Alcyone. История попаданки.

      С самого утра в коридоре спален шестикурсниц царила суматоха. Не так давно в общих комнатах повесили объявление о том, что те, кому до августа следующего года исполнится семнадцать, может принять участие в занятиях по трансгрессии от представителей министерства. Сегодня должен был состояться первый пробный урок, к которому представительницы Рейвенкло готовились тщательнейшим образом. Они бегали из комнаты в комнату в поисках своих вещей, наспех писали родителям письма с сообщением о последних новостях, торопясь, причëсывали волосы.       Карья вежливо попросила всех выйти из нашей комнаты, потому что мать «позвонила» ей по какому-то странному магическому артефакту, напоминающему волшебное зеркало из сказки о Белоснежке. Поэтому я, Лисса, Падма и Лайза, которой тоже не хотелось учавствовать во всеобщей суматохе, стояли рядышком и молча наблюдали, как однокурсницы радостно готовятся к занятию.       — Может, в коридор выйдем? — предложила Лайза, уже в десятый раз от скуки наматывающая на палец длинную прядь волос.       Все с радостью согласились, и вскоре мы уже обсуждали трансгрессию, сидя на голубом диване в просторной общей комнате.       — Арина, ты ведь пойдёшь на занятие? — подтвердила мои планы Мелисса. Вообще это стоило довольно дорого, но, так как у меня был особый статус касаемо денег, я могла пройти туда бесплатно — Дамблдор дал мне специальную расписку, которая давала мне право присутствовать на курсах. Я кивнула:       — Возможно, обучение трансгрессии прольëт свет на тайну моего перемещения.       — Так ты всё ещё расследуешь его? Как успехи? — спросила Падма.       Я вспомнила недавнее открытие Карьи, оказавшееся совсем ненужным, и ответила:       — Иногда так бывает. Кажется, нашёл истину, а она оказалась ложью.       В доме Рейвенкло никто не обращал внимания на странные замысловатые фразы сокурсников. Поэтому староста лишь кивнула и вскоре поспешила в совятню навестить свою Стрелу. Лисса достала из кармана странную коробочку из светлого гладко отшлифованного дерева. На крышке красовалась гравированная надпись с обозначением инициалов её владелицы.       — Лисса! Это то, о чём я думаю? — выпучила глаза Лайза, выхватывая коробочку у неë из рук.       — Что это? — не поняла я.       — Это луди-лудис!* — ликующе ответила за Кэмпбелл она.       — Что? — ещё громче воскликнула я.       — Ты что, никогда не слышала о такой вещи? — теперь настала очередь Лайзы удивляться, — Лис, ты где достала его? Он же стоит целое состояние!       Я лишь покачала головой и начала злиться:       — Да кто-нибудь мне скажет, что это за новомодная хрень?       Лисса хихикнула и вернула себе луди-лудис.       — Смотри, — терпеливо принялась объяснять она, — луди-лудис — это смесь музыкальной шкатулки и омута памяти. Он был придуман волшебниками совсем недавно. С помощью него можно слушать современные хиты в любом месте. Работает он, как омут — песни берутся из твоих воспоминаний о них. Честно говоря, я не совсем представляю, как он работает, но мой папа, который общается с продюсером «Ведуний», смог раздобыть его для меня.       — Так это просто колонка?       — Что? Что такое колонка?       — Ладно, забудь. Одно из изобретений нашего мира. У вас же существует радио, почему вас удивляет какой-то плеер?       — Какой плеер? Что у тебя за странные названия? Ну, радио есть, но лудис — это вообще верх магической техники! У него тысяча преимуществ перед обыкновенным радио, во-первых...       — Лисса! Заткнись, давай, приведи его в действие!       Мелисса хмыкнула, открыла пустую коробочку и приложила палочку ко лбу.       — Что слушаем? — с азартной улыбкой спросила она.       — «Делай как гиппогриф!», — хлопая в ладоши и радуясь, как ребëнок, завопила Лайза, не обращая внимания на вопросительные взгляды.       