see the world burn

Гавань Ли Юэ встретила их зенитным солнцем, морским ветром и серебрящейся на горизонте водой, которую расчерчивали портовые корабли. Они добрались до города к полудню, по пути пройдя через пару дорожных патрулей Миллелитов. Переговоры Чайльд взял на себя, и в гавань их пустили без досмотра: «Особое положение», — только и улыбался Чайльд, которому, казалось, доставляло невероятное удовольствие лишний раз демонстрировать свой статус Предвестника. Дилюк на это скрежетал зубами, но молчал. Ночной отдых вернул ему здоровый цвет лица, он уверенно держался в седле и даже произносил больше двух слов за час — на взгляд Кэйи, очевидный прогресс. Улицы Ли Юэ были знакомы ему по путешествиям, Чайльд тоже прекрасно ориентировался в городе, а вот Кэйа в последний раз бывал здесь в составе дипломатической миссии ордена много лет назад — поэтому рассматривал город с нескрываемым интересом. Ли Юэ был больше и многолюднее Мондштадта. Атмосфера была совершенно другая: город напоминал чётко налаженный часовой механизм, где у каждой шестерёнки было своё место. Строгие формы зданий, прямые улицы, чёткие углы, традиционная одежда жителей — от Мондштадта отличалось всё, что только могло отличаться. На их компанию косились где-то с подозрением, где-то с интересом. Лошадей на улицах не было, жители и городская стража передвигались пешком, а три всадника (на одном из которых была маска Фатуи) и их нетипичная одежда сразу же привлекали внимание. Чайльда это будто бы нисколько не волновало, а вот Дилюк заметно нервничал. — Долго ещё? — буркнул он, когда мимо пронеслась стайка детей, не стесняясь показывать на них пальцами. — Терпение, — галантно отозвался Чайльд, — гостиница недалеко. Пообедаем — а затем я вас оставлю. У меня есть кое-какие дела в банке Северного королевства. Что за дела, уточнять не хотелось. Кэйа полагал, что им всё равно не понравится ответ. — Гостиница находится недалеко от Глазурного павильона, — объяснял Чайльд под мерный цокот лошадиных копыт по мостовой. — Это ресторан с лучшей кухней во всём городе. Раз уж вы всё равно здесь, советую обязательно попробовать. Правда, с вилками они не знакомы, а мне плохо даются традиционные палочки… Но они подают отменный алкоголь. Тебе, — он взглянул на Кэйю и усмехнулся, — должно понравиться. Дилюк поджал губы. Мысленно он, наверное, уже зачитывал лекцию о вреде алкоголя — особенно для Кэйи. — Ты неплохо знаком с городом, — отметил Кэйа, пока Дилюк не начал вслух. Чайльд махнул рукой: — Я уже несколько лет веду здесь торговые дела — официальное представительство Снежной в Ли Юэ находится под моим контролем. Куча полезных знакомств с правящей верхушкой Цисин, скучная бумажная волокита и редкие препирательства с Миллелитами. Больше бюрократии, чем действительно важной работы. — Мне казалось, торговые дела у тебя были в Мондштадте. — Что поделать? — усмехнулся Чайльд. — У Предвестников много забот. Он замолчал и отвернулся. Кэйа ещё несколько мгновений смотрел ему в спину, затем почувствовал на себе взгляд Дилюка — тот, наткнувшись на ответный, только едва заметно покачал головой. Что бы там ни было, он решил оставить свои замечания при себе. Гостиница, куда проводил их Чайльд, была оформлена в традиционном для Ли Юэ стиле — расписанные иероглифами стены, витиеватые колонны, подпирающие высокий потолок, красно-золотая ткань и богатое убранство. Сквозь огромные решётчатые окна холл заливало полуденное солнце. Ступив внутрь, Кэйа невольно вздохнул: — И сколько, говоришь, стоит ночь в местной комнате?.. — Об этом не беспокойтесь, — Чайльд тут же оказался рядом, увлекая их к стойке владелицы, — я плачу. Дилюк дёрнулся: — Ну уж нет. — Что такое, Рагнвиндр? — Чайльд озорно взглянул ему в глаза. — Считай, что вы мои гости. А здесь очень серьёзно