Всему виной детородная пилюля

      Утро в Доме Блаженства началось непривычно умиротворенно и спокойно, но это лишь на первый взгляд. Если бы кто-то из слуг-демонов прошелся по пустым просторным коридорам — сразу бы понял, что-то тут нечисто… Однако никто не торопился уточнять на счет этого ни у одного из хозяев. Особенно Градоначальника Хуа, который просто терпеть не мог, когда его беспокоили в первой половине дня, ведь это время было посвящено семье.       Инь Юй как раз думал об этом, неспешно обходя владения хозяина, и, следуя аккурат мимо хозяйской спальни, смог услышать звуки непонятного копошения, что заставило его тут же умчаться в противоположную часть резиденции по добру по здорову. Слуга даже не пытался размышлять над тем, чем могли бы заниматься в опочивальне князь демонов и его обожаемое божество.       Строго говоря, они не делали ничего такого. Пока.       — Сань Лан, постой… Не надо… — неуверенно звучал голос Се Ляня.       — Ваше Высочество… прошу тебя… — требовал Хуа Чэн, в то время как возня на постели продолжалась.       — Нет, это я прошу тебя… Сань Лан, пожалуйста… М…       Губы принца снова запечатали поцелуем, что должен был дать понять — Се Ляня с огромной радостью хотели бы подчинить, но подчиняться в ответ — не намерены.       — Когда ты умоляешь меня таким голосом — могу ли я найти силы держаться, Ваше Высочество? — искренне не понимал демон. — Ты же тоже хочешь… давай…       — М… Нет, нельзя, — поддавшись на секунду уговорам супруга, прижал к себе за шею Хуа Чэна принц, торопливо отстранившись вновь. — Дети могут увидеть…       — Дети пошли в гости, они еще не скоро вернутся, не беспокойся, — продолжал «уговаривать» своими ласкающими поглаживаниями Сань Лан, и как раз в этот момент прямо у двери в свою спальню оба услышали нетерпеливые шаги.       — Папа Се! Папа Хуа!       В тот момент, когда малыш Бию-эр практически с ноги распахнул массивную кованную дверь, Се Лянь дергано столкнул со своего разомлевшего тела супруга прямо на пол, заставив Хуа Чэна с гулким хлопком приземлиться за кроватью, чуть было не сорвав шелковый балдахин. Какое-то время он так и лежал там, ошарашенный внезапным появлением своего младшего ребенка, стараясь понять, увидел ли сынишка чего, когда ворвался без стука?       Это хорошо еще, что Его Высочество, как и всегда, любил подолгу растягивать момент «уговоров».       — Бию-эр, малыш! — уселся на кровати Се Лянь, протягивая к своей маленькой копии руки. Мальчик не старше семи лет со слезами на глазах торопливо подбежал к отцу, обиженно уткнувшись лицом в его колени, стараясь усмирить поток слез. — Ну-ну, Бию-эр, скажи своему папе, что случилось, — мягко упрашивал ребенка принц, нежно поглаживая по голове, параллельно силясь понять, все ли в порядке с Сань Ланом на полу под кроватью.       Малыша Бию опять кто-то расстроил. Или же он сам расстроился. Се Лянь каждый раз с умильной улыбкой смотрел на его обиды, не в силах поверить, что сынишка мог получиться столь сильно на него похожим. Не только характером, но и внешне. Иногда Хуа Чэн собирал его волосы в милый забавный пучок на макушке, и тогда сходство становилось по-настоящему неоспоримым. Однако же сейчас волосы ребенка свободно спадали на плечи и спину нежными локонами, которые Се Лянь поспешно заплел в легкую небрежную косицу, чтобы не мешали. И вся ирония была в том, что этого малыша вынашивал не он, а Хуа Чэн, всей душой веря, что ребенок получится копией супруга. А сам принц в то же время носил под сердцем старшего братика Бию. И тогда на свет родился Сюин-эр, точная копия князя демонов! Родители и сами не понимали, как это у них так получилось. Только всепоглощающей любовью к своему супругу и можно было объяснить подобный исход событий. Ну и непреложным действием пилюли деторождения, которая была в тайне съедена обоими мужьями, в надежде «удивить» возлюбленного. Стоило ли говорить, что это у них с лихвой получилось сделать.       Теперь в Храме Цяньдэн, в Доме Блаженства и вообще всюду, где мальчишкам доводилось находиться, стоял шум, гам, смех и веселье. Если Бию и Сюина не развлекали отцы — они и сами прекрасно занимали друг друга в постоянных тренировках своего искусства фехтования на бамбуковых самодельных тросточках, изобретении смешных магических фокусов, а когда и это надоедало — ребятня донимала Инь Юя (что теперь на полставки работал их персональной нянькой и камергером), шкодничали в Призрачном городе или ходили в гости к знакомой детворе.       Сегодня был как раз день, определенный для посещения небесных чертогов, а именно — дворца Наньяна, где содержался наследник Фэн Синя и Му Цина. Этот ребенок был на год старше Бию и Сюина, и хотя бы по этой единственной причине все время старался самоутвердиться на своих товарищах, которые, вообще-то, и сами не лыком были шиты. А если учесть, что Чжимин-эр старательно подобрал все самые нелицеприятные качества характеров своих отцов — было ясно, что подобная дружба неминуемо несла оттенок вражды и постоянного соперничества. Но это не мешало им постоянно ходить друг к другу в гости, возможно, за неимением альтернативы в поиске других приятелей. Только вот к дочерям Пэй Мина и Пэй Су эти трое захаживали крайне редко, будь они хоть сто раз благовоспитаннее. Будто бы продолжать драться и оскорблять друг друга было куда интереснее спокойного приятного времяпрепровождения. А ведь это было и вправду веселее…       Так почему малыш Бию-эр опять в слезах?       — Чжимин-эр опять обзывался… — выпалил мальчик, все еще уткнувшись в белоснежную ткань домашнего ханьфу своего отца Се, как он его называл.       — А ты будь выше его и не слушай, — с улыбкой посоветовал принц, но мальчик не спешил соглашаться.       — Когда он называет меня слабаком — я могу стерпеть. Но когда он говорит плохое про Сюина, или тебя, или про папу Хуа — я боюсь не рассчитать силы и покалечить его!!! — рывком отпрянул Бию из нежных объятий Се Ляня, предоставив возможность рассмотреть его заплаканное личико с поджатыми губами. Слишком милый…       — Может, тогда вам с Сюином будет лучше найти себе какого-нибудь другого товарища для игр? — предложил принц, уже заранее зная, что сын откажется.       — Тогда Чжимин никогда не поймет, что он не прав!!! — вытер рукавом покрасневшие влажные щеки Бию-эр. — Если мы с Сюином его не заставим вести себя нормально — разве сам он сможет?       Се Лянь натянуто улыбнулся, подозревая, что его сыновья взвалили на свои плечи априори непосильную задачу. Чжимин был вспыльчив, как Фэн Синь, и самодоволен, как Му Цин, и восемь веков не сумели исправить их раздражающие привычки ворчать, браниться и закатывать глаза. Оттого хотелось оградить своих милых детей от этого маленького смутьяна, пока он не испортил их с Хуа Чэном ангелочков. Кстати о втором ангелочке, где Сюин-эр?       — Я обиделся, а Сюин-гэгэ остался заступиться за меня. Поэтому наверняка они оба сейчас дерутся, а я не хотел смотреть на это… Поэтому я думал прийти за подмогой, чтобы суметь разнять их… — расстроенно пояснил Бию-эр, выжидательно поглядев на своего отца Се.       Тот даже не знал, как быть. Разумеется, ему не хотелось, чтобы его любимых сыновей обижал хоть кто-то, но разве правильно вмешиваться во взаимоотношения еще маленьких детей? И вообще, как они смогут жить, если не научаться решать свои проблемы самостоятельно? Пока голова Се Ляня раскалывалась от этих вопросов, Хуа Чэн, наконец, поднялся с пола и дал о себе знать.       — Надо было сразу прийти к своим родителям, Бию-эр, моя крошка, — с лучезарной улыбкой приблизился он к ребенку, тотчас беря на руки. — Папа Хуа умеет разговаривать с некультурными небожителями. И их отпрысками.       — Сань Лан… — осторожно позвал принц, встав рядом, стараясь намекнуть своему мужу, чтобы тот не рубил с плеча, иначе воспитание ребят будет неизбежно загублено.       — Папа Хуа, ты тоже был тут? — удивленно воззрел на родителя Бию, стараясь понять, откуда тот появился. Из-под кровати?..       — Ага. Потерял свою бусинку, поэтому искал ее вон там, — неопределенно кивнул в сторону Хуа Чэн, надеясь, что сын более не станет вдаваться в подробности. — Отправимся к твоему братику прямо сейчас, и поможем ему в противостоянии!       — Да! — возликовал Бию, подпрыгнув в объятиях отца. Настроение его заметным образом улучшилось. — Папа Хуа, ты всегда знаешь, что делать!       Се Лянь кисло улыбнулся, борясь с непонятным чувством в груди. Конечно, «папа Хуа» хороший, но разве все время потакать своим детям — это правильно? Еще не ровен час превратятся в таких же избалованных, как…       «Каким я был в детстве…» — смущенно подумал принц, поспешив вслед за удаляющимся супругом и ребенком, которого продолжали нести на руках.       — Не волнуйся, Ваше Высочество, — успокоил супруга по дороге в небесное царство Хуа Чэн. — Я не собираюсь устраивать экзекуцию.       — Я на это очень надеюсь, — посмеялся Се Лянь, — не забывай, обиды детей быстро исчезают, а вот со взрослыми все сложнее.       — Кто сказал, что обиды детей быстро забываются? — приподнял бровь Хуа Чэн, внутренне не согласный с этим высказыванием. Он знал, о чем говорил, ибо ненависть к Фэн Синю и, в особенности, к Му Цину, носил в своем сердце как раз с самого детства. И с возрастом она лишь крепчала, смешиваясь то с ревностью, то с презрением.       А теперь еще и их отпрыск заставляет его сыновей плакать и сердиться! Нет, экзекуцию он, так и быть, не станет устраивать, раз пообещал супругу. Но проучить непутевую семейку все же казалось необходимостью.       Хуа Чэн уже представил себе, как возникнет перед этим мелким сосунком Чжимином в самой что ни на есть угрожающей позе, заставив того затрястись в непритворном ужасе, и затем пасть ниц, чтобы молить Сюина и Бию о прощении. Тогда он, так и быть, пожурит его немного, и, разумеется, не забудет наведаться к его папашам, что до сих пор не научились воспитывать детей!       Но когда они с Се Лянем и маленьким Бию оказались во дворце Наньяна, не услышали звуков драки или даже ссоры. Лишь тихие вкрадчивые голоса, будто бы кто-то старался вести переговоры. Принц предложил притаиться за углом и послушать, что происходит.       Вскоре они смогли различить голос Му Цина.       — Чжимин, Сюин, вы не должны сражаться. Не должны оскорблять друг друга или родных друг друга… Так поступать неправильно. Вы и сами знаете.       Хуа Чэн и Се Лянь удивленно переглянулись и тихонько выглянули из-за занавески, что прятала их от взора Му Цина, которого смогли разглядеть сидящим на кушетке у целой груды разломанных вещей. Эта душещипательная речь и впрямь принадлежала ему! Даже принцу подумалось, что он лишь ослышался. Как его бывший слуга мог произносить подобное так спокойно и убежденно?! Это было слишком непохоже на него… Правильно говорят, отцовство делает из мальчишек мужчин уже по-настоящему…       Му Цин продолжал увещевать насупившегося черноволосого мальчишку в черно-красном одеянии, слегка изорванном. Волосы, заплетенные в высокий хвост на макушке, неизбежно растрепались в ходе драки. Это был Сюин-эр, и сидел он как раз в объятиях Му Цина, прямо у него на коленях, с показным неудовольствием позволяя увещевать себя. Пусть родители его и удивились тому, что их старший ребенок позволяет чужим людям беспокоиться о нем, знали, что если бы ему не нравилось — давно бы уже ушел. А раз сидит — то вовсе и не против, пусть лицо его и было до смешного рассерженным.       Фэн Синь тоже был тут, стоял неподалеку, оперевшись о стол, и в свою очередь держал перед собой их с Му Цином сына, Чжимина, положив ему широкие смуглые ладони на вздернутые плечи. Он был таким же, как и всегда — ершистым светловолосым мальчишкой, с надменно прищуренными глазами. Сейчас же он, вынужденный подчиниться авторитету отцов, стоял присмиревший, со сложенными на груди руками, которые его отец то и дело одергивал вниз, взывая к приличному поведению.       — Ладно, теперь помиритесь и попросите друг у друга прощение, — скомандовал Фэн Синь, подталкивая своего ребенка навстречу к отпрыску Его Высочества.       Му Цин, негласно соглашаясь со своим супругом, кивнул, и приподнял с колен Сюина, развернув по направлению к Чжимину.       — Ну? Что нужно сказать друг другу? — нетерпеливо спросил он спустя минуту напряженной тишины между детьми.       — Извини… — процедил Чжимин, взяв на себя неподъемную ответственность попросить прощения первым.       — Извини, — тихо повторил Сюин, опустив голову. Куда правильнее было выяснять отношения кулаками на его взгляд. Пусть Чжимин был старше и пока еще сильнее — так было даже лучше.       — Хорошо, теперь пожмите друг другу руки, — не унимался Фэн Синь, желая добить своего ребенка окончательно. Неужели он не слышал, как у того заскрипели в ярости зубы?!       Се Лянь, Хуа Чэн и Бию-эр все еще оставались тайными свидетелями происходящего, невольно умилившись представшей перед глазами картиной. Старые друзья Его Высочества мирят их детей, разве не чудесно? Наверняка и сами мальчики теперь поймут, как важно уметь хорошо себя вести.       Как раз в этот момент Чжимин уверено шагнул навстречу Сюину с протянутой вперед ладонью, дабы покончить с приказом отца поскорее и избавиться, наконец, от присутствия этого раздражающего «полудемона», однако мальчик так торопился, что совершенно не смотрел под ноги и, разумеется, не заметил, как прямо под его ступню попала ножка от разломанного им же давеча стола в припадке ярости. Тем самым юный господин внезапно потерял равновесие и рывком упал на ничего не подозревающего Сюина. Закончилось это падение случайным соприкосновением их губ между собой, что ожидаемо привело к неистовым крикам и воплям с обеих сторон!       Разумеется, это был не самый приятный первый поцелуй, о котором хотелось бы мечтать этим мальчикам. Как и их отцам. Только что витавший в воздухе мир растрескался, не успев установиться. Из-за шторки выскочил разъяренный Хуа Чэн, схвативший за шкирку Му Цина, и принялся трясти его, упрекая в намеренном грязном обольщении его невинного Сюина. Се Лянь пытался разнять мальчиков, что вцепились друг другу в волосы с еще большей яростью, чем до этого, а Фэн Синь тщетно старался успокоить рыдающего навзрыд Бию, нежное сердечко которого не выдержало накала страстей.       — Чертов Сюин! Лучше бы вместо тебя был Бию!!! — вопил Чжимин, уже в который раз показательно стирая со своих губ нечто неразличимое.       — Не трожь моего диди, ты, паршивец!!! — неистовствовал Сюин, красный от стыда и непритворного отвращения.       — Дети, пожалуйста, ничего страшного не случилось!.. — вклинивался между ними Се Лянь, но тщетно. Пока все вдоволь не отвели свою душу в драке — не успокоились.

