Путь Черной Розы

3 Когда я очнулся, и пришел в себя - на дворе была полночь. Я ощутил это совершенно неожиданно, и настолько ясно, что мне не нужно было даже подниматься наверх, чтобы осознать это. Потянувшись, я сел на кровати, смотря на завораживающую игру красок огня факелов. Это было столь прекрасно, что я подошел ближе, любуясь этой невообразимой красотой, потянувшись к огню... - Осторожнее, мальчик мой. Будь очень осторожен! - Рафаэль спускался по лестнице с одеждой. - Я предлагаю тебе прогуляться и увидеть тот мир, который ты видел глазами человека - взглядом вампира. - С тобой я пойду куда угодно! - мои руки оплели шею Рафаэля, и я нежно потянулся к его губам. - Не знаю, что со мной сотворили вчера... - Губы мои нежно скользили по губам Рафаэля, но сегодня я чувствую себя так хорошо, как никогда. - Тогда как наши милые друзья до сих пор не могут прийти в себя после твоих укусов, и жалуются на слабость!.. - Рафаэль рассмеялся, нежно усадив меня на кровать, помогая одеваться. - Тебя голод еще не тревожит? - Нет... - я покачал головой, понимая, что с самого пробуждения ощущаю странное оцепенение и головокружение, сопутствующее голоду. - Я подожду. - Не нужно себя сдерживать, - Рафаэль склонил голову на бок. - Я разрешаю, можешь насытиться. - Нет!.. - я отпрянул. - Как бы сложно мне не было, но я желаю, чтобы мой голод никогда не смог возобладать надо мной. - Если у тебя есть такое желание - я помогу тебе, - Рафаэль застегнул мои туфли, позволив подняться на ноги. - Твое тело немного изменилось, Эллион, и я хочу, чтобы ты принял эти изменения без страха. Идем, я провожу тебя к зеркалу. Я мало интересовался тем, как выгляжу сейчас, но пошел вслед за возлюбленным, оказавшись в комнате, где стояло огромное медное зеркало в золотой раме. Рафаэль подвел меня к нему, укрепив факел чуть выше моей головы. Я давно уже смотрел на себя, сначала в тени, потом при свете, все больше убеждаясь, что, хоть и остался таким, как был, я все же, совершенно иной. Мои волосы теперь вились непослушными локонами, и были так тяжелы, и прекрасны, как никогда раньше. Кожа стала белой, как и у моего возлюбленного, но, что меня удивило больше всего - мои глаза стали совершенно черными и бездонными, как небо. Отшатнувшись, я взглянул на Рафаэля. - Но почему?.. - Не знаю. Я никогда не знал, почему глаза меняют цвет... - он нежно прижал меня к себе. - Так иногда бывает. - Ничего страшного, - мои губы коснулись его виска. - Ты хотел, чтобы мы с тобой прогулялись? - Да, - Рафаэль потянул меня за собой, и вскоре мы оказались на улице. Я тут же был увлечен изменениями, которые замечали мои глаза. Теперь я видел все, как с полдень, и от меня не могло ускользнуть ни малейшее движение, ни единый звук, или движение воздуха. Вскоре, в этом сонме звуков я начал различать и обрывки чьих-то мыслей, и чьи-то слова, произнесенные так далеко, что мне становилось страшно - не сошел ли я с ума?.. - Нет, Эллион, не сошел, - Рафаэль взял меня за руку, ведя в небольшую деревеньку, стоявшую неподалеку. - Научись воспринимать мысли, как слова. Потому что вскоре я начну тебя учить быть лучшим. Я не желаю, чтобы что-нибудь стало между нами. И я начал учиться. Наша любовь крепла день ото дня. Казалось, что мой переход сблизил нас еще больше. Теперь мне не приходилось, мучаясь бессонницей, ожидать пробуждения моего возлюбленного. Мы просыпались в объятиях друг друга, и наши тела сплетались в сладких объятиях. Он насыщал меня своей страстью, оставляя наедине с моей девушкой, которую я оставил рядом с собой, не в силах лишить жизни столь явственную красоту. Первые месяцы я поддразнивал свою любимицу, заставляя ее познать все отчаяние страсти и сладость удовольствия, тут же оставляя ее, едва Рафаэль переступал порог замка. Я бежал к нему, уводя в наши комнаты, где уже была готова полная ванна горячей воды. Там мы плескались, поддразнивая друг друга до такой степени, что уже не могли больше находиться друг без друга и, иногда, даже не покинув воды, дарили друг другу страсть. Потом Рафаэль переносил меня на кровать, сцеловывая капли воды, напитавшей мою кожу ароматами, доводя до такого состояния, что я умолял его о страсти и только потом позволял мне утолить мой голод. Я насыщался жадно, бессовестно оставляя его совершенно обессиленным, зная, что он позволит себе еще одну жертву, как только покинет меня. Изредка он позволял мне насладиться и его телом и тогда я дарил ему всю свою любовь, трепетно и нежно лаская его, обучаясь любить настолько осторожно, чтобы не причинить неприятных ощущений, и чтобы он остался доволен мною. Рафаэль любил принимать меня, скрывая свои истинные