относятся к гостеприимству. — Я, — повторил Дилюк, — сам. Улыбка Чайльда разбилась об его холодный взгляд. Пару секунд он молчал в явной растерянности, затем пожал плечами: — Ладно. Как пожелаешь. — А я вот не откажусь, — пробормотал Кэйа в сторону. Дилюк бросил на него непонятный взгляд, затем, обогнув Чайльда, подошёл к стойке и с непроницаемым лицом выложил на неё увесистый мешочек моры. — На одну ночь. За две комнаты, пожалуйста. Чайльд за его спиной расхохотался. Совершенно по-дружески ткнул Кэйю локтем в бок: — Что я тебе говорил? Заботится. — О Архонты, избавьте меня от такой заботы, — фыркнул Кэйа. Отошедшего от стойки Дилюка он встретил тонкой улыбкой: — И сколько же казна Ордо Фавониус теперь должна винокурне? — Собираешься вернуть мне мои же налоги? — поднял бровь Дилюк. — Как мило. Не стоит. — Твои же налоги? — На моей винокурне содержится весь ваш орден. — Не весь! — возмутился Кэйа. И уже тише прибавил: — Половина, возможно. — Так ты идёшь или за комнату платишь сам? Дилюк ступил на широкую лестницу в самом центре холла, всем своим видом показывая, что ещё одно неосторожное слово — и Кэйа действительно будет вынужден наполовину опустошить рыцарскую казну. Чайльд, видимо, поняв, что больше они в его помощи не нуждаются, махнул им рукой: — Встретимся вечером за ужином в Глазурном павильоне, ладно? Он прямо напротив, на площади. Пока у вас есть время, отдохните. Наградив Дилюка странным взглядом и поклонившись напоследок хозяйке гостиницы, он вышел. Кэйа невольно выдохнул: по крайней мере, до вечера о безопасности собственной спины можно было не думать. Девушка из персонала проводила их до комнат, пожелала хорошего дня, и наконец они остались в одиночестве. Дилюк скрылся за своей дверью; Кэйа просто сбросил вещи на кровать и теперь мерил комнату шагами, практически не замечая ни богатого убранства, ни буйства деталей в оформлении. Честно говоря, ему сошёл бы и простой постоялый двор, и таверна, и любое другое место, где есть кровать и крыша над головой. Он быстро привык к роскоши и ненужному богатству, пока рос в поместье Рагнвиндров — и так же быстро отвык, когда на смену ему пришли простые казармы Ордо Фавониус и сырая земля вместо подушки во время экспедиций. Оказаться в таком месте в чужой стране… Кэйа и без того с детства мирился с постоянным чувством того, что он не принадлежит Мондштадту. В Ли Юэ, вдали от родного города, это чувство только усиливалось. До вечера было ещё очень много времени. Устав гипнотизировать взглядом городскую стражу под выходящими на площадь окнами гостиницы, Кэйа подхватил с кровати полотенце и закрылся в ванной. После суток в дороге холодный душ казался настоящим подарком. Ванная была огромной — и такой же роскошной, как и вся остальная гостиница. Кэйа подставил лицо леденящим струям, с радостью чувствуя, как с водой сходят грязь, пот и усталость прошедших дней. Скоро всё закончится, мысленно пообещал он себе. Их цель недалеко. Дилюк избавится от Глаза Порчи, они вернутся в Мондштадт, а там — кто знает? Может, начнут разговаривать чаще раза в месяц. Кэйа и без того слышал от Дилюка за последние два дня больше слов, чем за последние два года. Больше нормальных слов, разумеется. Ну, знаете — таких, которыми между собой общаются простые люди без закоренелой многолетней вражды. Кэйа прошёлся по влажным волосам полотенцем, накинул его на плечи и вышел из ванной. Из чистой одежды нашёлся только шёлковый гостиничный халат, расшитый золотыми драконами — Кэйа рассмеялся собственному отражению в зеркале. В его дверь негромко постучали. Дилюк, оказавшийся на пороге, прошёлся по нему взглядом и только поднял бровь: — Тебе идёт. Кэйа отзеркалил его невозмутимое выражение лица: — Ради тебя старался. — Нет, правда, — не спрашивая разрешения, Дилюк вошёл в