За жизнью смерть, за смертью Жизнь

Впервые за долгое время, мне ничего не снилось. И если я скажу, что это мне не понравилось, то нагло совру. Просыпаться от пения птиц и лучей солнца, бьющих тебе в лицо, как оказалось, гораздо приятнее, чем от болей во всем теле и ночных кошмаров. Поэтому после сна, я чувствовал себя посвежевшим, расслабленным и отдохнувшим. Откинув одеяло в сторону, при помощи ноги, я поднялся на кровати, зевая во весь рот. Лепота то какая! Сейчас прогуляюсь по лагерю, по ужинаю, а после меня ждет замечательный вечер. Вопрос только с кем? Славя, Лиля, или Алиса с Аней? И если уж выбирать последний вариант, то для начала нужно по в заимствовать бутылку водки из медпункта. Пообещал же, что если приду, то только с ней. Похоже, бутылку там ждут больше, чем самого меня. А вот если идти к Лиле, то нужно прихватить с собой книжку. Хотя, книжку черноволосой надо отнести в любом случае, чем ей, в самом деле, заниматься в пустом медпункте? В компании мертвецов и беспричинно появляющихся яблок? Я поежился. Да уж, не позавидуешь ей. И единственная, кто хотела видеть меня, без всяких довесок – Славя. С чего бы ей прогуливаться со мной? Сходила бы с… Меня осенило. Да ей же совершенно не с кем провести время. Женя убита. Лена, судя по всему, встречается с пионером. Ольга Дмитриевна не будет настроена на прогулки, ближайшую вечность. Исполняющая обязанности вожатой, осталась одинокой, да в довесок еще и напуганной. Что ж, теперь понятно почему золотоволосая проявила ко мне внезапное внимание. Одевшись, и запихнув ноги в свою новую обувь, я вышел на улицу. Жара немного охладила свой пыл, но все также невыносимо жгла. Секунду поразмыслив, я решил направиться в библиотеку. Надо выбрать для Лили книжку, и лучше не откладывать это дело на потом. Вопрос в том, открыто ли здание вообще? Женя мертва, а она единственная, кто был согласен торчать там двенадцать часов в сутки. И это я еще молчу, что библиотека, в целом, не пользовалась особой популярностью у пионеров. Туда заходили, чтобы, максимум, подписать обходной. Не больше. Однако, дверь была открыта и я беспрепятственно вошел внутрь. За столом библиотекарши сидела Лена, листая какой-то журнал. Услышав, что дверь распахнулась, она быстро закрыла его, и засунула куда-то под стол, после чего подняла голову, и посмотрела на меня. — А, это ты? — Не скрывая разочарования в голосе, спросила она. Я посмотрел на нее долгим взглядом. Девушка покраснела. — Могла бы хотя бы сделать вид, что рада меня видеть, — усмехнувшись, ответил я. — Ладно, можешь не переживать, я скоро ухожу. — Да я вообще не это хотела сказать… — Рассматривая что-то, невероятно интересное на полу, пробормотала Лена. Я, ничего не ответив, прошел дальше, в глубь книжных полок. Вообще, в нормальной библиотеке, вроде как, книги разложены согласно алфавиту. В этом же заведении, толи не знали алфавита, толи им было просто плевать на все вот эти вот ваши правила. Книги здесь стояли черти знает как, и найти хоть что-нибудь стоящее во всем этом бардаке являлось настоящим квестом. Вздохнув, я стал ходить между полками, рыская взглядом по названиям книг. *** На этих полках было все, кроме того, что можно почитать. Особенно девушке. Не нести же Лиле, в самом деле, Искусство войны, Принципы коммунизма, или сборник стихов Пушкина? Впрочем, последнее еще куда не шло. Особенно если сравнивать со всем остальным. Мне пришлось тщательно перелопатить кучу книг, прежде, чем я смог найти в этой куче хоть что-то дельное. Книжка, в темном потрепанном переплете, с