Зелёное Пламя

Take me down to the paradise city Where the grass is green and the girls are pretty Oh, won’t you please take me home? “Paradise City” Guns N' Roses

Гарри проснулся от стука во входную дверь, за которым со второго этажа незамедлительно последовали вопли дядя Вернона: — Кого несёт в такую рань?! Послышались громкие шаги и такие же ругательства — по лестнице спускался дядя. Ветхие доски, которыми был отгорожен чулан, заскрипели и привычно обдали Гарри щедрой порцией пыли. Он попытался не закашляться, понимая, что это приведёт к острой боли в груди. Болело абсолютно все, что только можно, особенно лицо. Гарри попробовал надеть очки, которые по воле случая остались в чулане и не пострадали от кулаков дядюшки. Но надеть их было довольно сложно, руки плохо слушались, а распухшее за ночь лицо отзывалось непереносимой болью. Щеки пылали огнём, а их размеры увеличились раза в два, так что глаза только выглядывали из-за распухших бугров, и надевание очков теперь требовало небывалой ловкости рук. Все-таки Гарри осилил эту задачу и, превозмогая боль, встал на четвереньки и аккуратно, чтобы не рассыпаться на части, пополз к двери. Исполнив задуманное, он прислонил ухо к деревянной поверхности, по другую сторону которой дядя уже открывал дверь раннему визитёру. — Что вам нужно? — спросил дядя Вернон раздраженно. — Здравствуйте, мистер Дурсль, — проигнорировал нелюбезность гость. — Могу я поговорить с мистером Поттером? Гарри чуть не подавился воздухом, когда услышал свою фамилию. Никто никогда не приходил, чтобы поговорить с ним, не считая детских психиатров, которых вызывала тётя Петунья, когда ему было восемь. Обычно от этих разговоров было мало проку — его никак не хотели признавать сумасшедшим, а родственники были крайне недовольны подобным заключением и тут же вызывали нового специалиста, надеясь на нужный им результат. Так продолжалось до тех пор, пока он не был проверен всеми врачами из окрестных больниц. Но те лишь сокрушённо качали головами по поводу его нормальности и просили тётю больше не звонить им по пустякам. Также они советовали получше кормить ребёнка, но миссис Дурсль, очевидно, подумала, что они имели в виду Дадли, и стала откармливать того ещё больше. — Такой здесь не живёт, вы, должно быть, ошиблись. До свиданья… — Не советую мне лгать, мистер Дурсль. Я точно знаю, что мистер Поттер здесь, и я не уйду, пока его не увижу, — незнакомец говорил спокойно, хотя градус раздражения в его голосе повысился. — Да кто вы вообще такой, чтобы мне указывать? Выметайтесь отсюда, или я вызову полицию! Гарри довольно редко приходилось слышать, как с дядей Верноном кто-то разговаривал пренебрежительно, поэтому он навострил уши и прижался к дверце чулана поплотнее, чтобы не упустить ни слова из унижения дяди. Он представил себе, как тот брызжет слюной, пытаясь выгнать этого человека, и это начало забавлять его ещё больше. — Мистер Дурсль, полиция вам не поможет, уверяю вас, — а это уже начало походить на злобную насмешку. — Видите ли, меня, как будущего преподавателя мистера Поттера, попросили сопроводить его до места, где он проведёт остаток лета до начала учебного года. — А, так вы из этих? — хмыкнул дядя. — Вы преподаёте в школе чудаков и уличных фокусников? Имейте в виду, я не собираюсь оплачивать обучение… этому! — дядя, очевидно, забыл, что по его версии здесь не было никакого Поттера. — Ни пенни от меня он не получит! Ясно вам? — Предельно ясно, — тон незнакомца похолодел до такой степени, что даже Гарри стало не по себе, хотя он не участвовал в разговоре. — Вам ничего оплачивать не придётся. Я вас уверяю. — Сменив тон на более мягкий, незнакомец продолжил: — Неужели вы не хотите, чтобы ваш племянник пожил