Равноценный обмен

Джафар чувствовал себя обманутым. Бо́льшую часть сознательной жизни он провёл в погоне за этой лампой, и вот она вроде бы в его руках, но… такое ощущение, что добыта не им. И где это ощущение счастья, величайшего триумфа, которое было бы у любого человека, что стоит на пороге исполнения своих сокровенных желаний? И Яго… Яго пришёл всё в том же обличии уродца. Хотя… Теперь с Джафара будто сняли чары. Сейчас, задумавшись над этим, он понял, что с каждым днём их общения — если не с каждым часом — отвращение, что Яго вызывал вначале, всё больше улетучивалось, пока практически не сошло на нет. Джафар был уверен, что теперь для него вообще неважно, как Яго выглядит. Как уродец, красавец или же попугай. Хотя, с попугаем не получится… И… он сказал: «Всё, чего я хотел, я достиг». Это нужно понимать так, что он загадал свои три желания, но при этом не вернул себе красивую внешность? Почему??? Именно это же было его заветной мечтой?! Ради этого он взялся помогать. И по сути, именно из-за этого Джафар опасался, что Яго украдёт лампу, чтобы воспользоваться ею самостоятельно. Вопросы-вопросы… и не одного ответа. И главное — почему он ушёл? «Пожелай чего-нибудь, что не убьёт нас. Не уверен, что я смогу спасти тебя снова. Главное — живи. Главное — будь счастлив. В чём бы это счастье для тебя не заключалось». Как понимать эти слова? Особенно «снова»? Джафар добежал до дверей своих покоев, распахнул их, но Яго в пределах видимости не обнаружил. Ладно же. Едва ли он уйдёт из дворца, значит, поиски могут подождать. К тому же, раз он ушёл, значит, посчитал, что со своими демонами Джафар разберётся сам. Он закрыл и запер дверь, быстрыми шагами пересёк комнату и захлопнул окно. Осмотрелся. Убедился, что никто не сможет внезапно войти. Вышел в самую середину. Не глядя и не думая потёр лампу. Джин явил себя во всей красе. Лампа засияла и даже нагрелась, из носика повалил синий дым, очень неторопливо принявший облик полуголого мускулистого мужчины. Хотя можно ли назвать полуголым того, чью одежду составляет только широкий алый пояс, пара широких — от запястий до локтей — браслетов, да ещё несколько колец в носу и ушах. Ниже пояса джин так и остался в виде дыма, который продолжал медленно вытекать из лампы. — Слушаю и повинуюсь! — Джин сложил руки на широченной мускулистой груди. Его затылок касался потолка. — Моё первое желание, — чётко проговорил Джафар. — Расскажи мне, что тут происходит между мной, Яго и его проклятьем. Мои сны… это просто кошмар, или что-то более серьёзное? — Это больше похоже на два желания, мой господин, но посчитаю за одно. Болтать с вами, смертными, всяко интереснее, чем просиживать в лампе. Что происходит… Раз за разом, вы, мой блистательный друг, находите мою лампу, желаете себе всемогущества или ещё чего-то подобного, и поначалу всё идёт хорошо, но потом… от этого всемогущества вы будто теряете разум. Превращаетесь в сущий кошмар, и вас уничтожают. На горе вашему попугаю. — Попугаю? Ты имеешь в виду Яго? Но кто же может уничтожить всемогущее существо? — Находятся способные, — уклончиво ответил Джин. Видимо, он хотел ответить как можно подробнее на одно желание, но и в этом были ограничения в виде уточняющих вопросов. — У каждого желания есть цена. На любое действие есть своё противодействие. — Значит, Яго раз за разом загадывал вернуть всё обратно, но вместе с этим мы теряли воспоминания о свершившихся событиях, и я совершал ту же ошибку снова и снова. И это будет замкнутый круг, если я не придумаю из него выхода. Или же… Яго устал и больше не станет возвращать меня к жизни. Да и не сможет, если уже загадал свои три желания! — Джафар посмотрел на Джина, ожидая, что тот ответит на невысказанный вопрос, но тот не стал. Джафар в задумчивости накручивал дымных «хвост» Джина на палец. — Но почему в этот раз так сложно? Не отвечай, это не желание! Проклятье это на нём. Оно было всегда или только в этот раз? Или… — визирь поднял голову, пытаясь разглядеть подсказку в глазах Джина. — Ты сказал «попугай». Нужно ли это понимать так, что в нашей исходной истории он вовсе не был человеком?! Что изначально Яго был птицей, и это ты, в извращённой своей манере исполнять желания, даровал ему человеческий облик, наградив этим проклятьем?! Джин не ответил, но очень широко улыбнулся. И чуточку опустил веки. Совсем чуточку. Человек с менее острым зрением мог бы и не увидеть. — Он был попугаем! Просто попугаем. А я в глупости своей, полагая, что