***
Так и лежал я на своей кровати, ожидая прихода этого адмирала. Вообще, кто такой адмирал на флоте? По сути должен быть аналогом нашего генерала-полковника, значит мужик умный, смекалистый. С ним всяко проще будет общаться, чем с этим... миноносцем. Офицер как никак, причём из высшего состава. Тем временем за дверью послышалось какое-то движение. Вот я слышу звук отпирания дверного замка, поворот ручки и... —... Биба и Боба, два долбо*ба. Нашли, чем заниматься в рабочее время... — именно с таким бормотанием в мою палату буквально ввалился статный мужчина лет сорока, одетый в повседневную форму, включающую в себя темно-синий китель, фуражку и чёрные брюки без лампас. В руках у него была какая-то обшитая кожей папка, лицо его выражало большую психическую усталость. Единственное, что выдавало в этом человеке адмирала хрен знает какого ранга — это нарукавные знаки и погоны с большими золотыми звёздами. — Здравия желаю, товарищ адмирал! — отчеканил я, откуда-то в своей голове найдя информацию об этих знаках различия. На моё приветствие адмирал слегка удивился, сдвинув брови на пять миллиметров вверх. Однако быстро подобрался и вернул себе выражение полного официоза, запрятав свою усталость куда подальше. — Здравия желаю, товарищ сержант. — бодро ответил он, приложив руку к голове... в помещении. Косяк, конечно, но не мне его отчитывать. — Итак, можешь не представляться, о тебе мне уже все что нужно и не нужно известно. "Комод" 3-ей ПДР второго мотострелкового батальона и бла-бла-бла, до недавнего времени ликвидатор аварии на ЧАЭС. Поэтому, не буду затягивать. Меня зовут Сергей Олегович Бак, я адмирал здешний базы или, если говорить твоим языком, местный комбат, хотя звание далеко не старшее офицерское. — начал сразу и без предисловий адмирал. Мужик, он, конечно, скорее всего реально толковый, если в таком возрасте уже адмирал, но... ведёт он себя как-то по-мудацки. — Ты, насколько я понял, и есть основное действующее лицо правительственной программы... сам знаешь какой. — уклончиво продолжал офицер, присев на деревянный стул, стоящий рядом с моей кроватью. Свою папку он положил себе на колени. — Ладно, давай я не буду лучше вести себя как сволочь, извини, просто и так дел по горло, так ещё и тебя прислали. Начнём с самого главного: имя твоего воплощения, класс и характеристики по типу водоизмещения, диаметра циркуляции, максимальной скорости, времени разгона. — добавил он, открыв свою папку с бумагами и приготовив ручку. Ну-с, раз мне дали слово, то молчать и вправду не стоит. Главное теперь — вспомнить свои характеристики... ан нет, они уже в голове. Значит, надо хотя бы не опозориться. — Мегадредноут класса "Коба", Коба. Водоизмещение стандартное: 600 тысяч тонн. Водоизмещение полное: 632 тысячи тонн. Диаметр циркуляции составляет 2300 метров в нормальных условиях. Максимальная скорость: 16,4 узла, время набора полного хода составляет 30 секунд, крейсерская скорость — 14,56 узла. — спокойно вывалил я на бедного даже слегка побелевшего адмирала свои характеристики. Хех, чего просил, того и получил. В армии не принято думать или думать о такте. В армии принято исполнять приказы, не более того. — Значит... кх-кхм, теперь понятно, отчего твой обвес механики два дня перебирали. Ох и намучаюсь же я с твоим вживлением в коллектив... Ладно, ты мою брехню тут не слушай. Хоть твоим официальным классом и является "мегадредноут", но по озвученным данным ты больше тянешь на огромную плавучую артиллерийскую батарею. 180 орудий ПМК, 76 орудий ГК и 568 стволов различной зенитной артиллерии, калибр которой ты и так знаешь. Арсенал что надо, сходство с ёжиком на лицо, хе-хе, но сейчас тебе надо будет подписать пару бумаг и на этом с официальной частью будет покончено. Держи, ознакомляйся. — сказав это, мужчина достал два каких-то документа из своей папки, после чего положил на стоящую рядом тумбочку. Сверху, спустя секунду, упала ручка. — Так точно. Разрешите перед этим задать несколько вопросов? — уточняющие спросил я, схватив с тумбы ручку. — Потом. Когда экскурсию по базе проведу, тогда в моем кабинете поговорим. Ты главное с этой макулатурой ознакомься, и... не надо этого сверхуставной военщины по типу "разрешите посрать, товарищ два майора". Меня и так, извини, дрочат этим практически каждый день адмиралтейство, а тут ещё первый парень среди канмусу общается со мной так, словно я ротный в учебке. Сойдёмся на простом "вы". — ответил адмирал, посмотрев на меня таким взглядом... На меня так только мехвод БМП смотрел, который три дня без сна за рычагами сидел. — Е... хорошо. — с трудом из себя выдавил я. Всё же даже в Афганистане я старался чётко следовать уставу, хоть в условиях войны это иногда откровенно мешало. Неуставные отношения типа дедовщины и прочего в моём отделении пресекались, а в роте... там поскольку постольку. Учитывая, какой контингент из дворовых элит и просто гордых пацанов туда попадает, держать их в узде довольно трудно... особенно, когда ты не ротный и даже взводом не командуешь. — Вот и славно. Я подожду тут, ты не против? Нет? Шикарно... в кои-то веке в тишине посижу. — пробормотал адмирал, откинувшийся на спинку стула так, словно на заводе за 8 часов четыре нормы выполнил. Меж тем я схватил бумажки и принялся вчитываться в чёрные буквы красиво оформленного на гербовой бумаге документа. Как оказалось, красивые бумажки на деле были лишь подписками о неразглашении. Первая бумажка обязывала меня не разглашать n-ым кругам лиц информацию о деятельности базы, военную и государственные тайны, и прочий шлак. Такие штуки я подписывал во время срочной службы, во время войны, да вообще когда только не подписывал. Если всю эту пакость собрать в одном месте, то получится стопка весом килограмма четыре. Другое дело второй документ, лежавший под первым. Начать стоит с того, что документ обязывал меня не разглашать полученные во время несения службы данные о программе "искусственный канмусу", причём полученные во время службы в рядах... комитета государственной безопасности СССР? С каких пор я стал частью КГБ — не понятно. Также внизу вместо привычного "Мне объявлено, что за нарушение этой подписки я подлежу ответственности в уголовном порядке, как за оглашение секретных сведений." написано "Мне объявлено, что за нарушение этой подписки я подлежу немедленной передаче в органы службы безопасности и последующей утилизации.". Что за чертовщина? Какая