Ореол слов

      Его обнимали руки, одна лежала под шеей, вторая — на животе. Обволакивало теплом. Совсем как раньше. Под одним одеялом, прижимаясь друг к дружке в гостиницах или в общежитии зимой; сначала просто от желания согреться, позже — по привычке, а еще позже — сбегая от тоски по дому, по близким, или по тому, что было таким недоступным. Любовь… Тэмин тогда говорил, засыпая на его руке, что ему никто не нужен, кроме работы и хенов, а как-то раз в Японии Джонгу отчетливо послышалось: «и хена». Он переспросил, но младший торопливо пробормотал, что ему показалось. Может, уже тогда… Сам Джонхен вовсю думал о девушках и пытался встречаться, поначалу искренне и всерьез. На какое-то время появилась Сеген, а потом так же, как остальные, исчезла. Привычки проводить ночи вне дома еще не было, и Джонг возвращался в их комнату, где терпеливо ждал Тэминни, иногда спрашивая: «Как прошло?», скорее для проформы, не отрывая взгляд от игры на телефоне. Когда свидания не клеились, у Джонга сильно скребло на сердце. Как будто ищешь и не можешь найти, и остаешься в пустоте. В такие ночи Тэмин, улавливая настроение старшего неизвестно, каким радаром, садился ближе, пока он читал, и, прислонившись плечом, продолжал играть. Или уговаривал лечь пораньше, забираясь под одеяло и обнимая крепко, по-детски, пока Джонг не засыпал. Скоро Тэмин стал для него забвением.       А потом все быстро ушло. По утрам младший начал просыпаться пораньше, торопливо отодвигался от Джонга и уходил на свою кровать досыпать. Не сразу до Джонхена дошло: стесняется, потому что по утрам стояк, и это не спрячешь. Наверное, устал делать вид, что ничего особенного. Джонг и сам стыдливо отодвигался от него порой. Но таких ночей становилось все больше — и вот уже Тэмин даже не лез под одно одеяло с ним, несмотря на холода. Обнимал только на пару минут, если видел, что Джонгу тоскливо, а ложиться шел к себе. А затем стал пропадать ночами время от времени. Джонхен засыпал гораздо хуже, но младшему в этом не сознавался, только звал обратно, когда тот говорил, что останется ночевать у родителей. Хотя бы в одной комнате вместе, уже не так одиноко. Но Тэмин не слушал, ночевал, когда хотел, его не было все чаще и чаще. Через год равнодушного соседского существования Джонхен съехал. Думал, девушек будет проще приводить. Но в итоге никого приглашать домой не тянуло.       Джонхен давно скучал по сну с Тэмином, но даже самому себе не признавался, насколько сильно, ровно до этой ночи. Теперь не он обнимал младшего и давал поспать на руке, а обнимали его, искренне и по-настоящему, дыша в затылок, согревая совсем не телом. Птенец в груди желтыми крыльями обмахивал сердце. Спросонок Джонхен приоткрыл глаза: из окна уже лился солнечный свет. Тэмин — такой знакомый и родной — сейчас спал рядом, и Джонг чувствовал теплую радость. Он взял руку, лежащую на животе, и поцеловал ладонь. Просто из благодарности. Тэмин зашевелился:       — Хен, что такое?       Заспанным голосом Джонг ответил:       — Ничего, спи, Тэ… Я… скучал, — добавил он медленно. — Без тебя так холодно.       