Такой разный взгляд

      …В этот день, когда Грифонстоун медленно восстанавливался после налёта чейнджлингов и алмазных псов, устроивших разгром во многих частях города, в столицу прилетела небесная колесница, запряжённая полудюжиной грифонов. Транспортное средство, украшенное закрытыми резными ставнями на окнах приземлилось перед резиденцией императора и тут же было окружено гвардейцами. Ну а когда зеваки собрались в небольшую толпу, для чего потребовалось меньше полутора минут, дверца распахнулась и под открытое небо вышел молодой белый грифон, облачённый в позолоченный нагрудник и алый плащ с высоким воротником, скрывающий крылья и стелющийся позади владельца будто необычный хвост.       Его лапы и голову украшали поперечные чёрные полоски, на поясе висели два тонких клинка с потёртыми рукоятями, высокомерный взгляд выдавал высокородного сноба, отлично знающего с какой стороны держаться за меч. Вновь прибывшего встретила делегация, возглавляемая самим генералом Гилхардом, вновь продемонстрировавшим немалые воинские таланты во время обороны столицы. Обменявшись сухими приветствиями, они скрылись за стенами дворца, после чего упряжные летуны покатили колесницу к одному из амбаров, как раз для подобного случая и возведённых в тени высоких домов знатных родов.       …Вскоре жители Грифонстоуна обсуждали слухи, что Гровер Мудрый вызвал к себе сына своей погибшей сторонницы, которая родила его будучи ещё совсем молодой и, из-за своего тогдашнего положения не знала имени отца. Птенца долгое время скрывали ото всех, тренировали и учили, и вот теперь он должен был принять наследство своей матери, чтобы занять её место рядом с правителем как один из двенадцати князей.       …       «И каково это — стать сыном той, с кем спал перед её гибелью?», — ехидно интересовался у Гиша дух-хранитель, когда замаскированный грифон в окружении своей временной свиты двигался к тюрьме, где содержали пленных подземных собак.       «Ты уже задавал этот вопрос», — утомлённо отозвался Грамон, уже не уверенный в том, что его план был столь уж хорош.       «Знаю. Но ты так и не ответил», — парировал призрак, в этот раз решивший не проявляться на случай, если среди возможных шпионов окажется кто-то, способный его увидеть (было бы глупо так проколоться в самом начале операции).       «Не мешай. Мне нужно сосредоточиться», — мысленно отмахнулся от незримого собеседника барон-нет… на данный момент являющийся одним из двенадцати князей, что должно очень сильно разозлить недоброжелателей императора.       …Даже те, кто поверят в сказку о взрослом сыне Греты будут недовольны его назначением, так как благородной крови в нём не больше половины, да и то с натяжкой. Кроме того, саму белую пташку терпели исключительно из-за покровительства Гровера, её жестокости и мстительного характера, что шли в нагрузку опыту и личной армии. А из этого уже можно сделать вывод, что бароны попытаются проверить нового владыку на прочность, а если у них ничего не получится — за дело возьмутся соседи, коим приглянулись те или иные долины.       …Но всё это имело бы смысл, если бы Гиш действительно являлся наследником советницы Гровера, а не играл роль жертвы для похищения псом, с коим был заключён рискованный союз. В конце концов Сивый, едва лишь окажется в родных туннелях, может передумать и попросту прикончить «князька», чтобы принести своему вожаку только его голову. Он, разумеется, не переживёт предательства, но Грамону от этого уже будет ни тепло, ни холодно.       «Зато в случае успеха… Ты хотя бы представляешь себе перспективы?», — спросил мёртвый аэромант, буквально фонтанирующий энтузиазмом от того, что его напарник может получить в награду за самоубийственную миссию.       «Если хочешь, чтобы я выжил — заткнись и говори только по делу», — осадил размечтавшегося духа-хранителя последний из Теней Императора (пусть этот статус за ним и будет числиться временно, так как в башне уже должны были начать подготовку новой группы).       «Птенец, ради тебя же стараюсь! Совсем ты меня не ценишь», — посетовал призрак, но всё же замолчал.       …       Следующий этап плана прошёл успешно, пусть и не без шероховатостей: исполнив несколько несложных заданий, поболтав с придворными, Гиш всё же оказался в тюрьме и встретился с Сивым, начав его допрос. В процессе разговора он «совершил ошибку», что позволило псу вырваться, изуродовать двух охранников, подрать самого князя, в процессе лишив его возможности летать. А затем алмазный пёс освободил нескольких своих сородичей и, прикрываясь ими, а также телом заложника, бросился бежать к оговорённому ранее туннелю.       Сородичи кобеля хотели было прибить Грамона и бросить обузу, но пара ударов тяжёлых кулаков вернула им веру в вожака, пусть и не их стай. Потеряв нескольких псов из-за арбалетного обстрела остальные сумели прорваться к лазу и скрылись внутри горы, всё дальше уходя от замедлившегося преследования.       …Довольно быстро барон-нет потерял какие-либо ориентиры в пространстве, словно мешок болтаясь на спине Сивого. Псы же, даже без источников света чувствовали себя вполне уверенно, а то и лучше, чем на открытом воздухе, о чём можно было судить по коротким перерыкиваниям.       …Им повезло, что главный кобель сумел выбрать туннель, который не был завален; им повезло, что встретившие их дозорные признали Сивого, а затем не стали пытаться отнять или прикончить трофей. Псы, а также обнаружившийся среди них чейнджлинг опросили беглецов, удивились подобной удаче и смекалке вожака, доставшего ценный дар для Чесуна, после чего выделили сопровождающих и дали сородичам поесть. Грифона, находящегося в состоянии глубокого транса, что можно было принять за беспамятство, кормить или поить не собирались: лишь жукопони наложил какое-то заклинание на его голову, из-за чего в ушах недолго слышался звон.       …       Гиш, связанный по лапам и крыльям, дополнительно искалеченным Сивым, чтобы нельзя было понять то, что он всё равно не мог на них летать, оказался помещён в мешок и заброшен на спину одного из проводников. Ему оставалось только слушать разговоры на грубом, гортанном языке, да терпеть время от времени колющие прикосновения оружия кобелей, желающих хоть немного развлечься за счёт добычи. Ему в голову даже пришла мысль, что повезло родиться именно орлом, а не пташкой…       Сколько времени продолжался переход? Грамон даже не пытался считать, так как иногда псы останавливались и делали привал, а один раз даже вытряхнули его на пол, чтобы он съел полоску мяса, выпил стакан воды и помочился в какую-то яму, откуда слышался звук текущей воды.       …Довольно быстро подземные собаки потеряли к пленнику всякий интерес: насколько мог понять молодой грифон, к нему даже особой злости не испытывали. Впрочем, дружелюбия от них ожидать тоже не приходилось, так как даже Сивого беспокоило лишь то, что его трофей доживёт до встречи с Чесуном.       «Отличный план. Точный как часы», — мысленно констатировал барон-нет, когда его в очередной раз бросили на землю как мешок с овощами, на глухое шипение ответив только лающим смехом.       …Оставалось надеяться, что традиция даров, преподносимых одним вождём другому в качестве признания своего подчинённого положения, либо же в извинение за провал, всё же сыграет на лапу грифонам, и последний Грамон не сгинет в подземельях совершенно бесславно и бессмысленно.       …       «Вот мы и на месте», — констатировал дух-хранитель, после того как барон-нета бросили в каменную нишу, которую закрыли металлической решёткой (развязывать его лапы и не подумали, но хотя бы мешок сняли).       