ещё, нахрен, утилизация?! — Това... Вы, можете объяснить, что значит этот пункт? — спросил я у адмирала, тыкнув пальцем в заинтересовавшую меня строчку. — М? Дай взглянуть... Т-а-а-а-к... последующей утилизации? М-да, парень. Попал ты, конечно, конкретно с такой подпиской, однако, ничего не поделаешь. — вновь усталым голосом непонятно пояснил адмирал, протянув мне документ обратно. — Ну так... Что это за хрень такая? — Это, друг мой, высшая мера наказания для таких, как ты — канмусу. Учитывая, ЧТО за проект с твоим участием проводят и КАК на утечку информации может отреагировать остальной мир и в первую очередь канмусу, становится понятно, почему именно такая мера наказания. Наш достопочтенный "морской замполит", имеющий капитанское звание, уже должен был тебе пояснить, что об этом проекте рот лучше держать на семи замках, верно? — подтверждаю кивком — Тут-то и оно, сержант. Делай что хочешь, но даже существование этого проекта для канмусу и остального персонала должно остаться тайной. Подписывай быстрее и пойдём на экскурсию, познакомлю хоть тебя с нашим дурдомом.***
Быстро поставив свои закорючки и ФИО на недешевую бумагу, мы направились на выход из палаты. Весь в предвкушении, я аж не смог заглушить лёгкую дрожь конечностей. Как же, попал ведь не абы куда на байдарочный флот, а на базу канмусу, о которых по ящику хоть и говорят каждый день, но настолько мало и завуалированно, что лучше бы вообще ничего не говорили. Партия, она такая — хранит свои секреты чётко и без нареканий. Пусть некоторым это и не нравится, но то уже совсем другая история. — Итак, начнём с этого здания. Это обычный госпиталь, рассчитанный на 150 человек и 5 инициированных канмусу. Используется обычно как стандартная санчасть для персонала базы и место лечения получивших тяжёлые повреждения "человекоподобного тела" канмусу. Местный главврач у нас заседает как раз на этом этаже, сейчас познакомлю. — сказал адмирал, подойдя к деревянной "типично-советской" двери с надписью на пластиковой табличке "Главный врач Астахов С. А." Не став ничего отвечать, я дождался, пока адмирал постучит и ему ответят тихое "входите". Посмотрев в последний раз на виднеющуюся из-под серого коврика каменную плитку с белыми пятнами, я вошёл в помещение вслед за адмиралом. Внутри меня встретила... вполне стандартная обстановка кабинета для человека, который в своей жизни получил более-менее высокий пост. Добротные дубовые шкафы по обеим сторонам комнаты, внутри которых хранились различные папки с документами, такая же деревянная вешалка и пластиковое ведро для мусора по углам. Впереди за таким же красивым столом, на котором находились всё те же папки и различные предметы интерьера типа часов, сидел мужчина далеко за 60, плотного телосложения. Его обрамлённая небольшим ёжиком волос с залысинами голова низко склонялась над белым листом бумаги, по которому чётко и быстро шла большая рука с зажатой в ней ручкой. Одет мужчина был в белый халат слегка потрепанный временем, под которым просматривался зелёный свитер с простыми белыми узорами. Подняв голову на нас, мужчина поначалу состроил типичную нейтральную мину, которую можно встретить у любого врача в любом уголке нашей необъятной страны, однако, заметив адмиральский китель и мою угрожающего вида персону в "резинке", он заметно удивился. — Ну ничего себе, какие гости! Сергей Олегович, а это новый канмусу-мужчина... — Мегадредноут класса "Коба" — Коба. — Точно, Коба. Как ваше самочувствие? Всё же пролежать неделю в постели без движения, еды и воды — довольно серьёзное испытание для организма, пускай далеко не человеческого. — радушно спросил врач, встав со своего довольно массивного удобного кожаного стула. — Да... нормально я себя чувствую. Руки, ноги целы, голова не болит, готов к труду и обороне. — честно ответил я, совершив пару профилактические движений руками, ногами и головой. — Так, Сергей Анатольевич, я тут хочу провести экскурсию для нашего пополнения. Давайте я вас пока просто познакомлю и направлю сюда потом, после экскурсии, если хочется что-то обсудить. — внезапно встрял в наш разговор адмирал, перебив собиравшегося что-то сказать мужчину. — О, нет, что вы, просто хотелось задать пару профилактических вопросов, но, как видно, судно чувствует себя очень хорошо. Кстати, этот ОЗК... это же часть вашего обвеса? — ответил врач, обведя рукой мою фигуру. — Да, похоже на то. Больно уж он непривычно комфортный для меня. — сказал я, оттянув резину на левой руке. Вот уж что правда, то правда — этот солдатский презерватив от окружающей среды ощущается не привычным жарким или холодным (в зависимости от времени года) мешком для мусора, но самой комфортной штукой, которую я вообще когда-либо из одежды носил. Даже штаны, трусы, носки и футболка под ним ощущаются как-то странно, будто они лишние тут. Про противогаз даже говорить не хочу — он мне как родной и снимать его меня вот вообще не тянет. — Теперь понятно, почему вас притащили сюда с автоматом, кучей фильтров и магазинов в подсумках. Механики не хотели их брать, но я настоял на том, что оружия и боеприпасов к нему в госпитале быть не должно. — ответил задумчиво врач, приложив правую руку к подбородку. — Ладно, давайте закончим на этом. Коба — Сергей Анатольевич, Сергей Анатольевич — Коба. Пошли как раз к механикам, на свой обвес посмотришь... — сказал адмирал, после чего направился на выход. —... и охренеешь. — тихо добавил он, проходя мимо меня. — Ох, право слово, забыл совсем! Коба... это же псевдоним Иосифа Виссарионовича. Не боитесь вы, адмирал, что с текущим политическим курсом "добрые дяди" сверху не заставят переименовать парня? — спросил нас в спину доктор, заставив второго Сергея резко остановиться на пороге комнаты. Повисшее на несколько секунд молчание довольно сильно напрягло как меня, так и самого адмирала, однако, собравшись с силами, он всё же ответил. — Канмусу вольны носить такое имя, которое им дали при инициации. Руководство может официально переименовать корабль, как то было с Гангут, но далеко не факт, что сама канмусу будет его носить наравне с прошлым. Кол... Коба, пошли. — отчеканил сурово морской офицер, быстрым шагом выйдя из комнаты. На прощание я лишь кивнул доктору, закрыл дверь, после чего направился за Сергеем, который адмирал, который уже успел утопать в сторону лестницы вниз.***
