За жизнью смерть, за смертью Жизнь

Протяжный стон. Кто стонет? Унесите пострадавшего! Ах да, пострадавший это я. Тогда унесите меня! Желательно на Мальдивы. Я попытался перевернуться, но что-то тяжелое прижало мою руку. Что происходит? Наверное, нужно открыть глаза. Ага, логично. Я сделал открытие века, через секунду – открытие еще одного века. Солнце, резанувшее по глазам, заставило меня зажмуриться обратно. Проморгавшись, и протерев глаза свободной рукой, я, наконец, смог оглядеться. Медпункт. Удивительно. Со вчерашнего вечера, кажется, ничего не поменялось. Все те же стены, тоже окно, тот же стол медсестры. На нем, к слову, я разглядел тарелку, с аппетитной жаренной картошечкой и куском мяса внутри, а еще бутерброд и чашка с каким-то содержимым. Ух ты, еда! Мою правую руку, бессовестно оккупировала Лиля. Девушка положила на нее свою очаровательную голову, и прижала конечность к подушке. Я осторожно, стараясь не разбудить черноволосую, вытянул из под ее головы свою онемевшую руку, и вылез из под одеяла. А во что, собственно, мне одеваться? Форма исчезла, что, в принципе, неудивительно. За один вечер я умудрился ее извалять в грязи, и замочить в крови. Впрочем, испорченная пионерская форма это сущие пустяки за жизнь физрука. Я прошлепал босыми ногами, кроссовки тоже испарились, по медпункту и подошел к аппетитному завтраку. Неужели медсестра позаботилась о моей трапезе? Что же, очень мило с ее стороны. Возле тарелки с картошкой лежал какой-то листок, свернутый в четверо. Наверняка записка от Виолы, подумал я, осторожно разглаживая бумажку на столе. Так и есть. «С добрым утром ,пионер. Сегодня оно действительно доброе, правда? Еда, вода да еще и красивая девушка под боком. Пишу тебе эту записку, как раз таки из-за нее. Еще вчера вечером у Лили спала температура, и я не стала давать ей снотворное. Значит, она должна скоро проснуться. Меня не будет некоторое время, так что, будь так добр, пригляди за ней. Деваться тебе все равно некуда, ибо я отдала твою одежду Славе, а новых комплектов, подходящих тебе, по ее словам, больше нет. Придется ждать, пока высохнут старые. Так вот, когда Лиля очнется, по корми ее супом, я оставила его в чашке. И не вздумай давать ей тяжелую пищу! Я вернусь около двух, с новым комплектом формы. Если судить потому, что я пишу эту записку в одиннадцать, а просыпаться ты даже не собираешься, то ждать тебе осталось недолго. С уважением, Виола. П.с. Вы с Лилей очень красиво смотритесь в одной постели». Я фыркнул, сворачивая бумажку обратно, и подтягивая к себе тарелку с картошкой. Виола, такая Виола… Без пошлости обойтись не может. Еда остыла, и сейчас была едва-едва теплой. Впрочем, грех жаловаться. Впервые за последние несколько дней мне дали нормальную пищу. Не отвлекаясь от еды, я кинул взгляд на часы. Полпервого. Значит, через полтора часа явиться Виола, даст мне чистую форму, и я смогу отправляться восвояси, наслаждаться спокойствием лагеря. Я замер с вилкой в руках, осознав, что наконец можно вздохнуть спокойно. Физрук убит, убит мной же. Значит, больше не будет поисков трупов по ночам, боязни за жизнь девочек и прочих радостей. Со всем этим покончено ценой царапин на руках, болящими ребрами и грязной формы. После осознания этой мысли, еда стала еще вкуснее. Слава богу, можно расслабиться и успокоиться. Но следом за эйфорией, пришел и логичный вопрос. А что дальше? Ждать окончания смены и строить свою жизнь в СССР по новой? Нет. Нельзя просто дожидаться окончания смены как ни в чем не бывало, после всего произошедшего. Кто-то должен поехать в рай центр, вызвать милицию. Теперь, когда физрук убит, дорога чиста, и по ней можно беспрепятственно добраться к городу. Вот только кто возложит на свои плечи эту ответственную миссию? Возможно, сам я. Ну да, кто еще? Раз уж я начал хлебать эту кашу, то должен закончить начатое. Только нужно немного восстановиться, хотя бы денек. Все таки, идти пятьдесят километров под палящим солнцем, не самая простая затея. Хотя, если в лагере еще остались велосипеды… В таком случае задача значительно упрощается. Я отодвинул пустую тарелку из под картошки, и принялся за бутерброд. Желудок, несколько дней не заполнявшийся, теперь благосклонно урчал. Неожиданно в дверь постучали. Я так и замер, с открытым ртом, держа бутерброд у лица. Кто бы это мог быть? Наверняка какой-нибудь пионер, с занозой в пальце, или подобным смертельным заболеванием. Ну, не открывать же ему, в трусах то? Отложив еду в сторону, я, стараясь не шуметь, поднялся из-за стола, и на цыпочках направился к двери. Стук повторился. Ишь, настойчивый какой! Я осторожно приложил ухо к двери. Ничего. Ну, не стоило ожидать, что пришелец будет стоять у входа, бормоча свое имя, фамилию, отчество, год рождения и место проживания. — Ну что? — Раздался голос с другой стороны, от которого я едва не подскочил на месте. Голос показался мне удивительно знакомым. Аня! Точно, она! — Вроде бы никого, — также приглушенно ответил ей другой голос. Это уже Алиса, догадался я. — Тогда открывай, — вновь произнесла Аня. — Сейчас… Смотри, чтобы никто не подошел… — Хорошо, хорошо. Ты уверена что бутылка там? — Да, я видела, как Семен нес сверток… О чем это они? Какая бутылка? Что за сверток? Какой, в конце концов, Семен? С противоположной стороны донеслось какое-то