комнату и прикрыл за собой дверь. Хмыкнул при виде сваленной на кровать кучи одежды и остался стоять, сложив руки на груди. — Гораздо лучше этого ужаса, который ты таскаешь на плечах. Выглядит так, будто на тебе что-то умерло. — Ты носишь пальто с меховым подолом и собрался читать мне лекции о моде? — усмехнулся Кэйа. — Твоё чувство юмора поразительно резонирует с твоей близостью к смерти. Такая пропорциональность мне не по душе. — Не думал, что ты знаком со словом «пропорциональность». — Мы росли в одном доме, — оскорбился Кэйа. Дилюк только покачал головой, будто его этот факт ужасно печалил. Комментарий о его близости к смерти он пропустил мимо ушей. Кэйа и сам не собирался затрагивать эту тему, но с языка сорвалось раньше, чем он успел толком подумать. Дилюк выглядел так, словно пришёл сюда с каким-то важным делом, а теперь стоял посреди комнаты и явно не знал, куда себя деть. — Ты хотел предложить мне прогулку по городу или просто рассчитывал увидеть в этом великолепном халате? — решил помочь ему Кэйа. Дилюк фыркнул. Он был в своей обычной одежде, без пальто, и под тонкой рубашкой из хлопка, натянутой на руках, Кэйа прекрасно видел его чернеющие вены. Тонкие линии уже доходили до сгиба локтя и перетекали на плечи — выглядело дьявольски завораживающе, как татуировки одного из местных мастеров, если бы не горящее в душе осознание, что из-за этого Дилюк действительно мог умереть. — В последнее время мы непривычно много разговариваем, — наконец поделился Дилюк. — Рад, что ты открыл для себя этот факт. К другим новостям? — Я хочу знать, — Дилюк полностью проигнорировал колкость, — пока этого Фатуи нет рядом, зачем ты на самом деле согласился мне помочь. Всё скоро закончится, в любом случае, и тебе необязательно играть роль моей няньки. — Я несу эту нелёгкую ношу с честью, — собирался было возмутиться Кэйа, но усталый взгляд, который кинул на него Дилюк, так и говорил: пожалуйста, хоть сейчас будь серьёзен. Уже то, что злость на Кэйю больше не заставляла Дилюка превращаться в огромный костёр, не могло не радовать, но Дилюк будто с каждым новым смешком вспоминал, чем именно Кэйа выводил его из себя. И пока что, пока их заново выстраиваемое общение напоминало картонную стену, Кэйа не хотел лишний раз его провоцировать. Он примирительно поднял ладони. Шёлк рукавов заструился по коже — нелепый халат вовсе не способствовал серьёзности ситуации. — Если ты хочешь меня спровадить, так и скажи. Дилюк не сказал. Напротив, молчал дольше обычного. — Я хочу быть уверен, что ты останешься до самого конца, — он не отводил от Кэйи взгляда, а тому вдруг страшно захотелось деть себя куда-то ещё. — Только так я смогу… попросить тебя об услуге. В другой ситуации (сколько раз за их маленькое путешествие Кэйа уже успел примерить на себя «другую ситуацию»?) он бы рассмеялся. Сказал бы: «Самый ярый противник рыцарей Ордо Фавониус просит помощи у их капитана, какая невероятная честь!» Но сейчас Дилюк выглядел точь-в-точь как когда рассказывал Чайльду о Глазе Порчи — так, будто слова из глотки толкал силой, а будь его воля, его бы здесь вообще не было. Тот факт, что он пришёл сам, что Кэйе не пришлось вжимать его в стену и буквально выбивать ответы… немалый прогресс за каких-то несколько дней. Кэйа просто не мог язвить и ехидничать в ответ. — Ты спрашивал, зачем я помогаю, — он пожал плечами. — Я думал, это очевидный ответ, но у тебя, видимо, довольно плохо с очевидными вещами, даже когда о них говорят вслух. Я здесь, с тобой, потому что даже спустя столько лет беспокоюсь за тебя. Потому что… — он застыл, не зная, нужно ли говорить об этом вслух, но Дилюк не перебивал, и Кэйа вздохнул: — Потому что, несмотря на Ордо Фавониус, я всё ещё считаю тебя своей семьёй. В которой я, видимо, был крайне паршивой овцой. Дилюк