Такой разный взгляд

      С момента нападения грифонов на Ном прошло два дня, которые были заполнены суетой и тревогами: сперва прибыл почтовый караван, на этот раз доставивший не письма, посылки и различные товары для лавок, а информацию о серии дерзких нападений на соседние поселения, жителей коих подвергли схожим пыткам, ну а потом мистер Флинт стал организовывать сборы вещей в опустевших домах, с их распределением среди родственников или соседей, в то же время в приказном порядке переселяя кобыл с жеребятами вроде Старли в ратушу. На этот раз большая белая пони не сопротивлялась, забрав с собой лишь два мешка с самым необходимым имуществом, которые были связаны между собой и переброшены через спину, чтобы свисать с боков.       Фрост, когда их маленькую семью конвоировали в самый большой дом в городе, чувствовал себя пришибленным, так как картина мира в его глазах в очередной раз перестроилась. Оказалось, что все эти годы мама-Старли копила империалы, чтобы однажды уйти из этого маленького и не слишком комфортабельного дома, а затем поселиться там, где их никто не будет знать, а следовательно — и не сможет помешать начать совершенно новую жизнь. Ради этого она не жалела себя, принимая «гостей», училась готовить, пыталась вязать, искала иные способы приложения сил…       Насколько понял светло-серый жеребёнок из сбивчивых объяснений большой белой пони, которая говорила в процессе вскрытия тайника, спрятанного в полу под бочкой с водой, она собиралась разорвать все связи с этим городом примерно года через три. Этого времени должно было хватить на накопление средств для покупки хорошего жилья, но в то же время оставалась пара лет, дабы её сын успел освоиться на новом месте, прежде чем поступить в школу.       Точную сумму, хранящуюся внутри шкатулки, Старли так и не назвала, просто заверив жеребчика в том, что им нечего опасаться. Стараясь говорить максимально беспечно и уверенно, она добавила, что на новом месте продолжит зарабатывать, так как для её специальности глаза нужны не сильно.       Подобная готовность идти ради него буквально на всё Фроста даже немного пугала, пусть он и чувствовал благодарность к белой пони за всю ту любовь, что она ему дарила. Только вот удержаться от вопроса, что они будут делать, если у него появится братик или сестрёнка не получилось, на что кобыла уверенно заявила: «Не появится, милый».       Стоило ли жеребчику продолжить задавать неудобные вопросы, чтобы докопаться до правды? Возможно, кто-то другой и поступил бы так, но он решил больше не поднимать в разговоре тему, явно ранящую маму. В конце концов это было далеко не так важно в то время, да и не ему упрекать единственную родственницу в наличии каких-то тайн.       Прогулка через город тоже выдалась не такой простой с психологической точки зрения, как того хотелось: пустые улицы угнетали, брошенные дома заставляли непроизвольно вспоминать тех, кто в них жили, а также тех, кому домой вернуться уже не суждено. Шумные и любопытные жеребята, похожие на пушистые и блестящие разноцветные шарики с ножками, одетые в тёплые чехольчики, суетливые кобылы, вечно занятые своими повседневными делами, но всегда готовые помочь любому из малышей, без разделения на своих и чужих, гордые жеребцы… без всех них это место выглядело очень неправильным, напоминая картину какого-то художника из прошлой жизни.       На площади у ратуши жизнь всё также кипела, будто бы в городе устраивали очередную ярмарку. Впрочем, стоило только немного присмотреться, как даже жеребёнку становилось очевидно, что происходит что угодно, но далеко не праздник: почти никто не улыбался, пони носили мешки и ящики, шумно переговаривались и старались не встречаться друг с другом взглядами. Прямо под открытым небом была устроена раздача горячей похлёбки, которую выдавали бесплатно каждому, кто бы ни подходил, а по запахам можно было понять, что в самом здании администрации готовят ещё.       Не долго думая, Старли решила, что жеребёнку нужна горячая еда, а потому велела Фросту идти к большому чану, где им выдали по глубокой миске густого и ароматного супа. Только поев и сдав посуду, они направились на поиски кого-нибудь из распоряжающихся всем в городе пони, чтобы узнать о караване почтальонов, а затем и договориться с их главой о выкупе двух мест в санях. Оказалось, что далеко не все горожане готовы вот так бросить свои дома и имущество, нажитое поколениями предков, а потому с этим не возникло особенных трудностей (пришлось дважды встречаться с красной кобылой в белом жилете и с короткой серебряной гривой).       …       Солнце только поднималось из-за горизонта, а светло-серый жеребёнок уже сидел у заднего бортика больших саней, в которые запрягались трое взрослых кристальных земнопони. На доски днища была постелена какая-то толстая и грубая ткань, под крупом находился сложенный в четыре раза тёплый плед, рядом находилась задумчивая и молчаливая мама-Старли, чутко прислушивающаяся к каждому доносящемуся до её ушей звуку.       По яркому синему небу плыли пятна серых облаков, белый снег искрился под лучами поднимающегося ввысь светила, прохладный ветерок трепал гриву и заставлял ёжиться от пробирающегося под шёрстку мороза. На площади перед ратушей вновь закипала повседневная жизнь, приобретающая свой новый неповторимый ритм, почему-то заставляющий испытывать чувство стыда.       Минувшим днём жеребчик слышал немало разговоров, в которых обсуждались планы по сооружению новых охранных рубежей, организации постоянной дружины, возобновлению полноценной работы на грибной ферме в пещерах. Пони были готовы держаться за свой дом и придумывали различные методы решения возникших проблем… Впрочем, были среди них и те, кто собирались поступить в армию, как и те, кто потеряли всё и просто слонялись неприкаянными тенями себя прежних (парочка из таких подходила к белой кобыле, чтобы хоть ненадолго отвлечься от своих дум, но их вежливо завернули обратно).       Светло-серый жеребёнок знал, что в городке был алкоголь, но взявший на себя обязанности лидера Флинт, пока все ещё находились в шоке от случившегося и не могли думать ни о чём подобном, приказал избавиться от большей части напитков, оставив только запас для медицинских целей. За это решение его поносили бранными словами, но зато среди горожан царил примерный порядок, поддерживаемый дружиной грибников.       «Мы даже ни с кем не попрощались», — промелькнула мысль в голове Фроста.       Прозвучала команда главы каравана, и сани дёрнулись, начав скользить на широких полозьях, а оставленные своими жильцами домики замелькали справа и слева, постепенно всё ускоряя и ускоряя свой бег, пока наконец не остались позади. В памяти всплыли фрагменты того самого утра, когда всё пошло не так… и жеребчик ощутил, как встаёт дыбом шерсть у него на загривке.       «Не хватало мне ещё какую-нибудь фобию на сани получить», — подумал про себя Фрост, криво усмехаясь невесёлым выводам, что уже второй раз за очень короткий срок его жизнь круто меняется в очень похожих условиях.       — Не грусти, Фрости, — отпихнув мешок с письмами, Старли подобралась к сыну и уселась на плед позади него. — Всё наладится… Вот увидишь.       Передние ноги белой пони проскользнули под мышками жеребёнка, чтобы затем копытца перекрестились у него на груди, таким образом создавая крепкое, но нежное кольцо. Она притянула жеребчика к своему животу, согнула спину и устроила подбородок прямо на макушке, прикрытой короткой растрёпанной гривой.       — Почему ты… — Фрост запнулся, не зная как выразить свои мысли так, чтобы не обидеть маму-Старли.       — Почему я не грущу и не унываю? — подсказала сыну белая кобыла, потёрлась подбородком об его голову и улыбнулась. — Потому, что у меня есть ты. А всё остальное… можно пережить. А ещё у меня есть маленький секрет, и если один слишком серьёзный жеребёнок пообещает никому его не рассказывать, то я им с тобой поделюсь.       — И что это за секрет? — запрокинув голову, светло-серый жеребчик посмотрел на старшую пони снизу вверх, взглядом зацепившись за игривую улыбку, что так странно смотрелась на мордочке, наполовину скрытой под плотной повязкой.       — Нет-нет, — отрицательно покачала головой родительница, постаравшись изобразить серьёзность и торжественность. — Это большой секрет, а потому я его раскрою только после того, как ты дашь обещание.       «Порой я забываю, что являюсь таким маленьким, что со мной хочется нянчиться. Скорее бы вырасти», — фыркнув, жеребчик вернулся в прежнее положение, спиной прижимаясь к тёплому животу и глядя вперёд (назад?), туда, где среди бескрайних снегов уже скрылся маленький провинциальный городок грибников.       — Обещаю, что никому не скажу, — решил подыграть маме-Старли светло-серый жеребёнок.       — Вот так-то лучше, Фрости, — весело отозвалась белая пони, снова устраивая голову на макушке сына, при этом активно шевеля ушами. — Мой секрет состоит в том, что я ставлю перед собой цель и иду к ней непрерывно, не останавливаясь из-за встречающихся трудностей. Поэтому, какими бы маленькими ни были мои шаги, рано или поздно я до этой цели дойду.       — И что это за цель? — непроизвольно навострив уши, сын скептично выгнул брови… только спустя пару секунд осознав, что собеседница этого не увидит.       — А это, Фрости, уже второй секрет, — ехидно заметила кобыла, широко и искренне улыбаясь. — И его я тебе раскрою как-нибудь в другой раз.       — Ма-ам… — разочарованно протянул жеребчик.       — Хи-хи-хи, — негромко рассмеялась мама-Старли. — Не расстраивайся, однажды ты всё узнаешь. Ну а пока… не хочешь придумать свою цель, к которой сможешь идти?       «Придумать цель? Легко сказать. Чего я хочу добиться? Может быть, силы, власти и могущества? Для этого нужно просто попасть в дом с мягкими стенами: там таких властелинов мира должно быть много, так что будет кому поделиться опытом. Хотя… в Кристальной Империи вроде бы вовсе нет таких учреждений. Во всяком случае я о них не слышал. Месть грифонам? Точно-точно: стать мрачным мстителем, кладущим на алтарь своей цели привязанности, богатства, жизни окружающих — это то, без чего жизнь будет пуста! М-да… Даже в моей голове подобное звучит как-то глупо. А вот вернуть маме глаза — это другое дело. Власть, богатства, могущество — это только инструменты, которые ещё нужно получить, ну а месть крылато-клювастым мутантам — промежуточный этап… в лучшем случае», — утвердившись в своём решении, жеребчик продолжил наблюдать за снежными просторами, где на фоне белого полотна из равнин и холмов виднелись продавленные полозьями колеи.       Фрост не обманывался в том, что поставленную перед собой цель будет выполнить непросто. В конце концов сейчас у него не имелось ни богатств, ни знаний, ни сил или особого дара… лишь знания из прошлой жизни, успевшие покрыться пылью, собственные ноги, голова и… мама. Последний фактор был как подспорьем, так и сложностью, так как вряд ли Старли обрадуется желанию сына изучать колдовство, алхимию и иные науки. А ведь возможно, что в погоне за мечтой придётся совершать поступки, за которые будет минимум стыдно (найти учителя по требуемым дисциплинам непросто).       Всю свою нынешнюю жизнь он провёл как эти самые сани, в которых сейчас они уезжали из места, считавшегося уютным и безопасным домом. Если бы нападение грифонов не произошло, то ему бы ещё долго не пришло в голову попытаться сойти с колеи, проложенной кем-то другим, и желание большой белой пони перебраться в иное место жительства не сыграло бы особой роли. Но сейчас всё изменилось…       «Возможно, я рос бы в мире и тишине, выучился на кого-нибудь уважаемого, вроде артефактора, а потом всю жизнь производил светильники, либо иной ширпотреб. Женился бы, завёл своих детей… Хм… Мысль о собственных жеребятах не вызывает отторжения, как и о женитьбе. Впрочем — не важно. Теперь этому не суждено сбыться, а потому и думать о подобном не следует», — прикрыв глаза, светло-серый жеребёнок расслабился, решив насладиться этими минутами тишины и близости с мамой-Старли.       — Решил, к чему будешь идти? — спросила кобыла заговорщическим шёпотом.       — Да, — ответил жеребчик, наслаждаясь ощущениями, при этом изогнув губы в лёгкой улыбке.       — Здорово, — обрадовалась большая пони. — Расскажешь?       — Это… секрет, — расплылся в улыбке Фрост, приоткрывший глаза для того, чтобы увидеть как надулась белая кобыла, изображая обиду.       «Вот так то! Никто не смеет издеваться над будущим сотрясателем мира, великим и непревзойдённым попаданцем! Ну… Кроме дурацкой собаки из снов. Но это временное неудобство. И вообще… мне по должности положено продвигать прогресс, собирать гаремы и совершать прочие глупости. Так что, мир, трепещи: я ещё соберу из местных кристаллов техномагический суперкомпьютер… чтобы поиграть на нём в «Контру», — перед внутренним взором возникла монструозная конструкция из перемигивающихся кристаллов, вставленных в пазы титанической вычислительной машины…       — Ай… — неожиданно дёрнувшись, Фрост потёр бедро правым передним копытцем, недоуменно оглядываясь и моргая.       — Что случилось, милый? — обеспокоилась Старли.       — А… — жеребчик вздохнул и расслабился. — Статическое электричество… Не бери в голову.