названием, расписанным ярко бежевыми буквами. Полистав несколько страниц, я понял, что это смесь мистики с романтикой. Отнесу Лиле, пускай оценит. Если не понравится, поменяю – не проблема. Я направился к выходу, размахивая зажатой в руке книгой. Лена по прежнему сидела за столиком библиотекарши, и при моем приближении густо покраснела. — Вот, уже ухожу, — покорно склонив голову, сказал я. — Только книжечку по в заимствую. Можно? — М-можно, — пробормотала Лена, покраснев еще сильнее. — Ты не обижайся, я же это… — Случайно, — кивнул я. — Не волнуйся, я не обижаюсь. — Правда? — Краска немного отступила от лица девушки. — Конечно, — я улыбнулся. — А ты, кстати, чего тут сидишь? Почему не Женя? — Спросил я, для отвода глаз. Наверняка у нее это спрашивает каждый, кто сюда заходит. Если сюда вообще кто-то заходит. —Женя пропала, — теперь к смущению на лице Лены добавилось еще и огорчение. — Меня попросили ее подменить. — Да? — Я сделал удивленную мину. — Ну, будем надеяться, что ее найдут. — Я ободряюще улыбнулся, мысленно молясь, чтобы ее не нашли. В МОРГЕ медпункта то… — Будем надеяться, — утвердительно кивнула Лена, подтвердив свой кивок еще и улыбкой. — Ладно, — сказал я, направляясь к выходу из библиотеки. — Увидимся. —До встречи, — произнесла Лена мне вслед. Я вышел на улицу. Вместе с хлопком закрывающейся двери, раздался сигнал, призывающий пионеров на ужин. Желудок жалобно забурчал. Я посмотрел сначала на книгу в своей руке, потом на свой скулящий живот, и решил, что ничего странного в том, чтобы пойти в столовую с книжкой, совсем нет. *** Приближаясь к зданию, я запихнул книжку под рубашку, и бросился в давку, как всегда, образовавшуюся у входа. Оказывается, если у тебя ноют ребра и болят плечи, распихивать давящих со всех сторон пионеров, довольно-таки проблематично. Однако, я, приложив героические усилия, все же протолкался к пункту раздачи еды. Получив свой заслуженный поднос с порцией пищи, я окинул взглядом столовую, в поисках свободного места. Такое нашлось за столиком Мику и Семена. Я двинулся к ним. Еще на подходах к их столику, к моим ушам стали доноситься отдельные гневные фразы. Судя по всему, МИку в чем-то упрекала Семена, а тот, в свою очередь, в чем-то упрекал японку. — Ты понимаешь, что нельзя так поступать!? — Звонко говорила девушка с аквамариновыми волосами. — Ты должен с нею помириться! — Во первых, — спокойно отвечал пионер. — Я никому, ничего не должен. Во вторых, ты можешь так не кричать? Нас могут услышать. Я невольно замер, на приличном расстоянии от столика, не желая своим присутствием прерывать их диалог. О чем они говорят? Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, но я же не Варвара, правильно? Мику покрутила головой, проверяя, очевидно, не подслушивают ли их разговор. При этом, чудеснейшим образом она пропустила меня, стоящего в нескольких метрах от их столика, и бессовестно развесившего уши. — Никто нас не слушает, — заявила японка, после своей проверки. — А ты не соскакивай с темы! — Да не соскакиваю я с темы, — в голосе Семена читалось явное раздражение. — Почему я вообще должен перед тобою отчитываться? — Потому что она моя подруга, — невозмутимо ответила Мику. — Я не могу видеть, как Лена страдает из за тебя! Лена? Страдает? Что происходит? — Страдает? — Удивленно переспросил пионер. — Но в чем моя вина? Она сама сказала, что не хочет меня видеть. — Конечно не хочет! После того, что ты сделал! — Да что я сделал то? — Раздражение Семена нарастало. — Я ни в чем не виноват! Что, мать его, происходит!? — А как