***
Покидать Мондштадт ночью было бы крайне опрометчиво для любого горожанина или неподготовленного искателя приключений — но только не для капитана Ордо Фавониус. Кэйа выехал из города с последним лучом солнца, оставив патрульным указания не сообщать никому о его отъезде, и неторопливой трусцой отправился по главной дороге. Ему придётся сделать большой круг, чтобы обогнуть винокурню, и, хоть времени в запасе у него было много, Кэйа собирался действовать наверняка. В конце концов, вряд ли он один, давая обещание, мысленно держал пальцы скрещёнными. Кэйа и хотел бы доверять Дилюку, но не мог. Что иронично, у Дилюка была противоположная проблема: он мог довериться Кэйе, но совершенно не хотел. Караулить у Каменных врат (единственной прямой дороги в Ли Юэ из Мондштадта, если только этот упрямец не собирался совершать марш-бросок через отвесные скалы) было верной гарантией, что они разминутся в любом случае, даже если Дилюк не сдержит слово. А в том, что не сдержит, Кэйа ни мгновения не сомневался. Ночная дорога выдалась спокойной, если не считать короткой схватки с грабителями у самого перевала. Расправившись с последним, Кэйа даже почувствовал облегчение: теперь для торговцев и странников дорога станет немного безопаснее. Путешествовать в одиночку ему было не впервой, и за себя Кэйа был абсолютно спокоен; за Дилюка, по правде сказать, тоже, но только когда он не мог случайным движением руки испепелить половину Мондштадта. «Чёрта с два ты едешь один», да? Кэйа пустил коня неторопливой рысцой, когда до самых Каменных врат оставалось всего ничего. Горный перевал — излюбленное у бандитов место для засад, и было вдвойне иронично, что именно её Кэйа и собирался устроить. Он отвёл лошадь чуть в сторону от дороги, за нагромождённую груду камней, и сам уселся прямо на земле. Его чуткий сон, сказал себе Кэйа, закрывая глаза, не позволит ему пропустить никого, кто решит идти этим перевалом. Над горными вершинами уже занимался рассвет, когда Кэйю разбудил цокот лошадиных копыт. Всадник был только один, быстро определил Кэйа, лошадь нагружена не сильно, слышался тихий звон притороченного к седлу оружия. Дилюка он встретил широкой улыбкой. — Ну надо же! Мне казалось, мы договорились встретиться в полдень? Дилюк недовольно покосился на него сверху вниз. Одет он был в свой дорожный плащ (который ничем, кроме степени потёртости и количества пыли на подоле, не отличался от его обычной одежды), руки держал на поводьях — Кэйе, который лишь вывел коня ему навстречу, на миг даже показалось, что сейчас Дилюк только молча пришпорит лошадь и они будут играть в догонялки до самой гавани. Но тот разве что устало вздохнул: — Надо было предусмотреть, что ты выкинешь что-то подобное. — Как приятно сознавать, что я снова оказался прав! — И давно ты здесь? — С самой ночи. Дилюк молча смотрел на то, как Кэйа легко вскакивает в седло, оказываясь на уровне его глаз, а затем тронул поводья и направил лошадь дальше. Кэйа поравнялся с ним, с галантностью истинного джентльмена давая ему возможность заговорить первым, но Дилюк упорно его игнорировал. Лишь когда мерный цокот копыт уже начинал надоедливо бить по ушам, Дилюк обронил: — Твоя настойчивость — это нечто. — О, будет тебе, — рассмеялся Кэйа, радуясь ещё одной своей маленькой победе. — Я просто знал, что ты будешь упираться до последнего. Так быстро согласиться… Слишком хорошо мы друг друга изучили, не думаешь? — И теперь, — Дилюк поджал губы, — ты используешь это против меня. — Всего лишь следую элементарной логике. — А если бы я решил перебираться через горы? Или взял корабль? Прямой вопрос поставил Кэйю в тупик. Он рассеянно взлохматил волосы на затылке. — Признаюсь, я был бы немного… озадачен. Кстати, и почему же ты так не сделал? Некоторое время Дилюк молча смотрел на петляющую перед ними тропу, будто взвешивая все «за» и «против», прежде чем наконец ответить: — Я потерял бы лишнее время. К тому же на лошади такой путь не проделать, а своему коню я доверяю. — Приятно знать, что ты доверяешь кому-то, кроме самого себя. Дилюк бросил ему предупреждающий взгляд, напоминая о собственной просьбе не доводить его до белого каления. Кэйа, видя, что Дилюка выводит из себя просто его присутствие рядом с ним, только сейчас начинал понимать, что это будет задачей посложнее, чем казалось в самом начале. Ничего, справятся. Это не первая их ссора. Но первая настолько серьёзная, подсказывал противный голос в голове. Этот голос Кэйа ненавидел от всей души — обычно он нашёптывал ему вещи, которых он не хотел признавать, хотя от них некуда было деваться. Перебрасываясь скудными репликами, они проехали несколько часов на юго-запад мимо склона Уван. Путь петлял, уводя к Тростниковым островам, Кэйе было откровенно скучно: все его попытки завести разговор Дилюк пресекал односложными ответами или просто отделывался молчанием. За годы странствий он, наверное, привык путешествовать один и терпел Кэйю просто потому что, но быть постоянно преследуемым напоминанием, что Дилюк его действительно только терпел, Кэйе не нравилось. Было почти обидно — он ведь прекрасный компаньон. — Помню, как мы проезжали здесь с отрядом, — болтал Кэйа, даже не особо заботясь, слушает его Дилюк или нет. — Сопровождали конвой с ценным грузом в Ли Юэ, потерять его никак было нельзя… А вон за тем поворотом на нас напал вооружённый до зубов отряд Похитителей сокровищ. Сбросили на нас камень с ближайшей скалы, чудом не разбили повозку, меня взял на прицел один из лучников… Он достал из притороченной к седлу сумки флягу и сделал глоток. Дилюк, покосившись на него, фыркнул: — Таскаешь с собой вино? Кэйа удивлённо поднял брови: — За кого ты меня принимаешь?.. Это вода. Просто вода, — вкус «Полуденной смерти» отдался на губах привычной горчинкой, и Кэйа, улыбнувшись в ответ на недовольный взгляд, продолжил: — В общем, в один момент сложилось то, что я назвал бы бедственным положением, если бы не пёкся о своей репутации. К счастью, их лучник не умел целиться, иначе я остался бы без второго глаза, но вот когда он выстрелил, я об этом ещё не знал. Немного пощекотало нервы, — Кэйа помолчал. — Что, и никаких комментариев о бесполезности Ордо Фавониус? Дилюк мрачно выдохнул. — Ты вообще меня слушал, или тебя заботит только то, что у меня во фляге? — Я бы не стал так… — начал было Дилюк, но закончить не успел. Путь им преградили двое магов Бездны — Пиро, быстро оценил Кэйа, взглянув на окружавшие их щиты, он с ними быстро разделается. Мерзко хихикнув, один из них пробормотал что-то на собственном языке, трава под ним задымилась, но раньше, чем пламя успело хотя бы заняться, Кэйа соскочил с лошади и занёс меч. Поток ледяной энергии, вырвавшийся из его пальцев, врезался в щит Пиро мага, на землю под ногами Кэйи упала пара капель — лёд таял, но его это нисколько не волновало. Он нырнул влево, уходя от атаки, досадливо сморщился, когда в спину дохнуло жаром — он не любил магов Бездны, они были намного сообразительнее обычных хиличурлов, и пробить их щиты стоило больших усилий, но если с ними не разделаться… Рядом мелькнула огненная вспышка. — Оставь их мне! — крикнул Кэйа. Ему даже не нужно было видеть Дилюка, чтобы ощущать его присутствие рядом. — Твои способности против них всё равно бесполезны! — Подумай ещё раз, — насмешливо (насмешливо?) послышалось в ответ. Дилюк вскинул руку, и с кончиков пальцев сорвалось чёрное пламя. Щит мага, которого он взял на себя, растаял в одно мгновение, и Дилюк замахнулся двуручником, на котором тоже плясал дьявольский чёрный огонь. Радость от схватки с Дилюком плечом к плечу, как в старые добрые, сменилась тревогой, но Кэйа задушил её на корню. Это — потом. Он обернулся к своему противнику и снова призвал на помощь ледяной вихрь. В этот раз щит разлетелся на мелкие осколки, и