Всему виной детородная пилюля

— Ваше Высочество… — не так часто можно было увидеть, что Хуа Чен не в состоянии подобрать слова. — Если ты хоть немного сомневаешься, если боишься или испытываешь неприязнь — просто… скажи мне. Я всё приму. Единственное моё желание — служить тебе, своему обожаемому божеству. Единственное, к чему я стремлюсь — сделать тебя счастливым… — слова срывались с губ обрывками, а руки продолжали беспорядочно ласкать плечи возлюбленного, будто бы до всего вышесказанного им не было абсолютно никакого дела.

Воображение принца разбушевалось до крайней степени, что выразилось в характерной точке его тела определенным образом. Но Се Лянь будто бы не заметил этого, продолжая увещевать черноволосого юношу, что вжал его податливое тело в ворох мягкой соломы и не собирался отпускать, продолжая осыпать поцелуями щеки, шею и оголившиеся ключицы возлюбленного. — Сань Лан... нам надо прекратить это... Вдруг кто зайдет?..

После смерти Вэй Усяня Лань Ванцзи начинает молиться всевозможным богам. Одним из них оказывается Хуа Чэн.

— Гэгэ, не закрывай глаза.

Се Лянь уже не знает, как намекнуть своему парню, что в постели с ним можно быть немного... пожёстче.

— Значит, Вэй Усянь и есть тот ублюдок, укравший твое лицо? — спросил Хуа Чэн, игнорируя грозный взгляд Лань Ванцзи. — Похоже на то, — ответил Се Лянь. **Или:** Се Лянь и Вэй Усянь меняются телами, их мужья очень недовольны.

Хуа Чэн и представить раньше не смел, что утро может быть таким добрым.