Тэмин громко выдохнул, прошептал:       — Джонг… — и прижался всем телом, отчего Джонхен мгновенно проснулся. В его ягодицы упирался крепкий стояк, которому мешало только белье. На этот раз отодвигаться никто не спешил. Джонхен погладил руку Тэмина: пальцы напряглись, будто норовили впиться в живот. Стояк Тэ ощутимо пульсировал под тканью, и было приятно, захотелось стать еще ближе. Джонхен поводил бедрами, совсем немного, только чтобы член прижался к нему крепче. Тэмин прорычал:       — Решил меня дразнить? — рука с живота переместилась на бедро, уверенно схватила, и Тэ резко толкнулся к нему тазом. У Джонхена сильно, почти до спазмов, закололо в животе, мелкие иглы рассыпались по пальцам и плечам, он громко выдохнул и заметил: у него встает. Еще никогда его не хотели так демонстративно, откровенно. Это и смущало, и манило настолько, что Джонг почувствовал, что становится податливым, как воск. От того, что он собирался сказать, кровь прилила еще и к ушам, но Джонхен, все-таки, сбивчиво озвучил:       — С-сделай так еще ра… — его шепот потонул в громком стоне Тэмина. Джонхену понравился оттенок нетерпения в голосе, он шумно втянул воздух и улыбнулся. Лоб уткнулся в его спину, рука на бедре сжалась до боли:       — Ты меня с ума сведешь, — второй толчок был таким же резким и напористым. Джонхен, почувствовав, что у него стоит уже колом, развернулся и взглянул на Тэмина: жесткий взгляд, растрепанные волосы, частое и глубокое дыхание. Он пробормотал:       — Горячий… — и поцеловал пухлые губы. Тэ отвечал с жадностью, будто хотел им наесться, его язык быстро оказался во рту Джонхена. Уже знакомое желание подчиниться мягко раскрывалось в грудной клетке. Он покорно следовал за движениями языка Тэ, откровенно наслаждаясь таким поцелуем и обнимая младшего. Рука Тэмина вернулась на бедро, с нажимом погладила и скользнула выше, на спину. Вжимаясь своим членом в пах Тэ, Джонг захотел прикоснуться. Чуть отодвинувшись и сбито дыша, он разорвал поцелуй и взглянул в дикие, нетерпеливые глаза Тэмина. Тот потянулся продолжить, приоткрытые губы маняще алели, но Джонг мотнул головой и пробормотал:       — Дай, попробую кое-что, — он положил ладонь на член Тэмина, чуть сжав мошонку сквозь боксеры. Тот ахнул и подался бедрами вперед. Пальцы заскользили по шее Джонга и поднялись к затылку, но тот даже не заметил: он прислушивался к ощущениям от теплого, твердого члена под тканью, проводил по нему рукой, просто поглаживая. Было похоже и не похоже на себя самого: собственное возбуждение Джонг знал очень хорошо, но теперь он прикасался к чужому стояку, и это было иначе. Горячо, развязно и соблазнительно. Тэмин завелся, возможно, куда сильнее него, но после последнего толчка замер, видимо, давая Джонхену поизучать и понаблюдать. Хотя зажмуренные глаза и закушенная губа выдавали, насколько трудно ему сдерживаться. Джонг решился на еще один шаг:       — Разденься, — попросил он хрипло. Тэмин быстро стащил трусы и, выжидающе глядя на Джонга, лег на спину. Джонхен сел и невольно залюбовался впалым животом и грудью, выдающими нетерпеливое дыхание, членом, который он впервые видел стоящим — и как же это притягивало к себе, захотелось обхватить и сжать, — подтянутыми руками, покорно лежащими на простыни. В конце концов, пальцы коснулись его колена, Тэмин не смог лежать долго и пробормотал:       — Не мучай, Джонг, иди ко мне… — Джонхен наклонился над ним, позволив затянуть себя в поцелуй, и, не раздумывая, положил ладонь на тут же дернувшийся член. Тэ промычал высоким тоном что-то неразборчивое в губы Джонга (то ли «Боже», то ли «Ну же») и откинул голову чуть назад. Старший обхватил горячий ствол рукой и сделал пару неторопливых движений, пытаясь приноровиться. Взгляд зацепился за выдающийся вперед кадык Тэмина — и Джонхен, повинуясь зудящему позыву, провел по нему языком. Вкус кожи был кисловато-соленым, приятным и дразнящим. Джонг задвигал рукой, продолжая целовать шею, — и Тэ, тихо простонав, впился пальцами в его плечи и подался бедрами вперед, снова и снова, убыстряя ритм. Чувствовать, как Тэмина откровенно ведет от его действий, было безумно приятно, Джонгу и самому хотелось подрочить, но больше перевешивало желание увидеть, как Тэ кончит. Но тут младший замер, чуть отстранился, внимательно взглянул на него и, остановив руку Джонхена, прерывающимся шепотом спросил:       — Ты мне… веришь? — Джонг оторопел и, не задумываясь, кивнул. — Тогда разденься и ляг на бок.       