же, — ядовито ответила Мику. — Я ни в чем не виноват, я не я, и вообще это был мой брат близнец. Семен явно разозлился. Его лица я видеть не мог, но по багровевшие уши явно об этом свидетельствовали. Похоже, настало мое время вмешаться. — Приятного аппетита, — вынырнув из тени, произнес я. — Можно мне тут присесть? — Я кивнул на свободный стул. — А? — Пионер растерянно посмотрел на меня. — Садись. — Конечно садись! — Мику, как всегда, была более словоохотливой. — Как прошел твой день? Я тебя сегодня даже не видела! Черт. Да как так то? Она ведь только что вполне нормально разговаривала с пионером. Ну, то есть, без своей пулеметной манеры. Может, японка таким вот способом пытается от меня избавиться? — Хорошо прошел, — ответил я, усевшись на стул. — А как твой? — Я спросил это, уже готовясь получить весь разряд словарного запаса Мику. Однако, она ограничилась короткой фразой: — Тоже нормально. Я разложил на столе сегодняшний ужин. Совсем немного гречки, с куском сыра, и фруктовый салат на десерт. Не густо. Уминая свою порцию, я пристально наблюдал за ребятами. Они лениво ковырялись в своих тарелках, бросая друг на друга не слишком то приветственные взгляды. Однако, начинать свой диалог при мне не рисковали. Медленно жуя гречку, я стал оглядывать битком набитую столовую: В нескольких столиках от нас, сидели Алиса с Аней и Ульяной, о чем-то переговариваясь. За столиком у входа расположилась Славя в компании Виолы и еще какой-то девчонки. Приглядевшись, я узнал в ней ту самую барышню, заступившуюся за Женю, в нашем вчерашнем споре. Они о чем-то негромко болтали. Лены в столовой не было. Что же все таки стряслось у нее и Семена? Поссорились? Похоже на то. Что ж, вмешиваться в это я не собираюсь, пускай сами разбираются. — Ой, а что это у тебя на руке? — Спросила Мику, внимательно оглядывая мою правую ладонь. — Бинт, что ли? — Бинт, — подтвердил я. — Порезался, вот в медпункте и перевязали. — Ясно, — протянула японка. — Как же ты так умудрился? Хм. А как я так умудрился? Надо было придумать от мазку за раннее. — Ну, э-э-э… На складе доска с гвоздями на руку упала… Я стрелял абсолютно наугад. Во первых, я знал, конечно, что в Совенке есть склад, но понятия не имел, хранятся ли на нем доски. Во вторых, как можно объяснить порезы на левой руке? Доска упала, и я, разозлившись, стукнул по ней левой ладонью? А что, вариант. В подростковые годы, я вполне мог створить что-нибудь подобное. Однако, Мику, похоже, поверила той чуши, что я ей наплел. Или хотя бы сделала вид, что поверила. Некоторое время мы продолжали трапезничать в тишине. Насколько она вообще возможна в переполненной столовой, конечно. Потом из-за стола поднялся Семен, держа в руках поднос, с грязной посудой. — Куда это ты? — Спросила Мику, уставившись на пионера. Тот пожал плечами: — Я доел, теперь хочу оставить грязную посуду и пойти спать. Можно? — Но мы с тобой еще не закончили, — ответила девушка с аквамариновыми волосами. Я молча наблюдал за разворачивавшейся драмой. — Что ты еще хочешь от меня? — С явным раздражением спросил Персунов. — Хочу, чтобы ты извинился перед Леной, — Мику скрестила руки на груди. — За что извиняться? И какое вообще отношение к этому имеешь ты? — Пионер говорил, едва сдерживая ярость, сквозящую из его голоса. — Прямое, — Японка была непреклонна. — Ты должен извиниться перед Леной. — Послушай, — начал было Семен, но тут же остановился. К столику быстрыми шагами приближалась девочка с фиолетовыми волосами. Между нами тремя повисло оцепенение. Я раздумывал, как можно незаметно