***

      — Папа Хуа, а что такое «грязное обольщение»? — спросил Сюин своего родителя, двумя часами позднее после происшествия в обители Наньяна.       Все четверо, — Хуа Чэн, Се Лянь, Сюин-эр и Бию-эр — как раз только что уселись за столик одной любимой трапезной, и дети уже успели заказать всевозможные вкусности, которые папа Хуа пообещал купить своим дорогим детишкам, чтобы поднять их настроение. Се Лянь как и всегда не слишком ратовал за то, что его супруг так нещадно балует их малышей, но чаще всего и сам был не в силах отказать их милым упрашивающим личикам. Эти непоседы обещали вырасти еще более капризными, чем он!..       Принц подозревал, что воспитание детей — это особое удовольствие, тяжкий ежедневный труд, и все же временами ему казалось, что они с Сань Ланом неплохо справляются. Но это чувство превращалось в панику и неуверенность, когда один из мальчишек задавал какой-нибудь каверзный вопрос, вроде того, что повис в воздухе сейчас.       — Папа Хуа, — снова обратился Сюин к своему отцу, на мгновение превратившемуся в каменное изваяние от шока. — Ты ведь сказал так дядюшке Му, так что значит «грязное обольщение»?       Хуа Чэн смущенно покосился на Се Ляня, в надежде, что тот выручит его, но супруг одарил его в ответ осуждающим взглядом. Его значение было предельно понятным: сам набедокурил — сам и выкручивайся.       — Грязное обольщение — это кое-что нехорошее, — бессвязно принялся объяснять любопытным ребятам князь демонов, судорожно подбирая в своей голове наиболее подходящие слова. — И послушным детям нельзя говорить и делать такие вещи, — с нервной улыбкой пояснил Хуа Чэн, надеясь тем самым присечь дальнейшие расспросы.       Но детям этого было явно недостаточно.       — Значит, поцелуи тоже могут считаться «грязным обольщением»? — решил уточнить Бию-эр, задумчиво наматывая темно-русый локон на свой пальчик.       — Ну… да… — замешкался князь демонов, не зная, как было бы ответить правильнее. Все-таки сейчас стоило позаботиться об их благопристойности, а разговоры о любви подождут. Им ведь всего по семь лет в конце концов!.. Се Лянь продолжал попивать свой чай, делая вид, что его тут нет. Однако, когда Сюин заговорил снова, принц неизбежно подавился.       — Значит, вы с папой Се тоже занимаетесь этим «грязным обольщением»?       Пока Се Лянь старался откашляться, Хуа Чэн буквально свалился со скамьи.       — С… с чего ты это взял, Сюин-эр? — нервно улыбаясь, интересовался Хуа Чэн, изо всех сил стараясь нацепить на себя непринужденный вид. Такое не работало при разговоре с супругом и его отпрысками…       — Вы с папой Се все время целуетесь, разве нет? — принялся вторить своему старшему брату Бию-эр, но, слава богу, смутившимся родителям не пришлось отвечать. Наконец, в зал принесли их яства.       — Ешьте, пока не остыло! — хлопнул в ладоши Се Лянь, излучая великодушие и благоговение. На деле, как раз сейчас он вспоминал, как с утра Бию чуть было не застал своих родителей за настоящим «грязным обольщением». Как он и думал, дети видят всё…       Но сейчас малышей больше интересовали сладости и вкусности, что расположились прямо перед ними. Булочки и конфеты ребята сразу же принялись уплетать за обе щеки, изредка мальчики наливали себе чай, помогая обслуживать друг друга.       — Не торопитесь так, — обеспокоенно попросил принц, — принимать пищу надо с тем же изяществом, как во время чтения или занятием каллиграфией…       Сейчас Се Лянь чувствовал себя ворчливым стариком. Даже его собственный отец никогда не был так придирчив к нему, Се Ляню, во времена его беззаботного светлого детства. Оттого ли принц постоянно возвращался к мыслям о своем собственном отце или же нет, но только теперь, став родителем, он мог понять почившего правителя Сяньлэ в полной мере. И ведь каким же прекрасным отцом казался принцу государь теперь! Самым лучшим, разумным, понимающим и справедливым. И почему Се Лянь так предвзято относился к нему?..       «Что если мои мальчики тоже возненавидят меня, если я буду досаждать им замечаниями все время? — взволновано думал Его Высочество. — А если не буду — не станут ли они вести себя так же скверно и неконтролируемо, как Ци Жун?!.. Почему быть отцом так сложно?..»       «Не волнуйся, гэгэ, — вдруг ворвался в голову Се Ляня веселый голос супруга. — Как же они могут вырасти плохими людьми, если мы их родители? Такое было бы просто невозможно».       Принц воодушевленно покосился на мужа, утонув в его теплом нежном взгляде, и почувствовал куда большую уверенность в том, что они все делают правильно. Разве что… можно было бы целоваться при них чуть реже. Если мальчишки уже вздумали задавать им вопросы о поцелуях и обольщении, значит уже все прекрасно понимают.       Такие сообразительные!.. И такие милые.       Хуа Чэн и Се Лянь только и могли, что с улыбкой вздыхать, глядя на них, пока мальчики делили конфеты, самые вкусные, впрочем, оставляя для папы Се и папы Хуа.       Как и сказал князь демонов однажды, теперь каждый из супругов мог бы дарить в два раза, нет, в три раза больше любви, чем мог бы, и это было прекрасно.       За умилением демон и божество даже не заметили, что рядом оказался Инь Юй.       — Прошу прощения, но ребятам пора на занятия, — услужливо поклонившись градоначальнику Хуа, молвил подручный, и ребятишкам ничего не оставалось, кроме как доесть второпях то, что осталось, и поковылять обратно в Призрачный город, позволяя запереть себя на ближайшие четыре часа в учебной комнате. Правила — есть правила. Даже добренький папа Хуа не позволял пропускать обучение. Что уж говорить о строгом папе Се.       Но в любом случае, малышам от этого была одна выгода. А что на счет их родителей?       — Хм… Чем бы заняться, пока наши любимые дети усердно учатся, гэгэ? — невинно спросил своего супруга Хуа Чэн, надеясь, что Его Высочество правильно истолкует его намек. Они как раз вернулись в Дом Блаженства и наблюдали за тем, как двери в учебный класс их сыновей запираются.       — Думаю, что тебе бы тоже не помешало немного заняться каллиграфией, Сань Лан, — развернувшись на супруга, молвил принц, но князь демонов явно не пылал от энтузиазма сидеть в одной напряженной позе долгие часы, потому недовольно скривился. — Ну-ну, Сань Лан, не ленись. Ты же не хочешь, чтобы наши дети, желая подражать тебе, обзавелись таким же скверным почерком?       — Не такой уж он и скверный… — вяло протестовал Хуа Чэн, но в итоге все равно был усажен за стол в большом просторном «зале для раздумий», так называлась их библиотека.       — Гэгэ зажжет ладан? — попросил Сань Лан, неторопливо выводя строчку за строчкой.       Се Лянь милостиво поднялся, чтобы подготовить курильницу для благовоний. Он был готов потакать любым капризам, лишь бы супруг не отказывался от занятий каллиграфией.       — Гэгэ помассирует мне плечи? — снова просил Хуа Чэн, всем своим видом изображая усталость, пусть уселся над свитком в лучшем случае пятнадцать минут назад.       Ничего не поделаешь, принцу пришлось усесться сзади и начать мягко надавливать подушечками пальцев на напрягшиеся мышцы.       — Чуть ниже… — подсказывал Хуа Чэн, прикрыв глаза.       — Не отвлекайся от письма, — с улыбкой пожурил его Се Лянь, впрочем, от легких стонов мужа уже почувствовав небольшое головокружение и даже напряжение в одном конкретном месте своего тела.       — А гэгэ… поцелует меня? — слегка повернувшись на Его Высочество лицом, снова просил демон, нацепив на себя самое безгрешное выражение лица из всех возможных.       Се Лянь уже подался вперед, раздумывая над тем, достаточно ли будет лишь чмокнуть его в губы, или принц уже и сам не устоит от более глубокого поцелуя. Так или иначе, он чувствовал себя попавшим в ловушку князя демонов. Снова Хуа Чэн обставил все таким образом, будто бы ни к чему происходящему не приложил руку, все само собой получилось, и Его Высочество про себя уже смирился с этим, мысленно прикидывая, где удобнее всего будет заняться любовью — прямо на столе, или все же на полу?       Как вдруг двери «зала для раздумий» резко распахнулись, не позволив устам соединиться. На пороге стоял взволнованный Инь Юй, всем своим видом излучая неподдельную панику и ужас.       — Дети! Дети исчезли!.. — выпалил он.       — Что?! — подскочил со скамьи Се Лянь, краем уха услышав, как Хуа Чэн выронил кисть на пол. — …Как такое могло произойти?! Ты был с ними?       — Да, — упал на колени Инь Юй, принявшись биться головой о каменный пол. — Я был там, и ничего не смог поделать! Я заслуживаю смерти!..       Се Лянь впал в состояние шока, не в силах двинуться или что-то сказать, настолько сильна была хватка ужаса. А Хуа Чэн в одно мгновение оказался рядом со слугой, резким движением руки поставив того на ноги перед собой. У принца в голове проскочила мысль о том, что его муж сейчас убьет своего помощника, но тот, как ни странно, оказался более собранным в экстренной ситуации и не собирался впадать в безумие. Так он точно не поможет своим детям!       — Успокойся. И расскажи, что случилось. Все, до мельчайших подробностей, — тон его голоса был крайне суровым. Но взгляд был сосредоточенным и бесстрастным. Он явно знал, как надо вести себя во время всеобщей паники. Мысленно Се Лянь поблагодарил его за эту силу.       — Мы занимались обучением. Молодой господин Сюин как раз в это время читал «дао де дзин», а молодой господин Бию делал записи в свиток. И тут, ни с того ни с сего, двери учебной комнаты распахнулись, все пространство объял черный дым, а когда он растворился — кроме меня никого не было!..       Рассказ Инь Юя заставил Се Ляня запаниковать еще больше. Хуа Чэн что-то прикинул у себя в голове и отошел от слуги, приблизившись к Его Высочеству.       — Гэгэ знает что-нибудь о черном дыме, что похищает детей? — спросил он.       — Я… я… — лепетал принц, совершенно потерявшись.       Видя его состояние, князь демонов мягко обнял мужа за плечи и заглянув в его глаза, заставив внимать себе.       — Ваше Высочество. Не бойся. Мы найдем их.       — …Но что если… А вдруг они… — чуть было не плакал принц, и снова Хуа Чэн поспешил уверить его:       — С ними все будет хорошо. Это наши сыновья в конце концов. Никто не сможет причинить им вреда, верь в них.       Се Лянь нервно сглотнул, коротко кивнув в ответ. Наконец, он начал приходить в себя.       — Давай не будем тратить время, — сказал принц, и во взгляде его появилась непоколебимая решимость и надежда в то, что сказал ему Хуа Чэн.       — Предлагаю Его Высочеству подняться на небеса и попросить помощи в поисках. А заодно поспрашивать о загадочном черном дыме. Наверняка хоть кто-то будет знать. А я осмотрю учебную комнату на предмет улик, — предложил князь демонов, и на том они расстались.       Хуа Чэн придумал прекрасный план, потому что едва Се Лянь поднялся на небеса — тотчас утонул во всеобщей панике и беготне. Оказалось, что дочерей генералов Пэев тоже похитили!.. Тот же черный дым, кто бы мог подумать! Едва встретившись с Мингуаном и Пэй Су, Се Лянь ощутил себя не таким потерянным и одиноким в их с Сань Ланом беде.       Множество божеств собралось в зале для переговоров, и в результате консилиума было выяснено следующее. Похититель — неизвестный доселе (или крайне древний) голодный дух, что питается маленькими детьми божественного происхождения, дабы восполнить запас магических сил. Почему именно детьми? Все просто. На взрослого божества у этого духа просто не хватило бы сил. А ребенок для этого идеально подходит. К тому же, сын Му Цина и Фэн Синя не пропал, а значит, этот дух был слишком трусливым, для того, чтобы заявиться в небесное царство. Поэтому он навестил лишь тех детей, что проживали в мире людей. Дочери Пэй Мина и Пэй Су как раз содержались со своими матушками в деревушке Юйши Хуан, и редко проводили свое время во дворце Мингуана — слишком скучном месте для маленьких девочек.       Теперь, когда ситуация хотя бы отчасти прояснилась — возникал вопрос, что делать дальше и как найти голодного духа до того, как трагедия будет неминуемой. Стоило ли говорить, что никто из несчастных родителей не желал, чтобы его ребенка съели!       Как раз в этот момент появился Хуа Чэн, немного напугав своим неожиданным появлением небожителей. Знал ли тот дух, что надумался похитить наследников «Собирателя цветов под кровавым дождем», на кого решил посягнуть? Вероятно, он просто безмозглое создание, лишенное любого подобия страха. Или же невероятно сильное.       Однако Хуа Чэну не было дела до измышлений присутствующих, подойдя к Се Ляню, он протянул каплевидную чешуйку черного цвета.       — Будто бы пластинка чешуи гигантского змея… — задумчиво молвил Се Лянь, чувствуя, как сильно сдавило грудь в страхе за детей. Они, конечно, были очень сильными и проворными, но все же…       — Да, кажется, что так, — ответил Хуа Чэн, протянув еще что-то, зажатое в другой руке. — Но видел ли гэгэ, чтобы у змея росли волосы?       В пальцах князь демонов сжимал едва различимый пучок черных спутанных волос, жестких и грязных. Пусть улик было не так много, но это было больше, чем ничего. Юйши Хуан тоже вышла вперед, протянув свою часть «головоломки».       — А это то, что я нашла у себя в доме после исчезновения Лихуа и Мейлин, — с этими словами она показала сломанный кончик огромного черного когтя.       Присутствующие переглядывались, не в силах представить, что это за существо, какого оно размера и где обитает. Бань Юэ, вторая несчастная мама из присутствующих, смогла определить, что все три улики были ядовиты, но это лишь говорило о степени угрозы, а не месте, где подобный дух мог бы жить.       — Градоначальник Хуа, вы ведь князь демонов, неужели кто-то из ваших подданных не знаком вам до такой степени? — спросил генерал Пэй, потирая подбородок, ставший красным от этого продолжительного действия.       — Да! Разве не вы говорили, что знаете обо всем на свете? — возмутился Пэй Су, тотчас притихший под гневным взглядом Хуа Чэна.       Как будто бы князь демонов стал бы утаивать эту информацию, если бы ей обладал! Однако же, возможно, он был знаком с тем, кто знает.       — Пора заглянуть в гости к Черноводу.

***

      — Мин-сюн…       — Я ведь просил не звать меня так. Мое имя Хэ Сюань, если ты забыл.       Ши Цинсюань смущенно улыбнулся, разлив еще немного чая по их чашкам.       — Я помнил. Просто звать тебя Мин-сюном мне привычнее…       — Я говорил тебе, что твои «привычки» страшно раздражают?       Хэ Сюань сегодня был слишком уж говорлив. Даже Ши Цинсюань это заметил, но для себя объяснил это тем, что Мин-сюн, наконец, сегодня наелся вдоволь и теперь пребывает в хорошем расположении духа. Он не знал, что столь необычное поведение Главного морского гуля связано с тем, что тот решил сделать бывшему Повелителю ветра предложение руки и сердца. Сегодня. Сейчас. Поэтому и пригласил его посетить свои скромные владения в Черных водах.       Именно в тот момент, когда Хэ Сюань собрался с силами, дабы сказать своему гостю заветное «будь моим», Хуа Чэн с ноги снес двери с петель, тем самым заявил о своем прибытии.       Тотчас в зал за ним зашла кучка небожителей в лице Се Ляня, Пэй Мина, Пэй Су, Юйши Хуан, и демоницы Бань Юэ.       Ах, да. Из повествования вылетела одна крайне любопытная деталь. Все это время Ши Цинсюань восседал на коленях хозяина Черных Вод, стараясь подавить в себе желание обвить руками его шею, и продолжал угощать чаем, лихорадочно соображая, что бы сказать? Думал ли он, что хоть когда-нибудь у него будет такая проблема? Они с Мин-сюном будто бы поменялись местами… Хэ Сюань подбивал на разговор, а Ши Цинсюань не знал, как отвечать. Однако же теперь бывший Повелитель ветров в самом деле лишился дара речи, когда шестеро пар глаз (ладно, пятеро пар глаз и еще плюс один), уставились на сладкую парочку в легком недоумении.       Хэ Сюань чуть было в первый раз в жизни (в смерти) искренне не рассмеялся. Всегда ему «везло» таким образом. Был ли это «знак свыше», что связывать себя узами брака — немного поспешное решение? Не известно. Вот только Ши Цинсюаня с его колен как ветром сдуло. Иронично…       — Ваше Высочество, не смотрите так! Вы все неправильно поняли! — обращался он к Се Ляню, которого увидел первым после Хуа Чэна. Голос бывшего божества доносился из-за плотной гардины, скрывающей безрадостные виды за окном мрачного замка, но принц ему не ответил. Сейчас было совершенно не до любовных интриг.       — Мы здесь не для этого, — сложив руки на груди, пояснил Хуа Чэн, уставившись на Хэ Сюаня.       Тот торопливо возразил:       — Денег нет!..       — Это я и без тебя знаю, — смерил демонического товарища суровым взглядом Хуа Чэн.       — Ты пришел не за долгом? Зачем тогда?       — Нужна информация. Гэгэ, — едва он обратился к супругу, голос его стал мягким и вкрадчивым. Будто бы все это время в одном и том же человеке жили две личины, одна для Его Высочества, другая — для всех остальных. Но теперь ведь у него появилось двое сыновей, пронеслось в голове Черновода. Если князь демонов и его супруг тут — кто тогда сидит с их детьми?       Се Лянь передал в руки Хэ Сюаня найденные предметы с тела демона и взволнованным голосом пояснил ситуацию. Так вот в чем дело… Это все объясняло.       — Ну? Знаешь, кому принадлежит это? — спустя мгновение молчания нетерпеливо спрашивал Хуа Чэн.       Хэ Сюань знал. И, видя, как важна эта информация для присутствующих, в особенности — для князя демонов, хотел было поторговаться за списание некоторых его долгов. Но особенная мрачность Хуа Чэна не позволила ему играть в подобные игры.       — Дао Лао Гуй, — был ответ.       — А? Ты знаешь, кто утащил детишек? — присел рядом с Черноводом Ши Цинсюань, осмелевший для того, чтобы выбраться из-за гардины. — Твой подчиненный?       — Нет. Просто обитает на одном из морских утесов в моих владениях, — ответил Хэ Сюань. — На острове к западу отсюда, — сказал он, обращаясь теперь к Хуа Чэну.       — Этот демон и раньше ел детей? — спросил Пэй Мин.       — Это не демон. А демоница. И, если честно, я впервые слышу о том, что она ест детей. Лао Дао Гуй безумна, но все же не так избирательна в плане рациона. Иначе я бы знал об этом.       Ответ и успокоил и взнервировал небожителей в равной степени. Ранее это существо не питалось детьми, и это было уже отличной новостью. Однако известие о ее безумии всколыхнуло новые опасения.       — Надо немедленно отправиться на тот остров! — скомандовал Се Лянь, и остальные его, разумеется, поддержали.       — Сочтемся, — кивнул Хуа Чэн морскому товарищу, заставив его устало выдохнуть. Небось, спишет лишь жалкую сумму в пару сотен нолей, и на этом все. А ведь ему еще собирать на свадьбу!..       Он и не подозревал, что Хуа Чэн и не думал прощать ему хоть что-то. Наоборот, хотел взыскать за то, что не следит за своей нечистью как следует.