Джонхен подчинился и почувствовал, как его снова обняли сзади, но на этот раз мягко приподняли левую ногу — и под его мошонкой оказался член Тэмина. Затем рука снова легла на бедро и надавила, давая понять, что ногу можно опустить. Джонг пытался уследить за всем, что происходит, но не успел он осознать, что член Тэ сейчас зажат между бедер, как Тэмин начал двигаться. Сначала неторопливо и медленно, будто вытягивая и снова проталкивая себя, но уже через пару движений толчки стали резче и настойчивей. Было настолько необычно, сладко и горячо, что Джонг, закусив губу, еле слышно застонал. Тэмин громко дышал, водил языком по шее и плечам, то целовал, то легонько покусывал кожу, рука младшего легла на его член и задвигалась в такт толчкам. Джонхен почти захлебнулся ощущениями, казалось, он может провалиться в оргазм в любую секунду, сознание затуманилось. Но момент безудержного желания хотелось задержать как можно дольше. Не особо соображая, он стал подаваться тазом назад, помогая Тэмину двигаться и делая толчки еще ощутимее. Совсем скоро Тэ отпустил его член, схватил Джонга за бедро, и, протяжно застонав, заметно вздрогнул — Джонхен заметил, как между ног течет теплая, липкая сперма. В солнечном сплетении разлилось непривычное, темное и животное удовольствие, и было жалко лишь того, что он не видел лица Тэмина, пока тот кончает. Младший же почти сразу пришел в себя, лизнул шею и снова обхватил член Джонга, сжимая ствол крепче. Очень быстро Джонхен стал толкаться в кулак, заставляя дрочить интенсивнее. Стоны он уже не пытался сдерживать. Оргазм выстрелил неожиданно и сильно, Джонг коротко рыкнул и резко подался бедрами вперед, чувствуя, как мощно пульсирует член в кулаке Тэмина. Отдышавшись, он обернулся и обомлел: Тэмин взмок, щеки румянились, глаза блестели необычным спокойствием.       — Т-ты… — выдохнул Джонхен и провел тыльной стороной ладони по щеке. — Еще кто кого с ума сводит…       Тэмин чуть улыбнулся, сверкнул глазами:       — Я слишком долго ждал, все просто, — Джонга глубоко укололо это «долго». Игла прошла прямиком до сердца и уткнулась в наросшую многолетнюю корку. Сколько же времени… Но додумать он не успел.       — И вообще, это, — Тэ придвинулся ближе и мазнул кончиком носа по щеке, — далекооо не все, что я себе представлял, когда думал о тебе ночами.       Щеки и уши Джонхена начали гореть. Он и не задумывался о том, что Тэмин фантазировал про него. Если вдруг все началось еще до его переезда, значит, когда Тэмин уходил на свою кровать… А младший, продолжая улыбаться, спокойно спросил:       — Салфетки где у тебя, хен?       — На кухне… — пробормотал Джонг, пытаясь прийти в себя и не думать о своих красных ушах. Тэмин соскочил с кровати, оглядел взъерошенного Джонхена и задумчиво протянул:       — Нет, наверное, лучше в душ. Пойдем, хен?       