чувства до тех пор, пока страсть не становилась невыносимой. И тогда он, вскинувшись, рыдал в моих объятиях, от невыразимой, бесконечной отчаянной неги, хриплым шепотом моля о продолжении. Мне нравились эти редкие дни, когда он позволял мне удовлетворять его желание. Постепенно он перестал стесняться своей страсти, и мы проводили вместе гораздо больше времени. Я совсем забыл свою девочку, и она иногда даже плакала от обиды и отчаяния, безумно ревнуя меня к Рафаэлю. Мне становилось ее жалко, и тогда я несколько ночей подряд посвящал ей, истощая стройное, нежное тело своей неистовой жаждой, доводя ее до болезненных обмороков, когда она долго не могла подняться с кровати, и мне приходилось ухаживать за ней. Убить же я не мог. Рафаэль посмеивался надо мной, иногда серьезно упрекая в моей жалости к тем, кто должен быть для меня всего лишь источником пропитания, но я не мог себя перебороть. Одно дело, когда я просто припадаю к груди своего возлюбленного, мягко выпрашивая его подарить мне несколько глотков крови, наслаждаясь ее вкусом. И совсем другое - видеть на своих руках жертву, умирающую оттого, что твоя жажда оказалась губительной. А потом, однажды ночью, когда Рафаэль ушел на охоту, я услышал стук в дверь и, когда открыл - мне на руки упал обессиленный, рыдающий Лэйдж. Не зная, чем помочь, я утешал его, но, как оказалось, горе его было безутешным. Рафаэль вернулся среди ночи, мрачный, тут же поспешив в комнату, где находился Лэйдж, прижав его к своей груди. И только тогда я услышал эту трагическую, ужасающую по своей жестокости историю, но, чтобы она была понятна, поведаю вам ее со всеми теми подробностями, что узнал уже много позже, сотни лет спустя: Три ночи назад, на полнолуние, Рафаэль потащил меня на бал, который каждые десять лет устраивали вампиры, чтобы показать не только свою власть над людьми, но и свою насмешку над их познаниями о нас. Мы пили вино (правда, настолько мало, что одного кубка хватало на весь вечер), мы делали вид, что едим их еду, опустошая тарелки под стол, собакам. Мы танцевали с ними, и дарили им наши ласки, выбирая своих потенциальных жертв. Я был счастлив увидеть там и Лэйджа, который практически не отходил от Даина, оказывая ему всяческие услуги. В тот вечер Рафаэль познакомил меня с самым старым вампиром, которого знал. - Познакомься, Эллион, - он подвел меня, заставив склонить голову. - Это Витторио, один из старейших вампиров, а так же наш мудрый руководитель, - его губы коснулись тяжелого золотого перстня на пальце вампира. - Я рад, что ты пригласил нас. - Я тоже рад, Рафаэль, - Витторио кивнул, и я ощутил брезгливое небрежение к своей особе, закусив губу, чтобы не наговорить колкостей. - Надеюсь, наш маленький Адонис научится когда-нибудь убивать сам? Или, может быть, ему позволить ощутить голод? - Я научу его, - Рафаэль сжал мою руку, заставляя смолчать. - А где же твой прелестный друг? Его нет с нами сегодня? - Почему же... - вампир поморщился, махнув рукой, и к нам подошел гибкий, высокий юноша, с пепельно-золотистыми волосами и чертами Амура. - Нерей, милый мой, ты сможешь уделить немного времени нашему мальчику? Он указал на меня, и вскоре, под руководством такого же молодого вампира, я постигал науку общения с людьми и слушал жестокие речи беспощадного эгоиста. Его смех был злым, повадки - грубы, а черты лица, хоть и прекрасны - полны ядовитой злобы и сарказма. Вскоре я разочаровался в новом знакомом, и поспешил к Рафаэлю, упросив идти домой, что он не без удовольствия сделал. И вовремя мы покинули этот вертеп. Не подошло еще время к полуночи, как для большей части вампиров их участь была решена. Люди напали на них, уничтожая всех, кого могли застать за невинными ласками, или совершенно невинными поцелуями, не несшими за собой смерти. Все, кому удалось бежать, пожелали возвратиться в свои убежища, чтобы залечить раны. Как я узнал на следующий день, Даин потерял свой плащ, с прекрасной булавкой, на которой была эмблема его, когда-то великого, рода - роза, пронзенная копьем. И вот, в тот день, когда к нам в дом постучался Лэйдж, я услышал продолжение: Оказывается, в этой бойне погиб Нерей, прекрасный возлюбленный Витторио, и плащ, который потерял Даин - был зажат в мертвой руке юноши. Витторио не стал выяснять ничего, приказав пленить Даина, уничтожив его, развеяв пепел по ветру, поклявшись Лэйджу, что никогда не простит ему смерть своего возлюбленного, явив смертью Даина ту изощренную месть, когда один из любящих остается жив. Гораздо позже я узнал, что виной всему был один из вампиров, который возжелал любви Витторио, решив таким образом избавиться от всех, кто стоял на его