Ba-dee-ya, say, do you remember? Ba-dee-ya, dancing in September Ba-dee-ya, never was a cloudy day “September” Earth, Wind & Fire
Двери в Большой зал были гостеприимно распахнуты. Гарри вдохнул полной грудью ставший родным за прошлый год запах плавящегося воска и лакированного дерева. Попрощавшись с Роном, Гермионой и близнецами, Гарри поплёлся к слизеринскому столу. Усевшись на краю скамьи, где, как и раньше, ему никто не решился составить компанию, Гарри решил сосредоточиться на происходящем. Но получалось не очень: голова гудела от чужих мыслей, и жутко хотелось забежать в Запретный лес или хотя бы спальню Слизерина, чтобы не находиться среди такого количества людей. Все его опасения материализовались как нельзя вовремя. На Чемпионате это было не так заметно, но сейчас, после нападения дементора, организм Гарри был настолько ослаблен, что, казалось, мигрень вот-вот раздавит его своим двухсотфунтовым весом. Он развернул последний кусочек шоколадки, которую ему дал профессор Люпин в поезде, и запихнул себе в рот. Немного полегчало. Как оказалось, пока он старался побороть мигрень, он совершенно — вот каламбур — прошляпил распределение. И, словно вишенка на торте, директор объявил, что в этом году школу будут охранять дементоры. Счастливым таким раскладом Дамблдор явно не выглядел. Затем он представил нового преподавателя защиты от темных искусств, профессора Люпина. Напомнил, что в этом году второкурсники начнут изучать Уход за магическими существами и настоятельно попросил всех проявлять уважение к пожилому профессору Кеттлберну и его оставшимся конечностям. Самого же профессора на пиру не оказалось. Как пояснил директор, ступени Хогвартса для Кеттлберна были сродни восхождению на Эверест — тяжко, с одышкой и как-то стыдно возвращаться, если передумал на полпути. — Но это еще не все! Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет. Послышались разочарованные вздохи со всех четырех столов. "ДА-А-А-А-А!!!" — ликовал про себя Гарри. Ему не придется играть за Слизерин! Йу-ху! Похоже, он погорячился с радостными эмоциями — его виски тут же кольнуло болью. — Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжатся весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого еще не было в этом веке — Турнир Трех Школ. Думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим. Директор затянул длинную лекцию об истории возникновения Турнира, его многочисленной неудачной реинкарнации вследствие слишком высокого процента смертности среди его участников и прочая. — Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появятся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года… — Отец хотел отправить меня в Дурмстранг, — послышался недовольный голос Малфоя, — но мать отговорила его. Хотела, чтобы я был поближе к дому… "Ну вот бы и катился ты в свой Дурмстранг — всем бы полегчало", — подумал про себя Гарри. Тем временем директор продолжил: — Не сомневаюсь, что вы будете исключительно любезны с нашими зарубежными гостями все то время, что они проведут у нас, и от души поддержите хогвартских чемпионов, когда они будут выбраны. А теперь — уже поздно, и я понимаю, насколько для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте времени! Дамблдор сел на свое место. С громким шумом ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл. Подземелья встретили Гарри уже забытыми за лето прохладой и сыростью. Не хватало только таблички "Добро пожаловать в ад". Словно в напоминание, где он находится, Гарри услышал голос Малфоя: — Прочь с дороги, Поттер, — и тот с силой толкнул его плечом. — Отвали, Малфой, — голова все еще раскалывалась, и начинать год со скандала совершенно не хотелось. — И что ты сделаешь, Потти? Грохнешься в обморок? Послышался дружный смех большей части