улизнуть. — Что происходит? — Спросила Лена, едва подойдя к столу. Ее голос был необычайно жестким. Никто не ответил. Даже я. — Значит, ты все таки решила с ним поговорить? — Спросила Лена, сверху в низ глядя на Мику. японка потупила взгляд. Почему-то мне захотелось сделать тоже самое. — Решила, — уже утвердительно произнесла Лена. — Решила, несмотря на то, что я тебя просила ничего не говорить? — Но ты была такой… — Начала было Японка, на секунду подняв взгляд, но Лена тут же ее оборвала: — Неважно, какой я была. Важно, что я тебя попросила помолчать, а ты не смогла не раскрывать свой рот! — Последние слова Лена почти прорычала, пионеры стали массово оглядываться в нашу сторону. Отчего-то мне жутко захотелось встать, и поклониться им, словно перед началом представления. — Но… — робко попыталась возразить Мику, но ее вновь оборвали: — Заткнись! — Резко произнесла Лена. Теперь все пионеры смотрели только на нас. Я втянул голову в плечи. — Можешь хоть немного помолчать? Хоть иногда? Нет, не можешь! Ты постоянно говоришь! П О С Т О Я Н О! — Последнее слово девушка произнесла медленно и четко, по буквам. Мику жалобно уткнулась взглядом в пол, едва сдерживая слезы. Лена, покончив с первой жертвой, переключилась на вторую. — Что смотришь!? — В плотную глядя на Семена, спросила она. — Мику, по крайней мере, говорит много чепухи, потому что дурра! А ты, потому что урод! Пионер от такого напора, аж отшатнулся. Зрители в столовой наблюдали за зрелищем, раскрыв рты. Я же пытался превратиться в муху, но у меня не получалось. — Я думала ты нормальный! — Не останавливалась Лена. — думала, что в кое-то веки встретила нормального парня! А ты такой же ублюдок, как и все остальные! Интересно, думал я, после Семена она переключиться на меня? Надеюсь, нет. У меня то побольше недостатков, чем болтливость и ублюдочность. — Лена, я… — Попытался выдавить из себя что-то не внятное Пионер. Его попытка тут же была прервана звонкой пощечиной. — Не хочу! Не хочу! Не хочу ничего слышать! И видеть тебя я тоже не хочу! Ты такой же ублюдок, как и все! — На глазах Лены, яростно кричащей на Персунова, выступили слезы. Всхлипнув, она побежала в сторону выхода из столовой, и через секунду скрылась на улице. В здании стояла полная тишина. Мику, всхлипывая, продолжала смотреть в пол, Семен растерянно потирал красную щеку, я ошарашено пялился на дверной проем, в котором только что скрылась Лена. Спустя некоторое время, со своего места, не переставая всхлипывать поднялась Мику и тоже направилась к выходу, опустив голову, словно побитый пес. Только после этого пионеры стали осторожно переговариваться. Я не мог сдвинуться с места, словно моя задница приросла к стулу. Что сейчас произошло? По сути, обычная сцена выяснений отношений. Но, черт побери, эта речь Лены… Почему она мне что то напомнила? Почему кажется такой знакомой? Может, найти ее и поговорить? Или ей лучше побыть одной? Тем более, что я пообещал Лиле книгу, до сих пор, уютно спрятанную под рубашкой. А что с Мику? Девочку откровенно жаль. Всегда такая болтливая и жизнерадостная, после слов Лены, совсем увяла. Пожалуй, то, что она услышала сегодня, оставляет отпечаток на всю жизнь. Безумно хотелось ее утешить. С другой стороны, почему я должен кого-то утешать? Кто, черт побери, утешит меня? Я убил физрука, я спас весь лагерь от уничтожения. Я, мать его, имею право пойти и напиться с Алисой и Аней, или погулять со Славей. Ну и что делать? Не знаю, сколько бы я так сидел, размышляя над своим будущим, если бы не Семен, толкнувший меня в плечо. Я