Такой разный взгляд

      — Настало время, пробил час, мы начинаем наш рассказ… о жизни, смерти и любви, как это было в наши дни! — пропел голубошёрстый жеребец-единорог, стоящий на импровизированной сцене в овальной пещере, освещаемой голубыми пирамидальными кристаллами.       — Не верю, — отрицательно качнула головой Кризалис, сидящая на плоской подушке в окружении двоих стражников, то и дело бросающая взгляд на растрескавшийся хитин передних ног (это было странным, но несмотря на все способности к перевоплощению, от сбрасывания старого панциря в периоды взросления избавиться так и не удалось ни одной королеве).       Инфильтратор замолчал, после чего послушно повторил реплику ещё раз, но теперь чуть-чуть изменив интонации голоса. Понячьи уши на голове королевы, созданные при помощи дара к изменению тела, дёргались, крутились, словно локаторы, прижимались к затылку, но послушно исполняли предназначенную им роль.       «Любая разведка любой страны сгрызла бы локти от зависти, узнав, какими способностями обладают чейнджлинги. Потом, разумеется, нас попытались бы завербовать-подчинить, ну или уничтожить для того, чтобы мы не достались друзьям-конкурентам», — лишь начав осознавать широту открывшихся возможностей, лежащих в области изменения собственного материального вместилища души (в существовании коей не приходилось сомневаться) Леший едва не начал смеяться как классический злодей, которому в руки попало Кольцо Всевластия.       Несмотря на то, что перевёртыши могли принять почти любой облик, а их знания об анатомии живых существ находились на академическом уровне, что было жизненной необходимостью, а не блажью или следствием любопытства, подавляющая часть членов роя не отличалась широтой воображения или инициативностью. Нет, рабочих особей нельзя было назвать тупыми: мозгов у них хватало заниматься ремонтом, строительством, ремёслами (ту же застывающую слизь, скрепляющую стены улья, придумали они), но сколь-нибудь творческий подход проявлял один из сотни. Если же отдать им приказ написать стихи, то уровень рифмы не будет превосходить приснопамятные «Розы — морозы».       Парадоксально, но вид, наделённый способностью к метаморфизму, а возможно, и вечной жизни… если удастся понять как остановить старение, оказался обделён пониманием таких слов, как красота, любовь, сопереживание. Если рядового жителя улья попросить описать существо, ради которого он не задумываясь отдаст свою жизнь, то чейнджлинг укажет на королеву; если его попросить описать идеальную внешность… он впадёт в ступор, продемонстрирует последний облик, при помощи которого получил больше всего энергии, ну или изобразит нечто совсем уж жуткое, но прекрасно приспособленное для выполнения конкретной работы.       Легко было понять, что чейнджлинги — не люди. Гораздо сложнее оказалось в полной мере осознать то, насколько они отличаются от землян конца двадцатого века. И если бы не воспоминания предшественниц, буквально отпечатанные в голове артиста, то он вряд ли вообще понял бы, с чего нужно начать пока что мягкие изменения.       Там, где у бывших сограждан новоявленной королевы были права и обязанности, у перевёртышей имелись инстинкты, требующие служить процветанию роя, и разум, чтобы делать это наиболее эффективно. К сожалению для самих метаморфов, прародителями коих были насекомые, их понимание эффективности нередко противоречило логике. И в данном случае любимая многими фраза «Работает — не трогай», шла вразрез с интересами как Кризалис, так и всего вида.       Нет, Леший не собирался пытаться дать своим подданным полноценные эмоции: во-первых, для этого требовалось не просто знать анатомию, но и быть доктором, разбирающимся слишком во многом; во-вторых, мир может и не пережить нашествия существ, владеющих метаморфизмом, испытывающих любовь, ревность, жадность, зависть и многое другое. В конце концов сейчас их цели просты и логичны, а вот что придёт в голову какому-нибудь обиженному на рой рабочему, у которого увели «любимую» еду?       …Даже королевы были ограничены в эмоциях, пусть и в меньшей степени, чем все остальные особи, что являлось одной из причин, позволивших легко отбросить рефлексии о прошлой жизни.       