Слизерина. В глазах потемнело. Гарри устало потёр виски. Препираться не было ни желания, ни сил, так что он решил пройти мимо и направился в спальню. На удивление, Малфой не преградил ему путь и оставил его в покое, даже ничего не бросив вслед. "Наверное в Запретном лесу что-то сдохло". Внутри спальни никого не было, кроме Блейза Забини. Тот занимался распаковкой своих вещей. — Привет, Блейз, — для приличия поприветствовал того Гарри, сбрасывая слизеринскую мантию на кровать. — Отвянь, Поттер, — последовал ответ. — И я рад тебя видеть, — бросил Гарри, перед тем, как наложить защитные заклятия на полог кровати и уснуть.***
На следующий день в обед, после истории магии, Гарри решил прогуляться по окрестностям. Гулять одному не хотелось, поэтому он потащил с собой Рона и Гермиону. — Но обед ведь только начался! Дайте поесть нормально! — запричитал Рон. — Тебе лишь бы поесть, Рональд… — закатила глаза Гермиона. — Мы в столовой, вообще-то, — буркнул тот. — Тут только и делают, что едят. — Тебя подождать? — спросил Гарри. — Иду уже, иду, — Рон вытер рот салфеткой и, бросив тоскливый взгляд на блестящее от жира куриное крылышко, поплёлся за Гарри и Гермионой. Первое сентября. Слава богам, в отличие от дня их прибытия в Хогвартс, день был что надо: светило почти летнее солнышко, ветер колыхал зеленые, еще не пожелтевшие листья. — Пойдем навестим Хагрида? — предложил Гарри и, получив утвердительные кивки друзей, направился к хижине лесничего. Хагрида они нашли почти сразу, он возвращался домой из лесу, таща подмышкой охапку хвороста. Заметив второкурсников, он бросил хворост наземь, вытер лоб от пота огромной ручищей и приветливо помахал им. — Эй, ребята! Меня навестить пришли, что ли? Как лето? Как начало учебного года? — У нас все окей, — ответила за всех Гермиона. — А как твои дела? Как заочные классы? — поинтересовалась она. В конце прошлого года с Хагрида сняли все обвинения в открытии Тайной комнаты пятьдесят лет назад и разрешили купить новую палочку и продолжить обучение в Хогвартсе. — Да ведь год только начался. Летом учебники все приобрел в Косом. Много мне всего читать и учить предстоит, — Хагрид слегка поник под невидимым грузом. — Не знаю, как я буду совмещать учебу с работой, но уж… это… как-нибудь выкручусь… — В любом случае, — сказал Рон, — ты всегда можешь спросить Гермиону. Она мне в этом году пообещала помочь в написании эссе. И тут же получил локтем в бок от подруги. — Рональд Уизли! — выкрикнула она на манер его матери, да так, что тот подпрыгнул. — Я сделала это только потому, что беспокоюсь за твою успеваемость! И вообще, я тебя просила никому не рассказывать! — Да ладно тебе. Я же похвалить тебя хотел… — Я делаю это ради факультета, — не унимались Гермиона. — В этом году мы должны взять кубок школы! — Полностью с тобой согласен, Гермиона, полностью, — закивал Рон. — И больше ни слова, обещаю. — То-то же, — Гермиона тряхнула копной каштановых волос. — Но если Хагрид попросит меня помочь, — заметила она, — то я с радостью ему помогу. — Спасибо, дорогая, — сказал Хагрид. — Всегда знал, что смогу на тебя рассчитывать. — Хагрид, — решил сменить тему Гарри. — А что насчет Саламандры? Ты спускался навестить её? По окончании прошлого года, когда хижина была сожжена по вине его ручного питомца, они отнесли дракониху в Тайную комнату, и было решено, что она будет жить там. Хагрид сначала противился, мол, "негоже дракону жить во тьме кромешной, словно в банковской ячейке "Гринготтс", но других вариантов не было. В итоге они все вчетвером, точнее, впятером — если считать Саламандру — спустились в Тайную комнату; Гермиона и Рон шарахались от каждого звука, опасаясь, что василиск выпрыгнет на них из-за угла. Спокойней всех вела себя Саламандра — как котенок, которого запустили