Eastern Tale.

Стояла глубокая ночь. На небе весело мерцали множество крошечных звёздочек, рядом с ними всем своим божественным видом властвовал желтоватый полумесяц. Я прихрамывая, прошагала в свою комнату. В помещении приятно пахло свежестью новых растений и цветов, переведённые из центрального зала, в мою комнату по просьбе Шахи-хатун. Войдя в комнату, я полной грудью вдохнула аромат полностью распустившихся бутонов нарциссов. Здесь царила полная безмятежность и спокойствие. Неторопливо прикрывая за собой массивную дверцу, я опустилась вниз, и, присаживаясь, согнула коленки, пристроив их к своей груди. Облокотившись руками о ледяной пол, я сделала глубокий вдох… И как тут поможет обычный вдох?.. Внутри до невозможной степени ликовала радость, но к ней, в свою очередь, не уступало и чувство беспокойства… Выброс в кровь гормонов радости дарили мне незабываемые ощущения счастья, они помогали мне побороть влечение к стрессу и беспокойству, которые истошно вырывались в наружу. Я всё сильнее сжимала в руке порванную ткань от моей одежды. Ровно ещё несколько минут и эта дорогая ткань превратится в мокрую тряпку, из-за моих непрекращающихся потеющих ладошек. Немыслимо становилось описать словами трепет пылающего очага, находящийся в центре, за хрупкими рёбрами. Они бережно охраняли вход и выход, защищая от всех возможных страданий в данный миг. Частота дыхания усиливалась, дышать становилось труднее, чем на самом деле полагалось. И сейчас, несмотря ни на что, я не зависела от внешних условий, испытывала то самое чувство, когда то, о чем я думаю и делаю, пребывает в гармонии. Я нутром чувствовала внутреннюю природу, не нуждалась ни в каких-либо внешних условиях; счастье просто есть. На мгновение, прикрыв веки, я осязала всей кожей приятную на ощупь энергию. Это тактильная сила не была присуща пылинкам, которые изрядно касались всей моей кожи — от кончиков пальцев до корней волос. Я приоткрыла глаза. Комната, наполненная чудной энергетикой, была полностью окутана темнейшим мраком. Не прошло и несколько секунд, как тьма, словно, поклоняясь передо мною, стал рассеиваться. Насквозь отрицая силу притяжения, в воздухе парило нечто магически большое, кругловатое и сверкающее. Я не испугалась, но к горлу подкатил ком. Пытаясь сглотнуть слюну, которая образовалась от шокового состояния, и в надежде немного отодвинуться назад, я попятилась спиной к двери. Попав в капкан, как маленький наивный зверёк, я была полностью во власти сверкающего шара. Инстинктивно, незаметно для гостя, я начала нащупывать орудие для защиты, но кроме тряпки в руках у меня ничего не оказалось. Магический шар подлетел ближе, медленно, без чувства стыда, облетел меня кругом. Довольно прошелся оценивающим взглядом по мне и что-то хмыкнул себе под нос. Легким, почти неестественно-изящным голосом для женщины, шар волшебно произнёс моё имя, которое раздалось эхом по всей комнате. — Лале… — женский глас утих, но в помещении до сих пор был слышен её чудесный припев. — А-а-а… Но… Как? — я почувствовала теплое касание на моей кисти, — Откуда Вы знаете моё имя?.. — нервно дёрнув плечом, где коснулся шар, я невольно отсела в сторону. — Мне подвластно всё. Мне пара сотен лет… — шар умолк, обдумывая последующее решение о доверии ко мне, и продолжил: — Я знаю многое, о чём ты даже мыслить не в силах. — Шар крутился вокруг да около, не стоя на одном месте, чем заставил моё дыхание сбиться. — Чт-то вам… нужно от меня? — не выпуская её из своего цепкого взгляда, я выпрямила спину, как только почувствовала дрожь в своём голосе. — Мне? Ха-ха-ха, — женщина залилась смехом, — Мне ничего не нужно. А вот тебе, моя хорошая нужна моя помощь… — Лёгким покачиванием пальцев руки, женщина ласково прошлась по моей ключице и вверх. По телу пробежали едва заметные мурашки от её прикосновений. — А чем вы мне поможете, соизвольте узнать? — чувствуя себя, как на иголках, я задала вопрос, от чего после сама осеклась. Я постаралась подняться. Одно движение руки и сердитый