движение, еще несколько приглушенных фраз, после чего в замке двери послышалось шуршание. Ломают, вновь продемонстрировал я удивительную догадливость. Чем? Ножом, отверткой, монеткой? И главное – зачем? — Ну как? — Раздался нетерпеливый голос Ани. — Да подожди секунду, — раздраженно ответила Алиса. — Если нас застукают… — Начала было Аня, но окончить фразу не успела. Замок щелкнул, дело было сделано. — Готово, — радостно оповестила Алиса. — Заходи, я тут подожду, — ответила Аня. В ее тоне сквозили нотки напряжения, восторга Двачевской она не разделяла. Дверь распахнулась, и в медпункт зашла Алиса, тут же нос к носу столкнувшись со мной. — Здрасьте, — вежливо поздоровался я. Выражение, застывшее на лице девушки было бесценно. Карие глаза сделались размером с блюдце, челюсть отвисла ниже пояса, щеки покраснели. А когда Алиса еще и увидела мое небогатое одеяние… За спиной Двачевской стояла Аня, смотря на меня так, будто я только что вылез из под земли, в шаманском одеянии, с бубном на перевес, и сплясал лезгинку, напевая при этом гимн советского союза. — Ну, чего смотрите? — Поинтересовался я, уперев руки в бока. — Ты… Ты… Ты… Что ты тут делаешь? — Наконец, выдавила из себя Аня. — Стою, — я пожал плечами. — А что, вас что-то смущает? — Эээ, — многозначительно ответила Аня. — Понимаю, — кивнул я. — А вы по какому поводу пришли? — Ну, эээ, — на этот раз свой словарный запас продемонстрировала Алиса. — Логопед сегодня не принимает, — я покачал головой. — Могу записать вас на завтра. Когда вам будет удобнее? В одиннадцать тридцать или, может быть, на одиннадцать сорок пять? Повисла тишина, прерываемая лишь тихим тыканьем часов. Я, ожидая ответа, отбивал ритм, стуча по полу босой пяткой. Решив, похоже, что лучшая защита это нападение, Алиса ответила: — А ты то, что тут делаешь? — Еще и в таком виде, — поддакнула из-за спины рыжей, Аня. — В каком виде? — Я сделал вид, что оглядываю себя. — Нормально же выгляжу, ну… — Ну, эээ… Ты… Не в пионерской форме, — промычала в ответ Алиса, старательно избегая слова трусы. — И что? — Я пожал плечами. — Может быть, я на пляж собирался. — Ну так тут не пляж, если ты не заметил, — ехидно подметила Аня. Кажется, она уже оправилась от шока. — Согласен, — хитро ухмыльнулся я. — Но тут и не бар, так что, свою бутылку можете искать в другом месте. Шок, только что покинувший лица девушек, вернулся на прежнее место. Что же это за бутылка такая, что они решились взламывать медпункт ради нее? Может быть, там какое-нибудь зелье? — Бутылка? — Аня глупо хихикнула. — Какая бутылка? Ты о чем? — О том самом, — я заговорщически подмигнул девушкам, хотя даже не знал, о чем идет речь. — Так ты ее нашел? — Неуверенно спросила Алиса. Ну и что им ответить? Говорить, что нашел, не зная, о чем идет речь – глупо. Но идти на попятную – поздно. — Возможно, — невозмутимо ответил я. Девочки переглянулись. — Тогда, может быть… Выпьем? — Еще более неуверенно предложила Алиса. Да о чем же идет речь? — Прямо сейчас? — Все так же, стараясь сохранять каменное лицо, спросил я. — Нет конечно, — поспешно ответила Аня. — Сейчас нельзя. — Сегодня вечером, — предложила Алиса. — У меня в домике. — Ну, посмотрим… — Все также уклончиво ответил я. Знать бы еще, о чем идет речь. Хотя, судя по таинственности, с которой они обсуждают эту бутылку, в ней явно не лимонадик. — Ну, если сам не хочешь, то отдай нам, чего добру пропадать, — настаивала на своем рыжая. — Я не говорил, что не хочу, — поспешно ответил я. — Сказал же, посмотрим. Сохранять невозмутимое выражение лица, становилось все сложнее. — Ладно, — вздохнула Алиса. — Как хочешь… Слава богу, от мазался… Я едва удержался от облегченного выдоха. — Ну, договорились, значит, — продолжал вещать я. — Если что, вечером. — Вечером, — кивнула Алиса. — Мы на тебя надеемся, — добавила Аня. Как только девушки вышли из медпункта, я тут же захлопнул дверь, смахнув со лба пот. За чем же они приходили? Не мешкая, я стал рыться по шкафчикам медсестры, в поисках того, что можно выпить. Может быть, йод? Или зеленка? А может спирт? Да ну, они же не долбанутые на всю голову, чтобы лупить медицинский спирт. Распахнув самый нижний шкафчик в столе медсестры, я нашел то, зачем приходили девочки. Водка столичная. Хоть я и ожидал, чего-нибудь подобного, мои глаза все равно полезли на лоб. Зачем медсестре водка? Можно, конечно, предположить, что для обработки ран, но у нее же есть спирт! Допустим, Виола решила отправиться в запой. Быть может, она знатный алкаш, откуда мне то знать? Но где ей удалось раздобыть вот это вот? Судя по подслушанному разговору, водку ей принес Семен. Но где, мать его за ногу, это счастье взял он? Я достал бутылку из шкафчика, повертел ее в руках. Водка, как водка. Только мутноватая что-то. Я было хотел отвернуть крышечку и попробовать содержимое на вкус, чисто из дегустаторских побуждений, но со стороны Лили послышалось непонятное шевеление, вперемешку с бормотанием. Я мигом спрятал бутылку обратно в шкафчик, и направился к девушке. Лиля, спихнув с себя одеяло, открыла глаза, и сонно огляделась по сторонам. — Где я? — Охрипшим голосом спросила девушка. — В медпункте, — заботливо ответил я, наклонившись над ней. — Пить хочешь? Лиля кивнула, тут же поморщившись. Я взял стоящую на подоконнике бутылку с водой, и, открутив