поднял на него взгляд. — Послушай, — немного хриплым голосом произнес он. — Не хочешь поговорить? — Поговорить? — Переспросил я. — Поговорить, — подтвердил он. — О чем поговорить? — О лагере, — произнес он, каким-то странным тоном. — О местных обитателях, о их прошлом… Я выпятил на него глаза. Он все помнит. Он, мать его, все помнит! — Где будем говорить? — Спросил я, судорожно сжав край столешницы. — Без разницы, — пионер пожал плечами. — Давай у меня в домике. Я кивнул и поднялся из за стола. Встречаться с пионером на его территории… Это может быть опасно. Весьма опасно. Но, а что еще остается? У входа, кинув на Семена неопределенный взгляд, меня остановила Славя. — Ты куда? — Спросила она, ненавязчиво преградив мне дорогу к выходу. — Я помню, что пообещал с тобой погулять, — виновато ответил я. — Но появились срочные дела… — Какие это? — Спросила Славя, в упор глядя на меня. И что ей ответить? Какие могут быть дела у меня, с Семеном? Да еще и Вечером… — У меня в домике дверца от шкафа отвалилась, — пришел мне на выручку Персунов. — Вот я и попросил Веталя, помочь мне. Золотоволосая кинула на Семена такой взгляд, будто смотрела на назойливого таракана. Однако, все же нехотя отступила в сторону, освобождая мне дорогу к выходу. Я было двинулся вперед, но остановился, и повернулся обратно к Славе. — Слушай, а ты не могла бы отнести это Лиле? — Спросил я, и словно фокусник вытащил из недр своей рубашки книгу. На Славю, впрочем, это не произвело особенного эффекта. — Что это, книга? — Славя посмотрела на предмет в моих руках. — Книга, — подтвердил я. — Лиля просила принести, но у меня, как видишь, не получается. — Жизнь и смерть, смерть и жизнь, — задумчиво прочитала обложку Славя. — Не мрачновато? Я пожал плечами: — Ничего лучше в вашей библиотеке я не нашел. — Значит, плохо искал, — улыбнулась девушка. — Давай отнесу, мне не сложно. — Спасибо, — улыбнулся я в ответ, и, передав Славе книжку, стал догонять заметно оторвавшегося от меня пионера. И куда он так спешит? Солнце ясно освещало Совенок, придавая его территории какой-то радостный, сияющий блеск. Небо было абсолютно без облачным, и таким насыщенно синим, будто на детской картинке. Но, несмотря на все это, мы с Семеном не встретили ни единого пионера. Похоже, они предпочитали любоваться своим ужином, а не местными красотами. И мне сложно их за это винить. Персунов остановился возле домика с сиренью. Это же дом вожатой, нет? И нахрена, позвольте спросить, он привел меня сюда? — Ты что, тут живешь? — Осторожно поинтересовался я. — Да, — Семен кивнул и достал из кармана шорт ключ. — Ольга сказала мне, когда я поселялся, что больше свободных мест нет. — Удивительно, но мне она сказала тоже самое, — я усмехнулся. Пионер открыл дверь, и приветственно распахнул ее передо мной. Я прошел внутрь с некой опаской. Мало ли, вдруг это ловушка? От психопатов можно ждать всего, что угодно. Однако, ни выпущенного арбалетного болта, ни падающей мне на голову кувалды не последовало. Да и вообще, домик мало чем изменился с тех пор, как я видел его в последний раз. — Садись, — Семен кивнул на одну из кроватей. Я послушно сел. Пионер передвинул к этой самой кровати столик, возле столика поставил стул для себя. — Ты что, хочешь устроить вечернее чаепитие? — Осторожно поинтересовался я. — Кое-что получше, — ответил Персунов, наклоняясь к тумбочке, когда-то принадлежавшей вожатой. Открыв дверцу, и окинув взглядом ее недра, он с гордым видом достал оттуда пачку печенья и стеклянную бутылку с мутноватой водичкой. Он хочет меня