После душа, где Тэ прижал его к холодной стене и долго покрывал ласковыми поцелуями шею, уши и плечи — отчего у Джонга в конце концов чуть не подогнулись ноги, а на губах промелькнула глупая улыбка, — а потом почти так же долго поливал теплой водой, отогревая спину, Тэмин насильно уложил хена обратно в постель. Безапелляционно напомнив про две почти бессонные ночи и важным тоном добавив, что им на репетицию только к двум, младший накрыл Джонга одеялом, чмокнул в щеку и наказал: «Спать, я разбужу». Джонхен сопротивлялся от неловкости, которая преследовала все утро, но в итоге, оказавшись в постели и почувствовав легкий поцелуй, провалился в темноту, скоро сменившуюся туманными видениями.       Что-то не отпускало даже во сне, настойчиво прогрызало виски и не давало полностью раствориться в теплом и спокойном утре. Виделось лицо Тэмина в темноте, освещенное фонариком телефона, с грустными глазами, смотрящими в упор. «Услышь», — просил донсэн, и Джонг почувствовал беспомощность. «Долго ждал», — повторялось как рефрен в песне без аранжировки, сырой припев, с которым не понятно пока, что сделать, а отбросить не поднимается рука. «Хотел, чтобы ты знал», — в глазах робкая надежда, как тут Джонгу сделать вид, что не заметил? Стоя посреди холодного мрачного бетона в луче света, Тэмин выжидал, смотрел в упор, а взгляд становился все отстраненнее. Темнота поглощала, но рядом разгорался пожар. Горящая машина ехала прямо на него, притягивала к себе, Минхо что-то орал, Кибом закрывал лицо ладонями, Онью безучастно смотрел в сторону, а стоящий рядом Тэмин вдруг замахнулся на него ладонью — Джонхен дернулся, раскрыл глаза. Все та же комната, солнечный день, одеяло почти сползло на пол. Все как обычно. Мысли зароились в голове. Тэмин…       Джонхен свернулся калачиком и задумался. Он не сможет ответить, по крайней мере, не так, как того ждал младший. Джонхен был уверен, что Тэмин ждет, хотя и не спрашивает, и даже сказал, что обязательств не нужно. Птенцу в груди перестало хватать воздуха, он был почти парализован и только вяло раскрывал клюв. Тэмин все-таки ждал, и длилось это давно… А Джонг — слепой идиот, ничего не видел и даже уговаривал Тэ возвращаться в общежитие, когда тому было трудно оставаться с хеном наедине. Да и чего Тэмин дождался? Да, сейчас он Джонхена заводил и будил внутри скрытые желания, заставляя изучать новое и откровенно провоцируя. Следовать за его действиями безумно приятно, у Джонхена даже страха почти не возникало, хотелось наблюдать за соблазнительным парнем и наслаждаться тем, что именно он, Джонг, стал объектом его желания. Эти темные глаза… Но чем тогда Тэмин отличался от его временных связей? Сделать из Тэ очередное мимолетное увлечение он не мог не потому, что работа держит их вместе. С девчонками работа не мешала, помогала, скорее. Но донсэн был ему дорог, и Джонг искренне скучал по нему, когда съехал из общежития, да и когда жил там — тоже. Проделать все то же самое с близким человеком? Да еще и после признания? Заявить Тэмину в лоб что-то вроде: «Спасибо за секс, было круто, до встречи на репетиции»… Дикость какая-то. Да и с девочками они договаривались сразу, что обязательств не будет. Все были довольны. Ни одна из них всерьез не говорила ему: «Оппа, люблю». Разве что шутя или строя из себя милашку. Но сейчас…       Любовь… Это слово было слишком большим, иногда даже в песни не помещалось, и Джонг заменял его метафорами, что было привычной частью сочинительства. А тут… Джонхен чувствовал себя виноватым, черствым и глухим. И ничего не мог поделать, насильно невозможно влюбиться. А вот друга он, кажется, уже потерял… Сердце заныло. Он вытянулся и уткнулся лицом в подушку. Она отдавала миндалем. Птенец в груди запищал и заворочался, на глаза навернулись слезы. Отлично. Еще не хватало встать с красными глазами. Джонхен промокнул их одеялом и вздохнул. Слишком много всего. До его слуха донесся звон посуды с кухни. Он рефлекторно сел на кровати: что Тэмин там делает?       