крышечку, поднес горлышко к губам девушки. Она, немного приподнявшись, стала жадно поглощать ее содержимое. Черноволосая успокоилась, лишь опустошив бутылку на половину. — Как себя чувствуешь? — Спросил я, возвращая бутылку на подоконник. — Будто ватная, — ответила Лиля, поправив подушку. — И в груди жжет. А что со мной произошло? — Ничего не помнишь? — Удивленно спросил я. Лиля наморщила лоб, старательно вспоминая роковой для нее вечер. — Помню тоннели, — наконец, ответила она. — Помню площадь. Помню убийцу! Вы поймали его? Девушка попыталась вскочить, но поморщилась, и опустилась обратно на подушку. — Убийца сейчас лежит в соседней комнате, вместе с Толиком, близнецами и вожатыми. Я произнес это так, что сам поморщился от чрезмерной надменности, звучавшей в голосе. — Вы убили его? — Брови девушки поползли вверх. Я едва не выкрикнул, что, на самом деле, это все я! Я сам убил его! Но удержался. — Да, — пожал я плечами. — Не уж то жалеешь его? — Ни капли, — усмехнулась девушка. — И сколько я пролежала без сознания? — Полтора дня. — Я думала больше, — вновь усмехнулась Лиля. — Есть хочется, будто не держала и крошки во рту целую вечность. — Будешь суп? Правда, он немного холодный. — Шутишь? — Девушка посмотрела на меня, как на сумасшедшего. — Буду, конечно. Я сейчас что угодно готова съесть. Я помог Лиле сесть, подложив ей под спину несколько подушек, потом взял чашку с супом, и принялся кормить черноволосую с ложечки, несмотря на ее отчаянные попытки уговорить меня не делать этого. В сердце заиграло новое, невиданное до этого чувство: Чувство… Привязанности, что ли? Лиля была такой беззащитной в эти секунды, что воспоминания о том, как она одним движением отправила Шурика в нокаут, казались фантастикой. — А ты, кстати, чего в таком виде? — Спросила Лиля, вырвав меня из собственных мыслей. — Долгая история, — уклончиво ответил я, зачерпнув еще супа из чашки. — Так мы никуда и не спешим -, Лиля хотела пожать плечами, но тут же поморщилась, при первом же неосторожном движении. — Ну, после встречи с нашим убийцей у меня осталась парочка ранений, — активно жестикулируя, но при этом удивительным образом удерживая суп в ложке, говорил я. — Виола сказала, что мне надо переждать эту ночь здесь, в медпункте. А форму забрала Славя, чтобы постирать. — Так ты что… Сам его убил? — Угу, — кивнул я. — На самом деле, я случайно его поймал. — Подожди, давай по порядку, — Лиля тряхнула волосами, словно бы собираясь с мыслями. — Что значит поймал? — То и значит, — я хмыкнул. — Я же не знал где его искать. Думал, убью кучу времени на поиски, а тут бац, и он сам пожаловал. — И что, ты с ним в одиночку справился? — Сам в шоке, — я улыбнулся. — Поймал случайно, когда он к Жене пришел, на свидание. Убил вообще чудом. — К Жене пришел на свидание? — Переспросила Лиля. — Странно. — А что странного? — Я удивленно посмотрел на Лилю. — Странно, что Женя с ним встречалась. — А что странного? — Вновь повторил я свой вопрос. — Ну, то есть, странно, конечно, что Женя ему помогала. Но от нее и похуже поступков можно было ждать. А если уж она влюбилась… Под чувствами и не такое сотворить можно. Наверное. Ну да, наверное. Сам-то я никогда не испытывал таких чувств, от которых терял голову. Можно сказать не любил, и не был любимым. Тем удивительнее для меня были поступки библиотекарши. Как можно позволять резать своих друзей, или даже просто знакомых? И при этом позволять обращаться с собой, как с тряпкой? Нет, я этого не понимаю. И вряд ли когда-нибудь пойму. — Да в том то и дело, — задумчиво ответила Лиля. — У Жени, можно сказать, парень был. Зачем ей этот убийца? У Жени был парень? То есть, получается, она крутила бедным парнем, пока ею крутил физрук? Кошмар какой-то. Форменная Санта Барбара. И откуда, кстати, Лиля знает о парне Жени? Я погрузился в свои раздумья, и в комнате повисла тягучая тишина. Черноволосая, увидев мою заторможенность, решила сменить тему: — А где ты спал? Тут же только одна кушетка… Я смутился, понимая, что Лиля поймала меня на горячем. Из головы тут же вылетела и Женя, и ее парень, и физрук, чтоб ему гореть. — Ай я яй, — Лиля укоризненно покачала головой. — Даже разрешения не спросил. — Между прочим, Виола сказала, что мы очень хорошо смотрелись в одной постели, — сделав невинные глаза, заявил я. — Да ну? — Лиля удивленно вскинула бровь. — Да-да, — протягивая девушке новую ложку с супом, ответил я. — А тебе как, понравилось? Нормально спалось? — Спросила девушка, проглотив еду. — Чудесно спалось, — честно ответил я. — Лучше и быть не могло. — Что, не желаешь повторить? — Лиля улыбнулась, и заговорщически подмигнула мне. — А? — От удивления я едва не уронил на себя чашку с супом. — А что? Из медпункта меня не скоро отпустят, а одной здесь та-ак скучно. — Предлагаешь составить тебе компанию? — Я тоже улыбнулся. — Ага, — девушка, картинно похлопала ресницами. — Расскажешь мне что-нибудь, почитаешь сказку на ночь. — Понимаешь, я медленно читаю, — я сделал огорченную мину. — Примерно одно слово в минуту. — Тогда я тебе почитаю, — девушка откинула с глаз не послушную прядь волос. — Принесешь какую-нибудь книжку, устроим вечер прозы. Книжки которые мне нравятся, увидят мир только через лет пятнадцать, подумал я. А то и позже. Впрочем, это неважно. — Прочитаешь мне колобка? — С