Мрачный сон

      Цзинь Лин закрыл глаза и против своей воли погрузился в видение. Первое, что он увидел, было ослепительное солнце, зависшее чётко по центру неба, прямо над головой. Оно светило так ярко, словно весь этот мир не знал тревог и забот. Вокруг цвели лотосы, и был слышен звонкий детский смех. Беззаботность. Яркая юность. Стремительный бег.       Вдруг слуха коснулся всплеск воды. Солнце словно раскололось и рассыпалось на мелкие части. Всё погрузилось во тьму. Он увидел горы трупов, облачённых в фиолетовые одеяния. Кровь лилась рекой. Тихо и беспомощно звенел колокольчик, всё ещё висевший на поясе уже мёртвого главы клана. Всё кончено. Кончено? Безнадёжность…       Безнадёжность была в глазах его шиди, когда тот рассказывал ему о том, что его золотое ядро теперь стёрто в порошок. И эта безнадёжность проникала и в его глаза, поглощая душу, словно ночь поглощала уходящий день. Беспощадно. Неумолимо.       Он стоял на коленях, просил помощи. Знал, что это нагло, ведь эти люди и так уже слишком много для них сделали. Вэнь Цин смотрела на него вначале с непониманием, потом с негодованием, а позже с жалостью. Книги, свитки, тексты. Куча информации мешалось в голове. Никто ещё не делал ничего подобного до них. Нельзя было ошибиться ни в чём. Лишь бы его жертва не была напрасна. Лишь бы всё было не зря.       Волнение. Оно было в воздухе, в голове и в глазах Цзян Чэна. — Мы правда можем его вернуть? — Вначале поешь, — он пытается немного, хотя бы чуть-чуть, успокоить своего шиди, а заодно и себя. Он боится. Но он знает, на что идёт, знает, ради чего всё это.       Боль. Нестерпимая бооооооль. Глаза закатываются, но сознание терять нельзя, иначе всё будет зря. Он хватается за край стола, словно за спасительную соломинку, в попытках удержать своё сознание. Ногти скребут по поверхности, стираясь в кровь. Глаза распахнуты, но не видят ничего. Он чувствует, как над ним суетятся, просят ещё немного потерпеть. Но слышен лишь собственный сдавленный крик. В ушах всё звенит и гудит. Сил становится всё меньше, ведь их буквально достают из его тела. До него доносится отчаянный звон колокольчика, и он удерживает сознание до самого конца, ведь знает, ради чего всё это.       Пустота. Он очнулся, чувствуя лишь холод и пустоту. А ещё была слабость, которая давила на него, словно огромный валун, не давая и пальцем пошевелить. Но он ни о чём не жалел, ведь знал, ради чего всё это.       Тьма. Бесконечная и непроглядная тьма. Смерть. Она была по всюду. Холод. Он стал его проводником. И… желание спасти. Единственное то светлое, что оставалось в сознании, на что можно было ползти, выбираясь из этой вязкой тьмы, которая пыталась его сожрать. И он стремился к этому свету. Мрак не отпускал. Смерть вцепилась мёртвой хваткой. И он решил их использовать…       Звонкие ноты флейты поднимают тех, кто уже давно уснул. Началась кровавая битва. Реки крови сливались в потоки. Живые убивались мёртвыми и вновь вставали, чтобы убивать живых. Не битва, а разгул нечисти. Кровавая вакханалия. — Вэй Ин?       Белый, чистый, непорочный Второй Нефрит клана Лань стоял посреди этого кровавого замеса с таким необычным для него растерянным выражением лица. Диссонанс. Он даже немного испугался своей же собственной жестокости. Но нет, всё было так, как должно было быть.       Детский беспечный смех вселяет надежду на светлое будущее. Да, поначалу было трудно, но им удалось неплохо здесь устроиться. И всё же, почему именно редька?! Он продолжал старательно высаживать лотосы.       Такой знакомый и уже почти позабытый звон. Он держал в руке серебряный колокольчик, предупреждая Вэнь Нина о том, что это достаточно сильный артефакт. Он правда очень переживал, ведь его племяннику исполняется месяц! А потом было негодование, гнев, ярость и… Бездыханное тело упало на землю со словами, застывшими на губах. Всё было под контролем. Всё ведь было под контролем! Незаметная тень скрылась в роще, спеша с новостями в башню Золотого Карпа. — Почему? Почему именно он?!       Вэнь Цин пыталась защитить своего брата от этого гнева, и она была права. Уж если кто и виноват, то это точно не Вэнь Нин. — Что же мне теперь делать? — этот вопрос смешался со слезами и утонул в отчаянии и руках, поднесённых к лицу. Бесконечные извинения, которые никогда не будут услышаны. Беспомощность. И слёзы.       Да, беспомощность. Он пытался их остановить, но Вэнь Цин обездвижила его тело. Он правда хотел их спасти, ведь они столько для него сделали…       Ветер развеял прах над мёртвым городом… — Желаете убить меня? Попробуйте! В руках светился сильнейший тёмный артефакт всех времён. Хоть никто и не мог этого услышать, но печать буквально кричала. Кричали души умерших, что были навсегда в ней заключены. И от этого крика раскалывалась голова. Но он уже привык к этому шуму. Принимал его как должное. И смерть вновь обрушилась на землю. Словно огромная волна, она забирала жизни всех, кто попадётся ей под руку.       Всех без исключения.       Светло-фиолетовые одеяния пропитывались кровью. Нежная рука в последний раз коснулась его лица и безвольно упала на землю. Какой-то нерадивый заклинатель (вот мразь!) вытащил свой меч из хрупкого тела и начал оправдываться, неся чепуху. Но разве сейчас его слова имели значение? Нет. Смерть. Он хотел уничтожить весь мир. Но хватило ли у него сил?       Очнулся он уже в другом месте, не помня себя. Безнадёжность? Нет. Он был разбит. На мелкие-мелкие кусочки, что во век никому не собрать. Не излечить его душу. Отчаяние. Мыслей в голове слишком много, но в то же время их не было совсем. Слёз не осталось. Всё это время он провёл в бреду и беспамятстве. Они снова пришли.       Хватит.       Бесконечная усталость и боль. Боль от утраты близких, от беспомощности, от того, что не может защитить.       Правда, хватит уже, прошу. Я не смогу этого вынести!       Безумие. Его тело разрывали на части, но физическая боль была ничем по сравнению со страданиями, которые испытывала его душа.       И пустота. Такая страшная, но такая желанная. Смерть…

***

      Цзинь Лин очнулся в холодном поту, крепко сжимая что-то в руке. Его сильно трясло, а дыхание всё никак не могло восстановиться. Слёзы застилали глаза. Хотелось сжаться в комок и разрыдаться от одного лишь осознания; от того, что правда была настолько жестокой, так сильно отличалась от того, что ему говорили. И только сейчас он понял, что кто-то всё это время передавал ему свою духовную энергию, пытаясь освободить его от влияния тёмного заклинания. Но этих сил явно было недостаточно.       Цзинь Лин резко повернулся и увидел человека, встречи с которым он теперь боялся сильнее всего. Боялся, потому что не знал, что ему сказать, не знал, как себя теперь с ним вести. Слёзы без его воли покатились по щекам. Он поднёс руки к лицу, чтобы их спрятать, и из его кулака выскользнул серебряный колокольчик, со звоном упав на колени. Это была последняя капля, после которой у Цзинь Лина просто не осталось сил сдерживать свои эмоции. В комнате были слышны лишь удушающие рыдания, недостойные главы клана, но сейчас никто от него ничего не требовал.