некоторое время вдали от вас? — он выбрал правильное направление, но все равно придал желчности своему предложению. — Почти год… это довольно долгий срок. Пока дядя переваривал предложение и рассчитывал пользу, которую он сможет извлечь из этого соглашения, в прихожую спустилась тётя. Гарри это понял по невыносимо приторному запаху духов, которыми пользовалась тётушка. "Использует утром, а воняет аж до вечера. Вот это эффект! Многие фирмы могли бы позавидовать подобной стойкости". — Снейп? А ты что тут забыл? — Гарри представил, как тётины брови ползут вверх. — Вы знакомы? — дядя удивился не меньше Гарри. — Да, — подтвердила тётя, — ещё в детстве он жил от нас неподалёку. Всё ухлёстывал за моей сестрёнкой. Он был ужасным неряхой, да и сейчас особо не… — Довольно! Я пришёл сюда не за этим! Послышался свист рассекаемого воздуха, и дверь чулана резко открылась, а Гарри, потеряв опору, в лучших традициях мраморных изваяний упал лицом вниз в том же положении, что и сидел, прислонившись к ранее запертой двери. Очки остались целы, и то радость. — Собирайте свои вещи, Поттер, и выходите на улицу. — Я готов, — Гарри поднялся и посмотрел на гостя. Хотя яркий, после долгого пребывания в чулане, свет ударил в глаза, он успел заметить изумление на лице незнакомца. Наверное, выглядел он сейчас не очень: распухшее лицо и рваная одежда на фоне идеальной чистоты и убранства выделялись сами по себе. И то, что у ребёнка на протяжении стольких лет проживания здесь не появилось ни единой собственной вещи, тоже весьма удручало. Внешность незнакомца идеально подходила его голосу: одет он был в чёрный сюртук, который совершенно не вязался со столь жаркой погодой, и был такой же своеобразной кляксой среди ярких красок, как и Гарри. Кожа незнакомца имела нездоровый оттенок почти серого цвета, а сальные угольно-черные волосы придавали ему ещё большей мрачности. Взгляд темных глаз был довольно неприятным и даже несколько агрессивным. — Тогда не вижу смысла здесь задерживаться, — сказал Снейп, развернувшись к выходу. — Всего доброго. Дверь хлопнула довольно громко, очевидно, родственники не имели никаких возражений по поводу их ухода. — Вы из Хогвартса, верно? — уточнил Гарри, чтобы не облажаться и не уйти с совершенно незнакомым человеком непонятно куда. Хотя, кажется, даже такой вариант его вполне устраивал, лишь бы подальше от Дурслей. — Поразительная догадливость, мистер Поттер. Да, я — один из преподавателей, — похоже, тот разговаривал практически со всеми одинаково пренебрежительным тоном, даже с детьми. — Предупреждая поток ваших несносных вопросов, скажу вам, что мы направляемся в заведение "Дырявый котёл". Место, где вы проведёте остаток лета перед обучением. Школу вы увидите только в первый день учёбы, в сентябре, как и все остальные. И нет, я вам о ней не расскажу — сами разузнаете. Я думаю, у вас это получится, с такой-то наследственностью. И даже не пытайтесь спрашивать у меня о своих родителях, к сожалению, моя оценка будет несколько… необъективной. Скажу лишь только, что они были волшебниками, как и вы. Вот, собственно говоря, все, о чем я должен был вас проинформировать на данный момент. Гарри только и успевал открывать и закрывать рот, когда профессор уже отвечал на его вопросы. Конечно, ему ещё многое нужно было узнать, но профессор ясно дал понять, что не желает ни о чем говорить. Следующие несколько минут они шли в полном молчании. Несмотря на то, что у Гарри всё время чесался язык задать хотя бы один из миллиона вопросов, вертевшихся у него в голове, он решил, что лучше подумать обо всем, что случилось. Первое, самое главное: он ушёл от Дурслей и не вернётся к ним на протяжении года. Второе, не менее важное: он узнал, что он волшебник