наигранной надеждой в голосе спросил я. — А то, понимаешь, никак не могу узнать, чем там дело заканчивается. — Да хоть репку, — хихикнула Лиля. — Только, я думала, ты читаешь более взрослые книги. — Более взрослые? — Теперь настал мой черед поднимать в удивлении бровь. — Это же какие? — Ну, не знаю… — Девушка вновь откинула не послушную прядь. — Что-то кровавое, но с нотками романтизма. — Ты почти угадала, — улыбнулся я. — Почти? — Почти. — А в чем же я была не права? — Девушка сделала жест, чтобы я отложил суп в сторону. — Вечером увидишь, — уклончиво ответил я. — Это значит, что ты придешь? — Возможно, — неопределенно ответил я. — Возможно, — перекривила меня Лиля. — Не можешь прямо сказать, что ли? — Может, и не могу, — пожал я плечами. Девушка закатила глаза. На некоторое время в медпункте повисла умиротворенная тишина. Я положил суп на место, доел свой бутерброд, и молча пялился в окно, наслаждаясь необычайным спокойствием. *** Со стороны черноволосой послышался странный скрип, и мне пришлось оторваться от созерцания пейзажа за окном, и переключиться на девушку. Лиля, придерживаясь одной рукой за стену, свесила ноги с кушетки и осторожно подтягивала одной из них свою обувь. — Ну и что мы делаем? — Деловито спросил я, поднимаясь со стула. — Спускаюсь с кушетки, если ты не заметил, — ехидно ответила девушка. Ей все же удалось дотянуть свою обувь к себе, и теперь она, сузив брови от напряжения, пыталась обуться одной рукой, другой по прежнему держась за стену. — Я, конечно, прошу прощения, — деликатно кашлянув в кулак, произнес я. — Но на черта вы, мисс, пытаетесь слезть с кушетки? — Чтобы выйти на улицу, — невозмутимо ответила Лиля. — Не велено, — скрестив руки на груди, ответил я. — У вас, дорогая моя, может открыться кровотечение. — Извините, конечно, ваше высочество, — перекривив мой тон, ответила девушка. — Но мне, понимаете ли, нужно сходить в туалет. Я растерянно вылупил глаза на Лилю. Действительно, как поступать в такой ситуации? Почему Виола не оставила инструкцию на случай ЧП? — Ладно, — вздохнул я. — Давай я помогу тебе пройти. — В таком виде? — Лиля осмотрела меня с ног до головы. — Ты уверен, что это хорошая идея? — А что делать? — Я пожал плечами. — Авось, нас никто не увидит. Лиля помедлила некоторое время, но все же утвердительно кивнула: — Ладно. Только осторожно… — Буду сама осторожность, — пообещал я, подхватывая девушку на руки. Перед тем, как физрук вонзил ей в грудь нож, я бы скорее поверил, что это она будет нести меня на руках. Лиля обвила мою шею руками, чтобы не упасть, и мы отправились на улицу. К счастью, возле медпункта было пусто. Пользуясь этим, я поскорее шмыгнул в лес, по дальше от возможных зрителей этой, мягко говоря, странной картины. Что пионеры подумают, если увидят меня в трусах, уносящего раненную девушку в лес? Наверняка казнят на месте, без суда и следствия. Углубившись в чащу достаточно далеко, я поставил Лилю на ноги, и отошел подальше, чтобы не смущать девушку. Теперь, после прогулки по лесу, к порезам на руках, добавились еще и порезы на ногах. Чудесно, ничего не скажешь. Я отогнал от себя, надоедливую мушку и, опершись на дерево, стал разглядывать природу. Сейчас, когда в этом месте никому не грозила смерть, лес казался прекрасным. Птицы щебечут в густой листве деревьев, свежий воздух наполняет грудь, тихо шелестит ветерок… Просто таки рай, ничего не скажешь. Идиллическую песнь природы прервали шаги, доносящиеся со стороны ближайшей тропинки. Кто-то в быстром темпе продвигался в глубь леса. Какой-то пионер решил прогуляться? Скорее всего. Сначала я хотел пропустить это событие мимо своего внимания, но паранойя, что развилась у меня за последнее время, не дала мне этого сделать. Во первых, почему шаги такие быстрые? Во вторых, сейчас в лагере обед. А какой местный пионер может пропустить обед? Зарабатывая новые царапины на ступнях, я осторожно двинулся в сторону тропинки. Шаги были слишком быстрыми, словно человек куда-то опаздывал. Настолько быстрыми, что когда я приблизился к тропе, моя цель успела свернуть с нее, и уйти далеко в чащу. Все, что мне удалось разглядеть, это форму, стремительно удаляющуюся вдаль. Кто бы это мог быть? Судя по фигуре, какая-то девушка. Но почему она так резко свернула в лес? Неужели услышала меня и испугалась? Вряд ли. Впрочем, особенно задумываться о произошедшем я не стал. Какой смысл? Мало ли, кто захочет прогуляться по лесу. Тем более, что ко мне донесся голос Лили, зовущий меня. *** В медпункте нас уже ждала Виола, деловито сидящая за своим столиком, и дожевывающая оставшийся бутерброд. — Ну и где мы ходили? — Прищурившись, и отложив недоеденный бутерброд в сторону, спросила Виола, когда я, держа на руках Лилю, вернулся в медпункт. — Гуляли, — невозмутимо ответил я. — Гуляли? Ты уверен, что Лиля настроена сейчас на прогулки? — Ну, она была не против, — осторожно укладывая девушку на кушетку, ответил я. — Прогульщики, — Виола укоризненно покачала головой. — А если бы открылось кровотечение? — Было бы плохо, — вставила Лиля. — Плохо, — подтвердила медсестра. — Ты бы умерла сама, а твоего парня я бы убила. — Прям как Ромео и Джульетта, — ответила Лиля, и подмигнула мне. Виола фыркнула: — Тоже мне, повод для гордости. — А чем не достижение? — Я пожал плечами. Виола вновь