пути. Этот юный безумец, Юлиан, устроил резню только для того, чтобы уничтожить Нерея и освободить себе место рядом с Витторио. А, так как Даин был примерно его роста, и с такими же светлыми волосами - решил использовать его внешность. И, все же, удача не улыбнулась ему. Юлиан погиб одним из первых после Нерея. А Даин, виновный лишь в том, что позабыл свой плащ в одной из комнат, где, незадолго до этого, предавался любви с Лэйджем - потерял свою жизнь... ... - Я не верю!.. Не верю в случившееся!.. - Лэйдж прижимался к груди Рафаэля. - Он из огня кричал мне, что вернется, и я верю ему. Он не мог оставить меня. Мы были слишком близки, чтобы вот так расстаться!.. - Я тоже верю, что вы вновь окажетесь вместе, - Рафаэль хмурился, пытаясь постигнуть всю глубину горя Лэйджа, решив сделать для него то же, что и для своих друзей. - Лэйдж, мой милый... - он достал флакон с эликсиром, открыв пробку. - Я прошу тебя, выпей эту жидкость. Я не желаю, чтобы ты в горе решил уничтожить себя. А он защитит тебя от лучей солнца. - Нет, Рафаэль, не буду, - Лэйдж покачал головой. - Пусть горе мое безмерно - я не позволю ему завладеть своим сердцем до тех пор, пока не отомщу тому, кто был повинен в смерти Даина. И, пусть я буду искать его веками - я найду возможность уничтожить его. Пусть он и самый старый, пусть самый мудрый... Всех нас, когда-нибудь, ждет смерть. - Только прошу тебя, будь осторожен! - Рафаэль смотрел в глаза Лэйджа до тех пор, пока тот не кивнул. - Ну, вот и хорошо. Ты голоден? - Нет. Моя злость была настолько сильна, что я выпил кровь, наверное, десятка людей... - он встал на ноги. - Не беспокойся, я не останусь здесь. Не желаю навлекать на вас гнев Витторио, - он нежно пригладил мои волосы, поцеловав в макушку. - Береги Рафаэля, мальчик мой. Береги, как зеницу ока... ...Если бы я тогда знал, что значат эти слова!.. О, если бы я только знал!.. Но нет, я думал, что его горе заставляет высказывать невероятные предположения... Но я ошибся. И поэтому, всего лишь через три года нашей прекрасной жизни, я остался один... Я не подозревал, что моя жизнь сможет измениться таким коренным образом. Еще с утра мы нежились в объятиях друг друга, перед тем, как заснуть, а потом, когда я проснулся - наша обитель счастья была полна дыма, сквозь который слепящим светом в глаза било заходящее солнце. Закашлявшись, я метнулся сквозь него вперед, осознав, что нахожусь в самой дальней комнатушке, в которой раньше сидела моя пленница, а теперь лежал я, завернутый в белоснежные шкуры, покрытые копотью и сажей. Кинувшись вверх по лестнице, я кричал имя своего возлюбленного, пытаясь пробиться сквозь жар и свет пламени, что сильно опалил мне волосы, и руку, которой я защищал глаза. Вскрикнув, я рванулся по ступеням вверх, наткнувшись на труп одного из наших слуг. Выше по ступеням тоже лежали трупы, а в комнате, в пламени, словно саламандры, сплелись два тела. Одно из них было явно слабее, уступая по силе и, отброшенное в самое пекло, с криком рассталось с жизнью, и тут я увидел глаза своего любимого... - Рафаэль!!! - кинувшись к нему сквозь огонь, я вновь обжегся. - Рафаэль!.. Нет!.. - Я вернусь!.. - лицо его исказилось от боли. - Жди меня!.. - Не-е-ет!!! - я рыдал, не имея сил приблизиться к огню настолько, чтобы помочь ему, смотря на то, как он безмолвно покидает этот мир, пеплом оседая на пол. - Да что же ты делаешь, безумец!.. - внезапно кто-то начал сбивать пламя с моих волос и одежды, заставив вновь спуститься вниз. Я рвался из крепких рук, что-то кричал, умоляя отпустить меня, пока не оказался опять в той же комнатушке, в которой и очнулся. - Приди в себя, мальчишка!.. - надо мной стоял Лэйдж, осторожно обтирая пепел с моего лица и рук. - Не сильно обжегся?.. - Почему ты не дал огню поглотить меня?!! - я кинулся на него с проклятиями. - Почему?! - Да потому, что ты только начал жизнь! - он прижал меня к своей груди, и я забылся во сне у него на руках. 4 Когда я пришел в себя, то была уже полночь. Вспоминая все то, что произошло, я уткнулся в почерневший от копоти мех, разрыдавшись, коря себя в потере своего возлюбленного. Вскоре на пороге появился Лэйдж, скрестив руки на груди. - Ты собираешься всю последующую жизнь оплакивать Рафаэля? - Да!.. До тех пор, пока не погибну!.. - я вновь уткнулся лицом в шкуры. Слез уже не было, и я просто замер, не желая хоть как-то воспринимать слова Лэйджа, который уже с час упрашивал меня подняться, чтобы пойти на охоту. - Нет. Я никуда не пойду отсюда. Мое упрямство взбесило его. Назвав меня безумцем, Лэйдж покинул меня, а я остался в одиночестве со своим горем. Постепенно моя апатия переросла в неспокойный сон, и