Лос-Анджелес. Калифорния. конец 70-х годов 21 века.
Следующие несколько лет пролетают так, словно кто-то уверенной рукой вырывает из личного дневника год за годом. Стю заканчивает университет и на выпуске диплом и награды, полученные за достижения в учебе, ему вручает никто иной, как любимый профессор Уайт. Элизабет сидит рядом с мужем в 10 ряду: слишком далеко от сцены, чтобы ее могли заметить. Но почему-то кажется, что цепкий взгляд темно-синих глаз безошибочно находит ее в толпе и жадно изучает, опаляя каким-то животным голодом. На этот раз она сказывается больной и не идет на ужин, чтобы сын мог провести вечер в компании двух самых важных в его жизни мужчин. А на следующий день они официально знакомятся с невестой Стю. Свадьба назначена на лето следующего года, а пока пара останется жить в Мичигане. Сын получил отличное предложение и на днях приступает к работе, будет разрабытывать и внедрять системы для работы в агрессивной среде. Климат Мичигана с его торнадо и затяжной зимой отлично подходил для тестирования прототипов. Элизабет растеряна, хотя знает, что должна быть рада. Ее мальчик выбрал в жены хорошую девушку — их бывшую соседку, с которой начал встречаться еще в школе. Но она оказалась не готова к тому, что сын больше не вернется домой. Стю был тем, вокруг кого крутился их мир, а теперь там останется только она и Стэнли. Последний год они успешно скрывали от сына, что их брак катится к чертям. «Катится к чертям», — именно так Элизабет сказала на приеме у семейного психолога, вызвав шок у Стэнли, который слишком привык к тому, как хорошо она умеет держать себя в руках. Всегда спокойно и с мягкой улыбкой встречает его с работы, управляет финансами, увольняет сотрудников. Безупречная жена, чьи капризы остались в их беззаботной молодости. Да, и чем ей быть недовольной? Дом — полная чаша, яркий секс — за все годы их страсть друг к другу так и не утихла, денег полно. Разве он не исполнил, все, что обещал, когда уговаривал ее дать их браку второй шанс? Они честно держатся до свадьбы и играют там образцовую пару. Элизабет думает, что ее стошнит прямо посреди торжественной речи сына. — Я хочу, чтобы мы были также счастливы, как мои мама и папа, — говорит Стю жене, даже не подозревая, что его родители никогда не были так далеко друг от друга, как в этот день, сидя за одним столиком и соприкасаясь локтями. Вернувшись домой, Элизабет сообщает, что хочет побыть одна. Они уже год ходят к семейному психологу и это не помогает. Возможно, пришло время признать, что это конец? — Да ты просто сошла с ума! Без тебя моя жизнь развалится! — Кричит Стэнли и швыряет в стену свою любимую чашку. Всего пару минут назад они мирно завтракали. На светлых обоях расползается темное кофейное пятно. Элизабет невозмутимо выходит из дома, когда приезжает такси, впервые за долгую жизнь в браке, не поцеловав мужа на прощание. По дороге в аэропорт телефон звонит, не умолкая. — Это не конец! Не может быть конец… — Читает она с экрана, прежде чем расплатиться с водителем и выйти из машины. В сообщении нет ни одного смайлика, которые так любит Стэнли.Орегон. Портланд. Конец 70-х годов 21 века.
В аэропорту ее встречает отец. Легко подхватывает чемодан и бодро лавирует между другими прибывшими, по дороге к машине рассказывая, что завтра уезжает в охотничий домик и пробудет там несколько недель. — Надо было предупредить, что приедешь. Я бы остался. А так мужики не поймут, мы к этому заезду с осени готовились. Элизабет улыбается, целуя отца в колючую от двухдневной щетины щеку. — Ничего, я побуду одна. Наведу порядок, разберу старые вещи. Увижусь с друзьями. Не волнуйся обо мне, папа. Дом родителей кажется непривычно маленьким, хотя и очень уютным. Здесь почти ничего не изменилось после смерти мамы. Даже шторки на окнах в кухне висят все те же: светло-зеленые с тонкой окантовкой желтого кружева. Каждый раз приезжая в гости, Элизабет удивляется, как отцу удается поддерживать такую чистоту и уют, словно мама вышла из комнаты всего на несколько минут и вот-вот впорхнет в двери, озаряя комнату улыбкой. Поставит на стол бумажный пакет со свежей выпечкой из пекарни на углу и укоризненно посмотрит на мужа: «Почему ты все еще не сварил кофе и не налил чай? Элизабет опоздает на автобус…» Кухонный шкафчик тонко скрипит дверью, стоит только потянуть за ручку. В нос ударяет аромат специй и чая, расфасованных по банкам с толстыми стеклянными стенками. Элизабет привстает на цыпочки, чтобы дотянуться до своей любимой чашки — сколько лет прошло, а она ни на сантиметр не выросла. Засвистел чайник, обдавая паром светлую керамическую плитку на стене. — Ты уверена, что не заскучаешь одна? — Я буду в порядке, пап. — Губами к колючей щеке. Запах, как в детстве — бензина и табака. — Позвони, как доедешь. — Береги себя. Банка с печеньем на самой верхней полке. Твое любимое — с шоколадной крошкой. — Отец улыбается, прежде чем исчезнуть за дверью. А через пару минут Элизабет слышит, как от дома отъезжает машина.