стоял не меняясь в лице. — Поэтому, — тихим, бархатным голосом продолжил Кэйа, — о какой бы услуге ты ни пришёл просить — я готов. Я тебе доверяю. На этот раз Дилюк слегка поднял уголки губ: — Надо же… С каких пор? — С тех пор как понял, что во всех наших сражениях ты продолжаешь прикрывать мне спину. Пару секунд они просто смотрели друг на друга. Кэйа уже и не знал, чего ожидать: того, что Дилюк сейчас бросится ему на шею и в слезах назовёт братом, или того, что он накинется на него с кулаками за такие дерзости. Оба варианта сейчас представлялись Кэйе вполне равнозначными по своей вероятности, но Дилюк снова его удивил. Присел на самый край кровати, не забыв брезгливо отодвинуть в сторону умершее животное, служившее Кэйе накидкой, бросил быстрый взгляд на дверь и окно, будто хотел убедиться, что их не подслушают, и наконец сказал: — В таком случае я прошу, чтобы, когда этот упрямец действительно захочет сразиться, ты был рядом. — Планируешь уйти от честного поединка? — Кэйа впустил в голос немного иронии, но Дилюк будто не заметил. — Планирую сделать так, чтобы он больше никого не убил. — И для этого тебе нужна моя помощь. — Если выйдет так, что из нашей с ним схватки я не смогу выйти победителем, — Дилюк говорил легко, хотя такой исход событий должен был сильно бить по его самолюбию, — я хочу, чтобы ты покончил с ним. Кэйа помолчал. В комнате была слышна только отдалённая музыка, игравшая откуда-то с площади, и весёлые голоса проходящих мимо людей. Дилюк поймал его устремлённый в окно взгляд и спокойно продолжил: — Я знаю, о чём прошу. Убийство Предвестника руками капитана Ордо Фавониус — это подтолкнёт Мондштадт… — …к гражданской войне, знаю, — Кэйа невесело усмехнулся. — Джинн очень рассчитывала на меня в этой маленькой «дипломатической миссии», к твоему сведению. Будет неприятно, если она закончится чьей-то смертью. — Поэтому я постараюсь не допустить твоего вмешательства. Но если сложится так, что… — Я понял. Кэйа вздохнул. Оказывать Дилюку услугу в его статусе опального родственника — большая честь. Но услугу, которая поставит Мондштадт в военное положение… — Я буду рядом, — пообещал он. — На самый крайний случай. На благодарность Дилюка не хватило — только на простой кивок, но Кэйа был рад уже этому. — И, Кэйа, — позвал Дилюк уже от дверей, взявшись за створку. Кэйа поднял на него взгляд из-под мокрой чёлки. Дилюк стоял в проходе несколько долгих секунд, а затем взял себя в руки и ровно произнёс: — Ты не был для нашей семьи «паршивой овцой». Он скрылся за дверью раньше, чем Кэйа успел придумать достойный ответ. А когда придумал — комната уже давно была пуста, а сам он, как дурак, стоял посреди неё в нелепом шёлковом халате и раздумывал, как далеко готов зайти ради Дилюка. По всему выходило, что достаточно далеко.

***

— О, это вы те самые гости из Мондштадта! — девушка у дверей Глазурного павильона встретила их улыбкой и низким поклоном. — Прошу за мной. Господин Чайльд уже ожидает вас. — Господин Чайльд… — усмехнулся Кэйа себе в кулак. — Как вам такой титул, господин Рагнвиндр? «Господин Рагнвиндр» наградил его долгим взглядом, будто не мог решить, как лучше поступить — врезать ему на глазах у всего павильона или просто развернуться и уйти. Но он только вздохнул: — Подумаю об этом в другой раз. Их провожатая с почтительным полупоклоном остановилась у дверей в другой зал, откуда доносились тихие голоса, и Дилюк, видимо, рассудив, что хуже уже не будет, вошёл первым. Чайльд стоял у длинного стола, ломившегося от разнообразной еды и напитков, и, низко склонив голову, переговаривался о чём-то с одним из дипломатов Фатуи. Кэйа уловил обрывок тихой фразы: — …будет сделано к вашему возвращению, господин. Едва завидев Дилюка и Кэйю, Чайльд махнул своему собеседнику рукой — тот