я с наслаждением окунулся в его волны, чтобы проснуться перед рассветом с всепоглощающим чувством голода. Подавив в себе первые порывы, я постарался как можно скорее погрузиться в летаргию, что мне беспрепятственно удалось. Из ночи в ночь я просыпался оттого, что Лэйдж заставлял меня пойти с ним на охоту, но я упрямо сопротивлялся, чувствуя, как слабею день ото дня. «Ну, и пусть, в отчаянии думал я, чем дольше я буду голоден, тем меньше у меня останется сил к сопротивлению, а это значит, что вскоре я засну навсегда, чтобы встретиться со своим возлюбленным где-то там, за гранью этого мира...» Лэйдж приходил все реже и реже, и вскоре я понял, что он покинул меня. Дни и ночи слились в бесконечный хоровод времени, но меня уже не волновало это. Постепенно я впадал в летаргию, которая продолжалась все дольше и дольше, грозя перейти в беспрерывный сон, граничащий со смертью. - Ты еще не устал бороться со своим голодом? - Лэйдж стоял на пороге, смотря на меня. - Если бы ты видел, в кого ты превратился!.. Бывший красавчик Эллион!.. Ты - высохшая мумия, потерявшая не только цель, но и саму жизнь! - он склонился ко мне, проколов себе кожу на запястье, позволив капле крови скатиться на пол. - Смотри, Эллион, смотри... - его голос был зловещим. - Я не пожалею для тебя всей своей крови, мой мальчик... Я буду отдавать себя по капле до тех пор, пока ты не насытишь свой голод... Кровь быстрыми каплями падала на каменные плиты, а я с дрожью всепоглощающего голода смотрел на эти алые бусины, почти физически ощущая тот звук, с которым они соприкасались с камнем - тихий шорох, вздох, желание... Никогда я еще не желал поддаться, как в ту ночь. Я кусал губы, пытаясь отвернуться, но Лэйдж удержал меня, приблизив свою руку к моим губам. - Ты не заставишь меня! - моих сил хватило, чтобы оттолкнуть его. И даже удалось стереть его кровь со своих губ, не вкусив ее. - Уходи! - Как знаешь, - Лэйдж пожал плечами. - Ты свою скорбь превратил в идол. Ты поклоняешься ей, и канючишь о своей плачевной судьбе, хотя тебе просто стоит выйти наружу и испить крови... - Ты так думаешь? - я тяжело приподнялся на колени, покачиваясь от слабости. - Думаешь, мне будет достаточно выпить крови, и моя боль пройдет? - Да! - он вновь приблизился, обхватив меня за плечи. - Давай же, мой мальчик... Ты еще так молод, не запирай себя в ненависти и боли... - У меня есть предложение, - я смотрел на него. - Напои меня своей кровью, если желаешь, но не напоминай мне об убийстве... - Безумец!.. Да как ты не поймешь, что именно благодаря одному из людей, твой возлюбленный погиб!.. Но тот, кто его убил - выжил!.. Меня пробил озноб. Я же ясно видел, что они погибли оба... - Выжил... - Да! И ты можешь уничтожить его так, как сам пожелаешь! - Лэйдж помедлил. - Эта девчонка, которую ты раньше держал при себе, а потом отпустил - эльфа. Это она прокралась в дом, чтобы уничтожить вас. Ее жизнь так же длина, как и у вампира, и ты можешь упиваться страданиями эльфийки всю ее долгую жизнь. Но для этого... - он чуть повернул голову, позволяя мне приблизиться. - Давай же... - Нет! - я оттолкнул его, упав на меховое покрывало, ставшее грязно-серым от пыли и копоти. - Уходи, Лэйдж. - Безумный мальчишка! - он встал на ноги, с гневом смотря на меня. - Да как ты... - Еще одно слово, Лэйдж... - я смотрел в его прекрасные, темно-карие глаза. - И я в это же утро выйду на солнце. - Безумец... Маленький безумец! Он резко отвернулся, покинув мою обитель страдания, а я прилег на бок, смотря на застывающую, на полу кровь вампира, едва сдерживаясь, чтобы не вкусить ее, позволив жажде возобладать надо мной. Отвернувшись, я попытался избавиться от этого запаха, ставшего для меня таким притягательным. Я застонал, зарывшись лицом в мех, стараясь забыться сном, но жажда становилась все сильнее и я, не выдержав, приподнялся на локте. Я желал испить крови, и я осознал это. Я действительно желал уничтожить хоть десяток, хоть сотню человек, но чтобы утолить свой, ставший поистине нестерпимым, голод. У меня оставалось еще время до рассвета, и я, поднявшись на ноги, шатаясь, пошел наверх, попытавшись найти хоть что-нибудь из одежды, внезапно взглянув на себя в смятое под чьей-то тяжестью, медное зерцало. Я ужаснулся. Описание Лэйджа было поистине гуманным по сравнению с тем, что я увидел. Я был похож на скелет, обтянутый кожей. Глаза мои ввалились, волосы были спутанными и грязными. Я лихорадочно обернулся, ища нож, даже спустившись вниз, найдя среди кухонной утвари острый тесак, безжалостно обрезав спутанные в невообразимый клубок волосы, отбросив их прочь. Выйдя на улицу, я ополоснулся в фонтане, ощущая, как кожа моя