отравить. Все ясно. — Слушай, я понимаю, что протухшая вода с печеньем – тоже самое, что черная икра с Прованским хлебом. Но, быть может, я все таки схожу к умывальникам и наберу свежей водички? — Аккуратно предложил я. — Это не протухшая вода, — ответил Семен, поставив бутылку передо мной, и принявшись открывать пачку с печеньем. — А что, свежая? — Я взял бутылку и, открутив крышечку, понюхал ее содержимое. В нос тут же ударил сильный запах спирта. Да это же водка! — От куда у тебя водка? — Удивленно спросил я. Персунов невозмутимо пожал плечами: — Кибернетики попросили отнести водку в медпункт. Я отнес, но только бутылку. Содержимое перелил сюда. В нашей ситуации любые средства для снятия стресса хороши. Так вот, почему водка в медпункте показалась мне странной, подумал я. Получается, если бы я согласился провести сегодняшний вечер в компании Ани, Алисы и бутылки, то вместо водки, принес бы им тухлую водичку? Да уж. Думаю, в таком случае, мой организм ощутил бы на себе всю мощь обманутых женских ожиданий. Хотя, скорее всего, он это и так ощутит. Завтра. — Однако, — неопределенно произнес я, закручивая крышечку, и ставя бутылку обратно на стол. — Предлагаешь обсудить насущные проблемы под горячительным? — А почему бы и нет? Действительно, а почему нет? Особой разницы в том, чтобы пить с Алисой и Аней, или с Семеном, в принципе, нет. Не считая того, что пионера я опасался. Что, если он напоит меня и грохнет? Я и сейчас, то не являюсь опасной боевой единицей, а под градусом не буду считаться даже нулем. Однако, отказываться – глупо. Если бы пионер хотел меня убить, он, пожалуй, это бы уже давно провернул. Я кивнул, и Семен разлил каждому по полной стопке водки. — А заедать чем? — Поинтересовался я. — Печеньем, что ли? — Больше ничего нет, — невозмутимо ответил пионер. Я вздохнул и, взяв две печеньки в левую руку, правой опрокинул в себя стопку водки. Глаза едва не выпрыгнули из орбит, но каким-то чудом удержались на месте. Водка была ядреной, крепкой. По крайней мере, насколько я мог судить, исходя из своего опыта алкоголика дилетанта. Что удивительно, печенье помогло справиться с горячительным напитком, и спасло меня от слез, едва не выступивших на глаза. Семену, судя по его внешнему виду, стопка пошла немногим лучше. — Так что, о чем будем говорить? — Спросил я, когда мой голос пришел в норму. По крайней мере, в относительную норму. Семен посмотрел на меня пустым взглядом: — Ты ведь попал сюда после того, как умер в бою? — Спросил он, смахивая со лба челку, закрывавшую его глаза. Я кивнул: — Да. Я так понимаю, ты тоже? — Я тоже, — подтвердил пионер, наливая нам еще по стопке. — Даже не знаю от кого. только почувствовал удар по голове, а потом уже очнулся в этом чертовом автобусе. — Автобусе? — Спросил я, прежде, чем опрокинуть в себя еще стакан водки. На этот раз пошло легче. — Да, — сипло ответил пионер, со стуком уложив опустевшую рюмку на стол. — Икарус… Даже номер маршрута нашел, 410. — А что потом? — А потом меня Славя встретила. Я, честно говоря, подумывал бежать или драться, пока думал, меня уже в этот домик поселили, — он невесело усмехнулся. — Ну, ясно, — я кивнул. — А труп Толика как нашел? Семен вздрогнул, услышав мой вопрос. — Просто по лесу прогуливался, а тут вижу, он висит. Я снова кивнул. Некоторое время мы сидели молча, пялясь в зашторенное окно, потом Семен налил еще по рюмке и спросил: — А ты, как здесь очутился? Кто тебя убил? Я осушил третью рюмку, тщательно закусил ее печенькой, и только потом ответил: — В этих тоннелях, в которые ты