Молчание адмирал хранил до самого выхода из здания. Не обращая внимания на проходящих мимо медсестёр и других врачей, он словно танк шёл напролом, вытаскивая меня вслед за ним. — Ты это... насчёт последнего не волнуйся особо. Если и вылезет такая проблема, то я постараюсь её решить, не впутывая тебя. По себе просто знаю, что для канмусу значит её имя. — нейтрально сказал адмирал, дождавшись, пока я поравняюсь с ним. — Да я толком и не знаю, что для канмусу её имя значит. Меня вообще Николаем в роддоме назвали, а тут внезапно Кобой становлюсь. — ответил я, не особо понимая посыла офицера. Всё же в этих канмусовских предрассудках я вообще "ни бум-бум". Имя и имя, что с него взять? — Эх, ладно, пошли к механикам пока, как раз со своим оружием и "обслугой" познакомишься. — вновь загадочно сказал Сергей, после чего мы молча потопали в сторону очередного слишком красивого для военной базы здания. Прогуливаясь по территории базы, я невольно обращал внимание на её убранство. Из окна палаты уже было видно, что большая часть территории военного объекта похожа на санаторий где-то в солнечной Осетии с поправкой на суровый Дальневосточный климат, но вблизи... совершенно другая картина. Под ногами издавала глухие стуки аккуратно уложенная бетонная плитка с идеально ровными и узкими зазорами, ни одной соринки, пылинки, бумажки или не дай бог щебёнки тут и в помине не было. Казалось, что над поддержанием чистоты трудится невидимая бригада китайцев, искусно прячущаяся даже от меня — офицера ВДВ! Понятное дело, что приди в любую В/Ч, так там даже ломом заставят идеально чистый плац подметать, но тут... странно это всё. Обратил внимание я также на окружающую нас зелень. В стройные ряды на газонах и по центру дороги располагались крупные цветочные клумбы и хотя цветов там уже кот наплакал (вторая половина октября как-никак), всё равно было ясно, что над красотой тут поработал не один человек и явно не одну неделю. То же самое касается деревьев: никаких вековых дубов тут, конечно, нет, но красивые кедры и ели, посаженные чуть дальше клумб, создавали какой-то свой уют. Наверное, эта база станет одним из немногих объектов, где мне воистину приятно находиться... Не сраный окоп или узкое сухое ущелье, дающие необходимую мне дозу адреналина, не моя панельная брежневка, которая для меня "просто дом", а просто тихое и приятное место. Проходя мимо обставленного красивыми лавочками кедра, адмирал смог заметить мой бродящий по округе взгляд, старающийся не потеряться во всей этой красоте. — Что, нравится наш "детский военизированно-оздоровительный лагерь"? Я тоже, когда только перевёлся сюда, также радовался. Место действительно хорошее, но уж очень быстро приедается. Месяц пройдёт — будешь сыт по горло этим нашим небольшим лесом. — как-то даже слегка грустно выдал адмирал, сделав глубокий вдох чистого морского воздуха. — "Детский военизированно-оздоровительный лагерь"? Понятно, почему "военизированно-оздоровительный", а "детский" откуда взялось? И что это за ангар такой на причале стоит? — озадаченно спросил я, наткнувшись взглядом на странного вида железо-бетонное сооружение, слегка выписывающееся из общей концепции базы в стиле сталинского ампира своим... армейским минимализмом. — Это здание — морской стартер для канмусу типа 10-1-6, где первая цифра обозначает количество одновременно спускаемых на воду судов, а две вторые — тип кораблей и их обвесов, которые может обслужить стартер. Конкретно этот способен принять все типы кораблей от мониторов до линкоров. У японцев, амеров и бритов встречаются обозначения "1-7" с добавлением авианосцев. Мы его называем просто: "пуск". — пояснил адмирал по-отечески, кивнув в сторону того самого здания. — Что же до "детского", то... хотя нет, просто посмотри в ту сторону и сам всё поймёшь. — добавил Сергей, указав рукой в сторону ответвления от основной дороги влево. Ещё пару секунд назад я услышал подозрительный далёкий топот и какие-то воинственные выкрики. Повернув голову в сторону этого действа, я увидел, как по узенькой дорожке в два метра шириной бежит на невообразимой скорости какой-то маленький человеческий силуэт. Спустя ещё секунду я увидел, как за ним на примерно такой же скорости мчался другой силуэт, намного выше и массивнее, чем первый, от которого как раз и шли эти выкрики. — Я тебя на шпангоуты порву, миноносец хренов! А ну стой! — различил я первый выкрик, когда оба силуэта уже достаточно близко побежали к нам. — Иди в пень, моя зенитка! — ехидно, но громко ответил второй силуэт. Только сейчас я заметил, что преследующий объект размахивая из стороны в сторону какой-то длинной железной палкой. Стойте, это что, меч?! Пока я был в небольшом ступоре, эта парочка из девочки лет пятнадцати и девушки лет двадцати, одетых в довольно обычную полу-спортивную форму, состоящую из кроссовок серого цвета, штанов точно такого же цвета и мастерки, под которой проглядывалась белая футболка. Единственное, что меня слегка смутило в этих персонажах... это, мать его, зелёные волосы у мелкой и прямо жемчужно-белые у старшей. Заметив нас, эти... особы резко затормозили, чуть не повалившись на нас с Сергеем и синхронно приложив руки к головам, громко отчеканили... — Здравия желаю, товарищ командир! — проговорили две... аномально красивые для людей особи. Я, конечно, мужик уже взрослый, на оболочку не клюю как пацан 18-и лет, но если бы на мне не было противогаз, я бы наверняка слегка покраснел. — Здравия желаю, Тбилиси, Киров. Может вы соизволите объяснить мне и моему товарищу, что здесь происходит? Кстати, я разве не дал понять, что предметы оружия, будь то даже захудалый Максим, нельзя призывать вне мастерской, ваших личных комнат и моря? Вообще страх потеряли? — вежливо с постепенно нагнетаемой злостью спросил адмирал, пристально всматриваясь то в зелёные глаза первой, то в жёлтые очи второй. Ну, понеслась моча по трубам. Девочки от сурового взгляда своего командира стали будто ниже на пару сантиметров, хотя седая ростом с самого адмирала. На их прекрасных во всех смыслах лицах проступила еле видимая через стекла противогаза испарина, а миниатюрная зенитная пушка в руках мелкой начала слегка подрагивать. — Ну... — начала неуверенно зелёная. — Баранки гну, ближе к теме. — перебил её адмирал. — Я поссорилась с Кировым из-за зенитки, доставшейся нам после последнего похода. Киров говорит, что ей нужнее, так как она флагман нашей лёгкой эскадры, а я говорю, что у меня и так ПВО слабое, меня чуть не потопили в прошлый раз из-за этого! — эмоционально выдала зелёнка, названная