в новый дом, она с интересом изучала все вокруг. И, казалось, была совершенно счастлива. Единственное, что ей не нравилось, так это вода в фонтанах. От них она старалась держаться подальше. Хагрид никак не хотел прощаться с своим питомцем, который буквально час назад сжег его хижину. Великан все утирал слезы и громко сморкался в носовой платок, который больше походил на мини-скатерть. Гермиона пыталась утешить друга: — Не волнуйся, Хагрид. Ей тут будет лучше. Если оставить Саламандру снаружи, то рано или поздно они заберут её, — Гермиона погладила великана по локтю, до которого едва доставала. — А так ты сможешь навещать Саламандру, когда захочешь. Правда, Гарри? Хагрид в очередной раз высморкался в платок со звуком разрывающейся гранаты. — Да, думаю, что да, — ответил Гарри. — Вот только заходить через туалет Плаксы Миртл — не лучший вариант; Хагрид не знает парселтанга, да и подозрительно это будет, — он задумался. — Василиск сказал, что тут есть другой туннель, ведущий к Запретному лесу. — Офигеть! — воскликнул Рон. — И никто его до этого не нашел? — Не знаю, скорее всего, он тщательно спрятан, раз его не обнаружили за столько лет, — размышлял вслух Гарри. — Единственный способ узнать, куда выходит туннель — пройти по нему! Туннель оказался огромным, казалось, по нему свободно могли проехать два поезда, поставленные друг на друга. Внутри туннеля завывал ветер, эхом отражаясь от гранитных стен. Через час ходьбы прямо в стволе тысячелетнего дуба нашелся выход. Размером в две сточные трубы, он больше походил на дупло для здоровенной белки-переростка. Как оказалась, вход в туннель можно было закрыть, если коснуться одного из здоровенных корней, приводившим в движение часть ствола. В таком случае, даже если подойти вплотную, то в жизни не догадаешься, что здесь какой-то проход и — самое главное — чтобы открыть его, не нужно было ни шипеть на парселтанге, ни быть наследником. Видно, Салазар мудро решил, что шанс найти вход в Тайную комнату через Запретный лес крайне мал, так как ученикам запрещено в него соваться, а если даже какому-то нерадивому волшебнику или маглу это и получится сделать, то выбраться живым из убежища василиска тому точно не удастся. — Отлично, Хагрид! — воскликнула радостно Гермиона. — Так ты всегда сможешь навещать Саламандру и кормить её, пока нас не будет в школе! — Ага, — подтвердил Гарри и сел на траву, наблюдая за Саламандрой. — Когда вернусь в школу, то обязательно навещу малышку. Именно в этот момент изучавшая окрестности дракониха прыгнула Гарри на руки и начала лизать его нос раздвоенным языком. — Кажется, кто-то очень хорошо ладит с драконами, — подметил Рон. — Ясное дело! — воскликнул Хагрид. Это было первым членораздельным словом, которое вымолвил великан за все время, что они пробыли в Тайной комнате и туннеле. — Гарри, так сказать, роды принимал! Он ей, это, как мамка! Теперь же, по окончании лета, Гарри хотелось узнать у Хагрида, как дела у драконихи. — Ты спускался навестить её? — Конечно! — ответил лесник. — Поесть ей заношу постоянно. Благо дуб этот здоровенный всего в получасе пешком от моей хатки. Растет Саламандрушка не по дням, а по часам, должен вам сказать. Останься она у меня, уже бы в хате не помещалась — так вымахала, будь здоров! В замке прозвучал колокол, ознаменовавший конец обеда. Им нужно было возвращаться. — Гарри, Хагрид, нам пора, — сказала Гермиона, обеспокоенно сверяясь со списком занятий. — Рон, у нас ещё с тобой Травология! — А у меня после окна Защита, первый урок с Люпином. Еще нужно зайти в подземелья учебник взять, — сказал Гарри. — Классно! У нас с ним пока занятий не было. Он, должно быть, клевый препод, — отозвался Рон. — Рон, идем, а то опоздаем! — Гермиона потянула его за лямку сумки. — Ла-а-адно, — согласился