Cage

— Знаешь… — Проводя рукой по пыльной полке с не менее пыльными книгами, Фёдор вдруг остановился и повернулся к Николаю, — Мне не хочется возвращаться… Ловлю себя на мысли о том, что книгу нужно уничтожить, чтобы её никто не нашёл. — Звучит как призыв к действию, — Усмехнувшись, Николай достал с верхней полки старую и потрепанную книгу, — Глянь, а это не она? Такая старая…       Сдув с книги пыль, Гоголь открыл её и понял — действительно она.       Достоевский, подойдя к тому тяжко вздохнул. — Значит, нужно будет начинать писать… Найти книгу было смыслом моей жизни… Вот я её нашёл, напишу роман и изменю мир: а что дальше? — Потянулся к книге, желая её забрать из рук светловолосого, но тот резко закрыл книгу и отошёл в сторону. — У меня есть идея, — незаметно для Фёдора извлёк из плаща зажигалку и, улыбаясь, посмотрел на своего Бога и по совместительству Демона, — Давай мы уничтожим книгу и будем жить тут. Счастливо! — Но этот мир — клетка. Ты всегда хотел быть свободным, а тут… — Прикрыв рот рукой, рассмеялся и прикрыл глаза, затихая, — Хочешь сказать, мир не для таких, как мы? — Я свободен. По-настоящему! Не то, что в реальном мире. Не думаю, что ты поймёшь… Ты слишком… Другой, чтобы думать о таких мелочах, — горько усмехнувшись, Николай сел на пол и положил книгу перед собой. Теперь всё его внимание было обращено на зажигалку.       Рядом сел и Достоевский, положив свою голову ему на плечо. — Если для тебя это что-то значит, то не такая уж и мелочь… — взглянув на книгу сразу закрыл глаза. Тихо и неуверенно, делая важный выбор прошептал, — Поджигай.       Гоголь, улыбнувшись, открыл книгу и поднёс к ней зажигалку. Без раздумий он поджог страницу, которую приподнял для удобства. Стоило огню поглотить книгу, Николай спрятал зажигалку в своём плаще. Пламя горело ярким и каким-то неестественным белым светом. И грело. Очень-очень. Именно из-за этого Достоевский открыл глаза, из которых текли слезы: то ли от яркости огня, то ли из-за… — Наверно, не стоило её сжигать… — Прикрыв глаза, наблюдал за книгой, которая уж слишком быстро истлела, — Но что сделано — то сделано, да? — Да. Книга уничтожена, надеюсь, там тоже, — засмеявшись, взял Федора за руку, — Всё-таки, но если бы не тот мир… Мы так и не узнали бы друг друга.       Темноволосый молчал и только сжал его руку, кивая. — Ты обещал мне рассказать почему перемещается книга, — Заботливо провёл рукой по его щеке и поцеловал в лоб, улыбаясь, — Раз уж все закончилось, почему бы и нет? — Как бы тривиально ни звучало… — Начал Фёдор и заметил, что при слове «тривиально» Николай поморщился, из-за чего не сдержал смеха, — Коль, ну хватит… Пора уже привыкать к моей речи.       Недовольно что-то пробормотав, светловолосый поднялся с места и протянул руку Фёдору, смеясь вместе с ним. — Давай ты расскажешь мне это в другом месте? Например… О! На крыше. Мы сможем увидеть восход солнца! — Сияя от счастья, Николай утащил Достоевского за собой, о чём-то без умолку треща: интерес к книге пока что исчез. Сейчас появилось множество других тем, совсем бессмысленных, даже глупых. Гоголь расспрашивал абсолютно обо всём: про любимый цвет, любимое животное… Глупость, да и только. Но Достоевский отвечал, улыбаясь, и спрашивал ответно «а у тебя?», на что светловолосый был готов умереть ещё раз то ли от удивления, то ли от радости.       И вот, сменив обстановку, они сидят на краю крыши, свесив ноги. — Ой… Ты хотел про книгу рассказать. Я готов слушать! — потрепав того за щеку, пытался обратить внимание задумавшегося Фёдора на себя, — Ну Дост-кун! — Ай! Ну больно же… Я обиделся и ничего тебе не расскажу… — обиженно хмыкнул и пожал губы, демонстративно отворачиваясь, — Ладно, я шучу, — прикрыв рот рукой, залился звонким и громким смехом, — Но больше так не делай! — Хорошо, как скажешь, — не поняв что от него хочет темноволосый, он подобрал только эти слова. Глубоко вздохнув, он словно зачарованный сидел и любовался на возлюбленного, — Какой ты очаровательный. — Всё, хватит. Давай закончим с этой книгой навсегда и больше не будем о ней вспоминать, — Улыбнулся и закрыл глаза, чувствуя, как его обнимают, — Книга — это чья-то способность. Судя по тому, что я нашёл, то человек, имеющий эту способность, сам воспользоваться книгой не может… — Тогда в чём суть? Бесполезная способность, — Удивился Николай, мысленно сравнивая свою способность с той, про которую рассказал Фёдор. — Ты не дослушал, — Отстранившись, приложил палец к его губам, издав тихое «тш-ш», — Эта способность приобретённая и её цель — защищать книгу. Ты думаешь, почему она перемещается? Почему её так трудно найти?       Гоголь пожал плечами, всем видом показывая что хочет узнать подробней. — Так вот… Похоже, сейчас способность передалась ребёнку… Или тому, кто желает, чтобы книгу скорее нашли… Иначе как объяснить данную нам подсказку? Но вряд-ли… — Темноволосый вздохнул, вновь того обнимая, — Их, всё-таки, можно понять… Кто знает, что голове у того или иного человека? Взять даже нас с тобой. –А что, если бы ты начал писать свой… Роман? — хотел поинтересоваться Гоголь, но запнулся и замолк, решая подумать и правильно сформулировать вопрос. — Что? Начал бы писать и все изменилось так, как я бы захотел… — Пожал плечами и тяжело вздохнул, закрывая глаза, — Давай не будем об этом. — Нет-нет, я хотел узнать… Э… — Похлопал глазками и, пытаясь сосредоточиться, потёр пальцами виски и зажмурился. Через несколько секунд открыл глаза и уставился на Фёдора, — Если бы ты писал роман и книга исчезла… Нет, поменяла своё местоположение… Что тогда? Где её искать и… — Замолк, переводя взгляд на небо, — И то, что ты уже написал сбылось бы?       Достоевский, явно понимая, что он хочет узнать, тихо рассмеялся, прикрывая глаза. — Она бы уже принадлежала мне… А, впрочем, нет… Кто взял в руки, тому она и принадлежит… Но факт в том, что она уже никуда от тебя не денется, — потянулся и зевнул, прикрывая рот рукой, — Похоже, именно потому, что ты нашёл и взял книгу первый, то смог её уничтожить. — Интересная история… Только давай скорее о ней забудем? — прижав к себе того, кого любил всей душой или тем, что от неё осталось, Николай посмотрел на небо, — Я так хотел быть птицей, чтобы стать свободным… Но кто бы мог подумать, что я почувствую свободу жизни в такой ситуации? — Думаю, что кто-то мог об этом подумать, — сказал Фёдор, устало смотря на то, как солнце, восходя, возвещает им о начале новой жизни.