Кэйа, поднырнув под огненную струю, скользнул по магу мечом. Фальцетный визг отозвался в ушах удовлетворением: достал. Кэйа перебросил меч в другую руку, чтобы атаковать снова, но раньше, чем он успел хотя бы замахнуться для выпада, перед ним мелькнула новая вспышка чёрного пламени — и его противник исчез, придавленный к земле тяжёлым двуручником. Дилюк крутанул рукоять в руках так легко, словно это был обычный охотничий лук, и усмехнулся: — Почему-то мне казалось, что ты сражаешься лучше. Кэйа скрежетнул зубами. — Дал бы мне хоть шанс — увидел бы, что так оно и есть. Дилюк безразлично пожал плечами и отвернулся. Под его ногами, когда он шёл обратно к лошади, тлела и обугливалась трава. Только дойдя до седла, он вдруг пошатнулся и крепко вцепился в поводья, будто боясь упасть. Кэйа в два шага оказался рядом, схватил его за плечо, развернул к себе. — Почему ты продолжаешь им пользоваться? — тихо, серьёзно спросил он. На лице Дилюка отпечаталась усталость. Такая короткая схватка вымотала его — а ведь он даже не пользовался собственными силами. Кэйа до сих пор видел язычки чёрного пламени на его мече, от Дилюка и в этот раз, так же, как во многие предыдущие, когда Кэйа находился в непростительной близости от него, веяло жаром, как от печки. — Я сказал, что справлюсь сам, — упорно продолжал Кэйа, — почему ты и дальше лезешь на рожон, если себя не контролируешь? Дилюк повёл плечом, сбрасывая его руку. — Не доверяю тебе настолько серьёзных противников, — мрачно отшутился он. Хотел было забраться в седло, но Кэйа остановил. Он порывался заглянуть ему в глаза, но Дилюк постоянно отводил взгляд, будто боялся, что именно в нём Кэйа прочитает что-то, что заставит его волноваться ещё больше. Хотя куда уж. — Нет, давай на этот раз серьёзно. Ты легко теряешь контроль над Пиро стихией, так может, не стоит… — Я теряю контроль над своей Пиро стихией, — зло оборвал его Дилюк. — Когда я использую Глаз Порчи, всё в полном порядке. — Он выматывает тебя. — Я принял твою помощь или твою роль няньки? Кэйа задохнулся резкостью в чужом голосе. Поставив точку в их короткой перепалке, Дилюк одним движением запрыгнул в седло и кивнул на освободившийся путь: — Поехали. Не хочу здесь задерживаться — кто знает, будет ли подкрепление. Кэйа прикусил губу. Дилюк, который позволит о себе заботиться и не ринется в схватку со всеми силами, что у него имеются, — и не Дилюк вовсе. Но пробить Пиро щит такой же энергией и разделаться с двумя магами Бездны так легко… У Глаза Порчи, думал Кэйа, чувствуя, как в душе ворочается что-то нехорошее, гигантская сила, и Дилюк пользуется этой силой ценой собственной. «Это может в один момент убить тебя», — хотел сказать Кэйа. Но послушал бы его Дилюк? Вряд ли. Поэтому Кэйа только забрался в седло и тронул поводья. Он нагнал Дилюка, который уже был далеко впереди, и дальше они снова поехали в гнетущем молчании. Пытаясь придумать, как исправить положение, Кэйа на какое-то время ушёл в свои мысли. Пока что в его силах было только надеяться, что до Ли Юэ серьёзных столкновений больше не будет — а там они найдут этого Фатуи, добьются от него ответов, и всё как-нибудь разрешится до того, как Глаз Порчи окончательно убьёт своего носителя. Дилюку не придётся использовать отравляющую его силу, они вернутся в Мондштадт, и Кэйа снова будет просиживать вечера в таверне, радуясь тому, что хоть немного, но они были вместе, сражались вместе и решали проблемы вместе — как когда-то давно. Если судьба связывала их подобным образом, ставя на кон силу и жизнь того, кто, как ни крути, был Кэйе дорог… то он предпочёл бы, чтобы судьба развлекалась как-нибудь по-другому.***