Рон и последовал за ней. Гарри тоже собирался составить им компанию. — Ладно, Хагрид, удачи тебе с обучением! Если нужна будет помощь, обращайся, ладно? — Хорошо, Гарри, — улыбнулся Хагрид. — Спасибо вам, ребята. Берегите себя! Попрощавшись с друзьями возле входа в школу, Гарри направился в подземелья. Миновав глухую стену, скрывающую вход в туда, он вошел в гостиную. Внутри из всего факультета были только его сокурсники, которые решили отдохнуть во время перерыва между занятиями. Соседей по комнате было не видать. Кребб и Гойл наверняка остались в Большом зале, запихивая в себя очередную порцию всего сколько-нибудь съедобного. А вот Малфой и Забини где? Уединились где-то? "Хоть бы их не было в спальне", — взмолился Гарри. Ему явно не хотелось видеть ни одного, ни другого. Как назло, оба оказались именно там, где он не хотел их видеть. Из-за двери в спальню послышались голоса. Гарри решил не прерывать идиллию и прислушался. — Блейз, ты должен! — с напором втолковывал что-то Малфой. — Разве ты не хочешь ему отомстить? — Драко, я никому ничего не должен. Да и до Поттера мне нет никакого дела. — Как так… Он ведь убил твоего брата! Гарри прислонил правое ухо к двери еще плотнее, чтобы не пропустить ни слова. — Давай не будем забывать, чья на самом деле это вина, — послышался раздражённый голос Забини. — Да и что ты мне предлагаешь? Выпрыгнуть на него из-за угла и выкрикнуть третье Непростительное? — Нет, я придумал кое-что, — сказал заговорщически Малфой. Послышался шорох мантии. — Вот… заказал в Лютном. Подсыпь это Поттеру и… — Ты с ума сошел?! — выкрикнул Забини как ужаленный. Затем добавил, понизив голос: — Ты хочешь, чтобы нас исключили? — Если всё сделать правильно, то никто ничего не узнает! — Драко, — вздохнул Забини сдержанно, — ты понимаешь, что твоя одержимость Поттером ненормальна? Гарри хотелось бы дослушать разговор до конца, но из гостиной факультета послышались шаги — Теодор Нотт хотел зайти в соседнюю спальню перед тем, как отправиться на урок по ЗоТИ. Гарри отпрянул от двери и, придерживая сумку с учебниками, чтобы та не болталась на ходу, пулей вылетел из подземелий. Плевать на то, что учебник по ЗоТИ, за которым он, собственно, и пришел, остался в спальне. Скажет профессору Люпину, что забыл его.***
Класс Защиты от темных искусств медленно заполнялся студентами. На этот раз урок не был совмещен с Гриффиндором, чему Гарри даже был немного рад. Он был сильно озабочен тем, что услышал в спальне, и Рон с Гермионой сразу бы заметили, что с ним что-то не так. В отличие от прошлого года, стены кабинета больше не были увешаны портретами щеголя Локхарта. Теперь в разных углах кабинета находились клетки, в которых сидели разные твари. У самого входа стоял аквариум со странным чудищем внутри. Из покрытого жабьей кожей черепа твари торчали короткие рожки. Насколько помнил Гарри по картинке из учебника, который он листал в "Норе" перед школой, это был гриндилоу. Когда морской черт стал протягивать к нему свои длинные уродливые пальцы, Гарри решил отложить их знакомство на потом и удалился на пару шагов. — Уберите учебники, — приказал профессор Люпин и Гарри поблагодарил небеса за то, что ему не пришлось краснеть перед преподавателем в первый же день. — Они вам сегодня не понадобятся. Занятие будет сугубо практическим. Кто мне скажет, что в этом шкафу? В этот момент шкаф, стоящий в конце классной комнаты, заходил ходуном. — Боггарт, сэр? — подал голос плотная, с тяжелой челюстью девочка, точь-в-точь злая колдунья из книги "Каникулы с каргой". — Именно, мисс… — Булстроуд. Милисента Булстроуд, сэр. — Пять очков Слизерину за верный ответ, — Люпин начал ходить взад-вперед, заложив руки за спину. — Что ж, кто-нибудь подскажет мне, чем страшен боггарт и как его