Импровизированная камера позволяла встать на задние лапы, вытянуться во всю длину параллельно полу. Если бы его конечности были свободны, то пространства хватило бы для расхаживания взад-вперёд. Впрочем, даже без учёта магии он всё ещё мог использовать против верёвок собственный клюв…       «Не будет ли подозрительно, если я освобожусь?», — спросил у напарника молодой орёл, выглядывая в коридор, освещаемый лежащими в миске кусками зелёного гриба, источающего ровное тусклое сияние.       «Будет подозрительно, если ты не освободишься. Ты же грифон!», — возмутился призрак, коему очень не нравилось изображать из себя сломленного слабака.       Немного подумав и признав, что довод старого аэроманта логичен, Гиш приступил к попыткам перегрызть верёвки, стягивающие его конечности. В этом деле ему помогали как природная гибкость полукошек, так и острый кончик клюва, не затупившийся несмотря ни на что. Однако же возник другой вопрос: ослабить путы настолько, чтобы можно было их скинуть в любой момент, либо же полностью от них избавиться?       …В первом случае Грамон получил бы возможность напасть на не ожидающего подобного стражника, чтобы попытаться прорваться куда-нибудь. Ну или же «Продать жизнь подороже», что в сложившихся обстоятельствах было более вероятным. При втором же варианте алмазные псы будут вынуждены снова его связывать… но при этом будут уверены в отсутствии какой-то хитрости.       «Выбирай второй вариант. Ты должен показать себя гордым и не сломленным, а не хитрым и готовым к удару из тени. Ты — молодой князь… а не тайный убийца. Не забыл?», — насмешливо и чуть раздражённо произнёс дух-хранитель, помогая откинуть один из вариантов.       Верёвки были растрёпаны, а затем и разорваны, позволяя выпрямиться и размять мышцы. Кровь, весело заструившаяся по жилам, даже приподняла настроение молодого хищника, находящегося в крайне подвешенном состоянии. Барон-нету не нравилось быть зависимым от честности алмазного пса, вождя вождей коего они пришли убивать, но выбирать не приходилось.       На шум, созданный пленником пришёл один из стражников, облачённый в кирасу и шлем, вооружённый короткой окованной железом дубинкой. Встретившись взглядом с привалившимся спиной к стене грифоном, кобель бросил взгляд на обрывки пут, фыркнул, оскалился… а потом просто ушёл. Из-за этого даже создалось впечатление, будто бы именно такого поступка от «князя» он и ожидал.       …Вновь потекло время ожидания, когда Грамона не кормили, не поили, а проверяли его состояние раз в несколько часов, да и то только бросив короткий взгляд и принюхавшись к воздуху. Это нервировало, заставляло раз за разом прокручивать в голове одни и те же варианты событий, в итоге радуясь даже беседам с призраком, отвлекающим хоть ненадолго.       В какой-то момент до слуха донеслись звуки дробных шагов пони, затем послышались голоса, после чего кто-то из стражников досадливо рыкнул. Света в туннеле стало больше, так как к старой миске со светящимися грибами прибавилось сияние голубого кристалла, висящего на шее четвероногого существа, своим видом похожего на аликорна, если бы его родители грешили с насекомыми.       — Значит, это и есть новый князь? — удивительно мелодичным, пусть и двоящимся голосом произнесла перевёртыш, фасеточными глазами уставившись на пленника. — Верится с трудом.       — Других нет, — буркнул пёс, после чего спросил: — Допрашивать будешь? А то у меня дел полно.       — Знаю я твои дела: опять будешь под хвостом вылизывать, — фыркнула чейнджлинг, на что кобель ответил раздражённым рычанием. — Ладно уж, не сердись на невинные шутки. Или же я права?..       — Придержи язык, насекомое, — оскалился пёс. — Если бы не слово вождя…       — Какой же ты обидчивый, — прикрыла глаза четвероногая особа. — Ладно: в качестве извинения, после допроса я составлю вам с напарником компанию… Договорились? А сейчас, придержи-ка лапы этого птенчика.       С последними словами передние лапы Грамона окутало зелёное свечение, после чего его потянуло к решётке, заставив просунуть кисти между прутьями. Тут же кобель принялся их связывать между собой, лишая возможности отступить…