Смеркалось. Путь через Тростниковые острова прошёл в относительном спокойствии. Пара хиличурлов, с которыми можно было справиться и без элементальной силы, не доставила им никаких проблем. Завтра, говорил себе Кэйа, завтра они доберутся до гавани, завтра они узнают, что происходит с Дилюком и как это остановить — если, конечно, у этого Фатуи есть нужная информация… и если он захочет ей поделиться. Имя Чайльда Тартальи раньше встречалось Кэйе, но лишь в контексте канцелярских отчётов Ордо Фавониус, и потому, что это за человек, он не знал. Когда он вздумал спросить об этом Дилюка, тот лишь пожал плечами. «Слышал о нём в подполье, — сказал он. — Самый молодой из Предвестников. Сильный. Опасный. Пользуется среди Фатуи большим авторитетом. Но на этом всё». Не очень исчерпывающий портрет, подумал Кэйа. Ни Джинн, ни Лиза тоже не смогли дать о нём какой-то конкретной информации — Чайльд был будто призраком, и не знать, с кем они будут иметь дело, Кэйе не нравилось. Но у него не было времени наводить о нём справки, а Дилюк и сам не знал достаточно, поэтому с неизвестностью приходилось мириться. А неизвестность Кэйа, имея в своём распоряжении целую кучу способов добыть нужную информацию, просто ненавидел. Ваншу разливался впереди вечерними огнями. После целого дня в седле Кэйа только и мечтал, что о горячей еде и хорошей кровати, особенно учитывая, что поспать этой ночью ему так и не довелось. Дилюк, судя по его виду, чувствовал себя не лучше: дневная схватка с магами Бездны оставила его без сил, и они, кажется, не горели желанием восстанавливаться. Улыбчивая хозяйка гостиницы предоставила им комнаты и приняла оплату за ночлег (Кэйа хотел расплатиться морой из казны Ордо Фавониус, но Дилюк без лишних церемоний выложил на стол увесистый мешочек и только цокнул языком на обидчивое «Знаешь, у меня тоже есть деньги»). Ужинали они на террасе — она выходила на высящиеся далеко впереди горы Ли Юэ, и Кэйа, запивая цыплёнка вином, гадал, как сложится их завтрашний день. — Что будем делать, — спросил он с обманчивой беспечностью в голосе, — если так и не найдём этого Фатуи? Дилюк поднял на него взгляд, отрываясь от своей тарелки. Еде он уделял куда больше внимания, чем Кэйе, и сейчас отделался простым: — Найдём. — А если не захочет делиться информацией? — Захочет. Кэйа усмехнулся. Дружеский разговор за бокалом вина шёл просто прекрасно. — А если, — не унимался он, — он ничего не знает и мы зря потратили время? Дилюк отодвинул от себя тарелку. Его глаза мрачно сверкнули. — Тогда ты вернёшься в Мондштадт ни с чем, а я отправлюсь дальше. Напоминаю, кстати, что всё это изначально было твоим планом. Тебе ли сейчас говорить о том, что будет, если ты просчитался? Горестный вздох так и рвался наружу, но Кэйа и без того, кажется, испортил Дилюку и настроение, и аппетит. — Ты согласился на него, потому что сам не знаешь, как исправить то, что с тобой происходит. Иначе ты бы просто не помчался на другой конец света, да ещё и в такой приятной компании. — Твоя компания… — …тебе не нужна, я угадал? Ты же замечательно справляешься со всем сам. Держишь ситуацию под контролем. Великому Полуночному герою не нужна помощь Ордо Фавониус, не нужна помощь старых друзей, он предпочитает просто притворяться, что всё в порядке, — Кэйа уже видел, что Дилюк едва сдерживается от того, чтобы просто встать из-за стола и уйти, так что примиряюще поднял руки и уже мягче сказал: — Эй, слушай. Я знаю, что тебя это выводит из себя, но… мне можно доверять. Я не со зла тебя охаживаю, я ни на что не рассчитываю. Можешь думать, что я просто… ну… Если Полуночный герой вдруг исчезнет, рыцарям без его помощи придётся туго, да? На губах Дилюка мелькнуло — и тут же пропало — какое-то подобие слабой улыбки. Кэйе даже показалось, что выражение его лица не менялось вовсе, потому что Дилюк с ироничным смешком сказал только: — Снова действуешь только ради собственной выгоды. Кэйа хохотнул. Здесь уже не было той злобы, с которой Дилюк сопровождал каждое своё высказывание в его адрес, и это можно было счесть хорошим знаком к налаживанию хоть какого-то человеческого