Лесная дева

Широкое поле с сочной зеленовато-изумрудной травой, что слегка качает ветерок. Солнце очень высоко и светит так тепло и ярко, кажется, будто оно обнимает все на свете, даря спокойствие. И лазурное бесконечное небо, на котором плывут спокойно белые и пушистые облака, которые вот-вот растают. Это был не совсем обычный жаркий июльский денек. Вдруг по полю прокатился проливной детский смех и ели слышимый топот ног по пыльной земле. — Аманэ, Цукаса! Не бегите слишком быстро! Где-то вдалеке послышался мягкий женский голос, призывающий детей быть более аккуратными, пока те бегут, расправив руки, воображая, что они свободные птицы и могут взмыть в воздух. — Мама, все будет хорошо! Прокричали дети, разбегаясь в стороны. Их белые рубашки развиваются на потоке воздуха, создавая легкость в их движениях, пародирующие птиц. Красные и оранжевые ленты, завязанные с заботой, на их запястьях распутались и упали на ромашки. Однако мальчики не обратили на это внимание, продолжая дальше крутиться, размахивая длинными рукавами, собирая пыльцу с растений. Пока подошедшая женщина в длинном белом платье не подняла их, смотря как ее дети резвятся на свежем летнем воздухе. Вот они, вдоволь набегавшись, запыханные подбежали к сидящей у цветов фигуре, что завязывала в ленты маленький букетик. — Мама! Мама! Ты видела?! Мы исполнили танец соловья! Дети сели рядом с матерью и положили свои ладоши на ее колени, восторженно смотря в ее бледное лицо с яркими янтарными огонечками внутри. — да, очень красиво, вы большие молодцы… Она погладила их по головам и нежно улыбнулась. Ее лик был спокойно-грустным. Бледные тонкие губы, впалые темные глаза и очень длинные темные волосы, убранные в две длинные косы. Голос нежный, едва-едва уловимый, будто тихий первый майский ветерок. — а когда уже начнется хоровод? А придет ли папа? Уже почти полдень! Мальчишки огляделись во круг, возвращая свой взгляд на печальное лицо матери, которая бережно завязывала на их запястьях незамысловатое украшение из все тех же ромашек. — Аманэ, разбуди своего брата, хорошо? Она тебе поможет, она не оставит тебя… И вдруг день сменился на ночь и перед ним сидела не слабая мать, а пепельноволосая девушка, а ее волосы простирались по округе, сияя в лунном свете. Ветер стал значительно холодным и сильным, однако маленький мальчик не сжимался от страха или холода, а даже тянул руки к лицу лунной деве, замечая на себе ее озорные алые глаза и улыбку. — ночь сегодня очень тихая, не находишь? Мягкий спокойный голос, спрашивал его с издевкой малой. Вдруг резкий белый свет озарил все, топя в себе сознание. Резкие вдох и парень видит ночное небо, усыпанное родными звездами и бледно-бедный полумесяц, стыдливо скрывающийся за облаками, рассеивающими ее свет. Приняв сидящее положение, потер глаза, приходя в себя. Он ощущал, что очнулся на чем-то очень мягком и нежном, укутанным в ночную прохладу леса. Перед глазами картинка все еще плыла, а в голову отдавала боль, но ее можно и потерпеть. — очнулся уже? Ты меня так напугал! Больше так не делай! К только-только проснувшемуся юноше подбежала девушка, упав на колени и взяв его лицо в свои ладони. Ее взгляд был обеспокоенный, она явно сильно переживала. Привычные аккуратные пряди, убранные за ухо, сейчас выбились внося нечто неземное в ее и так прекрасное лицо. — а-а…д-да… Бледный румянец подступил к лицу сонного Аманэ, которые еще плохо понимает что с ним произошло, но уже ощущает теплые ладони на себе и приятный тонкий аромат утренней росы. — в самом деле…если чувствуешь себя плохо сразу нужно говорить об этом! Секунда и пепельноволосая прижимает его к своей груди, явно не собираясь выпускать его из объятий. Он ощущает легкую дрожь в теле красноглазой и как ее руки стягиваются сильней. Казалось бы, она расплачется в тот же момент. — прошу, дитя солнца, если чувствуешь боль, то говори о ней И тут Юги вспомнил обо сне. Аманэ помнит этот день, словно он был вчера: Бесконечные зеленые поля, небосвод как лазурь и жаркое июльское солнце. Им тогда было по десять лет? Да…тогда были еще живы родители, это был день