***

      Несчастные родители под предводительством Хуа Чэна и Се Ляня аккуратно пробирались через спутанные морской тиной проходы, что давно уже заставили их уйти от побережья вглубь острова, и теперь вели в подземелье, время от времени раздваиваясь, петляя, сужаясь и снова расширяясь.       Где-то здесь находились их дети, и Се Лянь, не в силах сдержать свои эмоции пару раз начинал во все горло звать Сюина и Бию в надежде услышать их голос, но вскоре замолкал под натиском уговоров других путников.       — Ваше Высочество! Вы сейчас ее спугнете! Эту демоницу… — вполголоса сказал Пэй Су, продолжая вести за собой за руку Бань Юэ.       — Прошу извинить, я просто боюсь, что мы можем ходить кругами, — вяло оправдался Се Лянь, в результате чего Юйши Хуан своевременно предложила разделиться.       Наверняка даже у двоих из них, шестерых, были все шансы сразится с Дао Лао Гуй и одержать победу. Зато на поиски уйдет куда меньше времени. Решено! Теперь они будут продолжать свой путь по парам.       Се Лянь и Хуа Чэн какое-то время шли молча. Принц напряженно прислушивался к каждому шороху, старался почувствовать в какую сторону следует идти и в какой-то момент даже начал лепетать полушепотом что-то неразличимое.       — Гэгэ, — обратил его внимание на себя идущий впереди князь демонов. Рука его мягко сжала ладонь принца и тем самым слегка привела в чувство. — Когда мы найдем наших детей — напомни мне научить их общению в духовной сети. Таким образом мы всегда сможем связаться с ними.       — Да, хорошая идея, — улыбнулся Се Лянь, накрыв второй ладонью руку Сань Лана, и как раз в этот момент услышали голоса:       — Сюин-диди! Мне страшно!       — Бию-диди, возьми меня за руку!..       Это были голоса девочек Пэев! Лихуа и Мейлин. И раз уж эти барышни прямо сейчас обращались к их детям по имени, то наверняка они тоже неподалеку, и с мальчиками все хорошо!..       Камень упал с души обоих родителей. Да, Хуа Чэн держался на порядок решительнее Се Ляня, но переживал ничуть не меньше. Принц лишь сейчас это понял, когда князь демонов прерывисто вздохнул, потерев лицо свободной ладонью, и тотчас помчался в сторону, откуда доносились голоса, потянув за собой Его Высочество.       — Лихуа-шидзе, ты ведь говорила, что не боишься темноты, — по доброму насмехаясь, отвечал девочке Сюин.       — Мейлин-шидзе, ты же старше. Разве не ты должна нас успокаивать? — недоумевал малыш Бию.       В голосе ребятишек не было и толики страха. Все как и сказал Сань Лан, подумалось Се Ляню, их дети — особенные. Ничто не может случиться с ними!       Каково же было удивление принца и его супруга, когда они, наконец, выскочили на открытую просторную площадку и увидели целую толпу ребятни! Под предводительством их сыновей.       — Папа Се! Папа Хуа! — едва мальчишки завидели своих отцов, тотчас кинулись к ним навстречу.       — Мои дорогие! Вы в порядке!.. — присев на землю на одно колено, воскликнул Се Лянь, с силой стиснув в объятиях своих мальчиков. Хуа Чэн уселся тут же, обнимая их всех сразу с неменьшей радостью.       — Я говорил тебе, Ваше Высочество, что этих детей не так-то просто съесть. Не то что напугать, — по очереди поцеловав каждого (включая Се Ляня), победоносно молвил князь демонов.       Его фраза несколько удивила мальчишек.       — А? «Съесть»?       Се Лянь не успел им объяснить, ибо их кучку окружили остальные дети, в том числе девочки Пэев.       — Дядюшка Се! А наши родители тоже здесь? — вцепилась в рукав знакомого божества Мейлин.       — Да, мы разделились, чтобы найти вас побыстрее. Сейчас отыщем их, и сможем…       Он уже хотел пообещать, что совсем скоро они будут дома, в безопасности, как вдруг из глубины пещеры послышался ужасный громогласный рев, заставивший испуганных детей заголосить и попрятаться за спинами их спасителей. Только Сюин и Бию сохраняли относительное спокойствие, увещевая остальных не кричать и взять себя в руки.       Совсем скоро в центре открытой площадки, где все они сидели, выскочило огромное уродливое существо, покрытое чешуей вместо кожи, с длинными черными растрепанными волосами и когтистыми перепончатыми лапами. Визуально оно было похоже на гигантского калеку с обрубленными по локоть руками и ногами без лодыжек, но все же человеческого было в ней крайне мало. Это и была та самая Лао Дао Гуй, которую они искали.       Хуа Чэн без лишних разговоров кинулся на чудовище, призывая Эмин к атаке.       — Папа Хуа! Постой! — потянулся в сторону родителя Сюин, но тот, к кому он обращался, кажется, не услышал его. Се Лянь старался успокоить детей, но возглас старшего сына озадачил его.       — Сюин-эр, мальчик мой, ты куда?! — еще чуть-чуть — и он бы не успел схватить его за руку, так как Сюин уже бросился вслед за отцом, прямо в гущу сражения.       — Папа Хуа может убить ее! — воскликнул Бию, возникший рядом, и Се Лянь совершенно перестал что-либо понимать.       Принц не хотел, чтобы дети восприняли его жестокосердным, но все же постарался объяснить, что если не убить это создание — оно снова может начать красть детей себе на съедение.       — Она вовсе и не собиралась нас есть, папа Се! — развел руками Бию.       — Нет?.. Но тогда…       — Ей было одиноко и скучно здесь одной, и потому Лао-шидзе пригласила нас поиграть с ней здесь в прятки, вот и все, — подтвердил Сюин, вызывая на лице Се Ляня неподдельное изумление.       — В… в прятки?       — Она ведь такая пугающая, совсем никто не соглашался с ней поиграть! — состроил жалостливую мину малыш Бию, искренне переживая за одинокого демона, и Сюин тотчас подтвердил слова брата.       — Лао-шидзе не сделала ничего плохого, папа Се! Она, конечно, забрала нас без разрешения, но разве из-за этого уже заслуживает смерти?..       Се Лянь выдохнул, потерев точку на переносице, и быстро поднялся, уверенным шагом направившись к супругу, карающему несчастного демона. Ничего не оставалось, кроме как спасти это создание, раз дети так за это ратуют!       — Лао-шидзе немножко странная, но зато очень веселая, — сказал своему брату Бию, глядя вслед удаляющемуся родителю в белых монашеских одеяниях.       — Ага. К тому же благодаря ей не пришлось сидеть за уроками четыре часа кряду! — подтвердил Сюин с хитрой улыбкой.       — И не обзывается, как Чжимин…       — И не обижается, как Лихуа и Мейлин.       Последний комментарий был сказан исключительно зря. Девочки его услышали и опять обиделись.       И все же сейчас глаза детей занимала более захватывающая картина — сражение Собирателя цветов под кровавым дождем и безобразного чешуйчатого монстра. Хуа Чэн делал выпад за выпадом, разворачиваясь в воздухе, словно кружась в танце, отточенным движением руки заставлял Эмин рисовать причудливые алые петли, что рассекали серебристые искры при столкновении с врагом. Се Лянь должен был воззвать к супругу и прекратить мучения невиновной демоницы, но ненароком залюбовался своим супругом. Так и стоял, открыв рот, глазами блуждая по его идеальному телу и пьянящим движениям.       «Интересно, когда мы занимаемся любовью, он так же выгибается? Его мышцы на руках так же напряжены?.. О, боги! О чем это я?! Я ведь пришел сюда, чтобы… А зачем я пришел? О, точно!..»       — Сань Лан! Сань Лан!!!       Хуа Чэн обратил на мужа внимание и молниеносно спрыгнул к нему, оставив противника в покое. Принц, как мог, объяснил мужу ситуацию и необходимость оставить этого демона в живых, ибо детям его больно уж жалко. К тому же Сань Лан уже в достаточной степени ее проучил, дабы демоница вздумала еще хоть когда-нибудь забирать их отпрысков так же неожиданно!       Пусть Его Высочество и думал о том, что он изъясняется достаточно понятно, но так или иначе заметил на себе недоуменный взгляд Хуа Чэна, как будто бы он не в полне слушал.       — Гэгэ, я понял. Только… я все еще немного переживаю.       — Почему?       — С тобой все хорошо? Ты странно выглядишь, и речь такая… бессвязная.       — Р… разве? — как раз в этот момент он понял, что все именно так. Неуместное возбуждение принца всплыло на поверхность. Как он вообще мог так разгорячиться в данных обстоятельствах?! Видимо, просто сказалось сильное эмоциональное напряжение. Но теперь его голос и впрямь дрожал, щеки пылали, а брови ходили ходуном. Руки не знали, куда себя деть, а глаза — куда смотреть. И все это не укрылось от взора Сань Лана.       — Ты плохо себя чувствуешь? — коснулся щеки принца Хуа Чэн, отчего тот вздрогнул, не в силах проглотить ком в горле. — У тебя такой сильный жар…       — Нет-нет, все прекрасно. Со мной все прекрасно, кхм…       Чудище Лао Дао Гуй все это время лежало за их спинами, боясь пошелохнуться и навлечь на себя очередную партию гнева этих странных «взрослых», но человеческую речь эта демоница понимала в достаточной степени хорошо, чтобы уловить какую-то подозрительную двусмысленность их разговора. И это ее все называют странной?       