поклонился и молча покинул зал. А сам Чайльд поприветствовал их тёплой улыбкой. — Наконец-то. Добро пожаловать в Глазурный павильон — лучший ресторан в Ли Юэ. Местные традиции предполагают, что все деловые переговоры должны вестись за хорошим ужином, так что прошу. Садитесь. Кэйа с нескрываемым восхищением оглядел коллекцию бутылок вина на столе. Вряд ли среди них было мондштадтское, но… — Не отказывай себе в удовольствии, — посоветовал Чайльд, усаживаясь напротив. — Я слышал о «Полуденной смерти» из мондштадтской винокурни, но, думаю, это будет ничуть не хуже. Он взглянул на стоящую перед ним тарелку мясной лапши с деревянными палочками и скорбно вздохнул. Кэйа покосился на Дилюка: тот смотрел на стакан виноградного сока так, будто пытался понять, не отравлен ли он. Наконец, наверное, рассудив, что даже если так — он от жизни ничего не потеряет, сделал медленный глоток. — Ты разобрался со своими «торговыми делами»? — поинтересовался Кэйа между делом. Чайльд был прав: вино было ничуть не хуже. Хотя родного вкуса всё равно недоставало. — М?.. Боюсь, что нет. Пара дней моего отсутствия всегда выливается в какие-то проблемы, а с учётом нашего следующего путешествия работы будет ещё больше. К тому же часть дня я потратил на то, чтобы добыть нужную нам информацию… Но вас это пусть не волнует. Я же обещал, что помогу, верно? — Хм. Чайльд смотрел на Дилюка, ожидая многообещающего продолжения, но его не последовало. Кэйа вздохнул. Переговоры, видимо, придётся взять на себя. — Какой у нас план? Чайльд кивнул в сторону. На стене павильона была живописно изображена огромная карта земель Ли Юэ, на которой сама гавань распускалась цветком глазурной лилии, а торговые пути были отмечены краской, похожей на золотые шёлковые нити. Вспомнив халат из гостиницы, Кэйа фыркнул, развеселившись. — Озеро Цинсю — вот та точка на западе от гавани, — тем временем говорил Чайльд. — Отсюда день пути. Это не торговый маршрут, по дороге не так уж много деревень — сплошь развалины. Чем дальше от гавани и главных постов Миллелитов, тем старше становятся поселения. Ли Юэ — земля древних сражений, и храмы, которые попадаются по пути… — Всё это невероятно познавательно, — оборвал его Дилюк, — но можно ближе к делу? Чайльд улыбнулся, ничуть не обидевшись: — Конечно. Боюсь, я поднабрался желания рассказывать обо всём подряд от консультанта местного ритуального бюро, а тем временем я забываю, что для кого-то это вопрос жизни и смерти. Дилюк поджал губы. Напоминание об этом не прибавило ему ни энтузиазма, ни аппетита. — В любом случае, — продолжил Чайльд, — на озере Цинсю полно развалин, которые облюбовали для себя местные бандиты. Но нас интересуют не они, а само озеро. По легенде, это могила одного из Архонтов эпохи древней войны, которого Властелин Камня победил своими каменными копьями. Слёзы этого Архонта исцеляли любые смертельные раны — и в момент его гибели они превратились в это озеро, сохранившее часть его силы. — Так это всего лишь древняя легенда? — поднял бровь Дилюк. — Никаких гарантий? — Это слова специалиста по всем древним легендам Ли Юэ, — пожал плечами Чайльд. — По моему опыту, такие легенды чаще всего оказываются правдой. — То есть даже сейчас ты не знаешь, может ли это помочь. — Дилюк ведёт себя слишком грубо для человека, у которого нет других вариантов, — с очаровательной улыбкой вмешался Кэйа. — Прошу его простить. Такой уж у него нелёгкий характер. Дилюк наградил его выразительным взглядом, в котором читалось всё, что он думает о своём нелёгком характере. Чайльд тем временем щёлкнул палочками — горсть лапши упала обратно в тарелку, и он печально вздохнул. — Ненавижу эти штуки… Так вот, о других вариантах. Учитывая работу моего народа с Глазами Порчи, твою уникальную ситуацию и наше положение… Боюсь, что