презрительно фыркнула, и сменила тему: — Мне нужно сменить пациентке повязку, — сказала она, покачивая одной ногой. — Так что, пионер, ты должен нас покинуть. — Какие проблемы? — Хмыкнул я. — Дайте мою форму, и я вас оставлю. — А тебе она еще нужна? — Ехидно спросила медсестра. — Я думала, тебя в таком виде уже пол лагеря видело. — Нет, только вы и Лиля, — ответил я, скромно умолчав о Ане и Алисе. — Так что, можете гордиться. — Было бы чем гордиться, — пробурчала медсестра, поднимаясь со стула. — Сейчас дам твою форму, подожди. Виола прошла куда-то в глубь медпункта, и вернулась через мгновение, с чистеньким комплектом формы в руках. — Я надеюсь, вы ее не с трупа сняли? — Буркнул я, забирая одежду. Чистенькая, еще порошком пахнет. И даже следов крови невидно. — С Толика сняли, — невозмутимо ответила медсестра. — Его же кровью не забрызгало, чего добру пропадать? — Очень мило с вашей стороны, — ехидно ответил я, натягивая на себя одежду. — А вы бы не могли еще обувь с кого-нибудь снять? — А мы уже, — ответила Виола, и словно фокусник, достала из под своего столика босоножки. Самые обычные, белые босоножки. Спасибо, что хоть не тапки. — И где вы взяли вот это вот? — Поинтересовался я, критическим взглядом окинув свою новую обувь. — Это Оли, — едва сдерживая смех, ответила Виола. — Не волнуйся, мы их не с нее сняли, просто в тумбочке нашли. А у вас, оказывается, один размер. Как мило. Буду носить женские босоножки. — Спасибо что не розовые, — буркнул я. — И без рюшек. — Ничего, обращайся, — пожала плечами медсестра. Лиля, не сдержавшись, громко рассмеялась. Покончив с рубашкой и галстуком, я стал одевать свою новую обувь. Когда Виола сказала, что у нас с Ольгой Дмитриевной один размер, то явно преувеличила. У меня был тридцать девятый, а у вожатой, тридцать шестой, максимум, тридцать седьмой. Только ослабив застежки до предела, я смог кое-как впихнуть свои ноги в бедные босоножки. Да и то, выглядело это воистину ужасно. Большой палец настолько выступал за пределы обуви, что почти тащился по земле. Лучше бы я ходил в кроссовках с кровяными разводами, подумал я. Сказал бы, что это такой новый дизайн. — Красиво смотрюсь ,да? — Повертев ногой в воздухе, поинтересовался я. — Стильно, — выдавила Лиля, сквозь приступы смеха. — Намного лучше, чем в кроссовках, — добавила Виола. Кинув на них испепеляющий взгляд, я молча подошел к выходу из медпункта. — Не забудь про сегодняшний вечер! — Крикнула Лиля мне вслед. — Обязательно! — Кинул через плечо я, и вышел на улицу, захлопнув за собой дверь. Ноги сами собой понесли меня на площадь. Когда не знаешь, чем заняться, иди на площадь, там всегда можно найти приключение на свою… Голову. Правда, сейчас мне совершенно не хотелось приключений. Хотелось просто посидеть на лавочке, получая свою дозу витамина д. Несмотря на ночной ливень, в лагере не было ни лужицы. Солнце пекло в двое сильнее обычного, словно пыталось вытравить из пределов Совенка все последствия дождя, что посмел нарушить разрешенные границы. Впрочем, лагерь совсем не был безлюдным. Пионеры, все как один бросавшие на меня недоверчивые взгляды, сновали туда сюда, кто-то быстрым, кто-то наоборот, прогулочным шагом. Некоторые сидели на лавочках, окружавших площадь. Кто-то в компании книжки, кто-то в компании друг друга. Я уселся на ближайшую скамейку, разглядывая проходящих мимо меня пионеров. Вот рыжая девчонка, недовольно нахмурив брови, прошла быстрым шагом. Сразу за ней, едва поспевая за своей подружкой, светловолосый парнишка лет двенадцати. Потом площадь заполонила громко гомонящая орава детишек, быстро сменившаяся новыми пионерами, чуть постарше, и чуть по тише. Среди потока людей, беспрерывно проходящих по площади, мелькнули золотистые волосы Слави. Увидев меня, девушка сбилась с прежнего курса, и направилась ко мне. — Привет, — улыбнулась она. — Здравствуй, — я улыбнулся в ответ. — Можно присесть? — Спросила Славя, кивнув на свободное место рядом со мной. — Конечно, — ответил я, и машинально посунулся в сторону, забившись в самый угол лавки. — Спасибо, — девушка осторожно присела рядом. — Как дела? — Спросил я, чтобы что-то спросить. — А ты сам, как думаешь? — Улыбнувшись, и понизив голос до шепота, спросила Славя. — Думаю не очень. — Верно, — девушка кивнула. — Не очень. — Ты хочешь спросить у меня насчет Жени? — Доверительно склонив голову, спросил я. — Не только на счет Жени, — неуверенно проведя рукой по своим золотистым волосам, ответила девушка. — Хочу вообще расспросить тебя о… О вчерашнем вечере. — Расспрашивай, — хмыкнул я. — Готов ответить на все твои вопросы. — Как ты догадался, что это Алексей? Кто такой Алексей? Ах да, физрук. — Он брал клубок той же веревки, на которой повесили Толика, — ответил я, сделав голос едва слышным, и наклонившись по ближе к Славе. — А потом этот же клубок мы нашли возле тела Саши. — Я помню, ты говорил об этом, — кивнула девушка. — Получается его выдала только веревка? По правде говоря, его выдала изнасилованная вожатая. В этом лагере на одного парня, старше шестнадцати, приходиться пять девушек. Если бы не изнасилование, все они входили бы в список возможных убийц. А так, физрук значительно упростил нам задачу, и сократил список подозреваемых до минимума. Однако, мне не хотелось в очередной раз напоминать Славе о