одолеть? Рука Пэнси Паркинсон взметнулась вверх. — Да, мисс… — Паркинсон, — гордо произнесла она. — Боггарт принимает форму того, чего человек боится больше всего на свете. — Верно, я бы и сам лучше не сформулировал. И как бороться с ним? — Не знаю, сэр, — честно ответила она, а других желающих ответить в классе не видалось. — Что ж, ваш ответ был вполне исчерпывавшим. Ещё пять очков. Итак, как же бороться с боггартом? — спросил сам себя профессор. — Есть одно заклинание — "Ридикулус". Давайте произнесем его все вместе. Пока без палочек. Ридикулус! — Ридикулус, — отозвалось в разброд. — Отлично. Но, как часто бывает, самого заклинания недостаточно. Главное оружие против страха — смех! Когда боггарт примет форму вашего страха, нужно представить себе самую нелепую и смешную картину возможного, произнести заклинание и всё — боггарт в растерянности убегает прочь. — Вопросы? Тишина. — Что ж тогда выстройтесь в линию, чтобы наш боггарт не растерялся от такого количества людей — и начнем! "Чего же бояться слизеринцы? — подумал Гарри. — Результата на тест ДНК, который покажет, что они не чистокровные?" Слизеринцы выстроились в линию, а Гарри, стоявший в стороне от других, оказался почти в самом конце. Позади него были переминавшиеся с ноги на ногу Крэбб и Гойл, которые явно не хотели в этом участвовать, и, разумеется, глава банды — Драко Малфой. — Посмотрим, как Потти-переросток грохнется в обморок во второй раз! — А что, — проигнорировал колкость Гарри, — не хочешь пойти вперед? Предпочитаешь, чтобы другие выполняли за тебя грязную работу? Лицо Малфоя вытянулось, а стоявший перед Гарри Блейз Забини дернулся, будто от удара. Но оба промолчали. Первым шел Теодор Нотт. Когда дверь шкафа открылась, из неё вышел похожий на самого Тео бледный мужчина, только гораздо старше, скорее всего, его отец. Тот был одет в дорогую черную мантию, волосы у него были короткими, присыпанные сединой, словно снегом. Казалось, отец Нотта был крайне растерян и что-то искал. — Тео, где ты? — он пошарил глазами вокруг, не замечая стоящего перед ним сына. — Я здесь, пап, — отозвался Теодор. — ТЕО! — позвал боггарт, продолжая смотреть по сторонам. — Где ты? Я не вижу тебя! — Я здесь! — Тео двинулся к отцу, но тот его по-прежнему не замечал. — Нет-нет-нет, — затараторил его отец, садясь на пол и закрывая лицо руками, — не может быть. Ты всё, что у меня осталось… — Пап… — со спины нельзя было сказать, но по дрожащему голосу было слышно, что Нотт-младший вот-вот заплачет. — Не волнуйся, — встрял профессор Люпин. — Это всего лишь боггарт. Вспомни заклинание. Замечание Люпина подействовало, и Тео, придя в себя, тряхнул головой и выкрикнул: — Ridiculus! В этот момент боггарт с лицом Нотта-старшего превратился в забавного уличного фокусника, походившего больше на Шляпника из "Алисы в стране чудес", с бутафорской шляпой-цилиндром, на которой болталась бирка с числами десять и шесть, и с несоразмерно огромной ядовито-желтой в красный горошек бабочкой. Боггарт достал карманные часы и с ужасом взглянул на них. — Уже пять! Батюшки, время пить чай! Очевидно, у Нотта это вызвало улыбку, и после этих слов боггарт схлопнулся. Следующей шла Пэнси Паркинсон, низкая девочка с круглым носиком, который она постоянно морщила, будто вокруг кто-то постоянно портил воздух. Как только Пэнси заняла место Тео, боггарт превратился в стаю рыжих, ободранных уличных собак. Из их пастей стекала желтоватая пена, и казалось, что у крыс в канализационном стоке было и то меньше болезней, чем у этих псин. Они вдруг громко залаяли, будто кошку заметили, и уже бросились было на Паркинсон… — Ridiculus! Мгновение, и уличные шавки превратились в милых пушистых котиков. Откуда-то справа выкатился клубок с красными нитками, и котята сразу принялись играть с