столицей ГССР. — Иди к чёрту, я тогда вообще половину обвеса из-за бомбы потеряла, потому что кто-то, не будем показывать пальцем, потерял в дыму лёгкий авианосец тварей и отвёл свою группу на несколько километров, оставив свой флагман без прикрытия. — более сдержанно, но всё ещё довольно злобно ответила... Киров. Тем временем, пока я приходил в себя, звук хруста кулаков адмирала был слышен всё отчетливее и отчетливее. Глаза и лоб скрылись под фуражкой, а сам он стал таким... не знаю, вот как комбат наш — злющий, страшный как сама костлявая, аж подойти боязно, но умный и справедливый. — Значит так, товарищи корабли... Тбилиси, отдай зенитку мне, я как раз иду в ремонтный цех. Обе идёте сейчас на кухню, как раз обед скоро, и начинаете под напевы "врагу не сдаётся наш гордый Варяг" не менее гордо мыть и чистить овощи, их как раз вчера завезли. — отчеканил слегка подуспокоившийся адмирал, покосившись на меня. — У нас тут появился новый товарищ, который сейчас стоит за моим плечом. Я ему провожу экскурсию по базе и в честь такого события не буду мучить вас манёврами уклонения до поздней ночи. Как раз, пока не ушли, познакомлю вас. Коба, тебе слово. — добавил хитрый мужик, подняв над глазами свою фуражку и принимая из рук зелёной похожую на миниатюрную копию спаренной установки 70-К платформу размером чуть больше моего не маленького кулака. Стоило только произнести ему свои последние слова, как четыре девичьих пристальных глаза стали буквально сверлить меня. Так и хотелось произнести "Чего уставились? Валите отсюда по-хорошему!", но я держался. — Ладно, раз товарищ в резине не хочет представляться первым, то пожалуй начну я. — весело сказала Тбилиси, после чего подошла ко мне, протянула руку и... — Лидер эсминцев класса Тбилиси — Тбилиси. Приветствую новое лицо на нашей тихой базе! — сказала мелкая, улыбнувшись прямо улыбкой одного деревянного пацана с золотым ключиком. — Мегадредноут класса Коба — Коба. Приятно познакомиться. — сдержанно, сухо и по-солдатски представился я, легонько пожав белую ручку... с очень громким "смачным" треском. — Ай-йа-йа-йа-й! Больно-то как! Твою верфь, Коба! Каши переел что ли, руку мне чуть не сломал! — закричал лидер эсминцев, зажимая между ног свою покрасневшую правую руку. Меж тем я с удивлением осматривал свою резиновую перчатку, стоя как истукан под солнцем в этой всей резине. Седая с каким-то "понятливым удивлением" смотрела то на меня, то на свою подругу, а адмирал стоял столбом, потирая свою переносицу. — Совсем забыл... Коба, пока свою силу ты контролировать не можешь, советую тебе воздержаться от рукопожатий и вообще физических контактов с живыми объектами. Повезло ещё, что тут лидер эсминцев был. Будь тут человек — мог вообще без руки остаться. — пояснил адмирал на мой вопросительный взгляд из-под стёкол противогаза. — Значит, я воздержусь от рукопожатий с тобой, товарищ Коба. Будем знакомы, я — лёгкий крейсер класса Киров — Киров. Флагман лёгкой вспомогательной эскадры номер один. Давай вместе добьёмся осуществления мировой революции... — с каким-то странным блеском в глазах начала Киров, но резкое адмиральское "достаточно" мигом свело её порыв на нет. — Я тебе уже говорил, что не надо к новеньким со своей "революцией" приставать? Всё, представились, а теперь марш на "боевой пост". Вечером поближе познакомитесь. — жёстко, как отрезал, Сергей, услышав в ответ слегка расстроенное "Есть, товарищ адмирал!". — Однако, пока мы не ушли, можно последний вопрос? Пожалуйста, ну прямо последний, честно-честно! — взмолилась почему-то Тбилиси, когда мы с адмиралом уже собирались отходить, чуть ли не упав нам в ноги. — Мм... Ладно, чего надо? — грубовато ответил Бак, повернувшись к ней лицом во второй раз. — А это... Коба, ты парень? — прямолинейно спросила Тбилиси, указав на меня своим специализированным для этого пальцем левой руки. — Да. А к чему это? — ответил я непосредственно через глухой противогаз. — Да так, ничего... — загадочно сказала эсминец, после чего вместе с дернувшейся от моего ответа Киров направилась спокойным шагом в сторону госпиталя. Меж тем мы направились в другую сторону к показавшемуся из-за небольшой рощи двухэтажному зданию, похожем на госпиталь по общему стилю архитектуры, но отличающемуся по форме окон в сторону промышленных квадратиков маленького размера вместо обычных окон и какой-то железной байдой на крыше. И всё-таки меня волновала пара вопросов, касающихся этих двоих. Хоть я и не знаю Тбилиси, но лёгкий крейсер Киров, возглавлявший Таллинский переход, я хорошо помню по энциклопедиям и почтовым маркам. Странная она слегка для своей-то истории, к тому же почему никто из них не спросил меня про класс и имя? Я не шибко силён во флотских технологиях — специальность другая — но никаких Коб и мегадредноутов как класс существовать вообще в мире не должно. Они, как корабли, должны всё же разбираться в этой теме... — Что, сержант, интересно, почему они так сдержано отреагировали на тебя? — внезапно спросил повернувший в мою сторону голову адмирал. Как он это делает? Мысли мои что ли слышит или просто работает с людьми много лет? Я же вообще в противогазе, моего лица в принципе видно быть не должно... кроме разве что глаз, но и там не всё так просто. — Да, уж больно странные они... особенно эта... Киров. — ответил я задумчиво. — На Киров не обращай внимания, она всегда такая. Я тебе больше скажу: практически все канмусу ВМФ СССР такие, как Киров — очень идейные личности, власть раннюю советскую превозносят, труды различных деятелей наших и не наших читают, да на Горбачёва подозрительно косятся. За недельку привыкнешь, учитывая, что сам ты не далеко от них ушёл, хе-хе. — с ноткой смеха ответил адмирал. — А поводу класса и имени... ну, это у них такой своеобразный морской этикет. Ты же не подойдёшь к негру Джо и не будешь спрашивать, почему он негр и зовут его Джо, верно? Также и тут: их класс и имя это наши ФИО и национальность, ничего необычного. Ты только учти, что как только с ними чутка подружишься, то от расспросов не уйдёшь. Любопытство играет в заднице у любой канмусу, какой бы она тебе тактичной или взрослой не показалась. Всё же этикет этикетом, а с неведомой, прости, чупакаброй с вагоном разных секретов под крышкой реактора в море выходить не захочет никто. — добавил он более тихо, словно нас мог кто-то слышать на пустой аллее.***