Пока Джонг влезал во вчерашние боксеры и вяло подбирал с пола комки, бывшие когда-то его джинсами и футболкой, не заметил, что шум в кухне прекратился. За его спиной раздалось недовольное:       — Тебе же сказали спать, — Джонхен обернулся. Тэмин стоял у двери, одетый в мятую желтую футболку, откопанную в закромах у хена, и свои джинсы. Он деланно хмурился, скрестив руки на груди. Джонг невольно улыбнулся:       — Прости, нуна, — младший подлетел к нему и вырвал одежду из рук.       — Я тебе покажу нуну! — шлепок ладони по предплечью был очень звонким, почти оглушающим, но не слишком болезненным. Джонхен от души рассмеялся. — Ладно, одевайся, пойдем завтракать.       Джонхен застыл:       — Ты? Готовил?       Тэмин пробурчал:       — Я решил тебя пока не убивать. Купил готовое в супермаркете. Ну, чего пялишься?.. — младший еле заметно покраснел и отвернулся. — Хоть выбрать еду-то я умею… Гхм, хен, я в кухне жду, приходи, — он вышел с одеждой Джонга в руке.       Джонхен не сразу очнулся от ступора. Тэмин купил поесть, пока он лежал и мучился в поисках ответов. Его донсэн о нем заботился. От этой мысли было неловко, но безумно приятно. Захотелось расправить плечи. Джонг быстро нашел в шкафу футболку со спортивными штанами, влез в них и почти бегом пошел в кухню. Тэмин сидел за столом, на котором уже были расставлены миски с рисом, кимчи, кусочками говядины и омлетом, и открывал бутылку лимонада. Джонг сел, пробормотал: «Спасибо», и принялся есть так, будто три дня голодал. Тэмин поначалу молча наблюдал за ним с внимательным выражением на лице.       — Чего сам не ешь? — пробубнил Джонг и автоматически подложил младшему кусочек мяса. Тэмин подцепил палочками, быстро прожевал и спросил:       — Ты думал о том, что дальше будет, поэтому вскочил?       Джонхен молча потер ладонью лоб. Младший на миг зажмурился:       — Я же говорил, что…       — Дурак, — перебил Джонг строго. Глаза Тэмина растерянно посмотрели на него. — Ты действительно считаешь, что я совсем чурбан? Сколько лет мы знакомы?       — Я не…       — Нет уж, раз начал, то слушай, — Джонхен вскочил и подошел к окну, вдохнул, обернулся. — Да, у меня не выходит это все из головы. Ты… не выходишь. Я все пытаюсь представить, каково это… Тебе так тяжело, а я всему причиной. Думаешь, я бы смог забить? — голос Джонхена стал выше. Тэмин глядел на него во все глаза. — Я не уверен, что могу для тебя что-то сделать, это да. Но вот, что я знаю… — говорить стало сложнее, но Джонг, чувствуя в висках пульсацию вен, буквально выжимал из себя слова. — Мне… с тобой хорошо. Я по тебе скучал. И сегодня, и вчера утром было… Да охеренно было.       Тэмин спрятал лицо в ладонях и пробормотал:       — Господи.       — Я не закончил, — Джонг постарался выложить все, как есть. — Я не влюблен в тебя, Тэ, — донсэн чуть съежился. — Но превращать все в пару случайных ночей не хочу… И если… тебя… такое положение вещей не смущает, то… Блин, не знаю, может, хоть свидание для начала устроим? — Джонхену показалось, что он сморозил дикую чушь, которая неизвестно, как соскочила с языка. Ровно до этой минуты такое простое предложение даже не приходило в голову. Птенец в груди увеличился в размерах и заколотился так, что почти оглушил Джонга, и тот еле расслышал, как Тэмин прошептал:       — Хорошо.