За жизнью смерть, за смертью Жизнь

По ноге полз какой-то жучок, неприятно щекоча лапками кожу. В глаза невыносимо пекло солнце, затылок затек от лежбища на чем-то твердом. Застонав, я потряс ногой, в тщетной попытке скинуть назойливое насекомое, перевернулся на бог, закрываясь от лучей солнца, и распахнул глаза. Трава. Листья. Поляна. Лес. Что я забыл в лесу? Опираясь на локоть, я сел, оглядываясь по сторонам. В самом деле, поляна, окруженная со всех сторон густым лагерным лесом. Я нахмурился, пытаясь вспомнить, какого черта тут делаю. Голова была тяжелой, во рту пересохло. Страшно хотелось пить. Точно, пить. Я пил вчера. Не воду. Водку. В домике вожатой. Но какого черта я пил водку в домике вожатой? Ах да, меня пригласил пионер. Я пил вместе с ним. Ну да, точно. Он рассказал мне, что он совсем не пионер, а обычный новобранец. А что я? Кажется, я ему не поверил. И что потом? Шестеренки мозга медленно крутились, скрипя заржавевшим металлом. Тяжесть с головы медленно уходила, мысли становились более или менее ясными. Так, значит, я не поверил Семену. Ну или пионеру. Или как его там звать? И что я сделал? Помню бутылку в моих руках, помню осколки, кровь… Матерь божья, я же убил его! Я недоверчиво посмотрел на собственные руки. На правой ладони виднелась кровь. Не факт, что это кровь Семена, скорее моя собственная, вытекшая из раны, но все же… Я убил его. По телу поползли холодные мурашки. Я убил его. Убил человека. Я убивал и раньше, но то было необходимостью, реакцией на покушение на мою собственную жизнь. А это… Это совсем другое. Семен пригласил меня в свой домик, предложил разделить честно украденную водку, рассказывал свою историю о попадании в бои, а я убил его. Он вешал тебе лапшу, отдернул меня мой внутренний голос. Это был пионер, и ты видел его своими собственными глазами. Кому ты больше веришь? Своим глазам, или его словам? Пионер прикончил бы тебя, не убей ты его. Также, как он прикончил вожатых и Толика, близнецов и Ольгу Дмитриевну. Я поднялся на ноги, придерживаясь рукой за дерево. Мысли крутились в голове словно ураган, по прежнему отчаянно хотелось пить. В любом случае… Будь это пионер, или же просто его брат близнец, пострадавший от моей тупости… Весь лагерь знает, что я его убил. Знает, и ненавидит за это. Наверняка окрестности сейчас прочесываются толпой пионеров, а с рай центра в Совенок мчится полицейская машина. Тогда почему тебя до сих пор не нашли? Едко поинтересовался внутренний голос. Ничего они, скорее всего, не прочесывают, а забились по своим домикам в страхе. Нужно это проверить, решил я. Подкрасться к лагерю, по наблюдать за ним. Конечно, идти туда, когда каждый пионер тебя терпеть не может, то еще извращение, но больше ничего не остается. Бежать мне некуда, да и, в любом случае, нужно попить воды, а то так и от жажды скопытиться можно. Я, тяжело вздохнув, осторожно зашагал к лагерю, стараясь все время находиться под прикрытием деревьев и кустарников. Все это до жути напоминало мой первый день в Совенке. Сколько времени прошло с того дня? Если не считать моего чудесного перемещения в советский союз, то около девяти дней. А такое ощущение, будто вечность. *** Может, мне удастся как-нибудь договориться со Славей, думал я, размеренно шагая к лагерю. Попытаться все ей объяснить. Или с Лилей. Черноволосая наверняка знает, что я не убийца, что кучу народа перекосил не я. Подумать только: Вчера я был не признанным героем, спасшим весь лагерь от кровавой резни, а сегодня убийца в бегах. Что ж, сам виноват. На горизонте замаячила лагерная площадь. Я замедлил шаг до минимума, пригнулся, перемещаясь от дерева к дереву. Похоже, что все мои предосторожности являлись абсолютно напрасными. Площадь была безлюдна. Я подошел к ней в плотную, спрятался за деревом. Может, это какая-нибудь засада? Стоит мне только показаться, как из кустов выпрыгнет толпа пионеров с вилами и лопатами? Не исключено. Или все куда прозаичнее, и пионеры просто на завтраке? Тоже вероятно. Как говориться, война войной, а обед по расписанию. Тем более в Совенке. Надо пробраться к себе в