опустошенный взгляд, и я замерла на месте. Поистине сверкающий шар постепенно начал терять свою былую форму, принимая облик худенькой девы. Моргнув глазом, я увидела пепельноволосую, полуголую барышню, которую до кончиков пальцев окутывали её густые длинные волосы. Глаза её блестели, в них не было жизни и… любви? Приглядевшись в её очи, я убедилась, что даже в самой глубине мёртвости нашлось. Своим чарующим видом беленькая дева, с осторожностью заглядывая мне в глаза, приближалась в мою сторону. Я с трудом дыша, смотрела в одну точку, замерев на одном месте, вероятно, зачарованная её обликом. Дева, не скрывая своей ласковой улыбки, протянула свою бледную и истощенную на вид руку к моему левому запястье. — Не бойся меня. Ты не должна меня бояться. Это лишнее между нами. Ты спрашивала, кто я такая… Я твоя хранительница. — хрипловато произнеся последнее предложение, и, не меняясь в лице, она бережно взяла меня за руку. Коснувшись моей левой руки, а точнее запястья, она изменила всё происходящее перед моими глазами, меняя их на мои сокровенные воспоминания. Время шло кропотливо. Перед моими глазами одно за другим проносились события, произошедшие со мной с момента моего появления на этот свет. Мои чувства, которые я испытывала, были намного обострённее, чем чувствовались тогда. Дыхание остановилось, но это меня вовсе не смущало. Первое. Вот первая встреча с Асланом у конюшни, когда его голова застряла с заборе… Было так забавно некоторое время за ним наблюдать, но видя его беспомощность, я примчалась на подмогу. Мы всю ночь ухахатывались до боли в животе, вспоминая то, как он сумел вообще засунуть туда голову. Несколько дней, даже недель он не мог запомнить моё имя, и каждый раз, заливаясь краской, старался незаметно узнать моё имя. Но я хитрее. Часто я игралась с его волосами, настолько меня забавляла его кудрявая шевелюра, да и ему это дело нравилось. Видение передо мной проплыло, унеся его прочь. Второе. Теперь наставница меня ругает за очередное порванное платье. Второе платье за месяц. Наставница надулась, как мышь на крупу. Дело было в том, что Мы с Асланом часто залезали туда, куда вовсе не нужно совать свой нос. Исследование леса и всяких неизведанных растений — так мы назвали нашу игру полная приключений. Я перепрыгивала через камушки, чтобы не плюхнуться в речку, но, видимо, что-то пошло не по плану, и я, поскользнувшись, уже валялась у края реки. Аслан долго издевался надо мной. Стоит ему припомнить. Видение промелькнуло перед глазами, преподнося с собой новые ощущения. Третье. О, тут уже я старше! Ходжам Мустафа хвалит за отличное сочинение, хотя мне он таким образом не нравился… Жутко хотела его исправить, но времени не было. Зараза — Аслан, всё время звал гулять, а я никакая в отказе. Нужно научиться говорить «нет». Что тут сложного? Н-Е-Т. Всего один слог, три буквы, одна гласная, другие две согласные. Событие уплыло, волной преподнеся собой новую пену воспоминаний. Четвёртое. Четырнадцатое день рождение прошло гладко, но не как в сказках и рассказах новых прибывших принцесс. Во дворце властвовал «дух праздника», слуги улыбались и некоторые из них даже принесли подарки, которые с радостью мне вручила наставница. Мне было велено управлять своей сдержанностью. Больше улыбаться и меньше шалить. Но кто же сдерживается правил? Они созданы, чтобы их нарушать. Аслан провёл меня к тюльпановому полю — наше любимое место — тут он меня учил ездить верхом. Всё время велел: — Закрепи левую ногу на стремени. Кому говорю, Лале? Делай, что говорю. — недовольно фыркнул. Гедже вела себя спокойно, в то время, как Бардуш, словно, заразившись бешенством, топтался на месте. — Вот так. Те-е-пе-ерь, смотри! Ухватись за седло обеими руками, — он начал показызать, как нужно правильно, —да, вот так. Я смотрела все время на него, и задумывалась о скором последствии этой езды, ведь я плохо владела ездой на лошади. — Ну вот, девочка моя, не волнуйся, она тебя не обидит. Не посмеет. Я с украдкой посмотрела на Аслана и