не в моих силах рассматривать эти самые другие варианты. Точнее, их нет. А если и есть — на поиск ты потратишь драгоценное время, которого у тебя в обрез. Чайльд красноречиво кивнул на Дилюка. Кэйа проследил за его взглядом — и заметил то, что сам Чайльд, видимо, рассмотрел уже давно. Чернеющие узоры вен теперь змеились по шее Дилюка, выглядывая из-под краёв рубашки. Дилюк неуютно поёжился, поднял ворот и сжал руки в кулаки. В его глазах полыхало самое настоящее пламя. — Боюсь, — мягко завершил Чайльд, — в твоём положении это единственный вариант. — Который может и не помочь, — вздохнул Кэйа. — Кэйа, пожалуйста, хотя бы ты не… — Это не всё, — вмешался Чайльд. Поймав на себе сразу два взгляда, он повёл плечами. — Помните, о чём я говорил? Слёзы этого Архонта исцеляли любые раны… смертельные раны. В павильоне воцарилось молчание. Кэйа готов был поспорить, что они с Дилюком сейчас думали об одном и том же — только совершенно по-разному. — Значит, — аккуратно уточнил Дилюк, — мне нужно оказаться на грани смерти, чтобы твоя потенциально ложная легенда оказалась правдой? — Это слишком грубая… — Это похоже на ловушку. Чайльд, нисколько не обидевшись на такую железную прямоту, тихо рассмеялся: — Если что-то похоже на ловушку — скорее всего, это не она, не думаешь? Брось, Рагнвиндр. Я не хочу твоей смерти, а если бы даже хотел — это не мои методы работы. Спроси кого угодно. Я предпочту действительно честный поединок на равных условиях, чем подливать яд в твой стакан с соком. — С чего бы тебе не хотеть его смерти? — позвал Кэйа, пока Дилюк вернулся к подозрительному созерцанию стакана. — Ты сам говорил, скольких Фатуи Дилюк убил. — Это давняя история, — отмахнулся Чайльд. — С тех пор как он предпочёл виноградники нашему уничтожению, Предвестники слегка… снизили приоритет угрозы. Было бы нечестно сказать, что мы не следим за тобой… — Это я и без тебя знаю, — хмыкнул Дилюк. — …но тут не пахнет даже моей личной заинтересованностью. В любом случае — вы проделали весь этот путь не для того, чтобы потоптаться на месте и уехать назад, ничего не получив, верно? Дилюк не ответил, погрузившись в размышления. Последние несколько дней и без того выдались тяжёлым испытанием для его доверия, самоконтроля, упрямства, мировоззрения и Бездна знает чего ещё — сейчас ему просто нужно было немного времени, чтобы принять безвыходное положение. — Ты можешь попытаться и получить то, что спасёт тебе жизнь, — негромко сказал Кэйа, — а можешь вернуться в Мондштадт и ждать, пока Глаз Порчи тебя не убьёт. Дилюк молчал. Затем поднял голову, сжав пальцы в кулаки. — Если я просто перестану пользоваться собственной силой? — напрямик спросил он у Чайльда. — Вернусь к обычной жизни. Это поможет? — Дилюк… Чайльд только покачал головой. — Не поможет. Яд проник слишком глубоко. Поздно было уже тогда, когда он попал в твою кровь, а сейчас… сейчас это не исправить никакими другими средствами. Пользуясь Глазом Бога, ты ускоряешь процесс, но отказавшись от него, не остановишь насовсем. Из всего, что сейчас есть у нас в распоряжении, мой вариант — единственный. Вполне в характере Чайльда было бы сейчас триумфально усмехнуться — Кэйа был знаком со многими Фатуи, и, видимо, в их ряды набирали только тех, кто готов был буквально наслаждаться безвыходными ситуациями. Но Чайльд не улыбался, смотрел убийственно серьёзно. — Вы оба мне нравитесь, — с каким-то сожалением сказал он, — и я правда хочу помочь. Доверие — второстепенное, но без него ничего не выйдет. Дилюк сжал пальцы на стакане. Костяшки побелели, выдавая волнение. — Я полагаю, — медленно сказал он, — для тебя существует единственный вариант и того, как подвести меня к самой смерти, верно? — Если ты не готов, так и скажи. Найдём другой способ. — О чём вы? Раньше, чем Дилюк открыл