участи Ольги Дмитриевной. — Да, ключевым фактором стала веревка. — А как ты узнал, что он направляется в лагерь? Да никак. Мне очень повезло, что я оказался в нужное время, в нужном месте. Хотя, как повезло… Если бы не осколки Жениных очков, утром бы пионеры нашли мой хладный труп. — Это получилось чисто случайно. Женя пришла на площадь, чтобы передать Шершневу еду, а я спрятался от нее в траве и дождался его. — Получается, Женя была с ним за одно? — С заметной горечью в голосе спросила Славя. Естественно она была с ним за одно! Раздраженно подумал я. Он хотел тебя убить, Славь, а ей было на это плевать с высокой колокольни. Он задушил Толика, зарезал близнецов, убил вожатых, а она приносила ему по вечерам еду, и себя на блюдечке. — Он просто ее запугал, — не совсем давая себе отчет, зачем мне это надо, соврал я. — А почему он ее убил? — Подумал, что это она выдала его мне, — как-то даже виновато ответил я. Некоторое время мы сидели молча, разглядывая двух мальчишек, устроивших рыцарское состязание прямо посреди лагеря, и сражавшихся на мечах, которые, отчего-то, походили на обычные палки. — Как же ты с ним справился? — Неожиданно спросила Славя, и посмотрела на меня своими большими голубыми глазами. Я было хотел рассказать Славе наш эпический бой с Шершневым во всех подробностях, с красивым пересказом, активной жестикуляцией и спецэффектами, но ограничился кратким пожатием плечами, и короткой, все объясняющей фразой: — Повезло, наверное. — Везет сильнейшим, — улыбнулась Славя, и неожиданно положила свою ладонь, на мою забинтованную руку. — Ты молодец ,Виталик. От этого неожиданного жеста Слави мои глаза полезли на лоб. Силой воли, я вернул их на место. — Может быть сходим сегодня куда-нибудь? — Наклонившись ко мне в плотную, спросила Славя. — Прогуляемся по лагерю? — Это что, свидание? — Усмехнувшись, поинтересовался я. Дожился, блин. Девушки меня на свидание еще не приглашали. Впрочем, можно считать это серьезным достижением. — Ну, почти, — Славя улыбнулась одной из тех улыбок, при взгляде на которые начинаешь таять. — Увидишь, что ночной Совенок бывает красивым, а не только страшным. Действительно. До этого мне казалось, и кажется до сих пор, что ночной Совенок с ровни аду: Кузнечики, поиски трупов, убийства. Мерзость, да и только. Хотя, в компании Слави, и в аду будет рай. — Не знаю, — я пожал плечами. — Давай я за тобой зайду в часов девять? Если у меня получиться… — Давай, — Славя улыбнулась. — Буду ждать. — Ну вот и договорились, — я тоже улыбнулся. — Договорились, — подтвердила Славя, и поднялась на ноги. — Увидимся. Я кивнул, и девушка быстрым шагом направилась в сторону домика вожатой. Ну вот. И что делать? Гулять со Славей, читать с Лилей, или пить с Алисой и Аней? Вроде бы, проигрышного варианта здесь нет. Но подумать есть над чем. По пялившись на памятник Генды еще некоторое время, я решил, что надо бы по скорее убираться с площади. Солнце жарило, словно ошалелое, и существовал риск превратиться в аппетитную поджаренную котлету. Поднявшись с лавочки, я направился к домику, чтобы немного поспать. Жара успела разморить мой организм, и здорово ударить по мозгам. Так что, хоть я и проснулся два часа назад, но уже успел устать. Однако, добравшись к домику, я столкнулся с непреодолимой преградой. Иначе говоря, с дверью. Вместе с моей грязной формой, пропали и ключи. Отлично. Как теперь, позвольте спросить, мне попасть внутрь? Моя связка безвозвратно исчезла, а другая… А другая у Толика. Точнее, у его хладного трупа. Вздохнув, я вышел из уютной тени домика, и направился к медпункту. *** — Войдите, — послышался голос медсестры, после моего осторожного стука в дверь. Я тут же нырнул в прохладу здания. Подальше от адской жары. — Снова ты ,пионер? — С улыбкой, неопределенного характера, спросила Виола. — Снова я, пионер, — утвердительно кивнул я. — Мне нужно к… Э-э… Толику. — К Толику? — Удивленно вздернула бровь медсестра. — А по какому поводу? Он сегодня не принимает просто -, проблемы со здоровьем. — Ну, может, для меня сделает исключение? Я к нему по поводу жилищных условий. — И что за жилищные условия? Ну, что за человек? Почему ей нужно все про всех знать? — Просто некоторые, не будем тыкать пальцем, вместе с моей формой, забрали еще и ключи от домика. А запасная связка должна быть только у Тольки. — У Тольки? — Виола хихикнула. — Ну проходи тогда к Тольке, возьми свою запасную связку. Я направился к палате с особо мертвыми пациентами. Лиля, в отличие от меня, спокойно спала, раскинувшись на своей кушетке в позе звезды. Отдернув занавесь, разделяющую МОРГ с остальной частью медпункта, я тут же захотел задернуть ее обратно. В лицо ударил сильнейший запах трупных разложений. Приторно сладкий, с еще какими-то нотками, напоминающими прокисшее молоко… Фу, господи! И как только эти ароматы не проникают в основной зал здания? Я, зажав нос рукой, задернул за собой занавеску, и прошел в глубь МОРГА. Комнатка в которой хранились трупы была небольшой, и тела занимали пятьдесят процентов всей ее площади. Если бы сюда перенесли еще и вожатых, оставленных в бункере, тела пришлось бы складывать друг на друга, в одну кучу. Стараясь не наступить на чью-нибудь конечность, я прошел к телу Толика. От него, как нестранно, несло больше всех. Я на миг задумался, стоит ли