и что его родители тоже ими были, и, скорее всего, родственники об этом знали, но молчали, обманывая на протяжении всей его жизни. Третье: человек, идущий рядом с ним — один из преподавателей, у которых он будет учиться магии. Знать бы конкретно, чему именно. Профессор казался ему очень большой острой занозой в одном месте, причём у всех сразу. Кстати, профессор в этот момент чему-то усмехнулся, наверное, своим мыслям. Правда, Гарри слышал только, как он разговаривает с ним и дядей Верноном, поэтому судить было рановато. Остаётся надеяться, что не все преподаватели в школе будут такими же язвами. Когда они дошли до конца улицы, где не было ни души, кроме них самих, профессор остановился и повернулся в его сторону. — Возьмите меня за рукав, Поттер, — и медленно, будто нехотя, протянул ему руку, а Гарри тем временем засомневался. — Мы не можем терять время. Беритесь же! — Зачем? — Гарри совершенно не понимал, чего от него хотят. — Сами увидите. Посоветую лишь одно: постарайтесь, чтобы вас не вывернуло прямо на меня. Вдохните глубже и старайтесь сдержать рвотные позывы. И перестаньте задавать глупые вопросы и делайте, что я говорю! Гарри повиновался и ухватился за шершавый на ощупь рукав сюртука. В голове был лишь один вопрос: "Это шутка такая, или что?" Однако мир резко дёрнуло куда-то в сторону, а Гарри будто пропихнули через резиновый шланг, лишённый воздуха, запахов и каких либо других способов мироощущения, кроме давления, которое заставляло всё внутри переворачиваться без какой-либо закономерности и ритма. Перед глазами мелькала смазанная картинка разных незнакомых ему мест. Но, слава богу, все кончилось так же быстро, как и началось. В лёгкие хлынул такой желанный кислород, а в нос ударили тысячи разных запахов. Голова все ещё кружилась, а кишечник вместе с желудком пытались занять исходное положение, вызывая довольно неприятные ощущения. Гарри с трудом удалось сдержать те самые "позывы". — Для первого раза не так уж и плохо, мистер Поттер. Вы не так безнадёжны, как кажетесь на первый взгляд. "А язва-то тоже с нами переместилась и никуда и не думала деваться". Гарри вдруг очень сильно захотелось перестать сдерживаться и обляпать профессора содержимым своего желудка, хотя, пожалуй, в том почти ничего не осталось. Последний раз он ел вчера рано утром. Только спустя полминуты Гарри смог наконец совладать со своей пищеварительной системой и осмотреться вокруг. Они были в довольно многолюдном месте возле старого кабака с такой же древней вывеской, гласившей "Дырявый Котёл". Похоже, название вполне соответствовало состоянию данного заведения. Немытые окна, грязные занавески, через которые ничего не было видно. На первый взгляд — заброшенное место, да и люди просто проходили мимо, не обращая никакого внимания на вход в кабачок. Но это лишь на первый взгляд. Когда они зашли внутрь, Гарри увидел множество посетителей, сидящих за столиками. Кто-то оживлённо разговаривал, кто-то просто молча завтракал в одиночестве. Хотя здесь было очень шумно и воздух был уж слишком затхлым, все равно в этом месте чувствовался почти домашний уют. Пожилой мужчина, стоящий за барной стойкой, протирал стаканы тряпкой довольно сомнительно вида. Когда он увидел их, то отставил в сторону стакан и кивнул профессору. — Идёмте, — профессор Снейп повёл Гарри за собой, почему-то не называя его по имени. К тому моменту, как они подошли к стойке, мужчина уже выбрался из-за неё и ждал у лестницы. Когда их глаза встретились, бармена аж передёрнуло, и тот отвёл взгляд. Не каждый день увидишь изувеченного ребёнка. — Я Том, хозяин здешнего заведения. Приятно познакомиться, — и, не дожидаясь ответной любезности от Гарри, он бросил: — Следуйте за мной. Том повёл