Аккурат к этому моменту на их открытую площадку выбежали Пэй Мин и Юйши Хуан с одного входа, и с другого — Пэй Су и Бань Юэ, привлеченные сильным шумом. Увидев своих детей, все, наконец, смогли расслабиться.       Лао Дао Гуй убивать не стали, но убедительно попросили больше не врываться в их жилье, забирая детей без спроса, но на этом с ней и попрощались. Остальных украденных детей вернули родителям-духам и земным божествам. Теперь все могли поблагодарить друг друга за хорошую работу и вернуться домой.       Се Ляню не терпелось домой больше всех.       — Быстрее кушайте и спать, мои дорогие! — с милой улыбкой увещевал детей принц, принося и унося тарелки самолично, пусть раньше это делал Инь Юй.       — Спать? Но еще очень рано… — начал было Хуа Чэн, что сидел здесь же, но Се Лянь так на него зыркнул, что супруг более не отваживался сказать ни единого слова. Все-таки что-то с Его Высочеством произошло там, в пещерах…       — А завтра можно будет пойти поиграть к Лао-шидзе? — спросил Бию, задорно болтая ногами под столом.       — …Можно.       — А можно отменить занятия? — решил спросить на всякий случай Сюин, заметив, что папа Се сегодня чересчур добрый.       — …Хорошо. Но вы должны будете лечь спать поскорее, мои милые, — продолжал улыбаться Се Лянь, не обращая внимания на удивленные взгляды всех троих членов семьи.       Дабы не спугнуть удачу, ребятишки и впрямь завалились спать чуть ли не на шесть часов раньше обычного. Правда, с условием.       — Почитай нам сказку, папа Се!       — …Ладно, почитаю, — уселся на постели Бию принц. На колени ему тотчас была уложена излюбленная рукопись.       — «О великом князе демонов в красных одеждах и бессмертном, собирающем мусор», — прочитал вслух название Се Лянь, со страдальчески выражением лица. Боже правый!!! Принц мог понять, почему его порочный супруг любит эту несчастную книжку, но почему дети обожали ее не меньше?! Все-таки это были его дети, так что… это все объясняло.       Устало вздохнув, Его Высочество начал читать строки, которые уже давно выучил наизусть:       — Давным-давно жил-был князь демонов, который любил носить красные одежды…       Сань Лан тоже с удовольствием присоединился к сеансу чтения, улегшись рядом с Сюином, заботливо укутав его одеялом, и с непритворным интересом слушал, посмеиваясь, когда дети требовали не сокращать историю, и не опускать опасных для детского уха моментов, и принцу приходилось подчинятся:       — Хорошо-хорошо, только закрывайте глазки, мои любимые, — ласково молвил папа Се, постепенно продвигаясь к развязке.       Наконец по комнате в унисон с монотонным голосом принца стало разноситься сонное сопение. Малыши соизволили уснуть. Аккуратно привстав с постели младшего сына, Се Лянь нежно поцеловал сперва его, затем переместился к кровати Сюина, невесомо чмокнув и его, так, чтобы не разбудить. Хуа Чэн тоже поднялся, проделав тоже самое, и теперь в обнимку со своим мужем последовал в их собственную брачную комнату, переполненный теплом и нежностью.       — Жаль, что не дочитали до конца, — сказал он, оказавшись внутри, в то время как запирал двери. — Я никогда не устану слушать эту ист… Ваше Высочество…       В этот миг Се Лянь рывком развернул на себя супруга, прижав к захлопнувшейся створке, до боли в пальцах сжав его плечи. Взгляд его был настолько тяжелый и мутный, что князь демонов ненароком вздрогнул от неожиданности.       — Гэгэ?..       — Прошу меня извинить… — Се Лянь притянул к себе за талию супруга, приподнявшись на носочки. Пусть и этого было недостаточно, чтобы компенсировать их разницу в росте, все же принц сумел дотянуться до желанных губ, принявшись неистово целовать, жадно причмокивая, шумно втягивая воздух, пошло постанывая. Он терпел с того самого момента, когда увидел бой князя демонов в подземелье, и едва ли мог держаться еще хотя бы секунду!       Хуа Чэн ошарашенно продолжал смотреть на него сквозь поцелуй, не понимая, что это такое произошло с его мужем. Еще минуту назад он мило улыбался, укладывая сыновей спать, рассказывал им сказку, терпеливо ожидая момента, пока оба закроют свои глазки, а сейчас весь дрожит, не в состоянии на ощупь развязать пояс с металлической пряжкой, дабы небрежно отшвырнуть в сторону. В итоге Се Лянь все же прервал их влажные ласки, дабы нагнуться к злосчастной застежке на талии демона, чтобы с непритворной яростью сорвать ее с тела Хуа Чэна, тем самым заставив того даже слегка вздрогнуть.       — Ваше Высочество… — тихо позвал он, но Се Лянь не собирался тратить время на разговоры, поспешно задрал наверх красную тунику, и князь демонов остался в легкой нижней рубахе и штанах. — Гэгэ, мне страшно, — с улыбкой признался он уже в тот момент, когда принц буквально волоком потащил его к постели, не глядя сбрасывая с них обоих сапоги.       — Прости, Сань Лан, но я не могу сдерживаться!.. — как только Се Лянь бросил податливое тело супруга на простыни — тотчас оказался сверху, усевшись на крепкие бедра. — Ты не можешь себе представить, каких сил мне стоило держаться до этого момента…       Хуа Чэн успел лишь судорожно выдохнуть в предвкушении, когда уста обожаемого божества снова накрыли его прохладные губы. Его Высочество не устает удивлять его! Пока демон думал об этом, язык принца мучительно медленно ласкал его, заставлял подчиниться и покорно отвечать, а горячие ладони зарывались в волосы. Принц отвлекся лишь на секунду, чтобы распахнуть свое одеяние, не удосужившись раздеться полностью, и коснулся обнаженной груди супруга своим горячим телом.       — Гэгэ… Я весь твой, — сорвалось с уст Хуа Чэна, когда губы божества переместились на его шею. Он готов сыпать признаниями бесконечно долго, но Его Высочество сегодня и сам необычно говорлив.       — Ты мой! Ты только мой… — рывком переместился он к лицу возлюбленного, буквально на мгновение, чтобы в очередной раз насладиться губительной красотой своего князя демонов. — Я обладаю тобой, но мне нужно… еще больше…       Хуа Чэн низко простонал, когда Се Лянь оставил болезненный засос на его ключице, а потом спустился ниже, к груди, а теперь и к напряженному прессу.       — Тогда… давай заниматься любовью всю ночь, Ваше Высочество? — шепотом предложил Хуа Чэн, лаская плечи и спину Се Ляня.       — Да… — кивнул принц. — До рассвета.       — До рассвета, — согласился демон, вне себя от счастья. Его губы неконтролируемо задрожали под действием накатившего наслаждения, а глаз стал совершенно мутным.       Они снова целуются, торопливо раздевая друг друга, стараясь приблизить момент проникновения. Первый раунд всегда такой мучительный… Неутоленное возбуждение, как железные силки, невыносимо сдавливало тело, заставляя лихорадить, и слишком сильно напоминало состояние аффекта, настоящего безумия. Поэтому чаще всего именно в самом начале оба рисковали получить самые яркие засосы, синяки и царапины.       — Масло, Ваше Высочество, — вкрадчиво напомнил супругу Хуа Чэн, заметив, что принц уже приставил кончик его вздернутого кверху члена к своему пульсирующему, но пока еще плотно сжатому проходу.       — Смазки будет достаточно, — ответил Се Лянь, наспех растирая сочащуюся жидкость вдоль всего ствола, вызывая непроизвольный стон демона. Принц не собирался оттягивать миг проникновения еще хотя бы на секунду. Он даже не удосужился подготовить себя, и сделал это специально. Сегодня Его Высочество хотел, чтобы ощущения вывернули его душу наизнанку. Ни больше ни меньше.       — Тебе будет больно, — уже сам едва ли сдерживаясь, воззвал к помутившемуся рассудку супруга Хуа Чэн, лежа под ним, не имея в себе сил скинуть с себя Се Ляня и сделать всё по-своему.       — Может, я так хочу… — сказал принц, с коротким стоном запуская в себя головку. — Заставь меня кричать, выгибаться, дрожать от ощущений! Ты так хорошо умеешь это, Сань Лан… — на одном дыхании выпалил Се Лянь, уже закинув голову от пронзившего все тело долгожданного удовольствия.       — Ваше Высочество… — вспыхнул Хуа Чэн, шумно сглотнув, боязливо обхватив мужа за талию. — Я…       Он не сумел ничего сказать на это, ибо только что его член на всю длину проник в горячий тесный плен. Внутри было так жарко и узко, что у демона на мгновение потемнело в единственном глазу. Это удовольствие было на грани помутнения рассудка. Хуа Чэн все еще старался прислушаться к собственным ощущениям, впитать в себя каждый вздох и жест Его Высочества, но тот не позволил ему самозабвенно отдыхать.       — В…Ваше Высочество!.. Ваше… Мф… Что ты… ах!..       Се Лянь прыгал на нем как не в себе. Он и был не в себе, просто одержимый, ни дать ни взять. Принц кричал, заламывал руки, растирал дрожащими ладонями слезы и безостановочно взывал к своему мужу, в унисон пошлым громким шлепкам.       Слава богу, спальня малышей была в другом крыле Дома Блаженства.       