общения. — Разумеется, — улыбнулся Кэйа. — На кону мои свободные вечера в таверне. Я не могу позволить им так просто исчезнуть из моей жизни. — Зато ты прекратишь напиваться до беспамятства. — Когда такое было в последний раз? — О, дай подумать… неделю назад? Кэйа сморгнул. До него только сейчас дошло, что Дилюк, глядя на него с абсолютно непроницаемым лицом и говоря абсолютно непроницаемым голосом, на самом деле шутит. А когда до него дошло, он рассмеялся. Дилюк пожал плечами, будто ставя Кэйе диагноз неизлечимо больного, и поднялся из-за стола. — Советую поспать, — сказал он, уже отворачиваясь, — завтра будет долгий день. Вряд ли сон на камнях посреди Каменных врат можно считать за полноценный. — Вот это да, — отсмеялся Кэйа, — это что же, теперь ты обо мне заботишься? — Спокойной ночи… — полностью проигнорировал его Дилюк, — сэр Кэйа. Тот лишь хмыкнул в ответ. Проводил взглядом закованную в чёрный плащ спину, которая исчезла в доме, и откинулся на стуле. Допивая вино, Кэйа думал о том, что это был самый близкий и искренний разговор с Дилюком из всех, которые случались между ними за последние годы. Несмотря на слова самого Дилюка, спать отчаянно не хотелось. Какое-то время Кэйа просто молча сидел на террасе, ловя лицом прохладный горный ветер и разглядывая поздних посетителей. Он пытался подняться в свою комнату, ходил кругами около кровати, понимая, что всё равно не сможет заснуть; наконец сдался и, даже не переодевшись из дорожного, вышел назад на террасу. К этому времени над Ваншу уже зажглись первые звёзды. Темнело рано — раньше, чем в Мондштадте, где, по прикидкам Кэйи, должно было только смеркаться. Он стоял на пустой террасе в абсолютной тишине, слушая только тихие голоса из гостиницы, шелест ветра в кронах деревьев и стрёкот цикад далеко внизу. Весь Ли Юэ был отсюда как на ладони. Кэйа долго разглядывал горный пейзаж, припоминая все легенды, которые слышал от Крепуса о Властелине Камня и копьях, которые он метал в своих врагов во время последней войны Архонтов и которые потом превратились в огромные каменные леса. Крепус всегда рассказывал им об этом как о чём-то вроде красивой сказки с поучительной моралью — сказки о почтении к богам, об их великой мощи. Они с Дилюком выросли на этих историях, и неудивительно, что особенно Дилюк всегда слушал их с придыханием — ещё бы, ведь у него был Глаз Бога, он чувствовал себя самого героем этих сказок. И, несмотря на то, что у Кэйи Глаза Бога не было, в историях и фантазиях Дилюка Кэйа всегда был рядом. Такой же сильный, даже сильнее Дилюка, могучий воин, достойный быть увековеченным в песнях лучших бардов Тейвата… Правда, пока что, с усмешкой думал Кэйа, в песнях его увековечивал только Венти, которого всегда после пары бокалов вина тянуло на эвфемистические подвиги. Да и сам Дилюк больше не сочинял сказок, в которые так хотел верить — а если и сочинял, то Кэйе там места точно бы не нашлось. Упав в собственные воспоминания об их таком далёком детстве, Кэйа не сразу услышал, как за его спиной раскрылась дверь. А потому рефлекторно дёрнулся к мечу, когда за спиной раздалось задорное: — Не помешаю? Кэйа молниеносно вытянул из ножен меч, развернулся на пятках, вторую руку вскинул с вихрящимся на пальцах льдом — и во всеоружии встретил лишь какого-то постояльца, которому его клинок упирался прямо в кончик подбородка. Кэйа порывисто выдохнул, опуская меч. — Я… прошу прощения. Ты застал меня врасплох. — Ничего, — только посмеялся в ответ этот неожиданный гость. Что-то в нём как будто насторожило Кэйю, но он так и не понял, что именно. — Понимаю. По ночам сложно утихомирить собственные мысли. Так и просятся наружу, да? Кэйа оглядел его с ног до головы. На вид он был его ровесником, может, немного младше; рыжие волосы, синие глаза, дружелюбная улыбка. Он был одет в банный халат постоялого двора, в руках держал мокрое полотенце и на заинтересованный взгляд