их вверх по старой лестнице. Доски под ногами неумолимо скрипели, завывая на всю ночлежку. Спустя несколько минут блуждания по узким коридорам второго этажа они добрались до нужной им двери. Хозяин сунул ключ в замок и, повернув дважды, впустил их в просторную комнату. Было довольно уютно, хоть и не убрано. Возможно, сыграло немалую роль желание Гарри быть где угодно, лишь бы подальше от родственников. Свет из большого немытого окна падал практически на все, что было в комнате. Деревянный письменный стол находился, как и полагается, у окна, кровать с тысячелетними на вид балдахинами стояла в углу комнаты, а возле неё располагался стул, на которой можно было повесить одежду. Откланявшись, хозяин удалился, и Гарри снова остался наедине с профессором. — Возьмите вот это, — профессор достал из своего кармана прозрачную баночку с похожей на мазь субстанцией, — вотрите это в ваши… ссадины перед сном. С сомнением Гарри взял баночку в руки. — Сегодня к вам зайдёт человек по имени Хагрид, — добавил профессор, — наш школьный лесничий. Вы его ни с кем не спутаете. Он отведёт вас в Косой переулок за всем, что нужно к школе. Вот список, — он достал пригласительное письмо из Хогвартса, точно такое же, как то, которое порвала тётя Петунья. — Также, я думаю, он ответит на все ваши вопросы, — а это он уже сказал с неким злорадством, — после чего вы вернётесь сюда и будете жить здесь на протяжении всего месяца. Я надеюсь, вы будете благоразумны, насколько это возможно, конечно, и не будете глупить? — он вопросительно приподнял правую бровь. — Конечно, сэр. "Соглашаться и только соглашаться, может, уйдёт пораньше". — Вот и отлично, — профессор повернулся в сторону двери. — Мой вам совет, Поттер, — он обернулся. — Хотя я на это даже не надеюсь, но все же... Подготовьтесь перед школой подобающе и не упадите лицом в грязь перед остальными. Вам ясно? — Да, сэр. — И ещё, — профессор скривился, бросив: — С днём рождения. Гарри оторопел — ни разу в жизни его не поздравляли с днём рождения, пусть даже так, нехотя. Пока он стоял в ступоре, дверь за профессором уже закрылась. "Что ж. Есть о чем подумать". А пока следовало принять душ и попробовать намазать синяки той субстанцией, что ему вручил мрачный профессор. Затем Гарри ждали столь желанная кровать и долгожданный сон. Было раннее утро, но спать уставшему организму хотелось неимоверно, и мозг настойчиво просил перенести обдумывание всего случившегося на потом. Гарри проспал довольно долго, поэтому он почувствовал просто невероятный прилив бодрости, когда проснулся. То ли истощённый организм потребовал больше сна для восстановления, то ли мазь, которую ему дал профессор, действовала подобным образом… Гарри рывком спрыгнул с постели, напялил очки и побежал в ванную, чтобы посмотреться в зеркало. Как ни странно, на него смотрел все тот же зеленоглазый чрезмерно худощавый подросток с растрёпанными волосами. Да вот только от каких-либо ран и ушибов не осталось и следа! Все зажило и больше не пекло ноющей болью. Он было подумал, что мазь не подействует и профессор его попросту надул, но нет. Поначалу у Гарри создалось впечатление, что магия могла быть только неприятной, вроде той, которая перенесла их с Тисовой улицы, но, похоже, в ней все-таки присутствовали и приятные стороны. "Вот и отлично", — подумал Гарри и пошёл обратно в комнату, чтобы взглянуть, который час. Если верить доисторическим часам, которые висели над дверью, то сейчас, как ни странно, был только полдень. Именно в этот момент раздался стук в дверь. Гарри подумал было, что это тот самый Хагрид, о котором говорил Снейп, но нет, это был Том, который лично принес Гарри завтрак и чистый комплект одежды. "Бедный собственник паба, — подумал