домик, думал я, согнувшись в три погибели за кустиком. Там у меня припрятана бутылочка прохладной водички. Еще раз нервно оглядев окрестности, я перебежал площадь, нырнул в другую часть леса, и снова медленно поплелся к своему домику, стараясь держаться в тени деревьев. Благо, что мое жилище расположилось буквально в двух шагах от площади. Я добрался к нему быстро и без приключений. Секунда, и я уже внутри своего домика. Отлично. Если что, сбегу через окно. Тем более, опыт имеется. Причем нешуточный. Вдоволь напившись воды, я сел на кровать, в задумчивости потирая подбородок. Что делать дальше? Бежать? Но куда? У меня нет ни паспорта, ни удостоверения личности. Да и когда пионеры доберутся до милиции, мой фоторобот будет висеть на всех столбах, с милой подписью «его ищет милиция». Но и оставаться в окрестном лесу тоже такой себе вариант. Даже если допустить, что милиция, вызванная пионерами, меня не найдет, я же не смогу прожить здесь всю свою жизнь? Может, сдаться? Постараться объяснить пионерам всю ситуацию? Упасть им в ноги и по молить о пощаде? Я поднялся на ноги. Кровать, избавившаяся от моего веса, радостно скрипнула. Похоже, придется идти к Славе, с поднятыми лапками. Ведь я действительно виноват. Виноват, правда, только в двух убийствах, одно из которых я сделал во спасение лагеря, но кто мне поверит? На меня, наверняка, повесят и смерть вожатых, и трупы близнецов, и кончину Толика с Женей. Интересно, к этому времени в союзе уже отменили смертную казнь? Надеюсь, что нет. Расстреляли бы меня, да и все. Пытался сделать как лучше, а получилось, как всегда. Я вышел из домика, хлопнув дверью. Скрываться больше не было смысла. Лагерь по прежнему был пуст. Ни души, буквально. Меня насторожило, что в домике, находящемся с лева от моего, была настежь распахнута дверь. И в следующем тоже. И в следующем. Что происходит? Воровство, конечно, в пионер лагере не процветает, но чтобы оставлять домик настежь открытым… Тем более, когда рядом бродит кровожадный убийца, в моем лице… Ох, чует моя душа, не к добру все это. Ох и не к добру. Я подошел к ближайшему домику, и, секунду постояв у входа, набираясь решительности, зашел внутрь. Никогда не говори, что хуже быть не может. Ибо злобная судьба похохочет над тобой, и покажет, что очень даже может. Домик был освещен ярким солнечным светом из не зашторенных окон. Обстановка – стандартная. Две тумбочки, два шкафа, две кровати. И два трупа. Первый, совсем еще молодой мальчишка лет двенадцати. Кудрявые светлые волосы, веснушчатое лицо. И выражение абсолютного умиротворения на этом лице. Парнишка даже не понял, что умирает. Ему хладнокровно перерезали горло, пока он спал. Второй, парень постарше. Ему я дал бы лет тринадцать - четырнадцать. Его зеленые глаза с оттенком желтого были широко открыты, в них читался страх. На шее виднелась ровная красная полозка, подушка была забрызгана кровью. Этот, похоже, понял что умирает, но понял слишком поздно. Я закрыл ладонями лицо. Кто это сделал? Неужели физрук воскрес? Да нет, бред, конечно. Я упустил убийцу. Прикончил Семена, а реальный убийца прошел сквозь пальцы! Пулей вылетев из этого домика, я направился к следующему. Снова два трупа… Мальчишки одиннадцати и двенадцати лет. Ровный порез на горле. Оба лежали в своих постелях, с абсолютным спокойствием на лице. Можно было бы подумать, что они спят, если бы не рана на шее, и подушка, перепачканная кровью. Следующий домик. Снова два паренька, не старше тринадцати. Все тот же порез на горле, все та же перепачканная кровью подушка. В моих висках стучала кровь, глаз нервно подергивался. Уже шесть тел. А ведь все домики, которые я мог видеть, стояли с распахнутыми дверями. Неужели он, или она, прикончили весь лагерь! Новый домик. Здесь картина была несколько иная. Один из трупов, лежал не в своей постели, как было до этого, а посреди домика. И вместо пореза на шее, у него был вспорот живот. Парень лежал на спине, зажимая рукой ужасную рану, в остекленевших глазах читался первобытный ужас. Похоже, он успел проснуться, и даже вскочил на ноги, но ему это мало