Уже на подходе к зданию ремонтного цеха я почувствовал что-то странное... Словно там, внутри, лежит что-то очень важное и этим важным скорее всего является мой обвес. Видал я, конечно, обвесы канмусу, но судя по своей длине и водоизмещению он должен быть нереально огромным. — Ну что, готов увидеть свою снарягу? — спросил адмирал, коснувшись железной ручки толстой двери, какие можно было увидеть на входе в любое промышленное здание какого-нибудь завода "Коммунар". — Готов. — просто ответил я, не желавший больше размазывать сопли. — Ну... Тогда вперёд. — сказал Сергей, толкая дверь внутрь помещения. Переступив за порог, моему взору открылась невероятная картина. Сотни и тысячи различных запчастей от кораблей висели на цепях, стояли на стендах и просто лежали зажатые в тисках на различных верстаках. Вот слева на четырёх цепях под потолком висит в полуразобранном состоянии целая башня скорее всего от линейного корабля с тремя орудиями. Недалеко от него на верстаке лежит... выхлопная труба и наблюдательный пост? Что за бред? В общем и целом, помещение похоже скорее на небольшой завод или большую слесарку, в которой просто лежат необычные детали кораблей, но... до сих пор в голове не укладывается. — Добро пожаловать в царство мазута, пороха, говна и пара! Именно сюда после тяжёлых и не очень боёв канмусу отдают свои обвесы, чтобы наши четыре техника вновь заставили их убивать нечисть. По совместительству — одно из самых труднодоступных мест на базе, доступ к которому есть только у меня, механиков и товарища капитана. Труднее, чем сюда, попасть только в комнату хранения провизии и склад боеприпасов. — пояснил адмирал, пройдя чуть дальше по широкому коридору с распростертыми в обе стороны руками. — Пошли, найдём наших "волшебников". — добавил он, бодро двинувшись вместе с зениткой в руках куда-то вперёд, в дебри этого лабиринта из металла. Пока шёл вслед за офицером, то сам про себя думал, сколько же стоит вся эта красотища. В Афгане порой случались перебои со снабжением такие, что на двух солдат всего один ржавый АКМ приходился. Да, случалось всякое — и свои оружие сбывали, и с духами договаривались, чтобы колонны не били... много дерьма на той войне случалось, но тут... первое ещё неполное впечатление меня радует. Столько различного барахла... если ещё и боеприпасы будут всегда и везде, то всё, обвес в зубы, руки в ноги и пошёл тварей кончать! Пройдя ещё с десяток метров, мы вышли к... етижи-пасатижи, мать вашу, что это за влажная фантазия сумрачного советского... или какого там гения?! — Ну что, Коба, чего встал? Иди, осматривайся. Эти тридцать тонн стали и железа полностью принадлежат тебе. — с усмешкой прокомментировал моё охреневание адмирал, после чего толкнул меня в сторону ЭТОГО. Охреневать, конечно, было от чего. На первый взгляд напоминающее какой-то многорукий экзоскелет из книжек известных фантастов агрегат, имел высоту около четырёх метров и ширину не менее шести. Огромные многометровые железные змееподобные части корабля свисали с толстых чугунных цепей, выжидающе уставившись в пол. Башенки и натуральные Башни то тут, то там симметрично обрамляли шесть подобных змей, в которых... я смутно стал узнавать свой корпус из... а что это было? Сон или видение... не имеет значения! В центре всего этого великолепия располагался относительно небольшой железный ранец... с двумя трубами по бокам и знаком радиационной опасности даже на проклеенной мягкой тканью спинке. Ну и самое, как по мне, странное... висящий на одной из труб рюкзака АКС-74, тот самый, что я подобрал в... у Сталина, короче, и подсумки с фильтрами для ГП-7, про которые скорее всего говорил главный врач. — Вот это... здоровая штука. — постарался более-менее сдержанно ответить я, двигаясь в сторону обвеса. — Да, действительно здоровая. Возможно, самый здоровый обвес среди всех канмусу мира. Чувствуешь что-нибудь мм... родное, глядя на этот обвес? Оружие, футболка любимая, может, сиська мамина, всякое бывает... — Чувствую, что должен рюкзак этот надеть. — ответил я на вопрос адмирала, подойдя вплотную к обвесу. Лёгким движением руки аномально лёгкие предметы, входящие в стандартный "джентльменский" набор солдата войск РХБЗ, я сначала повесил эти подсумки вместе с автоматом на себя, а уже потом натянул две лямки рюкзака. Внезапно, спустя всего мгновение, я почувствовал странное движение в области левой лопатки. Спустя ещё мгновение рюкзак сам начал будто присасываться к спине, а в лопатку в области сердца упиралась странная круглая штука. — Что такое? Что-то не так? Говори, молчание сейчас неуместно. — обеспокоенно сказал офицер, заметив мои небольшие проблемы. — Странно... эта штука, будто впивается мне в спину... так... "основной реактор был подключён", чего? — ответил я, заметив внезапно появившиеся прямо перед глазами зелёного цвета надписи. Тут же мне стало абсолютно не до разбирательства. Творилась какая-то чертовщина и мне это нужно немедленно прекратить! Так, рюкзак, ну-ка... — Какого хрена он не снимается?! — злобно проговорил я, попытавшись отлепить со своей спины эту хреновину, однако... Несмотря на все мои усилия, попытки стряхнуть его или отлепить силой, он намертво прицепился ко мне. Секунду спустя появилась вторая надпись, сменившая первую, которая гласила "проверка системы управления вооружением", после которой началось очень странное действо. Всё орудия обвеса, как по команде, начали пытаться поворачиваться в стороны, поднимать свои орудия, даже отчётливые щелчки затворов послышались! Глянув через надписи на адмирала, я увидел его аномально спокойное лицо... и несколько десятков орудий, смотрящих своими стволами именно на его голову... и аномальный зелёный свет, исходивший через стёкла из... моих глаз? — Что за шум тут у вас творится?! — послышалось из какой-то подсобки с левой стороны, из которой на общий шум и грохот выбежало четыре человека в слесарных рабочих костюмах синего цвета. — Да так, привёл наше пополнение к обвесу. Привет всем, кстати. — спокойно ответил адмирал этим трём мужчинам и одной женщине. В ту же секунду в глаза ударила надпись "Боезапас: 0/1280; 0/54000; 0/5000000 Авиация: 0/5", постепенно затушившая моё негодование. Когда надпись исчезла вместе с ярким зелёным светом из глаз, я перевёл всё внимание на стоящих рядом механиков. В принципе ничем не выделяющийся набор из типичных мужиков "слесарной" внешности за исключением... женщины. — А, товарищ адмирал, здравия желаю. Я так полагаю, этот... мужчина и есть наше пополнение? — спросил