Принцу было стыдно от того, что он делает и как ведет себя, и от этого еще приятнее, еще горячее и чувственнее ощущалась их близость.       — О, Сань Лан!.. Сань Лан!!!..       Время от времени он падал мужу на грудь, желая получить поцелуй, как подтверждение пылких признаний Хуа Чэна в свою сторону, и демон целовал, как того и требовал его идол. Затем принц снова выгибался назад, по наитию оглаживал ладонями сильную грудь, и их аттракцион похоти продолжался вновь.       Хуа Чэн в этот раз мог позволить себе не делать ничего. Почти ничего. Он все так же лежал под супругом, сжимал его бедра и талию, очерчивал рассеянным вожделенным взглядом любимый лик, и был на пике блаженства. Смотреть на такого Се Ляня приносило ничуть не меньшее удовольствие, чем иметь его. Подумать только, а ведь когда-то в самом начале приходилось по нескольку часов кряду уговаривать Его Высочество не закрывать свое лицо во время акта любви, настолько стыдно ему было заниматься непотребством. Даже если это происходило молча и под одеялом. Сейчас все было иначе. Но, конечно, и нерастянутый проход тоже оказывал свое влияние — член демона обволакивало так плотно и горячо, что Хуа Чэн терпел из последних сил. Се Лянь нащупал, где причинное место супруга наиболее ярко наскакивает на простату, даря умопомрачительное блаженство, и с особой настойчивостью пытал этим шквалом удовольствия самого себя, заставляя свои мышцы сокращаться до безумия сильно. Это доводило Хуа Чэна просто до потери сознания. А каждый пронзительный крик мужа отдавал внизу живота тупой болью, приближая желанный миг все ближе и ближе.       — Нет, — откинул руки супруга со своего члена Се Лянь, что желал довести его до оргазма и покончить с этим мучительным первым раундом.       — Гэгэ, пощади… — взмолился демон, картинно сведя тонкие брови на переносице.       Се Лянь, не замедлившись ни на йоту, прищурился, повелевая:       — Проси как следует… И, может быть, тогда…       — Прошу, умоляю тебя, Ваше Высочество!.. Я так люблю тебя…       Принц удовлетворенно улыбнулся, тем самым дал понять мужу, что выказывает свое согласие. В эту же секунду он почувствовал собственническую хватку на своем причинном месте. Пальцы Хуа Чэна действовали умело, в такт толчкам, то надавливая на нежную сочащуюся вязкой жидкостью плоть, то нежно поглаживая, вызывая фрикции. В конечном счете Се Лянь почувствовал, что ему перестало хватать кислорода, он согнулся будто бы в мучительной агонии и с протяжным стоном кончил, окропив грудь и живот Сань Лана горячим семенем.       — Моя очередь, — не давая возможности принцу отдышаться как следует, заявил Хуа Чэн, резким движением вперед опрокидывая супруга на спину. Он даже не удосужился выйти из него, и теперь накрыл своим телом, ясно давая понять, чей черед продолжать сладкую пытку.       Разомлевший Се Лянь был не в силах препятствовать.       — Гэгэ было хорошо? — мягко погладил по щеке мужа демон. В ответ принц что-то неясно простонал, что вполне могло было сойти за согласие. — В таком случае гэгэ не будет против, если его Сань Лан вернет ему часть мучений?       С этими словами он закинул ножки божества себе на предплечья, заставив Се Ляня раскрыться до невозможного сильно, почти полностью вышел из его тела и так же резко вставил до упора, вызывая обоюдный вскрик.       Принц понял, что своим поведением разбудил в супруге ответное помешательство. А эту струну не стоило задевать без особенной надобности. После подобных ночей Его Высочество с трудом перемещался на своих двух…       «Вот же хитрый лис!» — думалось Се Ляню. Заставил его кончить, просил так жалостливо! И все ради того, чтобы самому вдоволь насладиться возлюбленным. Что ж, было бы кощунством осуждать его за это.       Помимо всего прочего, грубость Хуа Чэна не была жестокой, а скорее несла в себе оттенок сильной страсти. Но не безумной, а контролируемой. Демон уже знал, на что способны тела их обоих, потому неистовые толчки, раздающиеся по углам их спальни ужасно пошлыми, влажными звуками, звучали еще довольно долго. У Се Ляня успел встать вновь.       — С…Сань… Ла-ан!.. М!.. — прерывисто молвил принц, стараясь прижаться к животу своего любовника как можно ближе, лишь бы унять этот огонь, сызнова заполнивший его с головы до пяток.       — Теперь очередь Его Высочества просить меня смилостивиться, — прижался к самому уху Се Ляня Хуа Чэн, запустив свой язычок прямо в раковину, тем самым заставил принца царапать его плечи. Но как бы Се Лянь не умолял его — демон оказался куда беспощаднее принца, и истязал его еще сильнее, чем довел почти до исступления, пока с шумным вздохом не излился в его истерзанное отверстие, до боли сжав в объятиях.       Хотя бы на пару минут в комнате воцарилась тишина. Взамен «па-па-па» лишь прерывистое дыхание и легкие усталые стоны доносились из-за полупрозрачной занавески, оберегающей кровать, точнее, двух возлюбленных на ней.       — Сань Лан… — прошептал принц, обездвиженный тяжестью чужого тела, все еще ощущая стояк, зажатый между их разгоряченными влажными телами. Он очень надеялся, что супруг поможет ему, но пока складывалось ощущение, что князь демонов просто потерял сознание!       Как вдруг он лениво приподнялся, прижавшись к губам Се Ляня, размашисто поцеловал, и, не тратя на это слишком много времени, без слов опустился к животу Его Высочества.       — Сделай это рукой, если… — попытался предложить Се Лянь, когда увидел утомленное и умиротворенное лицо демона, что удобно расположился в его ногах, с милой полуулыбкой принявшись играться с возбужденным органом Его Высочества.       — Рукой? — приподнял бровь Хуа Чэн, показательно проведя кончиком языка вдоль всего ствола Се Ляня, заставив того зажмуриться от наслаждения. — И отказать себе в удовольствии? О нет, — тотчас он погрузил в рот головку, нежно очертив ее губами, запустил чуть глубже, задержавшись на уздечке, и, наконец, соизволил двигаться. Се Лянь уже хотел заставить его делать это силой, настолько невозможны были его мучения. И едва супруг заглотил полностью — принц истомленно выдохнул, по инерции надавив на макушку Хуа Чэна ладонями. Он знал, что демон внутренне смеется над его нетерпеливостью, но возлюбленный и не думал отвлекаться от своих ласк. Иногда он отпускал член, перемещаясь на яички, вызывающе облизывал их, посматривая на раскрасневшееся личико принца, затем с усмешкой снова вбирал в себя ствол, и пытка продолжалась. Когда терпение Се Ляня снова стало на исходе, он приподнялся, отстранив лицо Хуа Чэна за подбородок, заставив открыть рот, и принялся ласкать себя сам, желая спустить все супругу прямо на лицо. Демон это понял, но и не думал препятствовать. Благоговейно прикрыл глаз, подавшись навстречу мужу, пошло высунул язык, милостиво разрешая кончать Се Ляню туда, куда ему больше нравится.       Короткими фрикциями семя попало на его белоснежные щеки, подбородок, шею, медленно стекало по губам, заставляя Хуа Чэна слизывать его языком. Се Лянь все еще удерживал лицо мужа за подбородок, и теперь, немного успокоившись после разрядки, порывисто притянул его на себя для поцелуя, ощущая вкус собственного семени. Принц почувствовал себя просто последним извращенцем… Однако у себя в голове сделал пометку, при возможности повторить подобное.       — Гэгэ нравится кончать мне на лицо? — провокационно спросил Хуа Чэн, хитро облизнувшись, всем своим видом излучая иронию.       — Сань Ла-ан… Не говори такие вещи, — закрылся ладонями принц, как в давние времена, откинувшись на постель и уткнувшись лицом в смятую простынь.       Демон посмеялся, стирая со своего тела остатки семени, своевольно притянул к себе супруга.       — Какие такие, гэгэ?       — Смущающие…       Хуа Чэн будто бы понимающе кивнул, ласково погладив Его Высочество по голове и прикрыл краешком одеяла их обоих. Сцепив руки в замок на пояснице Се Ляня, демон принялся разглагольствовать:       — Сюин сегодня спросил меня про «грязное обольщение», и ты не пожелал мне помогать с моим смущением. Поэтому…       — Да я ведь и сам не знаю, что это! — невинно вылупился на мужа Се Лянь, благопристойно сложив ладошки на груди.       — Хо? «Заставь меня кричать, выгибаться, Сань Лан!» — вовремя припомнил ему демон, театрально закатив черный глаз. — Разве не гэгэ просил меня об этом, едва двери в нашу спальню закрылись?       — Сань Лан!!! Это… не честно… — принц в полном смысле слова не знал, куда деть себя, будучи прижатым к сильной груди супруга.       — Ха-ха… На мой взгляд, по-настоящему нечестно вовсе не это, — возразил Хуа Чэн.       — А что же…       — Два — один в твою пользу, — пояснил демон.       — А?       — Только что гэгэ кончил второй раз, а я — всего один… Разве этот князь демонов не старался угодить своему супругу? И не заслужил благодарности?..       Се Лянь улыбнулся, неспеша обняв Сань Лана двумя руками.       — Ты заслужил намного больше.