помогло. Второй труп, как и все пред идущие, лежал в своей постели, и умер во сне. На ватных ногах я покинул домик. Отчаянно хотелось блевать. И бежать. Бежать и блевать. Однако, вместо этого мои ноги понесли тело к следующему жилищу. *** Десятки домиков, десятки трупов. Все, как один, убиты в собственной постели. Десяти летние мальчишки и девчонки, окрепшие подростки. Все они лишились жизни, в эту ночь. Все они даже не успели понять, что умирают. Бывали, конечно, исключения… Некоторые успевали вскочить на ноги, один подросток даже вооружился ножкой от стула. Но итог один: Смерть. Убийца действовал четко и быстро. Их лица: Умиротворенные и испуганные, расслабленные и напряженные, спокойные и удивленные… Они будут преследовать меня до конца жизни. Потому что я мог их спасти. Мог, но не с умел. Очередной домик… Не знаю, для чего я продолжал заходить в жилища мертвых пионеров. Возможно – надеялся найти хоть кого-нибудь живого. А возможно – просто не знал, что делать дальше. В глаза тут же бросился беспорядок, царящий в помещении. Перевернутая тумбочка, раскиданные тут и там вещи, снятая с кровати постель. Неужели здесь был бой? На левой кровати лежал очередной труп. Девочка, четырнадцать лет, короткие пепельные волосы, испуганные, карие глаза. Ее убили одним ударом, проломив грудную клетку, в районе сердца. А вот правая кровать пустовала. Совершенно. На ней отсутствовал не только труп, а и постельное белье. На полу виднелись небольшие капельки крови. Промеж них я заметил нечто, блеснувшее в свете солнца. Нет, не нож. Заколка. Черная заколка в форме краба, украшенная блестящими камешками, золотистого цвета. Я покрутил ее в руках. Кажется, такую же носила Аня. Я еще раз окинул взглядом домик, отпихнул ногой парочку разбросанных вещей. И за чем тащить с собой столько барахла? Все равно здесь можно ходить только в пионерской форме. В конце концов мне удалось пробраться к уцелевшей тумбочке, и открыть ее. На верхней полочке, прямо у меня под носом, лежала тетрадь в зеленой обложке. Дневник Ани. Но где же его владелица? Неужели убийца, взял ее живьем? Но для чего? Непонятно. Я повертел дневник в руках. В нем, наверняка, записана вся жизнь девушки. Слишком уж короткая жизнь. Я вздохнул, положил дневник обратно в тумбочку. Поднялся. *** Домик Слави. Сердце екнуло, когда я к нему приблизился. Неужели золотоволосая тоже мертва? Черт. Ну вот почему я не решил с нею прогуляться? Скольких проблем, можно было бы избежать. Дверь в жилище девушки не была распахнута. Это вселяло определенные надежды. Может убийца не стал тратить время на то, чтобы взламывать замок? Я потянул ручку двери. Та послушно открылась. Задержав дыхание, я вошел внутрь. В домике было… Пусто. Ни пятен крови, ни следов борьбы, ничего. Единственное, что выделялось в безупречной чистоте комнаты – расстеленная кровать. Но расстеленная кровать мало о чем могла сказать. Что же, трупа Слави нет, и это все, что надо знать на данный момент. Если тела нет, значит, существовала вероятность, что девушка жива. Вот только какова эта вероятность? *** Трупы, трупы, трупы. Боже мой! Да это же просто проклятие какое-то! Неужели все это можно сделать за одну ночь? За восемь часов темноты? Снова домик, с закрытой дверью. За все время, что я обхожу лагерь, это второй. Первым был дом Слави. И почему местные пионеры никогда не запираются на замок? Идиоты. Я потянул ручку двери. Она не поддалась. Словно баран, увидев преграду, тупо потянул еще раз. Результат, на удивление , тот же. Неужели убийца пропустил этот домик? Да быть такого не может. Я обошел жилище с боку, заглянул в окно. Благо, оно было не зашторено. Застеленные кровати, чисто, прибрано. И пусто. Может, этот домик пустует? Нет, бред. Ольга говорила же, что все места в лагере заняты. Да и в целом, дом выглядит жилым. Плакаты на стенах, вещи, висящие на перилах кроватей. Кроме того, на одной из тумбочек стояла кружка, а рядом с ней расползалось темное пятно. На кружке виднелась какая-то надпись. Напрягая до невозможности зрение, путем выпучивания глаз, я смог прочесть: «Мику». Похоже, это