становится более гладкой, как струи воды напитывают ее влагой, даже ощутив легкий аромат лотоса и полыни, окутавший меня покрывалом. Вернувшись в дом, я вновь осмотрел все то, что оставалось целым, достав из сундука одежду, которая висела на мне так уродливо, что я готов был скинуть ее. - Ты пробудился... - резко обернувшись, я увидел Лэйджа, который стоял в дверях, держа на руке девушку, которая была без сознания. Кинув свою жертву на пол, он подошел ко мне, обнажив шею. - Пей. Тебе поможет восстановить свои силы только кровь вампира. Потом ты вкусишь ее крови. - Я уничтожу тебя... - я попытался отступить, но Лэйдж резко притянул мою голову к себе с такой силой, что зубы мои, помимо воли, впились в его кожу, и в рот хлынула мощная струя божественно вкусной густой крови. Я пил ее, захлебываясь собственными стонами, прижимая к себе безвольное тело Лэйджа, ощущая, что жажда моя не только не угасает, но наоборот, становится еще сильнее. Задохнувшись в наслаждении, я просто кинул Лэйджа на пол, обвив его бедра ногами, прижав его руки к полу, жадно поглощая кровь. Внезапно я услышал шорох, подняв глаза, увидев, как девушка испуганно смотрит на меня, прикрывая ладошкой рот, раскрытый в беззвучном крике. Я замер, смотря на нее, а она, ощутив мое ожидание, медленно отползла к двери, внезапно вскочив на ноги, пронзительно завизжав. Я не ожидал от себя такой скорости, и не ожидал, что кинусь на нее, но уже через мгновение я подмял ее хрупкое тело под себя, с рычанием впившись в шею, сделав первый глубокий глоток, ощутив неподдельный восторг насыщения. Да, впервые в моей короткой вампирской жизни я забылся, уничтожив человека только потому, что мне нужно было утолить жажду. Вскочив на ноги я, пьяный от крови, смотрел на распростертого на полу вампира, совершенно не сожалея о том, что так поступил с ним. А потом я кинулся прочь, в поисках новых жертв, которые насытят меня...» * * * Далеко за полночь, когда я уже не ожидал, что кто-то нарушит мой покой - в кабинет Дэмиеля вошел Эллион. Вошел - это даже неправильное слово. Если вампиры могут быть уставшими, то Эллион был на грани. Он едва двигался, устало, прислонившись к стене. Я обернулся к нему, с вопросом посмотрев ему в глаза. - Дэмиель просил тебя подойти, - тихо произнес он, и медленно сполз по стене. - Очень просил... - Может быть, ты бы лег, поспал? - я подошел к нему. - Ты ужасно выглядишь. - Знаю... - он вяло махнул рукой. - Иди... Я прошел в их спальню, увидев Дэмиеля, спящего тихим сном ребенка. Положив одну руку под подушку, он другой обнимал себя, прижимая к груди теплое покрывало из неизвестного материала. Подойдя к эльфу, я тихонько тронул его за плечо, успев увидеть мгновенно открывшиеся глаза... Прежде чем оказаться прижатым к кровати, и ощутить его зубы на своей шее. От испуга - я напрягся, мгновенно ощутив, как от пальцев рук побежали потоки силы, обернув меня словно коконом. Дэмиель вскрикнул, резко отстранившись, прижимая руку к губам. - Лайонел!.. - он обиженно смотрел на меня. - Ты же знаешь, что я никогда не причиню тебе вреда!.. Зачем ты задействовал доспех Эарнила?! - А тебе ведомо такое чувство, как страх? - я откатился от него. - Мне достаточно знать, что ты - валмар, чтобы опасаться тебя. Не мог сказать, что тебе моя кровь нужна?.. - И тут до меня дошло. - Ты говоришь... Задействовал доспех?.. - Да!.. Я чуть без зубов не остался. Ты же знаешь... - Ничего я не знаю!.. - страх уже оставил меня, и я спокойно смог снять эту защиту, ощутив, как этот кокон, что еще секунду назад окутывал меня - пульсирующей силой собрался в запястьях. Я наклонил голову, позволив Дэмиелю впиться мне в горло. - Когда напьешься - расскажешь... Он что-то промычал в ответ, еще плотнее уткнувшись в мою шею. Я блаженно прикрыл глаза, чувствуя, что еще немного - и мне будет все равно, что это Дэмиель пьет мою кровь - я просто его изнасилую. Наконец, насытившись, он отстранился, откинувшись на подушку. - Ну?.. - Подожди... - он облизал губы. - Дай в себя прийти... Я чуть заново не кончил, понимаешь?.. - Может быть, тебе помочь? - Ой, нет, не надо... - он, смеясь, отстранился. - Я уже не смогу выдержать ни разу!.. - Наконец, отдышавшись, он приподнялся на руке. - Хочешь услышать рассказ об этих браслетах?.. - Ага... Если ты понял - я пишу ваши хроники. - Но к нашим похождениям это не относится. Слушаешь?.. Я послушно кивнул, приготовившись запомнить все то, что он мне расскажет... * * * Для удобства чтения привожу это не так, как услышал, а со слов Дэмиеля, когда он общался с рассказчиком всего этого... Правда, все эти события произошли намного позже, чем мне удалось описать выше, но я надеюсь, что те, кто будет читать эти строки - сопоставят этот эпизод с моим рассказом, что я продолжу дальше, как только мне вновь удастся воссоединиться с разумом Дэмиеля. * * * «...