могущество может даровать мне всё, что я только захочу, только всё терял. Так, Джин, мне нужно найти его и обо всём поговорить, — Джафар выставил вперёд лампу на вытянутых руках. — Залезай! Печально вздохнув, Джин забрался обратно. — Только не томи меня там долго, смертный! — буркнул он, прежде чем скрыться окончательно. Джафар спрятал лампу в карман своего халата, прочнее перетянул себя поясом, будто это могло ей помочь не выпасть, и поспешил на поиски. Но прежде, чем он нашёл Яго, его нашёл один из дворцовых слуг. — О чёрный бриллиант в чалме султана! — поклонился слуга. — Наш сиятельный повелитель сей же час требует тебя к себе! Джафар и думать забыл о такой мелочи, как султан и его поручения, что ещё вчера составляли основу его жизни. Что делать — пока сам не стал султаном или кем повыше, нужно идти на зов. Впрочем, Яго может быть как раз около султана. — Служу тебе всей жизнью, мой повелитель! — привычно объявил Джафар, входя в тронный зал и чуть кланяясь. Впрочем, последнее он сделал, чтобы чуть оттянуть момент, когда станет очевидно, здесь Яго или же нет. — Мне крайне необходима твоя мудрость, — столь же привычно ответил султан. — Что там насчёт Жасмин? И того юноши с базара? — Ах… Аладдин… — Джафар наконец выпрямился. И выдохнул от облегчения. Яго был здесь. Сидел около трона, держа на коленях большую корзинку с печеньем. И посмотрел на Джафара, когда тот вошёл. — Я всё проверил, султан. Он воистину алмаз негранёный. Пусть и рождён в семье бедняков, но сердце у него чистое. Если принцессе пришёлся по нраву этот юноша, уверен, он будет не худшим, кого она могла бы избрать. — Особенно учитывая всех тех чванливых наглецов, что едва войдя во дворец начинали примериваться к моему трону! — пухлый султан даже подскочил в гневе. — Ох… ладно же. Распорядись, чтобы его привели в порядок и доставили во дворец. Я желаю сам познакомиться с ним. Джафар поклонился. — Могу ли я попросить для исполнения вашего желания отпустить со мной Яго? — Яго? — удивился султан. — Кто это — Яго? — Ваш новый шут. — А… да. Можешь увести его. И можешь подыскать ему во дворце какое-нибудь иное занятие. Джафар лишь ещё раз поклонился, спиной вперёд пятясь к двери. — Я отыщу вам другого, кто сможет развлечь вас. — Благодарю. Но они так быстро надоедают. Найти кого-то, кто сможет каждый день придумывать новые развлечения для меня, видимо невыполнимая задача даже для тебя. Джафар ещё раз поклонился. Выпрямился. И велел: — Идём со мной, Яго. Только тогда тот поднялся, поставил у ног султана корзинку с выпечкой, и пошёл на зов. Едва они вышли из покоев султана, Джафар глянул бывшему попугаю в лицо. «Главное — живи. Главное — будь счастлив. В чём бы это счастье для тебя не заключалось». — У меня ещё два желания. Хочешь, вторым сниму проклятье, прежде, чем поговорим обо всём? — Спасибо, не нужно. Я позаботился об этом сам. Теперь сам могу… — он оглянулся, убедился, что никто не поглядывает, и поочерёдно принял облик прекрасного юноши, попугая, похлопав крыльями, и снова невысокого уродца. — Но почему тогда решил оставить это обличие? Из-за султана? «Главное — будь счастлив». — Из-за того, что так не будет лишних вопросов. Если пожелаешь видеть меня и дальше, могу становиться красавчиком. Или попугаем. Что будет удобнее. Джафар выпрямился. А потом наклонился. Закрыл глаза и… «Это ведь так признаются в любви? Через множество жизней, ошибок, разбитого вдребезги будущего и попыток его сохранить?» — Ты нравишься мне любым, Яго. И даже в этом твоём облике кажешься невероятно притягательным. Я бы не отказался… Тут, и только тут, фигура Яго выпрямилась, глаза заблестели, а голос обрёл радостные нотки. — Кто бы знал, что у вас такие наклонности, визирь. — Сам удивлён. Но чтобы нам не мешали… — он потёр лампу. — Слушаю и повинуюсь! — вскоре раздалось от потолка. — Джин. Моё второе желание. Станешь личным шутом султана. Сам придумай внешность и легенду. Развлекай его всеми шутками, что сможешь придумать, когда он того пожелает! Уж если ты не сможешь, то никто не сможет. Джин рассмеялся и принял облик довольно забавного бродячего торговца, в торбе которого явно скрывалось много чудес. — Прекрасное желание, повелитель! И вам польза, и мне не придётся какое-то время сидеть в лампе! Довольный Джин отправился в покои султана, откуда вскоре донёсся смех. Джафар же потянул Яго за собой, обратно в свои покои. Поиски Аладдина явно могли подождать. У Джафара было куда более важное дело.