Кэйи пояснил: — В Ли Юэ все хвалят местные бани, а я немного сентиментален, когда дело доходит до горячих источников, так что, оказавшись неподалёку, решил попробовать. А потом понял, что мне тоже не спится. Ночной воздух здорово отрезвляет мысли, но я не хотел никому мешать, так что… — Оставайся, — усмехнулся Кэйа, — мне бы тоже протрезветь не помешало. Тот кивнул, ухватился за перила террасы и подставил лицо ветру. Выглядел он сущим мальчишкой, который сбежал из дома на поиски приключений… а по дороге решил остановиться в бане. Наблюдая за его полной беспечностью, Кэйа вдруг понял, что его в нём встревожило с самого начала. Он направил на этого мальчишку меч — а ему как будто всё равно. Он даже не дрогнул. Любой другой посетитель обычной гостиницы, где останавливаются торговцы и путешественники, в лучшем случае просто испугался бы, в худшем — завопил и бросился наутёк, а этот… Кэйа покачал головой. — Куда направляешься? — тем временем спросил его ночной собеседник. Кэйа чувствовал в его голосе живое любопытство и в честности не видел ничего плохого. — В гавань. Повидаться с одним… нужным человеком. — Мондштадт, верно? — парень развернулся, опёрся локтями на перила террасы и пробежался по Кэйе оценивающим взглядом. Возникло неприятное чувство — будто его насквозь, с ног до головы, сканируют. — Одежда выдаёт. Ты не из местных. — Возможно, — увильнул Кэйа. — А ты… — Как раз туда направляюсь. Торговые дела. Они снова замолчали. На губах у парня скользила непринуждённая улыбка, ветер трепал его волосы, и Кэйа, наблюдая за ним, гадал, кто же он такой и что за «торговые дела» могут быть у него в Мондштадте — потому что как раз на простого торговца этот странный мальчишка не походил. — Небесный кит сегодня особенно яркий, — пробормотал он тем временем, как раз когда Кэйа собирался поинтересоваться, как же его зовут. Кэйа подошёл ближе, задрал голову, хмыкнул: — Да ну. Он не разбирался в созвездиях, на небе мог найти разве что своё — павлина — и Дилюка — сову, да и то лишь потому, что в детстве их этому научил сам Крепус. Кэйа не умел ориентироваться по звёздам, не видел в них ни своей, ни чужой судьбы, и уж тем более не любил философствовать о том, что не менялось из века в век и было не больше, чем скоплением точек на ночном небе. — Я родился под этим созвездием, — пояснил парень. — В моей семье говорят, что если твои звёзды особенно ярки — значит, они ждут, что ты совершишь что-то великое. Какой-нибудь подвиг. Кэйа тихо рассмеялся: — И ты в это веришь? — Кто знает. В моей семье полно странных примет. В последний раз, когда я помню, чтобы Небесный кит сиял так ярко… — не договорив, он махнул рукой. А Кэйе в его словах почудилась странная, тщательно маскируемая грусть. — Моя семья вообще меня возненавидела, — со смешком поделился он. В конце концов, вино давало о себе знать, а скопившуюся обиду на Дилюка Кэйа не мог выплёскивать на него же — ему-то как раз было всё равно. — Неужели, — парень смотрел на него не то с интересом, не то с сочувствием. — Ты в чём-то их разочаровал? — Скорее крупно подвёл. Наверное, я и правда… — Кэйа повёл плечами, — очень перед ними виноват. В воцарившейся тишине было слышно, как далеко в горах дует ветер. Кэйа поднял голову, пытаясь найти на небе что-то похожее на кита, но заметил лишь несколько разрозненных звёзд, которые сияли ярче остальных. Мальчишка проследил за его взглядом и только кивнул: — Да, это оно. Знаешь что? Если ты по-прежнему готов пойти ради своей семьи на всё — любая ссора будет пустяком. До тех пор, пока ты сам от этого не отказался… — Это вряд ли, — тихо ответил Кэйа. — Для меня семья дороже всего, — парень говорил просто, но с такой серьёзностью, что Кэйе не стоило труда ему поверить. — Ради них я пожертвую чем угодно. И что-то мне подсказывает, что ты такой же. Кэйа невесело усмехнулся. Отвечать ему было нечего — этот мальчишка, такой