Казалось, ничто не заменит мне той пустоты, что осталась в душе, после смерти Ливэля. Ни победа над орками, ни сельны, что приняли меня, попытавшись излечить мою душу - ничто не помогло забыть тех мгновений счастья. Даже любовь Эллиона не смогла развеять этой боли, заставившей меня вновь уйти в поход... Но уже неся его любовь в своем сердце. Направляясь на юг, чтобы присоединиться к пестрому отряду наемников - я медленно шел по тракту, вспоминая все то, что произошло, еще и еще раз прокручивая в памяти те события, что произошли в моей жизни. Я ехал уже, который день, даже не пытаясь начать работу, хотя мне и говорили, что это облегчит мне душевные страдания. Наконец, уставший, утомленный дорогой, я присел в тени дерева, смотря на закат, что прекрасными красками, недоступными описанию ни для одного менестреля, окрасил горизонт. Я любовался этой божественной красотой, услышав невдалеке чей-то голос, проклинавший все на свете. Боль, в голосе человека была настолько сильной, что я, не сдержавшись, поднялся на ноги, идя на голос, удивившись, что это оказалось гораздо дальше, чем я себе предполагал. Опять меня подвел мой совершенный слух эльфа. Наконец, выйдя на поворот дороги, я увидел странника, что неловко пытался разжечь огонь. - Вам помочь? Он дернулся, резко обернувшись, и тут я заметил такое, от чего у меня защемило сердце - у путника не было обеих рук до середины предплечья. - Проходи своей дорогой, странник. - Сердито отозвался он. - Мне не нужна твоя помощь. - Но я вижу другое... - Ничего ты не видишь!.. - он что-то тихо произнес, и костер тут же взвился искрами. - Не нужна мне твоя помощь!.. - Вы не правы... - я остановился, отпустив лайра на охоту. - Вам не добыть дичь... - Это мне-то?!! - он кивнул на освежеванного оленя. - Да я, если хочешь знать... - Хочу! - я нахально присел рядом с костром, положив рядом сумки. - Хочу. Потому что такой магии учат только в запредельных землях. - Это теперь такой магии - учат. А раньше... - он откинул капюшон, и я увидел перед собой глубокого старца. - Раньше с такой магией рождались. - Значит вы... - у меня перехватило дыхание. - Один из семи... - Нет! Ложь!.. - его передернуло. - Ни один из этих семи не годился мне даже в подметки! Если ты слышал предания эльфийского народа... - Я - эльф. - Я поклонился ему. - Я рожден от союза темного эльфа и мага из рода людей. Я сын одного из семи. - Тебе не повезло. Полукровок нигде не любят. А то, что ты темный... - Я - истребитель. Таких, как я - ждут в каждом городе, в каждом селении... - И презрительно смотрят вслед, как только вы покидаете этот город или селение. Правда, вижу, у тебя знак ведуна... Хотя ты и валмар... Я отшатнулся от него, словно он ударил меня. Мне было больно вспоминать и то, кто я такой, и почему стал таким. - Неприятно слышать правду, сынок? - странник усмехнулся в бороду. - А ты смирись с ней. Все равно никуда не денешься. Мне тоже было больно слышать правду о себе... Пока я не смирился. - Он одним взглядом заставил ветки вонзиться в землю, кивком головы уложив поперек них вертел с тушей оленя. - Если это не тайна... - я помедлил. - Кто вы? - Я-то?.. А ты догадайся, мальчик. - Он вытянул руки. - Неужели много ходит по этой земле странников, у которых нет обеих рук? - Нет... - я терялся в догадках. Если об этом и упоминалось в школе черного единорога, то я как-то не запомнил. - Но я... - Я - Эридан. Потомок великого Эарнила, - старец шутливо поклонился, а когда поднял голову - на меня смотрел бессмертный носитель великой крови... Юный, в своей эльфийской красоте. - Теперь - вспомнил? - голос его тоже изменился, став текучим, и мелодичным. - Я тот, кто все же смог взять браслеты Эарнила, и подчинить их себе. - Но... - я смотрел на его руки. - Но почему?.. - Это долгая история, мой друг. Очень долгая. - Ночь тоже не короткая. - Ну, что ж... Твоя воля - выслушать меня... - он глубоко задумался. - Ты слышал о Эарниле? - Кто же о нем не слышал? Великий воин, светлый эльф, что не одну тысячу лет сдерживал орды тьмы. Неуязвимый для стрел врагов, и для их мечей... Единственный, кто выживал в битвах, где погибало все войско... - Правильно... А слышал ли ты о секрете его неуязвимости? - Говорят, что Хранители его любили... - Если бы его только Хранители берегли - он бы погиб гораздо раньше. Эарнил выковал себе наручи удивительной крепости. Их не пробивали ни гномьи топоры, ни эльфийские мечи... Эти наручи были просты, и никто бы не сказал, что