увидела, что он обращается к Гедже. Я наморщила личико и обидно отвернулась от него. — Лале, хватит себя вести, как младенец, тебе уже четырнадцать, а не четыре годика! — Ты всего лишь на год старше меня, если я младенец, то ты явно еще не родился. — Я надула губки. — Почему-у-у? Я же старше! — он издевательски толкнул меня в бок. — Девочки растут быстрее мальчиков. Вот так вот. — Я победно захлопала ресницами. Происшествие испарилось. И какое-то время в груди кололо неистовой болью, внизу живота появилось странное, но приятное ощущение. Возник следующий эпизод моих воспоминаний. Пятое. Хмурое, недовольное лицо Влада… Сердце начало биться быстрее, заставляя меня чувствовать всё вновь. Со мной происходило всё, что было в тот самый раз. Нервное дрожание руки. Медленный стук в груди. Шелест, переливающейся крови в моих венах. Был слышен звук, который исходит от ракушки, если приложить её к уху. Вот упала кисточка, которую я держала всё время в руке. Опустила глаза и отвела смущенный взгляд в сторону. То чувство, никогда не забудется. Тут я в первый раз влюбилась. Видение проплыло перед глазами, унося меня в очередные промелькающие моменты из моей жизни. Вспышка. Всё исчезло и появилось опять. Снова… На этот раз события проносятся быстрее, я еле могу ухватиться за край воспоминания. Раз. Тут я в холодном поту убегаю из комнаты Влада, вся в мокрой, липкой, прилипающей к телу одежде… Я ощущаю всё, что чувствовала тогда и это всё хочется пережить снова. Два. Я оказываюсь в классе, где едва пальцами дотрагиваюсь кожаного плаща Влада… Три. Перед глаза появляется момент, когда я устраиваю ссору с Айлой из-за вспышки ревности… Четыре. А тут мы все вчетвером пытаемся поймать звезды, лёжа на траве, и ухахатываясь от своих нелепых лиц. Аслан пытается подколоть Влада, и он, который полностью держит контроль над своими чувствами, еле, краешками губ ухмыляется… Пять. И вот оно… Возможно, последнее. Воспоминание и часть моей жизни, которая заплелась в цепочку причин моей радости и беспокойства, всего лишь несколько минут назад… Всё повторилось опять. Класс. Недопонимание. Пещера. Поцелуй. Страсть. Обида. Прояснение. Девушка убрала свою теплую руку и видения исчезли. — Я знаю… У тебя и твоего спутника был тактильный голод… Вам не хватало прикосновений к телу друг друга, взглядов столь долгих и внимательных, легких касаний тёплых губ… — она сделала глубокий вдох, — Эти объединённые души, ваши сердца дополняют друг друга… — Стой! Я не совсем понимаю… Что происходит? Отк… — Волшебная хранительница приложила свой палец к моим губам, заставляя меня утихнуть. Внимательно просматривая своими бледными зрачками мои очи, она поразила меня новым приливом информации, от которой мне пришлось закрыть руками рот, чтобы не вскрикнуть. По всему телу крошечными иголочками пробежали волны мурашек, перекрывая мне дыхание. Я чувствовала морозный холод и весеннюю теплоту, она излучала их всем нутром. — Тебе трудно это признать, но я — это ты, только в ином обличии. Наши глаза идентичны. Мы различаемся телом, внешностью, цветом кожи, но лишь глаза нас выдают… — Это возможно? Ты моя хранительница и у тебя мои глаза… — от холода я начала мёрзнуть и глазами начала искать хоть что-то, чем можно укрыться, и немного помедлив, я продолжила: — то есть, у меня твои глаза. Это какое-то безумие! — Возможно это и есть самый предел безумия, но действительность остаётся действительностью… — она медленно подлетела к тумбе, на которой были загружены вещи и аккуратно достала оттуда небольшой шарф, — Могу лишь сказать, что ты особенная, а остальное ты узнаешь со временем. Почти незаметно приблизившись в мою сторону, она нежно, своей гладкой рукой укрыла мои оголенные плечи теплым шарфом. — Ты сегодня потеряла над собой контроль, Лале. — Обернувшись в мою сторону, она строгим взглядом надзирала за каждым малейшим изменением нервных мышц на моем лице. — Я поступила так, как хотелось моей душе…— я растирала плечи шарфом, дабы утеплиться, — И я ничуть не сожалею