От волос на волшебную палочку переползла серебристая лента воспоминаний. Потом сгусток перешёл с палочки в луди-лудис. Заставляя всех вздрогнуть, на всю общую комнату раздались первые аккорды бессмертного хита «Ведуний».       — Это луди-лудис?! — воскликнул кто-то.       — Кэмпбелл, ты серьёзно?!       Вокруг нас внезапно выросла толпа. Все хотели посмотреть на модную вещь. И в магическом мире у подростков есть свои странноватые тренды. — Move your body like a hairy troll, Learning to rock and roll. Spin around like a crazy elf, Dancin' by himself.** — В один голос запели (хотя пением назвать это было трудно) Лисса с Лайзой. Другие студенты подхватили.       Я очень хотела присоединиться к ним, но абсолютно не знала текста песни.       — Стоп, стоп! Какие тут слова! Эй! — пыталась спросить я, но мой голос заглушил всеобщий хор.       Я вспомнила, как, бывало, и в своём мире не понимала своих сверстников. Когда все одноклассники делились впечатлениями от просмотра видеоблогов и клипов, я стояла в сторонке и, очень желая тоже пообщаться, пыталась учавствовать в обсуждении. Нет, я не была совсем отсталой, скорее... Была знающей в немного других, не таких популярных, сферах. Когда девочки начинали петь популярные песни, я лишь немного пританцовывала и глупо улыбалась, когда не знала куплетов. Не сказать, что ко мне плохо относились, нет, но я часто чувствовала себя лишней среди людей. И вот я здесь, поняла причину своей непохожести — я и не человек вовсе, я ведьма. И стоило мне только поверить, что я перестала быть чужой, как оказалось, что и среди волшебников есть незнакомые мне, но популярные среди них вещи.       Прерывая мои невесёлые размышления, все запели припев — гораздо громче, чем предыдущие строки. Я очень старательно пыталась сказать хоть финальное слово в конце строк, но получалось лишь, то, что среди огромной фразы: «Can you dance like a hippogriff? Ma ma ma, ma ma ma, ma ma ma» — Я могла сказать вместе со всеми только это самое «ма-ма-ма», что меня очень огорчало. Я снова чувствовала себя лишней. Все мечты, появившиеся после того, как я, кажется попала домой, рассыпались в прах, давая понять, что и этому миру я тоже не подхожу.       Я глянула на старинные настенные часы возле статуи Ровены Рейвенкло — до занятия оставалось пятнадцать минут. Поэтому вскоре шумная толпа студентов, к которой уже успели присоединиться и те, кто шёл на занятие трансгресии, разошлась по своим делам. Немного повеселев, предвкушая долгожданный урок, я двинулась вместе со всеми в Большой зал, забыв о том, что минуту назад я считала себя такой ненужной и никчëмной.       На занятие пришли все шестикурсники. Весь зал был заполонëн тихонько переговаривающимися между собой студентами. Посреди освобождëнного от столов и лавок пространства неторопливо прохаживался невысокий бледный мужчина средних лет. По его абсолютно бесцветным волосам и бровям можно было подумать, что он дальний родственник Карьи. Видимо, не только мне в голову пришла такая странная мысль, потому что многие начали показывать пальцем в сторону возмущëнной девушки. Я оглядела помещение, поняла, что все стоят в соответствии со своими факультетами во главе с деканами, и поспешила встать рядом со Флитвиком. Гриффиндорцы толкали друг друга локтями, занимая место впереди, хаффлпаффцы выглядывали из-за спин соседей, а слизеринцы как всегда держались гордо и смотрели на всех свысока. Вдруг посреди толпы пронеслось какое-то шевеление.       — Малфой, соблюдайте тишину! — обругала МакГонагалл, и все начали высматривать нарушителя порядка. Я вспомнила, что подобный момент был в книге. В последнее время я всё реже вспоминала её, так как всё оказалось не совсем таким, как описывала Роулинг. Но сейчас, припоминая остальные подробности курса трансгрессии, я толкнула стоящую рядом Миранду в бок:       — Мир, а разве курсы не зимой должны быть?       — Чего? Нет, конечно, — откликнулась она, — они всегда начинаются в октябре и заканчиваются примерно в марте.       — А не двенадцать недель...       — Медведева, Рейвенкло, замолчите! — в этот раз сказал наш декан. Миранда, дорожившая своим авторитетом, покраснела и отвернулась от меня. Ещё раз удивившись несоответствиям со знакомой мне историей, я обратила внимание на хрупенького мужчину, присланному министерством. Тот, дождавшись, пока все встанут на свои места начал занятие.       — Всем добрый день. Я Уилки Двукрест, преподаватель нового для вас волшебного навыка — трансгрессии. Курсы будут проходить каждую субботу в то же время, что и сегодня, и займут шесть месяцев. После чего вы будете готовы к сдаче экзамена на права трансгрессировать. Обучение будет осуществляться в этом зале, с которого профессор Дамблдор снял защитные заклинания. Сейчас разойдитесь так, чтобы вам всем было свободно. Вперёд, зал большой.       Я отошла на расстояние около метра и очутилась между Карьей и Мэнди. В это же время заметила, что среди толпы кто-то целенаправленно куда-то пробирается. Присмотревшись, я поняла, что это ни кто иной, как сам Гарри Поттер.       — Точно, он же с Малфоя глаз не сводит теперь! Как же забавно наблюдать за его тщетными попытками узнать, чем он занимается. — тихо пробормотала я, хмыкнув. А между тем рядом с каждым появилось по старенькому деревянному обручу. Мистер Двукрест продолжил:       — Вы должны запомнить самое главное в трансгрессии — правило трёх «Н». Нацеленность. Настойчивость. Неспешность.       — Нацеленность. Настойчивость. Неспешность. — тихо повторил рейвенкловец рядом со мной. Несколько других студентов сделали то же самое, посчитав эту фразу Двукреста довольно неплохой.       — Поставьте цель на внутренность этого обруча. Сосредоточьтесь.       Я вперила взгляд в пол. Обруч, обруч... Как назло в этот момент я вспомнила о том, как мы с Дамблдором трансгрессировали на Косую Аллею, и попыталась отогнать эти мысли, как назойливую муху. Но они не давали мне нормально сфокусироваться.       — Настойчиво подумайте о своём желании попасть в центр обруча.       Я чуть было не засмеялась. «Всегда мечтала попасть в обруч, да-да» — подумалось мне. Тем не менее, я снова предприняла попытку сосредоточиться на нём.       — А теперь по моей команде вы должны повернуться вокруг своей оси и перенестись по воображаемому коридору в центр обруча.       Многие закрутили головами и испуганно вытаращились на Двукреста, не ожидая, что мы сразу перейдëм к практике. Но, видимо, именно это мы и должны были сделать.       — Раз... — громко сказал наставник.       Я в панике попыталась снова нацелиться на центр обруча.       — Два...       Нацеленность, настойчивость... Мне очень нужно попасть в этот круг. Не могу сосредоточиться.       — Три!       Забыв последнюю «Н», я проделала неуклюжий пируэт, закрыла глаза и через долю секунды уже стояла в обруче, окружённая обескураженными студентами и профессорами. Ещё через секунду я поняла, что обруч не мой. От страха и спешки я перенеслась прямо в обруч... Роберта Оливерси. Он чуть не повалился на меня сверху, когда тоже попытался трансгрессировать в свой обруч. Я покраснела и, извинившись, торопливо отошла на своё место. Осмотрелась: никто из студентов, кроме меня, не смог переместиться. Деканы и Двукрест уже направлялись ко мне.       — Как ты это сделала?       — Характерного хлопка не было, вы заметили?       — Арина, ты в порядке? — профессор Спраут была единственной, кто побеспокоился о моём самочувствии, а не трансгрессии.       — Поздравляю, мисс...       — Медведева.       — Мисс Медведева, вы были первой за всю мою практику, кому удалось трансгрессировать с первой попытки! Отлично! — Двукрест думал, что я так быстро обучилась его предмету, но я понимала, что это была не простая трансгрессия. Та же разноцветная пелена перед глазами и сильное головокружение, словно я проделываю петлю на американских горках, — то же самое происходило, когда я перемещалась на Косую Аллею и... В этот мир. Неужели у меня какой-то врождённый дар мгновенного путешествия в пространстве?       