в них таится такая сила... Но, видимо, когда они ковались в горнах самих гномов - Эарнил плел заклятья защиты, что должны были защитить его от врагов... И, когда пришло время испробовать их - Эарнил приказал принести ему наручи, но так, чтобы до них не дотронулась ничья рука. Гномы, которым щедро заплатили за такой пустяк - с удовольствием выполнили волю великого эльфийского владыки, поднеся их на подушке, расшитой жемчугом. Эарнил долго любовался работой гномов, одарив их еще более щедро, отпустив. И, только оставшись в одиночестве - надел. Никто не знает, что произошло потом. Говорят, что работа гномов не понравилась владыке эльфов, и он забросил эти наручи в дальний угол оружейной палаты, но никто их после этого не видел... Эридан задумался, не забывая мысленно проворачивать тушу на вертеле, и вскоре запах жареной оленины щекотал мне ноздри. Я ждал долго, но, похоже, эльф так глубоко ушел в свои воспоминания, что забыл обо мне. - А дальше, Эридан?.. Что было дальше?.. - Дальше?.. - он усмехнулся. - Вот в этом-то вся и соль... Дальше... Дальше были походы, битвы, победы и поражения... Эарнил, до этого не раз получивший ранения - теперь был неуязвим. И никто не знал - почему. Ходили слухи... Разные слухи... Даже говорили, что он сговорился с демонами, что берегли его... Но все было гораздо проще. Мы, потомки Эарнила, чтили эту тайну, и хранили ее пуще зеницы ока... Но что теперь!.. Все равно они теперь в стане врага. Воспользоваться ими не смогут... А пробраться в их логово и выкрасть наручи - невозможно... Так и быть, поведаю я тебе эту тайну. Ты знаешь, что часто эти наручи, или, как позже начали говорить - браслеты, называли доспехом Эарнила? - Слышал... - уклончиво ответил я, вспоминая, как сам в своих детских мыслях мечтал найти этот таинственный доспех Эарнила, и стать непобедимым. - Но этот доспех заключался лишь в наручах, что не каждый даже мог взять в руки... Забрать их можно было только после того, как тело их носителя пролежит в земле не меньше пятисот лет, и плоть обратится в прах. Если их взять в руки - сила их теряется. Их должен найти сам будущий носитель, и одеть не позже, чем до заката солнца того же дня. - С рассвета и до заката их сила ищет своего носителя?.. - перебил я, но Эридан досадливо поморщился. - Нет!.. Когда бы ты не нашел их, в полночь, на рассвете, в полдень, или за миг до заката - на закате их высвобожденная сила пропадает еще на пятьсот лет. Тысячи лет после гибели Эарнила искали эти браслеты, но, или не могли найти, или не умели воспользоваться их силой. Я сам, со своими братьями искал их... Я знал эту тайну так же, как и они... И мы нашли их. Оказалось, устав от своей жизни длиной в сотни веков - Эарнил ушел в пещеру дракона, и там предал себя его огню. Там мы их и нашли... - Эридан вновь замолчал, внезапно спохватившись, силой разума сняв оленя на траву. - Угощайся, путник, - он усмехнулся. - Мне одному эту тушу не одолеть даже за три дня. - Значит, ты ждал того, кто присоединится к тебе?.. - Да, ждал, - глаза эльфа сузились. - Но пришел ты, и они не появятся рядом со мной. Возможно, я и поблагодарю тебя когда-нибудь за эту ночь. Эридан удивительно ловко владел магией. Он управлялся ею гораздо ловчее - чем я - руками. По моим пальцам и подбородку тек мясной сок, тогда как он, словно и, не замечая своей ущербности - посылал в рот маленькие ломтики мяса. - Можно задать тебе вопрос, Эридан?.. - наконец осмелился я. - Кого ты ждал? - Тех, кто лишит меня такой убогой жизни, и подарит лучшую. Правда, за это придется заплатить... - он грустно улыбнулся. - Но я готов. Мне так не хватает рук... - Я знаю лишь единственный способ... - я с трудом заставлял себя говорить. - Стать оборотнем. - Да, мой мальчик, ты прав. Оборотнем, - Эридан так легко согласился со мной, что я понял - не первый раз он думает об этом, и уже сделал выбор. - И я прекрасно понимаю, что ты, темный эльф, слыша сейчас мои речи, уже думаешь о тех минутах, когда тебе придется убить меня, если я нарушу правила вашей жизни. - Думаю. Но, надеюсь, что не моя рука занесет меч над тобой, Эридан, - я, все же, смог посмотреть в его глаза, и не увидел там ни гнева, ни боли... Одно лишь спокойствие. Он знал, на что идет. Он был готов к этому. - Продолжи свой рассказ, пожалуйста. Мне не терпится услышать его. - Как я помню, я закончил на том, как мы нашли наручи?.. - Я кивнул. - Мы, тогда, с моими братьями, устроили совет - кому они достанутся. Двое из нас предпочли битвам - науки, и их мы не брали в расчет. Оставались трое. Я, Аривар и Эйдан. Мы боялись думать слишком долго. Мы боялись, что выбор падет не на того... И, буквально