о содеянном. — Ты ведь умная, неужели тебе трудно подумать о других? О будущем? О ситуации, которая может перевернуться не в ту обочину? Тебя не волнуют последствия? — Она снизила тон речи, немного переходя на шёпот. — Последствия… — выговорила я, почти шепотом, следуя её примеру. — Послушай, я испытывала это чувство и испытываю его уже столетия. Тебе кажется, что он слишком далеко от тебя в то время, когда он находится у тебя почти под носом, — сверкающий силуэт опустил голову вниз, медленно восстанавливая дыхание, — он не далеко, на данный период у вас обострённые чувства, вы влюблены и хотите большего… — она подняла на меня взгляд, и провела рукой по воздуху, пытаясь хоть за что-то уцепиться. — Я получу ответ на мой вопрос?! Кто ты такая? Я хочу, чтобы всё прекратилось. Чтобы всё это кончилось. К чему вообще эти недоговорённости? Кто ты такая?! — я почти выкрикивая, начала бить руками о стенку. — Я — это Ты. Мы совершенно ничем не отличаемся. Я — это Ты, Лале. Я намного старше, возможно, из-за подобного наш характер немного разный… Щёлк пальцев. Она стоит в моем обличии, но всё ещё белой, укрывающей её краской. Абсолютно всё: ресницы, волосы, зрачки, кожа, всё до ногтевой пластины было белым. Она внимательно смотрит на меня немного наклонив голову вбок, без грамма смущения, как на научный проект. Она — мой идентичный близнец, всё ещё парит в воздухе и даже не задумывается опускаться и дотронуться своими босыми пятками морозного пола. — Ты влюблена в того юношу, лишь в связи с тем, что я предназначила его тебе судьбой. Щёлк. Женщина полностью испаряется в воздухе, одним щелчком пальцев, наполняя мою комнату каким-то усыпляющим веществом, из-за которого мой разум побежал кругами. Сильная, пульсирующая, стойкая головная боль. Она пробуждается, становясь все сильней и давящей. К горлу подступает тошнота. Я чувствую, как в моей голове лопаются маленькие важные сосудики и мне хочется кричать от боли. Это мучительное состояние лишает меня, практически, нормально функционировать своё положение. От этой боли я падаю к ногам, держась за волосы, и полностью теряю над собой контроль. Я валяюсь на холодном полу, ощущая всем телом прохладу на моих лопатках и позвоночнике. Я извиваюсь, как змея от боли, царапаюсь, кричу со всей силы, прошу о помощи, но меня никто не слышит… В такую минуту, когда я так нуждаюсь во всех, но рядом со мной лишь прохладный ветер, который бесцеремонно дует из полуоткрытой форточки. Выплеснув всю энергию в своих криках, и, не в силах больше выговорить хоть слово, я закрываю глаза и чую слезоточивость, согревающую мои щёки и забываюсь в долгом продолжительном сне…

***

— Тихо, ш-ш-ш… Всё хорошо, всё хорошо… — голос, который я узнаю из тысячи, просто убаюкивает меня, постепенно отдаляясь, — её лихорадит, в этом лежит моя вина… Я приоткрываю немного глаза, и от освещённости места и от вчерашнего события, в испуге немного подскакиваю на пять или может пять с половиной сантиметра. Это замечает Влад и немедленно приблизившись к моей койке, произносит: — Всё хорошо, Лале. Тебе приснился кошмар. — он убирает свалившие на моё лицо пряди волос, лаская мою руку своей. Его голос хриплый от тревоги и немного успокаивающий. Он дважды гладит меня по голове, по лицу. Глубокий вдох. Что, если так? Что, если это был и вправду кошмар? Вздох. — Проснись, Лале. Господи, да ты вся дрожишь… — он повернул свою голову в другую сторону, — Лекарь, она дрожит и дышит так тяжело, как будто стометровку пробежала… — С ней будет всё хорошо. Простудила себя немного. — заявил лекарь. — Всё хорошо. — он гладит мои волосы и внимательно наблюдает за мной. Его голос звучит тише, слова убаюкивают. Теперь он уже не гладит меня, а обнимает мою ладонь. Слишком крепко для обычных рукопожатий. Так крепко, как будто хочет дать мне понять, что он рядом. Что хочет всю меня обнять и не отпускать. Повторяет, что всё хорошо. У него очень твердый голос. — Ну и жуть тебе, наверное, привиделась… — он пытается упростить сложившуюся