меня загнал, я встретил Лену. Она меня и шандарахнула. Персунов тоже выпил свою рюмку, вытер губы тыльной стороной ладони, потом удивленно посмотрел на меня и произнес: — Куда я тебя загнал? — Ну как же? — Я тоже удивленно посмотрел на него. Язык у меня еще не заплетался, однако фразы стало формулировать сложно, в голове появился туман, мешающий нормально мыслить. — Помнишь, я убил Славю и ты побежал за мной, со своими кинжалами? Потом яма, бомбоубежище, еще одна яма, шахты. Ты же тоже туда спустился. Семен задумчиво почесал затылок, смотря бессмысленным взглядом, куда-то мне за спину. Похоже, водка торкнула и его. — Я с тобой не встречался, до перемещения в… В… Ну, в советский союз. Смог тебя узнать, только потому что вспомнил имя и фамилию. Возможно, не будь в моей крови сто пятьдесят миллилитров водки, я бы попытался осмыслить эту ситуацию, найти логическое объяснение, обдумать все под другим углом. Но туман в голове становился все сильнее, мозг начинал постепенно отключаться, и я продолжал настаивать на своем, словно очумелый: — Ну как же ты ничего не помнишь? Бой в лесу между тобой и Виолой, твой союз со Славей? Пионер снова в задумчивости почесал затылок, потом не твердой рукой взял бутылку водки и налил нам еще по пятьдесят грамм. — Нет, ничего из того, что ты говоришь, я не помню, — заплетающимся языком ответил он. Я осушил свою рюмку, потом подпер голову рукой, растерянно глядя на Семена. Как же он ничего не помнит? Прошло не меньше минуты, прежде чем в мою голову пришла гениальная мысль: — Тогда расскажи, что ты помнишь? Семен тоже выпил содержимое своей рюмки, в очередной раз почесал затылок, и ответил: — В бои, можно сказать, я попал по своей глупости. Мне предложили хорошо оплачиваемую работу, подсунули контракт, который я тут же и подписал, не глядя. Язык Персунова здорово заплетался, но все же, нотки раздражения, боли и одновременно раскаяния за собственную тупость, в нем явно читались. — Обвели меня во круг пальца, короче. Попался на типичную уловку. По началу я думал обратиться в полицию, даже написал заявление с копией контракта, но меня быстро поставили на место, — Семен горько усмехнулся. — Еще и не дали наставника за мою наглость, как они сами выразились. Короче, контракт я подписал еще зимой, а в бой меня определили только в июле. Как мне кажется, специально ждали такой бой, из которого у меня не было бы шансов выбраться. Все это время, до июля, я жил, по сути, на их содержании. Ну и, конечно же, под их присмотром. Семен сделал паузу, чтобы разлить по стаканам остатки водки, которые остались в бутылке. Я пялился на него непонимающим взглядом. Мозг отказывался работать. Как это? О чем он вообще говорит? Он же был джокером… — Подожди, — в задумчивости произнес я, смахнув со лба челку. — Так ты новобранец? — Ну конечно, — Семен посмотрел на меня как на идиота. Да, в сущности, я им и являлся. — Не джокер? — Уточнил я. — Нет. В голове всплыл список участников. Я видел его так явственно, будто он находился прямо передо мной. «Семен Персунов. Новобранец. Информации нет. Фотография не прилагается». Но, черт возьми, как же так? Он же вылитая копия пионера… Словно брат близнец… Или это он и есть? Может, этот псих выдумал всю эту историю, чтобы напоить меня и грохнуть? Тогда как-то слишком поздно он начал ее рассказывать. Я наморщил лоб. Выпитое не давало нормально соображать. — О чем задумался? — Поинтересовался Персунов, увидев мое замешательство. Я ничего не ответил. Пустая бутылка водки у меня под рукой… Размахнулся, ударил и все, можно