Гарри. — Делает все сам и не может нанять себе кого-то в помощники". В отличие от Гарри, сам хозяин Дырявого, во всех смыслах, Котла нисколько не беспокоился по этому поводу, и его морщинистое лицо выражало почти искреннюю любезность и неземное радушие. — Ваш завтрак, мистер Поттер, — он пересёк комнату и поставил поднос на стол. — Желаете чего-то ещё? — Нет, спасибо, мистер… — Том, просто Том, — ответил тот. — Спасибо… Том. Ничего не нужно, меня все устраивает. Вам нужна какая-то помощь, сэр? — Привыкшему делать все самостоятельно, Гарри было неловко наблюдать за тем, как дряхлый старик прислуживает ему. Том на какое-то мгновение поднял взгляд своих почти белых от старости глаз и уставился на Гарри в недоумении, внимательно его рассматривая. — Нет, мистер Поттер, спасибо вам, — сказал он. — В помощи не нуждаюсь. Была у меня когда-то помощница. Давным-давно. Хорошая девчонка была. Вы мне чем-то её напоминаете... С тех пор никого в помощниках не имею. Сам, как видите, справляюсь. Есть еще летучий порох в горшочке, так сказать... Присаживайтесь. Завтрак стынет. — Спасибо вам еще раз, — бросил Гарри перед тем, как сгорбившийся хозяин покинул комнату, скрипнув дверью. Гарри последовал совету Тома, сел за стол и посмотрел на свой завтрак. Ничего необычного на подносе не было: яичница, бобы да пара сосисок с куском вчерашнего хлеба, пудинг и кружка горячего чая, но и на эту простую еду желудок отозвался одобряющим урчанием. Ещё бы, Гарри ничего не ел вот уже больше суток! Поднося первый кусочек сосиски ко рту, он задумался о том, что его может ждать в будущем. Мир волшебства обещал покой и счастье, но почему-то в них Гарри уже давно не верил: ему всегда доводилось жить в суете и постоянной работе, сопровождающихся извечными издёвками родственников, и он даже не надеялся на какое-то иное место. Место, где он будет чувствовать себя спокойно. Слабая надежда на обычную жизнь где-то внутри все же была, но Гарри все равно готовил себя ко всему, что могло произойти. Другой мир был ему неведом и поэтому казался опасным: человек всегда боится неизвестности, какой бы она не была. Значит, быть начеку все же не помешает, судьба всегда найдёт самый удачный момент, когда можно незаметно подставить подножку. Сейчас, конечно, все было очень даже хорошо. Вдали от Дурслей Гарри чувствовал себя свободней и веселей. Ничего не нужно было копать и пропалывать, поливать и пересаживать, вытирать и вымывать, было как-то непривычно, но все это быстро ушло куда-то далеко — его ждала новая жизнь. Гарри уже собирал кусочком хлеба остатки завтрака по краям тарелки, когда в дверь громко постучали. Гарри поднялся из-за стола и открыл дверь. Перед ним стоял человек несвойственного нормальным людям роста и размера, который, едва завидев Гарри, заключил того в крепкие объятья. Гарри даже стало как-то не по себе от такой искренней радости от его персоны. Огромные ручищи, кажется, заставили все до единого позвонки в его теле поменяться друг с другом местами и с хрустом вернуться на место. После минуты удушающих объятий его все-таки опустили на землю. — Мерлин, Гарри, как ты вырос! — громыхнул великан. — Я же видел тебя, когда ты был ещё манюня, в ладонь помещался, а на Джеймса-то как похож! — Хагрид, как понял Гарри, чуть ли не плакал от счастья. — Только вот глаза Лили. — Вы знали моих родителей? — два волшебника из трёх, с которыми успел поговорить Гарри, знали его родителей и, похоже, с разных сторон. Снейп отзывался о них довольно неприязненно, а Хагрид ими почти восхищался. И самым обидным из всего этого было то, что они были знакомы когда-то, а Гарри о собственных родителях не знал ровным счетом ничего. Кроме рассказов тёти Петуньи, которым Гарри никогда не