рот, Кэйа уже догадался сам. — Он хочет сразиться. Прямо там, на озере. Кэйа перевёл взгляд на Чайльда: на этот раз он действительно улыбнулся. Правда, выражение лица у него при этом было скорее извиняющееся, чем торжествующее. Он развёл руками: — Я мог бы просто выстрелить в тебя из лука. Но в настоящем сражении… Если ты позволишь собственной энергии полностью себя захватить, это опустошит не только тебя. Глаз Порчи потеряет силу, а ты наконец избавишься от этой маленькой неприятности и заодно выполнишь свою часть сделки. Это выгодно для нас обоих. — Это смертельно опасно. — В этом и суть. — Разве не лучше для тебя сражаться в таком месте? — Кэйа поднял бровь. — Вода даст тебе преимущество. Чайльд, рассмеявшись, сделал глоток из своего бокала. Откупоренная бутылка вина за их разговором незаметно опустела почти целиком, а Кэйа даже не чувствовал себя хотя бы немного пьяным. Всё затмевало беспокойство, нет, страх — настоящий страх за Дилюка. Чайльд поставил их в положение, в котором с какой стороны ни посмотри — Дилюк мог умереть. Но в том, что у них не было другого выбора, он был убийственно прав. — Мне нет резона искать для себя бо́льшую выгоду, — сказал Чайльд, вытирая губы салфеткой. — Напротив, я хочу, чтобы Рагнвиндр испытал всю свою силу. — И ты знал об этом, когда предлагал подобный выход? — Нет. Могу поклясться, что не знал. Кэйа вздохнул и откинулся на спинку стула. Перед ним всё ещё стоял почти полный бокал вина и целый стол, ломившийся от еды, но, на удивление, ни пить, ни есть не хотелось. Тревога и паранойя нарастали с двойной силой, и это не прибавляло Кэйе аппетита — равно как и желания во всём этом участвовать. Но они оба действительно зашли слишком далеко. — Что значат клятвы для Фатуи… — вдруг хмыкнул Дилюк. Он поднялся из-за стола, рука в перчатке неожиданно крепко сжала плечо Кэйи. — Позволишь? На пару слов? Чайльд хмыкнул: — Конечно. Кэйа встал, позволяя себя увести; Дилюк плотно закрыл за собой двери зала, в котором они ужинали, но на этом не остановился и вывел Кэйю из павильона на воздух. Площадь перед ними разливалась вечерними огнями, город кипел своей жизнью, но Дилюк, не замечая ничего, вёл его дальше и дальше, пока Кэйа наконец мягко не окликнул: — Думаю, отсюда он нас уже не услышит. Только тогда Дилюк остановился. Сложил руки на груди, оглядел тёмный переулок, в котором они оказались, и вдруг усмехнулся: — Не хватает только мага Бездны из-за угла… В любом случае, — он взглянул на Кэйю в упор: — Ты веришь ему? — Удивлён, что ты интересуешься моим мнением по такому вопросу. — Здесь мне больше не у кого спрашивать. Дилюк смотрел на него так, будто парадоксально надеялся, что Кэйа взмахнёт рукой и магическим образом решит все проблемы за него. А Кэйа внезапно понял: в чужой стране, вдали от привычных укладов Мондштадта, Дилюк чувствовал себя так же неуютно, как и сам Кэйа. Даром что к далёким странствиям был привычнее. — Вы так часто разговариваете вдвоём, — теперь в голосе Дилюка звучало что-то почти ироничное, — без моего участия. — Мы разговариваем, только потому что ты либо валяешься в обмороке, либо принимаешь нас обоих за камни, — фыркнул Кэйа. — Тем не менее. — Знаешь, ты сейчас звучишь так, будто ревнуешь. Кэйа и не предполагал, что на пальцах Дилюка от обычной шутки вспыхнет пламя. Он невольно сделал шаг назад, опасаясь, что сейчас придётся собирать собой все местные кирпичи, но сам Дилюк отнёсся к горящей руке куда прозаичнее — только надрывно выдохнул и сжал пальцы в кулак. Огонь плясал в хватке ещё пару долгих секунд, затем унялся. А Кэйа получил возможность сказать осторожное: — Прости. Дилюк пожал плечами: — Может, ты в чём-то и прав. Сейчас это неважно. Сейчас я хочу знать, стоит ли моя жизнь его доверия. Кэйа помолчал, раздумывая сначала над