солнца? Да, точно, день солнца. — прости, я-я не хотел… Тихо произнес парень, чувствуя вину за причиненные неудобства. Его руки машинально сжали поверхность, на которой он сидел с девушкой, а взгляд был направлен вниз, то ли от стыда, то ли головной боли. — все хорошо, главное, что ты в порядке! Она разжала крепкие объятия и поправила прядь волос, скрывая легкое волнение или даже смущение. Ей понравилось обнимать его, он такой нежный, милый и хрупкий. Нимфа совсем забыла это чувство, когда обнимаешь кого-то смертного. С ними нужно быть аккуратными, неверный вздох и их телесная оболочка раскрошится на сотню осколков. — Ц…Цукаса! Резко Аманэ вспомнил о брате и стал оглядываться, не находя фигуру спящего близнеца. Дыхание сразу же сбилось, а голова стала кружиться и это заметила Нэнэ, которая немного отшатнулась от юноши, испугавшись резких движений. Однако она взяла его за щеки, приковывая его испуганные янтарные глаза к своим алым, наполненными спокойствием и силой. — твой брат в порядке, спит рядом с тобой Ее твердый голос и взор ее очей смогли хоть и немного, но утихомирить темноволосого. Тонкие пальцы медленно со скользили с обеспокоенного лица. Затем же она смахнула легкую полупрозрачную вуаль рядом с Юги и под ней показался до боли родная темная макушка. В следующий момент старший прильнул к младшему, обнимая со всей своей любовью. Он едва-едва теплый и дышит сбито, потеет. — что с ним? Почему…почему у него жар? Он повернул голову на Яширо, которая от чего-то начала нервничать. Ее руки скрепились в замок с друг другом, а глаза все увиливали от зрительного контакта. — Аманэ, твой брат… Журчащий голос трясся и запинался, а тут и вовсе замолк. Вдруг тут девушка вновь улыбнулась, так же ярко и беззаботно. «Сейчас ему не стоит знать всю правду, это будет слишком больно для него.»-вот так подумала дева, почти сказав о настоящем состоянии Цукасы. Озорные красные огоньки засверкали в ночи теплым светом, стараясь успокоить, испугавшегося еще не оглашенного приговора, парня, который прижимал брата только сильней к себе. — твой брат…скоро проснется, через три дня я полагаю! Она спрыгнула с колыбели на каменный, заросший мхом пол с озорным смехом. Развернувшись легко и непринужденно, она убрала руки за спину, молясь чтобы кареглазый не учуял ложь во благо. -пока ты спал, я попыталась разбудить его и у меня получилось! Правда на несколько секунд, но уже что-то! Она чуть наклонилась вперед, смотря на шокированное лицо гостя. Сладкая ложь иногда лучше горькой правды. — у него хрустальный сон, знаешь, когда люди уходят в свой маленький мир внутри и замыкаются там. Хрустальным его называют, из-за кристаллов, произрастающих внутри больных, не волнуйся, это не смертельно На самом деле девушка не знала, чем болеет брат Аманэ, она видит впервые такое. Он уже в мире мертвых, но все еще находится среди живых, словно что-то держит его здесь. Яширо врала бездумно грубо, стараясь защитить маленького мальчика, чья душа и так погрязла в болоте боли, захлебываясь. Она верила, что время лечит, как вылечило и ее. — п-правда? Парень вновь кинул жалобный взгляд на младшего брата и встал, не отпуская тонкую бледную руку, но все же она выскользнула так легко и непринужденно. — клянусь своим именем. Чтобы полностью излечить его мне нужны кое-какие травы, а пока… Она подошла к нему, взяв его ладони в обе свои руки. Резкий холод пробил тело его, и он чуть не упал, но смог устоять на месте сосредоточено, смотря на действия девушки. Через секунду она отпустила его, а на его руках появились стеклянные розовые ромашки, весело поблескивая в тусклом свете. Тут же, почти сразу, к ним стеклись все возможные зверушки и духи, выталкивая юношу на полянку к лунному свечению под всевозможный лепет и цоканье. — к-куда! Я-Яширо! Попытался остановится темноволосый, но его уже утащили под свет, стараясь забрать сладость из ладони. — Аккуратней, Аманэ! Они довольно прожорливы до этих стекляшек! Девушка засмеялась и поспешила подойти к ним, кинув обеспокоенный взгляд на спящего и лишь прошептав последнее «прости», укрывая вуалью, сотканной из надежд.