верил. — Проходите, — отступил в сторону Гарри, решив выяснить все, что его интересует, прямо сейчас. — Будете чаю? В чайнике ещё немного осталось. — Ну что ты, Гарри, не нужно со мной так формальничать, а то я чувствую себя стариком каким-то, честное слово, — тот попытался аккуратно протиснуться в комнату и при этом оставить дверной проём без деформаций. — Зови меня Хагрид, лады? — Хорошо, — Гарри был совсем не против, Хагрид показался ему очень даже милым и добрым. — Профессор Снейп сказал мне, что в… ты сможешь ответить на мои вопросы, не против? — Конечно, не против, Гарри, — то ли при упоминании профессора Снейпа, то ли при упоминании вопросов энтузиазма на лице Хагрида немного поубавилось, но он все равно продолжал излучать нескончаемые потоки радости. — Давай присядем, значится. Это долгая история, — Хагрид подошёл к столу и сел на один из стульев, который при этом жалобно скрипнул. Великан указал рукой на стул напротив, приглашая сесть. — Итак, Гарри, что ты хочешь узнать? У того тут же закрутились в голове тысячи вопросов, на которые он хотел бы получить ответ: хотелось узнать о своих родителях, о магическом мире, о Хогвартсе, обо всем, но почему-то первым с языка слетел самый, наверное, неудачный вопрос. — Откуда у меня этот рисунок? — Гарри закатал левый рукав рубашки. Лицо Хагрида тут же побледнело на несколько тонов, а уголки губ, недавно поднятые в улыбке, моментально опустились вниз. — Кхм… давай так значится, — замялся он. — Гарри, что ты знаешь о своих родителях? "Какое это отношение имеет к вопросу?" — Они были пьяницами и погибли в автокатастрофе? — неуверенно предположил он. — Ясно, — Хагрид задумался. — Гарри, то, что говорили тебе дядя с тётей — неправда. Твои родители погибли от рук волшебника, тёмного и очень злого волшебника. "Страшного и ужасного, как с ребёнком, честное слово", — подумал Гарри. — По какой-то причине ему нужен был именно ты, он хотел твоей смерти, но, наверное, в последний момент передумал. — Это как? — недоуменно спросил Гарри. — Понимаешь… твой рисунок — это Метка Того-кого-нельзя-называть. Такую имели все его приспешники во время войны, да и сейчас она наверняка не исчезла с их грязных ручонок. Такую же он хотел поставить и тебе, но что-то пошло не так, и он погиб. Профессор Дамблдор говорит, что это любовь твоей мамы защитила тебя. Ох, Лили, какая девчушка добрая была... — великан утёр выступившие слёзы. — Как бы то ни было, ты остался жив, а Тот-кого-нельзя-называть исчез или мёртв. Никто не знает наверняка. Гарри задумался. Он бы в жизни никогда не мог себе представить, что у его семьи такая трагическая история. — С одной стороны, — продолжал великан, — для большинства ты — знаменитость, потому что именно ты победил самого тёмного волшебника столетия и окончил войну. Ты даже не представляешь, как мы были счастливы. Столько людей в то время… не важно, — покачал головой Хагрид. — Но есть и те, кто считают, что Тот-кого-нельзя-называть поставил тебе Тёмную Метку, потому что думал, что ты — сильный тёмный волшебник. Вот как. Понимаешь, многие волшебники из, как они себя называют, чистокровных семей хотели служить ему, но не могли. Тот-кого-нельзя-называть их не принимал, считал слабыми, что ли. И тут вдруг ни с того ни с сего он выбирает годовалого ребёнка. Некоторые считали это довольно странным… "Как, впрочем, и я теперь", — закончил про себя Гарри. — Но мне кажется, что это все — чушь собачья! — взревел в негодовании великан. — Не может же сын Джеймса и Лили быть темным волшебником, ведь так? Я вот как думаю: Тот-кого-нельзя-называть просто хотел опозорить наших и заиметь у себя в рядах ребёнка врага. Во! Дамблдор говорит, что это бы сильно подорвало наш моральный дух, и я с