мне вообще, шарить у него по карманам, в поисках ключа? Может, лучше ночевать на улице? Наш ковер цветочная поляна, наши стены сосны великаны. В конце концов, мне удалось перебороть самого себя, и я присел возле тела Толика, продолжая зажимать нос. Существовал не шуточный риск, что меня вырвет, прямиком на одно из тел. Оказывается, обшаривать труп одной рукой – очень сложно. Вы знали? Я, к примеру, нет. В карманах шорт ничего, в нагрудном тоже… Только не говорите мне, ради бога, что у него нету ключей! Я перевернул тело на живот и проверил задние карманы. Ничего. От разочарования из моей груди вырвался вздох, и я тут же поплатился за это рвотным позывом. Ну, чудесно. Ничего не скажешь. Я вышел из МОРГА в расстроенных чувствах и с крутящейся головой. Мало того что ничего не нашел, так еще и едва не задохнулся. А тошнить теперь будет неделю. — Что, не нашел ключи? — Заметив мое выражение лица, спросила Виола. — Нет, — буркнул я, усилием воли успокаивая бунтующий желудок. — Не расстраивайся, — ухмыльнулась медсестра. — На вот, лучше возьми это. Она протянула мне металлическую пилочку для ногтей. Я растерянно взял ее в руки, машинально взглянув на свои ногти. Неужели уже надо подстричь? Да нет, вроде. Еще нормально. — И зачем она мне? — Крутя пилочку в руках, спросил я. — Маникюрами я не увлекаюсь. — Замок вскроешь, — невозмутимо ответила Виола. — Запасная связка должна быть внутри, раз у Толика ее нет. Логично, подумал я. И почему мне это самому в голову не пришло? — Спасибо за помощь, — хмыкнул я, подходя к выходу. — Пилочку верну, как закончу. — Оставь себе, — отмахнулась медсестра. — Тебе нужнее… — Спасибо, — пробормотал я, выходя на улицу. Стоп, что она сказала? Кинув неопределенный взгляд на здание медпункта, я направился к своему жилищу. Теперь попасть внутрь домика, стало просто-таки делом принципа. Площадь опустела. Ни воркующих парочек, ни любителей почитать книги, ни прогуливающихся пионеров – все предпочли спрятаться от разбушевавшегося солнца у себя в домиках. Пилочка ловко вошла в замочную скважину, и… Все. На этом мой успех закончился. Когда-то, в детстве, я ломал хлипкие замки с пугающим профессионализмом. Но то было в детстве… В те времена, когда небо было голубее, трава зеленее, а еда сытнее. С того времени я заметно повзрослел, возмужал и, если верить этому замку, отупел. Пилочка беспомощно крутилась внутри скважины, не в силах за что-то зацепиться. Я бурчал, сопел, но это мало помогало. Кончик пилочки подцепил замок. Сжав зубы от напряжения, я осторожно, стараясь даже не дышать, повернул свой импровизированный ключ. С лева от меня послышались громкие крики, топот шагов. От неожиданности рука дернулась, и я упустил свою добычу. Пробормотав себе под нос пару ласковых словечек, я кинул быстрый взгляд в сторону непрошенных гостей. Кучка пионеров, громко что-то обсуждающих, направлялась к площади. Ничего особенного. Я попытался снова сосредоточиться на двери, а точнее, на ее замочной скважине. Вспотевшие и расцарапанные пальцы скользили по пилочке, а сам инструмент безрезультатно ерзал в замке. Проклятье какое-то. — Ей! Резкий оклик, явно предназначающийся мне, заставил меня оторваться от процесса. Я оставил пилочку в замке, и повернулся лицом к окликающему. Компания, состоящая из четырех мальчишек и двух девчонок, направляющаяся, как я думал изначально, на площадь, остановилась в нескольких метрах от домика, и сейчас оглядывала меня с головы до пят неприязненными взглядами. — Что? — Скрестив руки на груди, раздраженно спросил я. - Ты что делаешь? – Немного выйдя вперед, спросил меня парень лет шестнадцати с светло русыми волосами и веснушчатым лицом. Похоже, он был в этой компании самым старшим: Другому парню на вид было не больше пятнадцати, остальным и того меньше. Кажется, с одним из них я играл в футбол. Как давно это было? Месяц, год назад? — Дверь открываю, — смерив компанию презрительным взглядом, невозмутимо ответил я. — Ты ее ломаешь, а не открываешь, — фыркнула одна из девочек. У нее были пепельные волосы, стянутые на затылке в тугой хвост. Судя по дерзкому взгляду, она являлась заместителем вожака этой адской группировки. Другая девочка, в лучшем случае, была одногодка Ульяны. — Ключи потерял, — терпеливо объяснил я, медленно чеканя каждое слово. — Вторая связка внутри. Вот и приходиться взламывать. — Да ну, — русоволосый нацепил на лицо ухмылку, которая, почему-то, вызывала жуткое желание стереть ее наждаком. — Ну да, — я пожал плечами. — А ты не врешь? — В разговор вступил второй парень, со светлыми, почти обесцвеченными волосами. — Нет, — сквозь зубы ответил я, едва сдерживаясь, чтобы не сложить трехэтажную конструкцию из мата, сарказма и упоминаний ближайшей родни парня. — А вот мне кажется, что ты врешь, — русоволосый сделал еще один шаг вперед. — Когда кажется, креститься надо, — отрезал я. Парень побледнел, толи от ярости, толи от растерянности. — А почему это у тебя рука перевязана? — Встряла в разговор вторая девчонка. — Порезался, — односложно ответил я. Девочка открыла рот, чтобы что-то ответить, но мой тяжелый взгляд заставил его закрыться обратно. — Порезался? — Ехидно спросил парень с обесцвеченными волосами. Я вздохнул. — Смотрите, — подавив приступ раздражения, спокойно произнес я. — У вас за спиной лес, спереди все тот