ним. Картина могла растопить даже сердце Волдеморта, так что вся женская часть класса издала дружное "О-о-о-о". За Паркинсон шла Дафна Гринграсс, симпатичная и стройная девочка с белокурыми волосами и по-детски писклявым голосом. Когда она подошла ближе, котята, до этого мило игравшие с клубком ниток, рассыпались сотнями мерзких тараканов и опарышей. Их было настолько много, что те лазили друг по другу, скребя своими уродливыми лапками по панцирям собратьев и паркету. Буквально на глазах они множились и увеличивались в размерах и уже через минуту-другую грозили накрыть бедную девочку с головой. Волосы застывшей в ступоре Гринграсс встали дыбом. Она направила палочку на кучу мерзких насекомых и пискнула: — Ridiculus! Тараканы превратились в разноцветные резиновые мячики-попрыгунчики, которые разлетелись в разные стороны, заставляя остальных студентов уворачиваться от них. Гарри по привычке ловца поймал один красный, что пролетал мимо. Стоящей перед Гарри Блейз Забини сделал шаг вперед. Мячики, оказавшееся в разных уголках комнаты, словно силой магнетизма начали скатываться к центру, сливаясь воедино. Красный мячик задрожал в руках Гарри, словно непокорный снитч, и, после того, как он его выпустил из рук, тоже покатился к своим собратьям. Через некоторое мгновение перед Блейзом стояла больничная койка, на которой лежала пожилая женщина, сжимавшая в правой руке белый платок. Гарри узнал в ней мать Блейза, которую видел перед Чемпионатом, только теперь она казалась беспомощной усохшей старухой в обычной больничной ночнушке, прикрывавшей разве что срам. А некогда роскошные волосы цвета какао стали почти прозрачными. Женщина тяжело дышала, устремив взгляд в потолок. Палочка в руках Блейза дрожала, но он все-таки подошел ближе. — Мам, — тихо позвал он. Женщина повернулась к нему. В белых глазах, пораженных катарактой, отразилось непонимание. — Кто вы, молодой человек? — она устремила невидящий взгляд в его сторону. — Мэрион, сынок, это ты? — Нет, мам. Это я, Блейз, — прошептал он. Старуха нахмурилась и затем с раздражением выпалила: — Не знаю я никаких Блейзов! И хорошо бы вам убраться отсюда, молодой человек, пока не явился мой сын и не выгнал вас к чертям! — и зашлась в кашле, прикрыв рот платком, который тут же пропитался кровавой мокротой. — Мам, — голос Блейза дрожал. — Ты разве не узнаешь меня? Он присел на край койки и сжал почти прозрачную руку старухи. На её морщинистом лице на мгновение отразилось понимание того, кто перед перед ней. На дрожащие губы расплылись в беззубой улыбке. — Блейз, это ты? — спросила она. — Да, мамуль, это я. Узнала меня… Взгляд старухи резко похолодел, а её лицо исказила гримаса презрения. Вырвав ладонь из рук Блейза, она выплюнула: — Я очень разочарована, Блейз Забини! — Что ты такое говоришь… — Посмотри на себя! Такой же бездарь, как и твой папаша! — Перестань, пожалуйста… — взмолился Блейз. — Видеть тебя тошно! — продолжал кричать боггарт. — И чтобы ноги твоей на похоронах моих не было! Ясно тебе, выродок? Посеревшее лицо Блейза вмиг приобрело отсутствующее выражение лица, и, прикрыв глаза, он прошептал: — Ridiculus… Мать Блейза тут же стала молодеть на глазах. Морщины разгладились, волосы почернели, приобретая былую красу, а на лице отразилась радушная улыбка. Она встала с постели уже одетая во все новое, словно собиралась на бал, и протянула руку Блейзу, все еще смотрящему куда-то в пол. — Сынок, пойдем со мной, — сказала она. — Розы, посаженные в том году эльфами, наконец расцвели. Разве ты не хочешь на их посмотреть? Взглянув на помолодевшую маму, Блейз ухватился за протянутую ладонь. В этот самый момент боггарт исчез, а Блейз так и остался сидеть на больничной койке, сокрушенно опустив голову. Стоявший в стороне профессор Люпин вышел из