беспечный и такой серьёзный, видел его насквозь. С каждой секундой он казался ему всё страннее; с другой стороны, вряд ли они ещё когда-нибудь увидятся. Такие случайные встречи обычно тоже подстраивались самой судьбой — вот как раз в неё, в отличие от звёзд, Кэйа верил безоговорочно. — Как, говоришь, тебя зовут? — поинтересовался он будто бы невзначай. Ответом ему послужил тихий смех. — Вряд ли моё имя тебе о чём-нибудь скажет. Запомни вот что, — он оттолкнулся от перил, сделал пару шагов к двери в дом и обернулся через плечо, — даже когда весь мир против тебя — если твоя семья не будет с тобой, то это и не семья вовсе. Кэйа подавил смешок: — Скажи это моей семье, — парень отвёл створку, шагнул внутрь, и Кэйа махнул ему рукой: — Ладно… Удачи в великих подвигах, которые предсказали тебе звёзды. Парень улыбнулся напоследок: — Звёзды слепы, Кэйа Альберих. А великие подвиги, пожалуй, можно совершать и без них. Дверь за ним мягко прикрылась. Кэйа рванулся следом: — Эй, постой!.. Он распахнул дверь, но зал был пуст. Кэйа стоял посреди него, чувствуя себя последним дураком, и слушал собственное учащённое сердцебиение. С кем он, Бездна его забери, только что разговаривал? Пару раз оглянувшись в полной растерянности, Кэйа потряс головой. Вино ещё не выветрилось до конца, он смертельно устал за несколько дней волнений без полноценного сна и отдыха — наверное, сказывалось, и Кэйе просто померещилось. Либо же в Ваншу водятся призраки, и ему выпала честь поговорить именно с тем, кто знал, как его зовут. Наконец наваливалась сонливость. Кэйа пробормотал себе под нос что-то в адрес загадочных любителей бань Ли Юэ и, так и не определившись, что с этим делать, решил отложить свои подозрения до завтра. Он поднялся в комнаты, а проходя по коридору, зачем-то остановился у двери Дилюка, гадая, спит он или нет. — Я буквально слышу, как ты дышишь, — послышалось из комнаты концентрированное недовольство. Кэйа подавил смешок и без приглашения толкнул дверь. Дилюк взглянул на него со сквозящей в глазах иронией. Он переоделся в рубашку для сна, распустил волосы, и теперь они языками пламени разметались по подушке. Он был без перчаток; когда Кэйа скользнул неосторожным взглядом по тёмным узорам вен на ладонях, Дилюк нахмурился и спрятал руки под одеяло. — Ты лежишь и ждёшь, пока я пройду мимо? — праздно поинтересовался Кэйа от двери. — Твои шаги ни с чем не спутаешь. У изголовья кровати Дилюка на расстоянии вытянутой руки был прислонён его двуручник. Кэйа мог бы даже посмеяться мысли, что Дилюк не спит как раз из-за того, что прислушивается к звукам из-за двери и дожидается, пока на него кто-нибудь нападёт. Кажется, к нему возвращались старые привычки — Кэйа готов был поспорить, что у себя на винокурне Дилюк не спит во всеоружии. — Я смотрел на звёзды, — поделился Кэйа, — и разговаривал с призраками. — Кому-то надо меньше пить. — Не волнуйся, вино у меня уже закончилось. Они помолчали, смеривая друг друга взглядами разной степени ироничности. Наконец Дилюк откинулся на подушке и прикрыл глаза. — Иди уже спать. На тебе лица нет. Кэйа хотел было поделиться подробностями своего разговора с человеком, который знал его имя, а потом загадочно растворился в воздухе, но теперь он уже не был уверен, что ему просто не почудилось. В конце концов, пара дней на пределе своих возможностей с кем угодно сыграет злую шутку. Поэтому он сказал только: — Спокойной ночи, — и прикрыл за собой дверь. В спину ему раздалось безразличное «Угу».***