тем, что Дилюк только что признал его правоту, а после — над тем, что ему отвечать. — У нас действительно нет другого выбора, — наконец сказал он. — Я доверяю ему в том, что он пытается помочь. Но то, что он делает это ради простого сражения с тобой… Прости за грубость, это не самая щедрая награда. Я победил бы тебя с закрытыми глазами. Дилюк усмехнулся: — Хочешь проверить? — Приберегу эту честь до другого раза. Знаешь, когда ты не будешь при смерти. Кэйа был рад видеть во взгляде Дилюка отголосок того тепла, которое он помнил по их детским годам вместе. Пусть ему тут же уступила место прежняя серьёзность — Кэйа готов был немного подождать. Грудь почему-то топило чувство того, что стоит им со всем разобраться — и будет намного лучше. — Я помню о том, что пообещал, — сказал Кэйа. — Я поддержу тебя, что бы ты ни решил. Моё мнение — стоит попытаться, и если это действительно ловушка, пусть я пока не вижу мотива… я буду рядом. Но окончательный выбор — твоё право. — И моя ответственность. Дилюк разглядывал свои пальцы так, будто без полыхающего на них огня они казались ему вовсе не частью собственной руки. Вспомнив о том, как сейчас они выглядят без перчаток, Кэйа невольно содрогнулся. — Сейчас мне надо решить, — продолжил Дилюк, — тащить тебя на смерть за собой или повернуть назад и умереть одному. — Если ты снова так намекаешь на то, что мне лучше уйти… — Я не намекаю. Просто не знаю, о чём действительно могу тебя просить. Каждая новая откровенная фраза давалась ему всё легче. Во всяком случае, стоило поневоле провести несколько дней вместе — и Дилюк уже не хотел перегрызть ему глотку. — Я пойду за тобой, — только и сказал Кэйа. Его рука сама легла Дилюку на плечо — тот выдохнул, но не возразил, и Кэйа сжал пальцы сильнее. — Куда угодно. Поэтому… — Поэтому сделай так, чтобы я доверился тебе не зря. Дилюк смотрел прямо в его глаза. Кэйа улыбнулся: — Сделаю. Дилюк сделал порывистый шаг назад, и рука Кэйи на мгновение повисла в воздухе. Он сжал пальцы, всё ещё чувствуя самыми кончиками исходящий от Дилюка почти лихорадочный жар, и кивнул на площадь: — Давай вернёмся. Я ещё хочу допить это вино. — Ты невозможен, — поморщился Дилюк. Серьёзность момента была утрачена: в его голос вернулись прежние недовольные нотки. — От тебя и так тянет, если хочешь знать. Как можно столько пить? — Сказал владелец мондштадтской винной империи? — Я тебя умоляю. Я хотя бы сам не напиваюсь. — Да, ты спаиваешь других — и главным образом меня. Дилюк возвёл глаза к небу: — Так не пей. Всем в городе будет лучше. Рассмеявшись, Кэйа обогнул его и первым вышел назад, на площадь. Глазурный павильон возвышался перед ними огромными красными колоннами — Чайльд ждал внутри, наверняка зная, с каким решением они вернутся. — Держу пари, ты сможешь его неприятно удивить, — пробормотал Кэйа перед тем, как толкнуть двери в обеденный зал. Дилюк поймал его взгляд и пожал плечами: — Я сделаю так, что он ещё десять раз успеет пожалеть о своём желании со мной сразиться. Чайльд, занятый своими палочками, поднял на них взгляд. Глотнул вина и с улыбкой откинулся на стуле. — О, вот и вы. Я уже думал, что вы на полпути из Ли Юэ обратно в Мондштадт… Что ж, господин Рагнвиндр. Ваше окончательное решение? Дилюк занял своё место. — Отправляемся на рассвете. К заходу солнца я хочу со всем этим наконец покончить. Чайльд действительно ничуть не удивился — его улыбка стала только шире. — Значит, на рассвете. Прекрасно, — он поднял бокал и склонил его в сторону Дилюка. — Пусть это вино и не из ваших краёв, но… за долгую жизнь мондштадтской винной империи. И её владельца, разумеется. Они выпили. Пустые бокалы ударились о стол почти одновременно. — И за то, чтобы завтра к заходу солнца мы все были живы, — усмехнулся Кэйа вполголоса. «В особенности Дилюк».