перед тем, как солнце коснулось верхушек деревьев - я сделал свой выбор. Я взял их. Просто протянул руку, взял, и надел... Мне никто не сказал ни слова. Меня не попрекнули тем, что Эйдан был прирожденным воином, а Аривар имел свою армию, что должна была скоро двигаться на восток... Мне простили своеволие... Я был молод, и даже не подумал о том, чем могло закончиться оно... - Эридан вздохнул. - Я действительно стал воином. Не таким великим, как наш предок, но все же!.. И восток, и юг стонали под стопами моего войска людей, эльфов и гномов, когда мы крушили тварей тьмы... Аривар беспрекословно встал под мое знамя, Эйдан принес мне присягу... И мы бились втроем... Пока я не остался один... Пока меня не пленили... Они уже знали, что убить меня нельзя, и поэтому взяли в плен. Я жил не как узник, а как принц. У меня были лучшие кушанья, у меня были прекрасные женщины... Но никогда я не снимал доспех Эарнила, никогда... До того раза, как привели мне пленницу наших земель, кинув ее мне на ложе. Прекрасная, юная эльфийка, что покорила мое сердце... И тогда я не выдержал... Ты знаешь такие слова, эльф - носящий доспех Эарнила пожимает руку другу, как врагу?.. - Нет, не слышал... А что они значат? - Юный, глупый мальчик... - Эридан мягко улыбнулся. - В том-то и была сила наручей Эарнила, что носящий их мог в один миг создать себе доспех, что закрывал все тело. Стоило только подумать, пожелать, чтобы сила наручей закрыла все тело, и ни один клинок не мог принести тебе вреда... Даже во сне... Во сне... Знаешь, а эта эльфийка и взяла меня во сне. Я расслабился с ней... Захотелось, видите ли, без перчатки руку пожать... Ну, и снял доспех... - Ты же сам говорил, что снять наручи... - Ты зря перебиваешь меня, эльф. Но ты прав - я не рассказал тебе главного... Сами наручи, когда их надеваешь - словно вплавляются в кожу, их не видно, они срастаются с телом, делая твою кожу крепче, чем сталь. Можно сосредоточить всю защиту только на предплечьях, а можно волей разума распределить по всему телу, сделав его неуязвимым. А я... Я доверился этой эльфийке, мне захотелось ощутить тепло ее тела, к тому же, она льнула ко мне... И я не выдержал. Я принял ее как друга, убрав защиту из-под кожи... А она... Будь она неладна, дождавшись, пока я, разомлевший, засну в ее объятиях - ударила меня отравленным кинжалом. А когда я пришел в себя - меня окружала только боль и пустыня... Они отсекли мне руки, и бросили умирать от голода и жажды в степи... - Значит, их все же можно снять, эти наручи? - я вопросительно посмотрел на Эридана. - Можно... Но какой ценой я узнал об этом!.. Но сейчас... Когда я верну свои руки... - он посмотрел на пустые рукава, безвольно висящие ниже локтей. - Я отомщу им. Я буду биться до тех пор, пока в моих жилах останется хоть капля крови. Я буду беспощаден!.. - И я желаю тебе в твоей битве победы, - я смотрел на него. - И я знаю, что если мы еще свидимся - дай мне знак, что это ты - и я не трону тебя. - Даже если я нарушу законы людей, или эльфов? - Я не думаю, что ты это сделаешь необдуманно. Значит, так будет надо. - Ну, что ж... И на этом спасибо, эльф, - он к чему-то прислушался, резко встав. - Извини, но мне пора. Не довелось мне эту ночь провести в своем обличье... - он еще раз церемонно поклонился. - Прошу тебя, храни тайну Эарнила, и она еще вернется к тебе...» * * * - Вот она и вернулась... - Дэмиель медленно возвращался с дороги воспоминаний. - Знаешь, я расспросил Рэйнила - откуда у него эти наручи... Их просто однажды принес израненный эльф. Принес, и заставил поклясться, что они увидят свет только тогда, когда нашему клану будет грозить беда. Они около тысячи лет лежали в пещере ожидающих, в таких тайниках, что о них знали едва ли двое... И вот... Они - твои. - А этот эльф, случайно, был не Эридан? - Нет, - Дэмиель мотнул головой. - Эридан отомстил, это я знаю. Но он погиб где-то в тех землях. Я остался единственным хранителем этой тайны. Никто больше не знает ее... - А я?.. - Теперь - и ты... - Дэмиель сладко зевнул. - Думаю, мне не мешает немного поспать... - Я тоже так думаю... Дэм... - он вопросительно посмотрел на меня. - Я еще не все закончил с вашими хрониками... Вернее - я их только начал... Могу я воспользоваться твоим телом, и разумом, чтобы продолжить писать их? - Это обязательно? - Да. Только вспоминая вместе с тобой - я могу записать все верно. - Тогда... - Он снова зевнул. - Разрешаю... Но только не сегодня... - Уговорил. - Я поцеловал его в щеку, оставив отсыпаться, а сам вышел к Эллиону, но и его тоже не было. Что мне еще оставалось?.. Только последовать примеру Дэмиеля... Что я с удовольствием и сделал.