Проснувшись ранним утром, Кэйа был абсолютно уверен, что и этот загадочный мальчишка, и их ночной разговор ему просто приснились. У него было богатое воображение для подобных снов; к тому же Дилюк, которому Кэйа за завтраком в общих чертах пересказал случившееся, только пожал плечами. — Пить надо меньше, — дал он свой любимый совет — и отодвинул от Кэйи бокал заказанного вина. — Особенно по утрам. После завтрака они собирались двигаться дальше. Дилюк то и дело нервно сжимал и разжимал пальцы, закованные в перчатки, хмурился и кидал мрачные взгляды на других постояльцев. Кэйа поймал себя на том, что делает точно так же, только среди них он искал рыжую макушку и синие глаза, которые с таким незамаскированным любопытством разглядывали его прошлой ночью. — Первым делом, — сказал Дилюк, постучав по столу, — отправимся в банк Северного королевства. Фатуи обычно ведут дела через него — там и спросим. — Под «спросим», — аккуратно уточнил Кэйа, — ты понимаешь то, как общаюсь с людьми я или ты? — Что ты имеешь в виду? — Просто не хочу, чтобы ты набросился на одного из Предвестников Царицы со своим двуручником и случайно его убил. — Я никогда не… — начал было Дилюк, но что-то, что он увидел за спиной у Кэйи, заставило его осечься. Кэйе не нужно было даже оборачиваться, чтобы почувствовать, как напряжение Дилюка передаётся и ему. Он против воли поискал глазами меч, вспомнил, что оставил его в комнате, и только сжав в кулак руку, над которой взметнулся вихрь снежинок, обернулся. Чтобы столкнуться взглядом с дружелюбной улыбкой того мальчишки, с которым разговаривал этой ночью. — Надо же, какая приятная неожиданность! — радостно воскликнул он, махнув Кэйе рукой. — Не думал, что мы увидимся ещё раз! Вот только на этот раз на нём не было банного халата Ваншу. Он был одет в серый пиджак и брюки, за его спиной развевался короткий красный плащ. Он прятал руки под чёрными перчатками, на его поясе Кэйа с удивлением различил Глаз Бога, а на голове, сдвинутая набок… — Не думал, — процедил Дилюк, — что ты у нас теперь водишь дружбу с Фатуи. Кэйа и сам прекрасно видел: оскалившаяся красная маска выдавала статус его ночного знакомого с головой. Лавируя между столами и собирая на себе взгляды остальных постояльцев, он направлялся прямо к ним. — Да я даже не догадывался, — пробормотал Кэйа, но Дилюк его уже не слушал. Он приподнялся из-за стола, кончики его пальцев занялись пламенем; Кэйа мог буквально нащупать повисшее в воздухе напряжение, которого сам Фатуи, казалось, в упор не замечал. Он одарил Дилюка непринуждённой улыбкой, без приглашения подвинул к ним ближайший свободный стул, вытянул ноги и зажмурился, ловя лицом рассветные солнечные лучи. — Прежде чем ты на меня накинешься, — сказал он Дилюку, даже не глядя в его сторону, — здесь целый постоялый двор людей, которых ты можешь нечаянно задеть. Фатуи и без того не очень любят, ни к чему настраивать остальных ещё и против хозяина мондштадтской винной империи. Дилюк гневно выдохнул — но остался на месте. Только огонь на кончиках пальцев опасно взметнулся ещё выше. — Значит, тебе известно и моё имя, — констатировал он. — Дошли слухи, — неоднозначно отозвался Фатуи, — что Ордо Фавониус ищут одного из Предвестников. Пожалуй, мы могли бы друг другу помочь. Но для этого нужен мирный дипломатический разговор за завтраком, а не пара перевёрнутых столов. Хотя… — он открыл глаза и воззрился на них обоих с нескрываемым, почти детским любопытством, — от хорошей драки я не отказался бы. Ну что, поболтаем? Дилюк выглядел так, будто с куда большим удовольствием поболтал бы ему по лицу. Кэйа не мог его винить: Фатуи пользовались дурной славой, и одно только появление одного из них при полном параде на постоялом дворе в Ли Юэ обеспечивало целый поток перешёптываний и подозрительных взглядов. Вот только их нового знакомого это, кажется, нисколько не волновало. — И всё же, — галантно сказал Кэйа, взяв наконец себя в руки, — тебе известно, кто мы. В качестве ответной любезности, может, скажешь и своё имя? Фатуи непринуждённо рассмеялся: — Ну конечно! Это было бы крайне невежливо с моей стороны. Меня зовут Чайльд, Одиннадцатый из Предвестников Фатуи, — снова улыбнувшись, он потянулся к оставленному Кэйей бокалу вина, — и я очень хочу услышать вашу историю.