ситуацию, — Ты вся ледяная… По сравнению с моей холодной кожей его тело обжигает, пылает огнём. Я молчу, у меня нет сил сил говорить, я слегка, краешками губ, улыбаюсь ему. — Расскажи мне всё. Кошмары быстрее забываются, если их сразу рассказать. Мне ли не знать?! Мне часто снятся кошмары, я часто о них рассказывал маме. Мне в детстве снилось, что у меня под кроватью живут змеи и посреди ночи они вылезают и по мне ползают. Я кричал на весь дом, будил родителей. — он отвёл смущенный взгляд в сторону, — Ну, давай, Лале. Что тебе приснилось? Дверь отворилась. Вошли двое. По моим данным это были силуэты Аслана и Айлы. Они коротко поприветствовали Влада и с сочувствием смотря на меня, прошлись и сели рядом. Я всё ещё через полуприкрытые глаза всматривалась на Влада, который крепко-крепко держал мою ладошку. Может, он прав? Всем снятся кошмары, даже Владу. Может, это и был просто обычный кошмар, из тех, что снятся нормальным, людям, а то, что я не спала, — это мне тоже приснилось. Это же мой не первый кошмар. Зачем я так остро реагирую на обычный сон? Моё мышление плывёт. Интересно, сколько змей жило у него под кроватью? Две? Или Две тысячи? Лекарь покидает комнату. Внезапно мне хочется пробежаться со всей силы, босиком по траве, как всегда, чтобы волосы развевались за спиной. Хочу бегать и чувствовать, как растягиваются и сокращаются мышцы ног и свободно вздымается грудь. — Иди ко мне, дай обниму. — тихо произносит Влад, и тянется в мою сторону. Он и так уже меня обнимает. Пусть обнимает. Мне так спокойно с ним. За мизинец правой руки схватилась Айла, дав понять, что она со мной и всё хорошо. Аслан же просто тихо, без единого движения мышц, сидел и смотрел на нас, едва улыбаясь. Кошмар быстро забывается, и чем крепче он меня обнимает, тем быстрее. — Что случилось, Лале? — произносит своим волшебным голоском Айла, уже проглаживая целиком мою правую руку. Расскажи им. Он обнимает меня и хочет знать. Она беспокоится и волнение чувствуется в её голосе. Другой же просто сидит, не двигаясь с места, словно боится меня отпугнуть. — Я умерла. Была неимоверно-сильная головная боль. — я притихла, успокаивая свой дрожащий голос, — Я кричала и просила о помощи… но никто меня не слышал и не приходил на помощь. Я так и осталась лежать на холодном полу и дул холодный ветер, мне было страшно… Меня никто не перебивал. Они слушали внимательно, но было то, что я от них утаила, и, может быть, я об этом расскажу Владу, но не сейчас. Я была полностью растеряна, сил почти не осталось. Смотрю, не отрываясь, в чудесные глаза Влада, окруженные морщинками, и, хотя мне немного лучше, чувствую, что вот-вот расплачусь. Он обнимает меня всё крепче, пока я не оказываюсь прижатой к нему вплотную. Его теплые губы скользят по моему лбу и волосам, моё лицо утыкается в его шею. Тут так приятно и тепло… Пахнет добротой. Он тихо бормочет, точно утешая ребенка: — Послушай меня, Лале. Лале, милая. Это просто кошмар. Никто не умер, и никто не умрет. Мы рядом, мы тебя не бросим. — Да, Лале. Это всего лишь сон. Ты сильная у нас и быстро поправишься, наберёшься силёнок и будешь опять с нами нестись по полю, укрываться от нападения насекомых, рвать цветочки и делать из них прекрасные венки… Всё наладится. — уже сумев вырваться из плена непривычного для него спокойнойствия, Аслан резко и серьёзно выразил свои мысли. — Потерпи немного, солнышко. Ты скоро поправишься… — Айла, не отпуская мой мизинец, нежно успокаивала меня своим голосом. Мне спокойно. Я устала. Я прикрываю свои веки и проваливаюсь в очередной сон, который я позабуду, как только проснусь. А пока… Его голубые глаза, словно, чистая вода из родника, руки, которые держат крепко за талию, волосы, летающие от легкого порыва ветра, слегка касающиеся моего лица, сердце… Сердца нашедшие друг друга. Влад и сейчас улыбается: — Никто не умрёт, пока я здесь. Я с тобой. Я слышу его едва слышимый голос, ловлю каждый звук, каждую буковку, и, мне кажется, что он шепчет мне на ухо, но где-то очень далеко…