***
У Алины клеймо нестерпимое, давящее на лопатку её правую. Прикрыв глаза свои яркие, блестящие фигуристка погружается в сладкие воспоминания. Вот она, вышедшая в свой первый взрослый сезон, с надеждами иглами, которые она дарит федерации, впиваются в глотку Медведевой, которая борется. Сложнейший каскад Алины, который выходит у неё так легко и самозабвенно, гложет Женю. А Загитова около соперницы вьётся, лишь бы уколоть и разозлить посильнее. А та, стоит губы кусает в злости праведной. А у Жени трещины в сердце, а сила с которой девушка держится за бортик в воздухе испаряется. Кости белёсые трещат, в зависти ядовитой захлёбываются, образуя уродливые полосы в ноге. А Алина улыбается счастливо, глаза карие ищут ту, для кого она устроила всё это представление. Глаза соперницы горят пламенем вражды и тухнут в льдах ненависти. Загитова лишь пожимает плечами, отъезжая от Жени. А у Алины сердце колотится, эхом бьётся об ребра. Жалко так, с отчаянием. Женя коварна, Женя своего не отдаст. Она уничтожить думает, мысли сладкие как мёд льются в голове упорной, несгибаемой Медведевой. Алина аккуратно шагает, в руках шуршит спортивная сумка, а Женя появившаяся из-за тёмного угла хватает за руку и уносит в тот самый Рай, в тот самый Ад выжженный губами двукратной чемпионки мира. Алина упирается в стену, стараясь с ней слиться. Не помогает, Медведева всё видит, каждую прожилку. Их тела соединяются в бешеном порыве страсти, что жгла сердце расплавленным свинцом. Губы у Алины мягкие, податливые. Совсем ещё детские, не развращённые в Женином омуте, грязном и порочном. Рука Медведевой бесстыдно лезет под спортивные лосины соперницы, находя точки не возврата. Загитова выгибается навстречу касаниям пошлым, грубым как наждачная бумага. И ей это нравится, с первой секунды она отдалась ей. Поцелуй прервался, рука нехотя вернулась на поверхность. — Женечка… — Зацелованными распухшими губами с трудом говорит Загитова. Прикасаясь к руке той, что жаждет её уничтожить. — Я теперь. Твоя. — Отрывисто, восстанавливая сбившееся дыхание. — Моя. — Кивок слепых глаз карих, в утвердительном безразличии. Загитова открывает глаза, чувствуя жар на щеках, рука подносится к лицу и обводит контур губ. Каждый раз для них как первый. Руки набирают знакомый номер, идут долгие гудки, которые действуют на нервы своей периодичностью. — Женя, приезжай. — Нет. — В исступлённом желании противном. — Да. — Выдыхает Алина в трубку, зная, что заводит своего палача. — Сейчас буду. — Сдалась, потерялась в дыму мёртвых огней.***
Алина входит в номер тише обычного. Около открытого окна стоит Женя вдыхая морозный воздух. — Ты улыбалась ему. — Вот обвинение летит в голову Загитовой, рассыпаясь на полу дорогой гостиничной вазой. Женя подлетает к девушке сбивая ту с ног, хватая за белую шею, на которой будут отметины этой жаркой ночи, охлаждённой северным ветром дующим из окна. Алина задыхается, пытаясь освободиться из хватки соперницы. Слёзы капают из глаз, попадая на руку Медведевой сжимающую шею Олимпийской чемпионки. — Он ведь наш хореограф, что в этом такого. — Хватка слабеет, Женя глубоко и спокойно дышит. — Про вас мне все говорят, у вас что-то есть? Он трахает тебя? — Глаза Жени темнее обычного, ревность раздирает на куски, заставляя сжимать рукой волосы Алины. — Женечка, успокойся, между нами ничего нет, клянусь. Лишь ты одна имеешь доступ к моему телу. — Сквозь слёзы тихо проговаривает Загитова, пытаясь вразумить Женю. Горло было отпущено, но хватка за волосы только усилилась, Алину словно котёнка, маленького и беззащитного бросили на кровать. В руках Жени плётка, которая со свистом опускается раз за разом на оголённую спину Загитовой. Которая закусывает подушку, стараясь не кричать слишком громко. Она получила наказание. Получила и наслаждение от нежных рук Медведевой, которая смазывала ранки йодом после.