же лес. С права площадь, с лева аллея. Так вот, ребята, вы можете пойти на все четыре стороны. Чего вам от меня-то надо? Компашка опешила. Я позволил себе подумать, что теперь они от меня отстанут, но мои надежды жестоко разбили. — Мы хотим узнать, — пытаясь скрыть дерзостью неуверенность, начал русоволосый. — Куда пропали близнецы и вожатые? — И почему Лиля в больнице, — вставила пепельноволосая девчонка. — Да, — кивнул парень. — Почему Лиля в больнице? Хорошо, что хоть про Толика не вспомнили, подумал я. — А мне почем знать? — Буркнул я, чувствуя фальшь, сквозящую из голоса. — Спрашивайте у медсестры, либо у самой Лили. — Ты знаешь, — твердо заявила пепельноволосая. — Все это началось после того, как ты приехал в лагерь. — И ты все время ходил с Лилей, а теперь она в больнице, — добавила вторая девчонка. — А теперь ты стоишь тут, и ломаешь дверь в чей-то домик, — закончил русоволосый. Господи! Пожалуйста, боже! Все, что я прошу, это ружьё! Всего лишь ружьё! И шесть патронов! — Ребят, вчера я посмотрел на пролетающую птицу, а сегодня нам на обед давали мясо. Как думаете, это тоже связанно между собой? — Опершись спиной на дверь домика, спросил я. Компания детективов неудачников вновь застыла, с отвисшими челюстями. Я смахнул со лба непослушную челку. — Значит так, — уперев руки в бока начал парень, но его прервал голос, донесшийся со стороны площади: — А что это у вас тут за собрание? Вся компания, и я в том числе, повернули головы в сторону говорившего. К нам быстрыми шагами приближалась Виола. — Да это так, ничего… — Пробормотал что-то невнятное русоволосый. — Как это ничего? — Остановившись в нескольких шагах от компании, спросила медсестра. — Я слышала, вы что-то обсуждали. — Да нет, вам это так, показалось… — Вновь пробормотал русоволосый. — Показалось? — Недоверчиво переспросила Виола. — А мне вот показалось, что ничего мне не показалось… — Нет-нет, вам точно показалось, — подняв руки в оборонительном жесте, ответил русоволосый. — Мы вообще, просто мимо проходили. — Так проходите, я вас не задерживаю, — медсестра отошла в сторонку, и указала рукой в сторону площади. Русоволосый, кинув на меня последний взгляд, поспешно ретировался, вместе со своими друзьями. Виола проводила их долгим взглядом, после чего произнесла, повернувшись ко мне: — Как чувствовала, что у тебя будут проблемы. — Да какие там проблемы, — я отмахнулся. — Шесть горе детективов, и все. — Пока еще никаких, — согласилась медсестра. — Но все это цветочки… Ягодки будут потом, когда пионеры поймут, что Женя тоже пропала. Тут Виола права. Когда пионеры поймут, что пропала Женя и сложат два и два, исчезновение библиотекарши и мою забинтованную руку, то все может и не обойтись простыми угрозами. — Думаю, надо, чтобы кто-нибудь съездил в рай центр, — поделился я с медсестрой своими рассуждениями. — Пускай милиция со всем этим разбирается, пока меня и вправду не разорвали. — Угу. Я тоже думала об этом, — кивнула Виола. — Но лучше завтра, чтобы убедиться, что новых убийств не будет. — Ага… Стоп! — Я отшатнулся от медсестры. — Что вы имеете виду? — Нельзя исключать вероятности, что у Шершнева есть сообщник, — произнесла Виола слова, пугающие меня до дрожи в коленках. — Сообщник, — я скривился, смакуя на языке это слово. — Если у него действительно есть сообщник – нам всем крышка. — Я всего лишь предположила, — успокоила меня Виола. — Скорее всего, нет у него никакого сообщника. Искренне на это надеюсь, подумал я. Потому что, если у физрука действительно был, и есть сообщник, то пускай с ним разбирается русоволосый и его компашка. Я умываю руки. Искалеченные и саднящие руки. — Вижу, с дверью ты не справляешься? — Спросила медсестра, после минутного молчания. — Не то, чтобы не справляюсь, — пожал я плечами. — Просто не успел. — Давай я тебе помогу, — предложила Виола. — Вы? — Я едва удержался, от саркастической усмешки. — Я, — медсестра пожала плечами. — А что такого? — Да нет, ничего. Пробуйте, если имеете такое желание, — я отошел в сторону, освобождая Виоле дорогу к двери. Она быстро взбежала по ступенькам на крыльцо, и приступила к делу. Вздохнув, я уставился на зеленные кроны деревьев. Мысли в голове напоминали кисель. Вязкие, неспешные. Солнце изрядно утомило мой истощенный организм, а довершили дело горе детективы. Хотелось вздремнуть хотя бы часок, нырнуть под приятную прохладу одеяла… За спиной послышался щелчок. Я повернулся к медсестре. Она, торжествующе глядя на меня, держала передо мной распахнутую дверь. Позор, подумал я. Не смог взломать замок, с которым Виола справилась меньше чем за минуту. — Вот так, пионер, — не переставая торжествующе ухмыляться, произнесла медсестра. — Милости просим. Где же мы научились так взламывать замки? Я едва удержался, чтобы не задать ей этот вопрос, но удержался. — Спасибо, что ли, — неуверенно ответил я. — Не стоит благодарности, — медсестра изобразила реверанс и быстро спустилась с крыльца на землю. — Увидимся ,пионер. Дождавшись моего прощального кивка, Виола удалилась прочь быстрым шагом. Я зашел внутрь домика, ощутив приятную прохладу на коже. Ключи Толика, из-за отсутствия которых начался весь этот конфликт с русоволосым и его компашкой, мирно лежали на тумбочке моего почившего соседа. Стянув с себя одежду, я завалился на мягкую постель. ***