домик японки и Лены. Но где тогда они сами? Неужели смогли уйти от убийцы? Мысль слишком приятная, чтобы позволять себе об этом думать. Но все же… *** Домик с флагом веселого Роджера на двери. Сердце ушло в пятки, когда я увидел, что эта самая дверь распахнута настежь. Господи, убийца добрался и до этих рыжих бестий? Да будь я проклят! Я заскочил внутрь домика, окинул его бешенным, и в тоже время, обреченным взглядом. Беспорядок, разведенный здесь двумя рыжими жительницами, теперь дополнился еще и следами борьбы. Кровать Алисы была забрызгана кровью, тумбочка упала и открылась, явив на всеобщее обозрение свое небогатое содержимое. Одно перило кровати сломано, со стены слетел плакат, с символикой какой-то рок группы. На стороне Ульяны все было также, да наоборот. никаких следов борьбы, даже постель, и та застелена. И как это понимать? Может, Ульяне удалось удрать, пока убийца отвлекся на Алису? Я покачал головой. Очень в этом сомневаюсь. Что же тогда? Ответ пришел очень быстро. *** Надо заканчивать с этим, подумал я, заходя в следующий домик. Похоже, после кровавой бани, в лагере еще остались живые, и нужно попытаться спасти хотя бы их, а не заниматься не пойми чем. В этом домике, все по сценарию, два трупа. Вот только почему они лежат на полу? Мое сердце сжалось. Одной из девочек, что скрутилась на полу в трогательный клубок, не было и больше девяти. Каким уродом надо быть, чтобы сотворить такое? Потом жалость сменилась гневом. У головы девчонки, скрутившейся в беззащитный клубок, в пол вбили кинжал. Тот самый кинжал. Кинжал пионера. Одним рывком я вырвал лезвие из досок. Оружие полностью перепачкалось кровью, уже немного подсохшей. Пионер. Ублюдок. Урод. Это он, скотина, перерезал весь лагерь! В глазах все почернело от ярости. Я крепко сжал пальцы на рукояти кинжала. Убью, скотину! Убью, даже если мне придется для этого самому сдохнуть! Неожиданно клубок, который я считал мертвым, искоса взглянул на меня испуганным взглядом, и опять скрутился в нечто. Мне пришлось подавить свою ярость, по причине более насущных дел, чем расправа над пионером. — Ей, девочка? — Тихо произнес я. — Ты как себя чувствуешь? Не волнуйся, я не причиню тебе вреда. Никакой реакции. Я осторожно положил свою ладонь на плечо девчонки. Она вздрогнула. — Ну, не волнуйся, — успокаивающе произнес я. — Я не причиню тебе вреда. Все будет хорошо. Девчонка немного отодвинула ладони, закрывавшие ее лицо, в сторону, и посмотрела на меня большими, глубоко синими глазами. Почти, как у Слави, совершенно не к месту подумал я. — Как тебя зовут? — Осторожно поинтересовался я. — Алина, — тихо ответила девочка. — А правда все будет хорошо? Ты из… Милиции? В мое время милиция, совсем не является гарантом безопасности, подумал я. Совсем даже наоборот. — Из милиции, — подтвердил я. — Мы задержим преступника, если ты немножко нам поможешь. — Я, помочь? — Испуганно спросила девочка. — Но как я могу помочь? — Ты можешь рассказать мне, что здесь произошло? — Осторожно спросил я. Да, я знаю, что напоминать девчонке про ужасы, пережитые ночью, не лучшая идея. Но, черт возьми, что еще остается? — Ночью? — Девочка поежилась еще сильнее, прижалась ко мне. — Мы рассказывали страшные истории, Маша и Ульяна хотели меня напугать… — Маша и Ульяна? — Переспросил я. В домике, не считая самой девочки, и тела девчонки по старше, больше никого не было. — Моя сестра ,Маша, — уточнила Алина. — А Ульяна живет в соседнем домике, но вчера, почему-то, решила переночевать у нас. Ясно почему, подумал я. Алиса выперла Ульянку к соседям, чтобы та не мешала пьянствовать. Но пьянка не удалась, поскольку не явилась виновница торжества – бутылка водки. — Ульяна рассказывала страшную историю про демона, — Алина поежилась еще сильнее. — Я сильно испугалась, а девочки рассмеялись, и Маша сказала, что все это выдумки. Почему они не слышали возни в домике Алисы? Подумал я. К нему рукой подать. — Потом дверь открылась, и в домик вошел он, — девочка понизила голос до боязливого шепота. — Кто он? — Уточнил я. — Демон, — вздрогнув, ответила Алина. — А как