закапывать труп под ближайшим деревом. Я оглядел человека, сидящего пере домной, с ног до головы. Да это же пионер! Новобранцем наверняка был какой-нибудь Толик, которого он с физруком убрал в первый же день, чтобы тот не мешался под ногами. — Ей? — Держа полную рюмку в руке, произнес Семен. — С тобой все нормально? — Все нормально, — хрипло ответил я, медленно развязывая бинт на ладони правой руки. — Ну, хорошо, —,неуверенно промямлил пионер, и опрокинул в себя содержимое рюмки. Я осторожно снял бинт с правой руки и спрятал его в карман. Рана на ладони немного покрылась коркой, но все еще оставалась внушительной. — Ну, будем! — Произнес я, и вылил в себя остатки водки. В голове стоял шум. Печенье не слишком то подходило в виде закуси, а теперь закончилось и оно. — Жаль, закончилась, — в задумчивости вертя бутылку у себя в руках, произнес я. — Ты, случаем, в медпункт еще коньячка не нес? Семен усмехнулся: — нет, а жаль. Я бы… У вы, но не закончить фразу ему было предначертано судьбой. Резко взмахнув опустевшей бутылкой, я опустил ее на голову пионера. На пол дождем посыпались осколки стекла, в моих руках осталось лишь горлышко. Надо было переливать водку в пластиковую бутылку, укоризненно подумал я. Семен повалился на пол молча, не издав ни единого звука. Я отбросил розочку в сторону, осторожно склонился над трупом. С макушки пионера стремительно текла кровь, превращая его темные волосы, в красные. Точнее, в бурые. Надо проверить пульс. Что, если не убил? Взяв безвольную руку Персунова в свою, я стал нащупывать пульс. Толи его не было, толи я был настолько пьян, что не мог его найти. Второй вариант, кстати, более вероятен. — Черт, — выругался я себе под нос, едва не свалившись в кучу осколков и лужу крови. От выпитого меня немного пошатывало. Да кого я обманываю? От выпитого я едва держался на своих двух. С боку послышался звук открывающейся двери. Я резко повернулся в ту сторону, и увидел на пороге Славю. Девушка замерла в дверном проеме, с широко распахнутым ртом. Последовала секундная пауза. И Славя завизжала. Завизжала так, что мои уши едва не свернулись в трубочку. Завизжала так, что окно в домике лишь чудом не пошло трещинами. Завизжала так, что этот визг услышал весь лагерь. Я вскочил на ноги, в панике оглядываясь по сторонам. Славя отшатнулась от двери, потом развернулась, и побежала прочь. Сомнений в том, что она вернется с толпой разъяренных пионеров, у меня не возникало. Окинув помещение быстрым взглядом, я запрыгнул на кровать, стоящую под единственным окном в домике. Рывок, и оно открыто. Не мешкая, я выпрыгнул на улицу. Ноги про скользили по траве, и моя пятая точка резко в печаталась в землю. Ко мне неслась толпа разъяренных пионеров. Было сложно назвать их численность, но судя по крикам, добрый десяток. А может, и больше. Глупо хихикнув, я поднялся на ноги, и понесся в лес, подальше от лагеря. Приняв двести пятьдесят грамм водки на грудь, я не мог даже нормально стоять, что уж говорить о беге. Ноги заплетались за корни, а чаще, просто друг за друга, и я падал. Падал, больно ударялся, вставал, и снова бежал. В отличии от пионеров. Они, судя по всему, не рискнули даже зайти в лес, а о полноценном преследовании и речи не шло. Нога в очередной раз зацепилась за неопознанный объект, и я грохнулся, вспахав носом землю. Задача моего полноценно не функционирующего мозга была выполнена. Я сбежал от кровавой расправы. После этого, посчитав, видимо, что на сегодня ее объем работ выполнен, моя голова окончательно отключилась, отключив заодно и тело. ***