А между тем все уже забыли обо мне и готовились ко второй попытке. Какой-то хаффлпаффец напряжëнно всматривался в центр обруча, многие хмурились и бросали на меня косые завистливые взгляды, а какая-то девушка из Слизерина так разозлилась, что случайно невербально пнула несчастный предмет в середину Большого зала. Во время второго раза я снова была единственной приземлившейся в обруче. Потом я немного приноровилась и к четвёртому разу лишь закрыла глаза, тщательно представила место, куда надо попасть, изящно повернулась на каблуках вокруг своей оси и с восторженной улыбкой появилась ровно в центре своего деревянного обруча. Правда, именно в этот момент на весь зал раздался душераздирающий крик. Выглядывая из-за спин соседей, все в ужасе пытались понять, что произошло.       — Что там такое? — непонимающе спросила я у стоящего впереди Майкла Корнера.       — Сьюзен Боунс расщепило. — бросил он, быстро обернувшись, и я заметила, что его зрачки расширены от ужаса.       Мне удалось увидеть бьющуюся в истерике девушку. Она стояла посреди своего обруча, но её нога покачивалась в паре метров от неё. От увиденного меня чуть не вывернуло. Я испугалась, вдруг и со мной может приключиться что-то подобное. Безостановочно плачущей Сьюзен вернули её ногу и увели в Больничное крыло. Теперь все разговоры были только об этом. Студенты оживлëнно обсуждали опасные последствия трансгрессии, и, как бы мистер Двукрест ни пытался их успокоить, трансгрессировать больше никому не удалось. Даже я, когда вновь решила сделать это, лишь кувырнулась на пол, потеряв возможность сосредоточиться. Поэтому министерский сотрудник махнул рукой и, сказав:       — Встретимся в следующую субботу. Помните. Нацеленность. Настойчивость. Неспешность, — отпустил всех восвояси.       У выхода я столкнулась с Карьей, которая тихо ругалась. Сегодня трансгрессировать ей не удалось, и она уже представляла, как будет объяснять это разозлëнным родителям.       — Неспешность, нацеленность! Дурацкий Двухкрестик со своими тремя «Н»! Не-не-не — запомните дети! — с обидой передразнивала она преподавателя, — всë некает! Недотыкомка какой-то, чтоб его соплохвост проглотил!       Вскоре прозвище «Недотыкомка» разнеслось по школе и накрепко пристало к Двукресту. Подивившись количеству ругательств, которые знала такая воспитанная девушка, я осторожно тронула её за руку.       — Карь, мне нужно кое-что тебе сказать.       — Если это опять что-то насчёт трансгрессии, то я за себя не отвечаю, — огрызнулась Карья.       — Ну, вообще-то насчёт трансгрессии, — виновато улыбнулась я, — кажется, это зацепка к моему перемещению.       — А вот это мне уже нравится... Эй, смотри, куда идёшь, мерлинов ты хомяк! — вдруг крикнула она задевшему её студенту. Тот поспешил поскорее убраться прочь.       Карья предложила выйти во двор, многозначительно обведя взглядом толпу. Стояла середина октября. Пожелтевшие листья уже начали опадать и покрывать берега Чёрного озера плотным ковром. Среди тёмных туч иногда проглядывало последнее осеннее солнце. Дул лёгкий ветерок, но было достаточно тепло, чтобы всё ещё заниматься своими делами на улице. Несколько младшекурсников с криками носились среди листвы, а студенты постарше высокомерно взирали на них, занятые подготовкой к С.О.В и Ж.А.Б.А. Мы с Карьей двинулись в уединëнному дубу на берегу озера, где никто не мог нас услышать.       — Понимаешь, все подумали, что я действительно могу трансгрессировать. Но мне кажется, это что-то иное. Я ведь делала это вместе с Дамблдором, я знаю, как это должно ощущаться. Когда мы трансгрессировали с ним, я сначала тоже сделала это сама. Но ведь я не училась... При обычной трансгрессии тело сильно стягивает и выжимает весь воздух из груди, а сейчас... Меня наоборот кружит в каком-то огромном разноцветном пространстве. Я не знаю, как объяснить, но различия налицо. Эй, ты чего?       