очухавшийся первым старик за 60, посмотрев на меня так, словно я у него ящик с победитовыми сверлами стащил и пропил. — Да, да, он самый. Первый во всём ВМФ СССР мужик-корабль, между прочим. Я тут экскурсию ему устроил, но времени у нас не особо много. Давайте вы просто друг другу представитесь, скажете, чем кто занимается и покажете Кобе его "экипаж". — сказал в ответ Сергей, выслушав перед этим от всех ремонтников дежурное "здравия желаю". Итак, судя по фразе старика, они о проекте не знают, значит речь придётся контролировать сильнее обычного. За разглашение полагается очень суровое наказание и нарваться на него я совсем не желаю. Меж тем, переведя с адмирала всё своё внимание на меня, ремонтники соизволили приблизиться к моему странно выглядящему обвесу. Первой выступить решила, как ни странно, женщина. — Приятно познакомиться, я — Цессарская Татьяна Михайловна, можно просто Татьяна Михална. Здешний ремонтник, отвечаю за силовые установки и непосредственно контактирую с канмусу. — развёрнуто проговорила невысокая женщина с русыми короткими волосами и сине-зелёными стандартными глазами. — Мегадредноут класса Коба — Коба. Канмусу и ваша возможная головная боль. — коротко "дежурно" представился я в ответ, заметно удивив всех присутствующих, кроме адмирала. — Ты остряк, конечно, но что за мегадредноут? Хотя... нет, можешь не отвечать. Судя по твоему обвесу, ты реально какая-то новая неведомая хреновина, с которой придётся пылинки сдувать. — саркастично ответил мужик в кепке с коротким козырьком, по возрасту мало отличающийся от адмирала. Нет, мужик, так не пойдёт... Сейчас ты у меня получишь. Разыграю-ка я недалёкую канмусу по типу той... Киров. — Товарищ адмирал, этот человек ведёт себя неподобающе советскому рабочему. Разрешите провести зачистку буржуазного невежества с помощью кулака. — спокойно ответил я, смотря в глаза адмирала... и по-прежнему с приклеенным к спине рюкзаком. — Так, вы надоели уже. Короче, если не хотите знакомиться нормально сами, то познакомлю вас я. Коба, этого хамоватого мужика зовут Евгений Иванович, он отвечает за работу с артиллерией противоминного калибра и зенитки, а также за их системы управления. Слева от него стоит Владимир Денисович по прозвищу "Вован" — спец по артиллерии крупного калибра, отвечает за твои прицелы, системы наведения и элеваторы, подающие твои снаряды. Также, если в казне разорвётся снаряд твоего 510-го калибра, ты знаешь, кому морду идти чистить. Последний неизвестный тебе угрюмый старик — Климент Евдокимович. Он у нас мастер участка, отвечает за исправную работу органов управления, благоустройство твоего экипажа и работает с боеприпасами, также с авиацией, если имеется. Ну а Татьяну Михалну ты уже знаешь, это она в случае чего будет отвечать передо мной, если ты вдруг от Бездны удрать не сможешь. В общем-то всё. — пояснил нам всем раздраженный офицер. И тишина... Впрочем, зачем что-то ещё говорить, если и так уже всё лаконично и ясно. "Вован" за крупную арту отвечает, Женя за пушки поменьше, Таня за мой рюкзак, а старик за взрывчатку и эскадрилью Ла-5МК... Нет, всё же очень странный у меня набор вооружения, как для корабля. — Ну так... про какой экипаж вы там говорили? — спросил я, решив слегка разрядить обстановку. — Точно, извините, что забыл. Сейчас вернусь. — учтиво ответил старичок, отправившись куда-то к себе в подсобку. Ждать пришлось не долго. Уже через полминуты оттуда вышел всё тот же Климент Евдокимович с пустыми руками, но... а кто это за ним семенит так бодро? — Знакомься, Коба, это твой экипаж — "морские феи", как мы их называем неофициально и "экипаж боевого обвеса канмусу" официально. Отвечают они за ремонт обвеса в полевых условиях, могут брать на себя управление зенитным огнём и всецело подчиняются только тебе. — дал короткое пояснение длинной веренице бирюзовых "человечков" адмирал. В этот момент всё моё внимание было приковано чётко к этой веренице. Десятки, а может и сотни этих силуэтов в миниатюрных копиях моего ОЗК. Рост отдельного представителя такого странного вида живых существ на глаз был около десяти сантиметров максимум. Один шаг старика сопровождался несколькими десятками шагов мелких, бодро марширующих ко мне. Обогнув механиков и адмирала, вся эта голубая орава выстроилась в три шеренги передо мной и встала по таки образцовой стойке "смирно", выжидающе уставившись на меня через стёкла своих ГП. — Чего молчишь? Поприветствуй своё пополнение, честь отдай и так далее. Мне что-ли это за тебя делать? — спросил Бак, кивнув на это сюрреалистичное представление. Ладно, Коля, ты справишься. Тебе приходилось ещё и не такое дерьмо видать, так что... — Здравствуйте, товарищи! — гавкнул я через глухой противогаз, стараясь не подавать виду о наличии дискомфорта на уровне спины. Ответ от "армии" последовал мгновенно. Сотни маленьких правых ручонок сквозь шелест резины отдали мне гордо честь, как новобранцы после муштры. Жесть, конечно, но похоже, что мне придётся с этим работать. — Вольно! — отдал я вторую команду, после которой "феи" опустили свои руки и вновь выжидающе уставились на меня. "Может... на боевые посты их отправить? Всё равно боекомплекта нет, не сделают же они ничего, если подчиняются мне целиком и полностью?" — подумалось мне. — Ладно... Всему экипажу боевые посты занять! Что после этой команды началось. Мигом ровный строй разошёлся кто куда в разные стороны от меня и ко мне. Одна группа отправилась к левой нижней "змее", чуть ли не касающейся пола. Вторая группа к правой, третья и по совместительству самая огромная вообще стала карабкаться по моему ОЗК! Что вообще происходит?! — М-да, кажись, это будет долго... — послышался усталый голос адмирала, после чего по моим линзам поползли человечки, закрывающие весь обзор на нормальных людей.***