***

      В окно настойчиво старался пробиться лучик солнца. В Призрачном городе почти в любое время суток царил приятный полумрак, но все же пару часов на рассвете, когда вся нечисть забивалась по углам для отдыха, можно было насладиться приятным ласкающим теплом, озаряющим небосвод. Се Лянь любил утреннее солнышко, но Хуа Чэн терпеть не мог. Поэтому со стороны окна их ложе всегда ограждала плотная багряная занавесь.       Только для того, чтобы убедиться, что за окном уже забрезжил рассвет, принц лениво отодвинул ножкой этот балдахин, тотчас убирая ее обратно под мягкое одеяло. Они с князем демонов наконец решили отдохнуть…       — Гэгэ был таким неистовым сегодня, — уткнувшись в макушку своего божества, шепотом констатировал Хуа Чэн.       — Это все твоя вина, — нехотя принялся оправдываться Се Лянь. — Не надо было вести себя так соблазнительно там, в подземелье.       — Разве я вел себя таким образом?       — Именно.       Сань Лан снисходительно посмеялся, приятно удивленный заявлением супруга.       — Я лишь сражался.       — Ты просто не представляешь, как выглядел в тот момент. Я боялся лишиться чувств от… от возбуждения… — будто бы обиженно молвил принц, зарывшись лицом в ночную рубаху Хуа Чэна, вдыхая едва ощутимый аромат фиалок и корицы.       — Ваше Высочество, лучше не продолжай, а не то…       — Спать-спать-спать!!!       Как бы то ни было, завтрак супругов пришлось перенести на обед. Но разве Се Лянь или Хуа Чэн спешили хоть куда-нибудь? Сидя за небольшим столиком, заваленным всевозможными яствами, которые только могли поместиться сюда, князь демонов как и всегда упрашивал Его Высочество покормить его.       — Ты ведь уже не маленький, Сань Лан, — с улыбкой притянул к его рту кусочек пирожного.       — И все же я младше, почему гэгэ никогда это не учитывает? — обиженно протянул Хуа Чэн, благоговейно принимая с рук своего божества пищу.       — Глядя на тебя, наши сыновья скоро станут крайне избалованными, Сань Лан… — покачал головой принц.       — Что в этом плохого? — пожал плечами Хуа Чэн. Он был готов залюбливать их до крайности и совершенно не переживать.       — Ах, — картинно свел брови Се Лянь. — Иногда мне кажется, что у меня три ребенка.       — Мфф…       — Что такое?       — Зимняя дыня, — пояснил Хуа Чэн, имея в виду начинку пирожного, которую он терпеть не мог. Почему слуги продолжают добавлять засахаренную дыню в лу-по-бенг, если прекрасно знают, что их Градоначальник ее не переваривает?!       — Давай съем я, — без задней мысли потянулся к губам мужа Се Лянь, тотчас запуская свой язык в рот демона. Таким образом они еще не целовались!       Хуэ Чэн в одну секунду переменил свое отношение к зимней дыне. Если каждый раз, когда кусочек фрукта будет попадаться ему в рот, Его Высочество заботливо будет забирать его себе через поцелуй — то он готов питаться только пирожными с начинкой из засахаренной зимней дыни!       Влюбленные продолжали играться кусочком нежного фрукта, передавая ее друг другу в сладком своеобразном поцелуе, когда вдруг краем уха услышали тихие детские смешки, доносящиеся из-за двери.       — Смотри! Опять целуются.       — Хи-хи-хи, «грязное обольщение».       Се Лянь смущенно отстранился от мужа, чуть было не подавившись кусочком злосчастной дыни, и быстро отыскал глазами двух милых негодников, что задумали подсматривать за родителями.       — Кхм… Сюин-эр, Бию-эр. Вы некрасиво себя ведете, — пожурил он детей, вынуждая тех застенчиво выйти из-за проема.       — Но, папа Се, ты ведь тоже некрасиво себя ведешь, — вздумал перечить ему Сюин, тотчас спохватившийся. Спорить с папой Се было опасно.       — Ладно-ладно, они больше не будут, — беззаботно молвил Хуэ Чэн, уже притянув Бию на свое левое колено, а Сюина — на правое. — Хотите чего-нибудь покушать?       Се Лянь сдался и умильно вздохнул, не удержавшись погладить своих дорогих детей по темным макушкам.       В этот момент Инь Юй скромно появился неподалеку, коротко рассказав о том, чем заняты были их дети с утра, стараясь не выказывать смущения от воспоминаний, как полночи умолял шкодливых мальчишек не пытаться проникнуть в комнату родителей, дабы их «удивить». Вот бы они удивились, в самом деле!       Поэтому Инь Юй совершенно не выспался, но зато ощущал свой долг выполненным перед Градоначальником Хуа на все сто процентов.       — Очень хорошо, Инь Юй, спасибо тебе за твою службу, — ответил Се Лянь, имея ввиду обучение детишек. — Можешь взять выходной. Остаток дня мы хотели бы провести с Сюином и Бию.       Домочадцы радостно воскликнули, с восторгом принявшись предполагать, чем бы им тогда заняться сегодня, а ошарашенный внезапной милостью, свалившейся на его голову, Инь Юй какое-то время замер в ступоре. Последний раз выходной ему давали лет десять назад. Когда он чуть не умер. Что ж… навестить ли ему своего шиди?       Когда слуга все же соизволил удалиться, Се Лянь придвинулся к супругу чуть ближе, и обнял его, положив голову на плечо. Дети увлеклись поглощением пирожных, слегка раскачиваясь на руках папы Хуа, и, кажется, не слышали тихого разговора между родителями за своими спинами.       Хуа Чэн в этот момент сказал:       — Я так счастлив, Ваше Высочество… спасибо.       — М? — приподнял голову Се Лянь, воззрев в единственный глаз демона, который был непривычно блестящим от влаги. — За что?       — За все это, — обхватил он мужа левой рукой, притягивая к своей груди вместе с удивленными детьми. Принц едва ли сдержался от слез, так сильно растрогался…       Теплые семейные мгновения были неизбежно прерваны внезапными гостями, умеющими заявляться вовремя.       — День добрый. Мы к вам в гости.       На пороге в гостиную показалось три до боли знакомые фигуры: Фэн Синь, Му Цин и их отпрыск Чжимин-эр.       — А? Опять сами себя пригласили? — недовольным тоном спросил князь демонов, на что Му Цин, привычно закатив глаза, пояснил:       — Чжимин-эр соскучился по друзьям.       — Я не соскучился! Я хотел устроить бой-реванш! — принялся возмущаться мальчик, покраснев от ушей до пяток, а затем обратился к ребятам, что продолжали восседать на коленях папы Хуа. — Лихуа и Мейлин сказали, что вы уходили играть с ними в пещеры к демону, а меня с собой не взяли! Тоже мне — друзья!!! Конец.