Карья слушала меня, надув губы. Она смотрела так хмуро, что даже страшно становилось. А уж я-то знаю, на что способна рассерженная Карья Розье.       — Ты трансгрессировала под ручку со старичком Дамби. Ты можешь делать это сама, затрачивая меньше сил, чем при обычной трансгрессии. А я не могу сделать совсем ничего. Ну почему тебе во всём везёт?       — Это мне-то везёт? — фыркнула я, — я нахожусь одна, хрен знает, где, пытаюсь понять почему, а ты даже помочь мне не можешь! Меня все ненавидят, а тебя дома ждут мамочка с папочкой, да? И после этого я кажусь тебе везучей?       Девушка примирительно подняла руки.       — Да ладно тебе, я же пошутила! Хорошо, давай подумаем. Будем считать, что ты от рождения умеешь перемещаться. Это может объяснить твоё попадание сюда. Что ты вообще можешь? Попробуй трансгрессировать.       — Но в Хогвартсе...       — Заклятия работают на обычный способ. А у тебя явно что-то другое... Давай, переместись вон к тому дереву, — она указала рукой на покрытую редкими листочками осину.       Я старательно запомнила образ этой осины, закрыла глаза и сосредоточилась. Даже поворачиваться не пришлось, тело закружилось в разноцветном вихре. Стоя под деревом, я удивлённо помахала рукой сидящей в паре десятков метров от меня Карье. Потом таким же образом вернулась на место.       — Интересно... — протянула девушка, оценивающе осматривая меня со всех сторон, — может, ты и домой вернуться так можешь? Попробуй прямо сейчас.       — Сейчас? А если...       — Попробуй, если что, то потом и подумаем.       Я представила себе свою квартиру в родном доме. Привычно закрыла глаза... И ничего не произошло. Несколько попыток не помогли, и я так и не сдвинулась с места.       — Ещё интереснее, — озабоченно сказала Карья, — и что же нам с тобой делать? Даже если бы ты смогла вернуться домой, тайна осталась бы тайной. В вашем мире нет магии, так?       — Ну вроде.       — Но несмотря на это, ты ей владеешь. Тут что-то не так с вашим миром...       — Или с вашим, — подумав, отозвалась я.       — Может быть.       Она вздохнула и приложила пальцы к вискам.       — Я не знаю. Пока ты пытаешься выучить программу за пять пропущенных лет, я облазила всю библиотеку. Попросила Эвана прислать мне несколько книг из нашей родовой библиотеки, но информации не найти. Ключ к твоему перемещению скрыт слишком далеко.       — Подожди-ка. Ты сказала «Эван»? — резко сменила тему я.       — Эван, мой брат, я же тебе рассказывала. Верен Волдеморту похлеще папы, но помочь мне иногда может.       — А разве Эван Розье не мёртв? Кажется, его убили на каком-то поединке со светлым...       — А, так ты об это случае! — хлопнула себя по лбу Карья, — его Аластор Грюм однажды до полусмерти измучил, но мама своими средствами его чуть ли не с Того света вытаскивала. Малфои очень хороши в зельеварении, вот она его и спасла.       — Понятно, — смущëнно ответила я. Не стоило мне лезть в чужую семью.       — Кстати о семье, у нас скоро Хэллоуин, а по совместительству день встречи Священных двадцати восьми. Мне придётся на него ехать. Не хочешь со мной? А то я умру от скуки рядом с этими напыщенными любителями чистой крови.       — А разве я отношусь к чистокровным?       — Твои способности могут заинтересовать мою матушку. Если повезёт, она закроет глаза на твоё происхождение.       — Давай пока что не будем никому рассказывать о моих способностях? Не хочу лишних слухов.       — Ладно. Я постараюсь выпросить у Миранды диадему Рейвенкло. Может быть она поможет нам понять всё...       Я посмотрела на опадающие с деревьев листья. Осень всегда казалась мне грустным временем года. Вот и сейчас медленное увядание когда-то буйной природы навеяло на меня тоску. Я подумала, что, возможно, вообще никогда не попаду домой — любимый мир оказался не таким уж и чудесным. Крепко сжав зубы, чтобы не заплакать, я стала внушать себе, что мы сможем вернуть меня домой. Узнаем как, и вернëм. И всё будет хорошо.