Спустя целых полтора часа нам всё же удалось покинуть ремонтный цех. Почему так много? Ну-у, наверное из-за того, что я эти полтора часа висел на рюкзаке и пытался убрать свой обвес, попутно слушая попутно информацию про свой боезапас и этих "феечек"?! Арх... Ладно, там хотя бы полезная информация была. Как оказалось, с боеприпасами не всё так просто, как может показаться. Да, большая часть из имеющегося в арсенале нерушимого Союза подходит к моим орудиям, однако именно что "большая". Выяснилось, что оказывается мои орудия "Конденсатор-2П" имеют неопознанный тип боеприпаса с кодовым названием "ОМ-1", а бронебойные, фугасных и полубронебойные снаряды 510-го калибра моя любимая страна не производит ни на одном заводе, ибо нахрен не надо. Ну вот нет у нас таких кораблей, которым нужны бы были такие снаряды... не было. В итоге 510-ые (во всяком случае четверть от каждого типа) забрали на ближайший патронный завод, а 406-ые положили на склад... все, кроме ОМок. С этими снарядами вообще странная тема приключилась. Всего в течение двух часов после извлечения из моих трюмов этих штук сюда вместе с адмиралом и группой солдат заявился товарищ капитан. Снаряды изъяли, а всех, кто их видел, обязали подписать ещё несколько документов о неразглашении. Куда их там увезли и надолго ли — загадка на уровне "серп или молот?". Адмирал в свою очередь сказал, что КГБ и умники из лаборатории явно обо мне знают не то что больше адмирала, но даже меня самого, однако говорить не будут. Впрочем, снаряды снарядами, а обвес по расписанию. Как так вышло, что за моими плечами сейчас не то что тех "змей", но даже рюкзака пресловутого нет? Тут всё просто, как два пальца: канмусу по сути "рождаются" со способностью формировать и убирать обвес, и так как формально я канмусу все же являюсь, то обвес убрать тоже могу. Для этого достаточно просто "пожелать", а точнее — сломать себе мозг, как это сделать. Сергей сказал, что это дело практики. Через пару десятков раз смогу его вообще по щелчку пальцев вызывать, а нормативом является способность свободно манипулировать обвесом, создавая его отдельные части. Куда он сам при этом убирается вместе с 99% феечек — та же загадка из разряда "серп или молот?", но мне как-то плевать на это. Пусть умные люди с этим разбираются, а моё дело не хитрое. Кстати о феечках: как выяснилось опытным путём, эти довольно странные создания выбрали из двух с половиной сотен своих собратьев одного "представителя", который отныне всегда должен сопровождать меня где бы то ни было. А так как ОЗК и автомат с фильтрами являлись частью обвеса, то запихивать эту "феечку" пришлось в карман толстовки, которую я ношу уже по меньшей мере две недели, не снимая. Посмотрев куда-то в сторону моря, адмирал слегка поморщился, наблюдая уже вечернее солнце и ощутимо усилившийся ветер. Направлялись мы сейчас в сторону общежитий — небольших двухэтажных кирпичных домов с красивыми мозаиками на морскую тематику, расположенные на торцах зданий. В разных домах живут разные корабли, поделённые на классы. Сделано это для того, чтобы не возникало путаницы, кто где живёт, а так как база не самая большая, то и домиков тут не особо много. Всего три: для эсминцев, крейсеров и линкоров. — Так, слушай, времени у нас походу вообще мало остаётся, так что экскурсию закончит за меня чуть позже другая особа. Сейчас пошли ко мне в кабинет, переговорим и я отправлю тебя, куда надо. Тебе всё объяснят, а завтра я освобожусь и серьёзно возьмусь за тебя. Хорошо? — спросил адмирал, посмотрев пристально мне в слегка светящиеся глаза — тоже эффект от облучения и работы реактора. — Как скажете. — ответил я, направляясь вслед за адмиралом в другом направлении к виднеющемуся в сотне с лишним метрах от нас очередному двухэтажному зданию, больше похожему на типичную административку.***
Уже около самого здания мне на глаза справа от нас попалась странная тройка маленьких девочек, спокойно идущая в направлении общежитий. — Эти недавно с конвоя вернулись. Япошки часто во Владик гоняют свои паромы и контейнеровозы в обмен на танкеры с нефтью и еду. Довольно часто приходится задействовать наши эскадры, так как конвои довольно большие, хотя Японское море считается "зелёной" зоной, но мало ли. — пояснил офицер, открывая дверь своего здания. — "Зелёная" зона? Это типа зачищенные зоны? — уточнил я, проходя вслед за ним. — Да, они самые. Всего есть их пять: белая, зелёная, жёлтая, красная и чёрная. Так, например, в белых зонах можно вообще хоть круизные лайнеры с пассажирами водить, но вот в чёрных зонах вероятность не вернуться домой почти что 100%. Был миф, что ещё в начале блокады япошки смогли прорваться до Филиппин через чёрную зону, но было это давно и скорее всего не правда. — ответил Сергей, ведя меня за собой через весьма скудно отделанные коридоры. Разглядывая различные таблички на дверях, я подмечал про себя много чего интересного. Зал для брифинга, различные технические помещения, кабинеты того или иного человека. Так, например, я нашёл кабинеты начальника отдела по кадровой работе и какого-то "директора морского училища". Первый ещё ладно, но что тут второй забыл? Я думал, что на военные базы допускают уже после прохождения военно-морских училищ, а тут... от, жизни, походу, совсем отстал. Наконец, поднявшись на второй этаж этой небольшой цитадели, мы нашли нужную деревянную дверь, ведущую в адмиральский кабинет... по крайней мере табличка "адмирал С.О. Бак" гласила именно это. — Так, коврик на входе имеет характерные следы каблуков, от двери пахнет хорошими духами... Белоруссия! — воскликнул офицер Бак, бегло осмотрев дверь. Немедленно дверь была открыта, после чего два мужских тела ввалились внутрь, словно отряд зачистки в афганский кишлак. Однако не успели мы войти, как до наших ушей донёсся приятный женский голос, исходящий от противоположной стены. — Рада, что вы вернулись, товарищ адмирал. Я как раз закончила сортировку ваших документов по дате, алфавиту, назначению и важности. Я знала, что вы вернётесь именно в этот час. — проговорила... Она. Девушка, сидящая перед нами, просто не могла являться человеком. Милое лицо, тянущее максимум на двадцать пять лет, длинные волосы цвета неба, идеально чистая и гладкая кожа без прыщей, родинок или не дай бог чёрных точек. Довершало строение самого эталона красоты шикарнейшая фигура, видимая даже под официальной женской военной формой и пронзительные синие глаза, смотрящие на нас с обворожительной улыбкой. — Так, Белоруссия, я понимаю, что тебе после перевода на этой базе довольно скучно одной и тебе не терпится заняться хоть чем-нибудь, но можно хотя бы один день в неделю не пробираться ко мне в кабинет, не вскрывать замок моей двери и НЕ КОПАТЬСЯ В СЕКРЕТНЫХ, БЛЯТЬ, ДОКУМЕНТАХ?! — не выдержал Сергей, окончательно сорвавшись на крик. — Но ведь... — Пошла. Отсюда. Вон. Я. Сейчас. Занят. ЯСНО?! — продолжал кипеть адмирал, указывая трясущимся от гнева пальцем на открытую входную дверь. — Так точно, товарищ адмирал. — ответила слегка сжавшаяся от наплыва гнева канмусу, вставшая с адмиральского кресла и