превратилось в черное.