Перевёртыши умели эмитировать радость, смущение, восхищение, но делали это по большей степени механически. С возрастом набор вариантов реакций на те или иные события становился настолько большим, что некоторая их неполноценность становилась совсем незаметна: именно из подобных особей получались лучшие инфильтраторы.       Артист считал, что на сцене любую роль нужно играть так, словно бы она — настоящая жизнь. Он вживался в образы своих героев, искренне плакал и смеялся, признавался в любви и проклинал… Но этот метод рою не подходил, так как требовал именно чувствовать мельчайшие оттенки эмоций. Но имелась и другая школа, требующая холодного ума, расчётливости, а также огромных знаний.       Играть чувства, но не испытывать их — для людей это было непросто. Данный путь требовал усердия и времени, но прошедшие его до конца превращались в настоящих гениев перевоплощения. Именно к этому предстояло стремиться жителям улья, ради чего Кризалис собиралась вплотную заняться психологией всех известных разумных видов.       «Если уж вы не в состоянии осознать, что такое любовь, то придётся разобрать это понятие на составляющие, начиная от механизмов появления и заканчивая всеми видами проявления в зависимости от окружающих факторов», — думая так, Леший понимал, что в случае успеха рой превратится в хладнокровных манипуляторов, служащих благополучию улья и подчиняющихся воле королевы, но на первом этапе этого было достаточно.       На втором этапе, когда такие понятия, как дружба, ненависть, мораль и им подобные станут жертвой научного подхода, а подданные будут не только уметь изображать эмоции, но и понимать их (словно профессиональные психологи), наступит черёд вмешательства в биологию вида. То, что мысль об экспериментах на разумных существах, да ещё и собственных потомках не вызывает столь уж острого отторжения, доказывало, что и на самого артиста его новая форма существования, в совокупности с памятью прежних королев, оказали определённое влияние.       Чтобы чейнджлинги стали полноценными, им нужно было научиться чувствовать, для чего придётся вмешиваться в их физиологию. При этом Кризалис осознавала, что с первой попытки всё вряд ли получится так, как это нужно, а потому и не могла рисковать ставить опыты на себе (сумасшедшая королева — это последнее, что нужно улью).       …Кто-нибудь мог бы сказать, что Леший преувеличивает проблему: его новые сородичи знают, что такое злость, дружелюбие, целеустремлённость. В конце концов они же любят королеву… Разве нет?       К сожалению артиста, волею удивительной суки вынужденного играть роль королевы-матери (ещё маленькой, но быстро растущей), испытываемые к нему другими членами роя чувства любовью не были. Если бы у него появилась дочь, обладающая более сильными феромонами, магической мощью, подвешенным языком, то она могла бы попытаться свергнуть родительницу и занять её место, и её приняли бы девяносто процентов рабочих. Ведь это означало бы, что она — более жизнеспособная и сильная особь, которая приведёт свой народ к процветанию.       Разумеется, во времена войны ульев, превратившей старый дом чейнджлингов в бесплотную пустошь, королевы научились испускать особый вид феромонов, влияющих исключительно на их потомков. Это помогло обезопасить себя от захвата какой-нибудь приблудной родственницей, не желающей начинать строительство собственного дома с самого нуля. Только вот от собственных дочерей данный метод не защищал.       …Когда-то рой подчинялся королеве только из-за её феромонов, чем и воспользовалась первая из прародительниц нынешних перевёртышей. Сейчас, чтобы править ульем, мало быть живым заводом по производству яиц, а нужно обладать незаурядным интеллектом, морем знаний, личной силой. Самым же большим провалом может считаться свержение с трона не новой королевой, вылупившейся из особого яйца, а кем-нибудь из рядовых особей, осмелившихся эволюционировать и стать конкуренткой.       «Мне сложно себе даже представить ситуацию, при которой подобного мятежника примут в качестве правителя, а не разорвут на кусочки как бракованную особь. Тут нужно либо показать свою полную несостоятельность, либо упустить из поля зрения удивительный самородок… вроде первой прародительницы. В ином случае перевёртыши, готовые умереть по приказу королевы-матери, не задавая вопросов, ни за что не допустят угрозы утраты поколений опыта и селекции», — эти мысли заставили Кризалис задуматься о своём плане по превращению своего народа в нечто большее, нежели то, что они представляют сейчас.       — Стоп, — прозвучал короткий приказ Лешего, и инфильтратор тут же замолчал. — Отдыхай. У меня появилось неотложное дело.       Перевёртыш молча склонил голову, после чего сошёл со сцены и, отойдя к стене, улёгся на пол прямо под фонарём. Работы в данный момент у него не было, а энергию он тратить попусту не хотел, из-за чего перешёл в своеобразный экономный режим, в очередной раз заставляя убедиться в отличном от человеческого мышлении. Ему даже в голову не пришло, что можно пойти играть, рисовать, петь… есть не ради насыщения, а для получения вкуса. Впрочем, получить дополнительную магию с чужой любовью он бы всё же не отказался.       «После того как мы научимся изменять свои тела так, чтобы испытывать весь спектр эмоций, нужно будет создать закон, дабы только чейнджлинги, прошедшие полный курс обучения на актёра, могли переходить на новую ступень развития. Пусть уж лучше детёныши и молодняк руководствуются логикой и инстинктами, подталкивающими работать на благо улья, нежели тут и там возникают подростковые драмы. Эх… Я уже боюсь того момента, когда это станет не только моими фантазиями, но и реальностью», — поднявшись со своей подушки-трона, артист зашагал к выходу из пещеры, чтобы пройти к импровизированному приёмному залу, куда разведчики привели алмазного пса из малого племени.       …Вопреки тому, что разные фантасты писали о роевых видах разумных существ, перевёртыши не обладали единым сознанием или же природной телепатией, позволяющей обучать новых особей любым навыкам практически мгновенно. Однако же королевы, никогда не забывающие о тех далёких временах дикости, когда единственным способом общения был обмен запахами, чтобы получить преимущество над другими видами этого мира, изобрели заклинание, позволяющее передавать сигналы на большие расстояния. Кризалис, из прошлой своей жизни принёсшая немало прикладных знаний, что ещё только предстояло начать распространять среди верноподданных… могла бы назвать это «Магическое радиовещание».       Принцип действия навыка был завязан на то, что правительницы ульев научились слышать звуки, выходящие за диапазон восприятия пони. В то же время они придумали способ при помощи магии создавать сигналы, похожие на азбуку морзе, воспринимаемые не ушами, а специально выращенным органом.       Леший не был уверен в том, что испускаемые при помощи рога импульсы — это звуки, а не какие-нибудь магические волны, но предполагал, что в случае нужды его сородичи смогут приспособиться улавливать и радиосигналы, как какие-нибудь магнитофоны. В любом случае этот навык, по-настоящему бесценный во времена даже не средневековья, когда до телефонов и иных средств быстрой передачи информации были минимум сотни лет развития науки, давал огромное преимущество над иными народами. И лишь то, что земная толща и горные хребты выступали великолепными преградами для общения таким способом, изрядно портило настроение артиста.       — Вожак Длиннозуб? — войдя в импровизированную переговорную, Кризалис тут же устроилась на брошенной на пол подушке, тогда как перед ней встали двое молчаливых воинов (плюс к дюжине тех, что маскировались под разные предметы интерьера).       — Жеребёнок? — лохматый седой кобель уставился на Лешего с удивлением, интересом и раздражением, что легко читались опытным работником театра даже на морде столь отличного от человека существа. — Мне сказали, что меня ждёт встреча с королевой.       — Не обманывайтесь моим внешним видом, вожак, — спокойно ответил артист. — Или же вы забыли о том, что для чейнджлинга внешность — вещь крайне непостоянная? Мне сообщили, что вы желаете встретиться, чтобы обсудить наше общее будущее. Не заставляйте меня усомниться в том, что ваша дряхлость повлияла ещё и на разум.