направившаяся на выход. Проходя мимо меня, она внезапно остановилась, заглянула глубоко в мои зелёные глаза и... отдала честь? — Линкор класса Советский Союз — Советская Белоруссия. Приветствую вас, товарищ верховный главнокомандующий. — отчеканила она чётко поставленным командирским голосом, после чего, не дав мне даже откашляться от вставшего комом воздуха, строевым шагом вышла из комнаты. Повисшая в комнате неловкая пауза уже начинала напрягать. Всё буйство адмирала постепенно сменяло снедаемое любопытство, а я... я прокручивал в своей голове всего один вопрос "Откуда?". — Знаешь, давай просто забудем о ней. Я потом ей устрою небольшой допрос, а сейчас давай просто сядем и поговорим. — сказал отошедший первым адмирал, закрывая за собой входную дверь на несколько поворотов ключа. — Теперь же, когда мы наконец-то остались наедине в месте, где нет лишних ушей или глаз, можно и поговорить. — добавил он, усевшись в своё кресло за стол спиной к задёрнутому шторами окну. Только сейчас я обратил внимание на относительно небогатое убранство комнаты. Стены с тёмно-зелеными обоями и золотым узором на них, небольшая люстра под потолком, одна вешалка в углу, шкафы с документацией по бокам от стола и огромная карта Тихого океана в половину стены, висящая по правую сторону от стола. На последней похоже были отмечены те самые зоны разных цветов от белого до чёрного. Собственно, вот и всё убранство, не считая аккуратных стопок на самом столе, лампы и набора ручек под правой рукой Сергея. Примостившись на один из мягких стульев, стоящих напротив стола, я приготовился слушать. — Кх-кхм... Как же меня это всё заебало... — внезапно сказал адмирал, потянувшись куда-то вниз во внутренний ящик стола. Секунда и в руке офицера оказывается простая алюминиевая фляжка со штампованным на ней гербом СССР. — Мужик, мужик-канмусу, господи, наконец-то меня, простого адмирала этого, сраного мира услышали. За это можно и самого дорогого хапнуть. — с облегчением сказал уже явно не сдержанный морской офицер, смотря в потолок. Секунда раздумий и крышка слетает с горла фляжки, позволяя уставшему человеку пригубить спасительную жидкость с резким коньячным запахом. — Я не понимаю вашей реакции. — ответил я в официальном тоне, не совсем понимая поступков показавшегося мне сдержанным человека. — Парень, ты не понимаешь, какое облегчение мне принесло твоё появление. Обычно я этого никогда не делаю, но, держи. Держи, пей и не возражай, отказ я не приму. — ответил он, протягивая мне свою флягу. Видя глаза этого человека, мне его стало даже слегка жалко. Столько боли я не видел в глазах людей со времён Афганистана. Мне прекрасно знаком этот взгляд измождённого жизнью и бесконечной тяжёлой работой человека, которому просто надо было с кем-то разделить своё горе. Поэтому, особо не размышляя, я схватил заветную флягу и присосался к ней. — Мужик, ты вообще понимаешь, что такое пять лет проработать в коллективе из одних баб? Ты вообще понимаешь, во что превратился флот? Сука, каждый день одно по одному. Я! Мужик сорокадвухлетний! Решаю проблемы девочек и девушек! Бабские проблемы! На флоте! — полубезумно твердил адмирал, пока я высасывал реально хороший выдержанный коньяк. Приостановив своё опохмеление, я лишь покачал головой, мол, да, понимаю, трудно всё это, а Сергей всё продолжал. — Вот, на той неделе эта, блин, Гремящий, взяла и во время маневров случайно пустила торпеду по берегу, а там наш связист оказался. Торпеда бахнула, берег разворотило, связист контужен и в коме лежит. На кого шишки все полетели? На меня, как ответственного за всю эту базу. Ты знаешь, сколько меня на разборах ебали без остановки во все дыры эти гандоны из штаба?! Всё! Хотел человек на следующей неделе поехать домой, так хуй ему! Пусть сидит тут до конца разбирательства, и не ебёт никого, что эти сраные бумажки на стол нужного человека только через месяц упасть могут. Ну не ебёт, понимаешь? — Это ещё что, у нас вона, в 81-м, апреле вроде, послали зачистить сектор наш батальон. Колонны идут, духов ещё издалека снимаем с гор только так. Сказали тогда нашей роте высадиться на высоту и удержать её двое суток, чтобы батальон наш закрепиться в секторе успел. Думаем, мол, щас там духов вообще раз два и все дела, ан нет. Сидим во всеоружии утром, днём, вечером, никого нет, пусто. Только глаза сомкнули — сразу на нас такая орава налетела. Ночь, крики, трассеры, не видно ни зги, а наших косят один за другим, да так точно ещё, что пиздец просто. Ну мы по норам закопались, думаем, подмогу вызывать надо, а то совсем нас примут, потому что уже четверть роты ранеными полегла. Вызываем арту нашу, координаты, наводка, даже цель дымом пометили, а нам в ответ тишина. Как потом выяснилось, какая-то сволота с верхушки сдала нас духам за кругленькую сумму. Все наши патрули, часовых, количество боеприпасов и численность, всё бородатым сдали! В итоге кое-как отбились, почти всю роту положили, треть вообще двухсотые, половина раненых инвалиды. Сектор зачистили, духов выбили, но на всю жизнь ту ночь запомнил. Гниды, сука. — М-да... Афган. Суровое место и суровая война. Эх, Коля, послал же Бог нас друг другу, теперь не отвертимся. Короче, прошу тебя сейчас не как адмирал, а чисто как мужик. Помоги справиться со всем этим бабьём, ну реально, я один просто скоро совсем выгорю. Вон, и так уже седина в мои сорок два начинает проклёвываться. Ну невозможно же так столько лет мариноваться в этом соку. — Да без проблем, что делать-то только надо? — Объясню потом, когда освобожусь. Сейчас дуй к Белоруссии, найдёшь её либо в доме для линкоров — она там одна живёт — либо в доме досуга, это чуть дальше, налево от ремонтного цеха, в общем, найдёшь, не пропустишь. Она тебе покажет всё остальное и ради всего святого... — Что? — Постарайся сделать так, чтобы тебя не затащили в постель в первый же день. Поверь, девственницы, не способные спать с людьми из-за их "хрупкости" это очень и очень взрывоопасная смесь, особенно для твоей похожей на труп рожи. Всё, можешь быть свободен. — Так точно, товарищ адмирал. До встречи. На этом и закончился наш короткий разговор "за жизнь". Теперь же мне предстояло разобраться с этой базой и не дать её основному населению причинить мне... ущерб. Буду называть вещи своими именами. — Это же надо так довести человека... — пробормотал я себе под нос, выйдя на свежий воздух под закрытое свинцовыми тучами солнце. День обещает быть довольно длинным.