ним полностью согласен, — Хагрид, подтверждая собственные слова, ударил исполинским кулаком по столу, да так, что тот подпрыгнул. И Гарри вместе с ним. Только от неожиданности. Хагрид, наверное, и думать боялся, что тот ребёнок, которого он забрал когда-то из опустевшего дома, может стать «не нашим». — И вот ещё, что, Гарри, — великан быстро успокоился и стал поглаживать стол, как бы извиняясь за нанесённый ущерб, — не показывай больше Метку никому, её боятся до сих пор. Вот. Она напоминает людям об ужасах войны. Понимаешь, её изображение парило в небе над разрушенными домами после того, как Пожиратели Смерти, последователи Сами-знаешь-кого, делали... эм... плохие вещи с людьми. И таких случаев было множество, уж поверь мне. Гарри верил. Смысла врать у Хагрида просто не было, он говорил честно, и его лицо, все сильнее сереющее при упоминании ужасов минувшей войны, было тому подтверждением. Поэтому Гарри решил переключиться на что-то другое, более позитивное: — Хагрид, а когда мы пойдём в Косой переулок? Такая резкая смена темы несколько взбодрила великана, на его лице снова появилась улыбка, а на щеках заалел здоровый румянец. — Да хоть сейчас, Гарри! Нам с тобой столько всего нужно купить. Сейчас полдень, поэтому там, скорее всего, куча народу, не протолкнёшься! А нам ещё нужно кое-какое поручение выполнить… Хагрид снова излучал радость и беззаботность, и так было намного лучше. — Тебе, я думаю, не терпится увидеть мир волшебников собственными глазами, так ведь? — Да! — Тогда ты пока собирайся, душ прими, а я пока стаканчик пропущу, то есть это... подожду тебя внизу, ладно? — Хорошо, Хагрид, я сейчас. Бородатый великан, пригнув голову, протиснулся в дверной проем и ушёл по коридору влево. Затем послышался стон многострадальных ступенек, изнемогающих под весом Хагрида. Гарри мигом принял душ, переоделся в чистую одежду, что принес ему Том сегодня утром вместе с завтраком, и помчался вслед за великаном, который уже ждал его внизу за пинтой пива, разговаривая с каким-то незнакомцем в капюшоне. Завидев Гарри, незнакомец тут же бросил пару монет на барную стойку и ретировался в сторону чёрного входа, в котором они позже обнаружили кирпичную стену, служившую входом в Косой переулок. Гарри подошёл к барной стойке и окликнул Хагрида. — А, Гарри, ты уже готов? Шустрый ты. Я даже пиво не успел допить, видишь, — великан тут же залпом опустошил стеклянную пинту. — Вот теперь другое дело. Я тут как раз разговаривал с одним... — он обернулся к собеседнику, но того уже и след простыл. — Не важно, в общем. Пойдём в Косой. Нам ещё одно поручение важное нужно выполнить. Хагрид встал с высокого барного стула, который для него был не выше табуретки, и, взяв какой-то крупный овальный свёрток с барной стойки, спрятал его в одном из карманов своей необъятной куртки. — Ну что? Пойдём-с? — и достал из очередного кармана дамский зонтик. Косой переулок был прекрасен: бесконечные пестрящие красками магазины клонились к центру узкой улочки и грозили вот-вот рухнуть, но так и не падали, удерживаемые магией, не иначе. Тут можно было найти все: от странных мётел и различных пузырьков с сомнительными перетекающими жидкостями внутри, вроде лава-ламп, до различных диковинных домашних питомцев, таких как полярные совы, что служили верными почтальонами любому волшебнику. После того, как Хагрид и Гарри забрали немного денег из его семейного сейфа в Гринготтсе, в котором оказалась целая гора золотых монет и драгоценностей, они отправились к хранилищу, что находилось на несколько уровней ниже. Хагрид должен был забрать что-то жутко секретное и важное по поручению директора Дамблдора. Когда же дверь в сейф № 713 отворилась, оказалось, что тот был совершенно пуст.