ступора и обратился к ученикам, которые были потрясены увиденным не меньше, чем он сам. — К-хм, думаю, на этом все, господа! — профессор начал подгонять студентов к выходу. — Попрактикуйтесь в заклинании самостоятельно! Лишь Гарри и Блейз остались на своих местах. Гарри подошел к своему когда-то другу и робко сжал его плечо. — Блейз… — начал было Гарри. Он хотел сказать, как ему жаль, извиниться за смерть брата и много чего еще, но Блейз резко выпрямился и, бросив "Поттер, отъебись, пожалуйста", умчался прочь. Теперь в классе не было никого, кроме Гарри, профессора Люпина и… Гарри напрочь забыл, что боггарт никуда не делся, а лишь затаился в ожидании очередной жертвы. На Гарри повеяло холодом, а всю радость в этом мире будто разом выкачали. Свечи по углам кабинета погасли, а вдали послышался приближающейся на скорости поезда крик женщины: — Нет! Возьми меня вместо него! — Уйди прочь, глупая девчонка! — Нет, только не Гарри! — Ты мне надоела, — бросил раздраженно высокий холодный голос. — Avada Kedavra! Гарри очнулся на полу, а присевший на корточки профессор протягивал ему кусок шоколада. — Долго я?.. — Всего пару минуту, не больше. — А это был настоящий?.. — Дементор? Нет, конечно. Им запрещено появляться на территории школы. Это был боггарт. Прости мою неосторожность, Гарри, я забыл запереть его в шкафу перед тем, как окончить урок. — Ничего, профессор. — Пообещай, что не расскажешь ничего мадам Помфри, иначе она четвертует меня прямо на месте. — Обещаю, — сказал Гарри, беря шоколад из шершавых пальцев Люпина. — Вы слышали крик? — Нет, Гарри, — обеспокоенно сказал профессор. — Что именно ты слышал? — Я слышал маму. Она просила Волдеморта взять её вместо меня, но тот не послушал и… просто убил её… Профессор, что это все значит? Лицо Люпина заметно побледнело, и он сел на пол рядом с Гарри, скрестив ноги по-турецки. — Понимаешь, Гарри, дементоры заставляют нас переживать самые худшие воспоминания в нашей жизни. Даже те воспоминания, о существовании которых мы и не подозревали, — он отломил очередной кусочек шоколадки и протянул его Гарри. — Как оказалось, в отличие от твоих сокурсников, которые боятся насекомых, бродячих псов, боятся оказаться брошенными или разочаровать своих родителей, ты, Гарри, боишься самого чувства страха. И в этом нет ничего постыдного. — Я не хочу слышать голос мамы, — тихо сказал Гарри. — И не хочу каждый раз, когда вижу дементора, падать в обморок, как кисейная барышня. Есть ли какой-то способ побороть их? — Да, — кратко ответил Люпин. — Но это очень сложная магия. Не у каждого взрослого получ… — Научите меня! — пылко бросил Гарри; он попытался подняться, но из-за слабости его колени подкосились, и он вновь рухнул на пол. "Благо что не на профессора, а то стыда не оберешься". — Хорошо, Гарри, я попытаюсь. Только я не могу тебе обещать стопроцентный результат. — Отлично! Когда начнем? Сейчас? — Нет, Гарри, ты слишком слаб, да и у меня… много работы в начале учебного года. Думаю, ты мог заметить, это мой первый опыт работы в качестве преподавателя, так что я чувствую себя не совсем в своей тарелке. По крайней мере, пока что. — Вы отличный профессор! — запротестовал Гарри. — Урок был на все сто! — Спасибо, Гарри. Рад, что ты так думаешь, — сказал Люпин, улыбаясь. — Как насчет октября? Я думаю, к этому моменту я уже смогу разобраться со всеми… делами. Тебе устроит? — Да, профессор! Спасибо огромное! Гарри был так благодарен Люпину, что на радостях обнял его. Профессор слегка оторопел поначалу от такой бурной реакции, но обнял Гарри в ответ. — Давай беги на следующее занятие, Гарри, — Люпин поднялся и протянул сидевшему на полу Гарри руку, помогая тому встать на ноги. — Бывай, Гарри. — Хорошего дня, профессор! — попрощался Гарри и вышел из кабинета.