выглядел… Демон? — Ну, у него были красные, светящиеся глаза, огненные… Мечи, и ужасные, длинные руки. А еще мерзкий голос. А еще рога, эскорт с тринадцати чертей, и копыта вместо ног. Что же, надеяться на точное описание, с моей стороны было глупо. Да и бессмысленно. И так понятно, что пионеров перебил… Пионер, как бы глупо это не звучало. — И что сделал, этот… Демон? — Спросил я. Алина задрожала. — Он… Он… Я закричала, и он меня ударил… Маша его попыталась ударить подушкой, а он… — Ну, все, хватит, — я взял девчонку на руки. — Ты мне и так много рассказала, и теперь мы его поймаем. — Поймаете? — Алина уткнулась мне в плечо заплаканным личиком. — Конечно, поймаем. Обязательно поймаем. И накажем. А пока пошли, я отнесу тебя к медсестре. На девочке не было видимых повреждений, но медицинский осмотр ей явно не повредит. Не уверен, правда, что Виола сможет его провести. Придется мне взять на себя обязанности фельдшера. — А как же Маша? — Подняв на меня заплаканные глаза, спросила Алина. — Демон ударил ее сильнее, чем меня… И Ульянка… Демон ее забрал с собой. В этот момент в моей душе что-то оборвалось. И как я могу сказать, этой девочке, что у нее больше нет сестры? Да никак. У меня не хватит на это духу. — Я вернусь за твоей сестрой, — отведя глаза в сторону, со врал я. Господи, за мои поступки мне суждено гореть в самом отвратительном котле. — Хорошо, — кивнула девочка. Я чуть не закричал. Насколько доверчиво она это сделала! *** Домик в котором жила медсестра, был, как и прочие, настежь открытым. Я не стал заходить, и проверять лишний раз, чтобы не пугать Алину видом трупа. Придется обходиться своими силами. Я толкнул дверь медпункта свободной рукой. К моему удивлению, она не поддалась, и упрямо осталась на одном месте. Мои штаны едва не наполнились неприглядным содержимым, когда из здания раздался голос: — Секунду, сейчас открою. Голос принадлежал Лиле. Она жива! Она, мать его, жива! Убийца, кретин эдакий, не догадался проверить медпункт! Спустя некоторое время, замок щелкнул, и дверь отворилась. На пороге, устремив на меня взгляд своих усталых, фиолетовых глаз, стояла Лиля. Я едва удержался, чтобы не станцевать на радостях джигу. — Это ты, — каким-то странным голосом произнесла девушка. — Проходи, нас ждет серьезный разговор. Ты даже не представляешь, насколько серьезный, подумал я, проходя внутрь. Лиля, осторожно прикрыв дверь, последовала за мной. — Дверь закрой на замок, — предупредил я девушку, осторожно усаживая Алину на стул медсестры. Лиля ничего не ответила, но я услышал, как за моей спинной щелкнул закрывающийся замок. — Объясни кА мне, что происходит, — садясь на кушетку, сказала Лиля. — Много чего происходит, — пожал я плечами. — С чего начинать? Не было похоже, что черноволосая знает, как изменилась жизнь в лагере за эту ночь. — Вчера утром ты сказал, что убийца… — Лиля покосилась на Алину. — Что его больше нет. А позже, вечером, его приносят на носилках, и Славя говорит, что ты пытался его… — Лиля вновь покосилась на девчонку. — Ликвидировать. — Приносят на носилках? — Переспросил я. — Получается, он жив? — Нет, — вздохнула Лиля. — Виола не смогла его откачать. Ну вот, а я уж думал, что один труп спишут с моего счета. Размечтался. — Ну так что? — Нетерпеливо произнесла Лиля. — Я жду. — Все очень сложно, — я устало покачал головой. — Давай я проведу медосмотр, а потом объясню тебе, что происходит. Или хотя бы попытаюсь. — Хорошо, — кивнула Лиля. — А что это за девчонка? — Знакомься, это Алина, — указал я на девочку. — А это Лиля, — я кивнул на черноволосую. — Красивое имя, Алина, — улыбаясь, произнесла Лиля, протягивая девочке руку. — Спасибо, — Алина смущенно покраснела и вложила свою ручку в ладонь девушки. — Ну все, хватит нежностей, — заявил я, тоже не сдержав улыбки. — Нужно приступать к делам насущным. *** Медосмотр выявил, что видимых повреждений на теле Алины, он не выявил. Если не считать, конечно, таковым синяк на плече девочки. Когда я спросил девчонку, при каких обстоятельствах она получила синяк, Алина сказала, что именно туда ее и ударил демон. Я как врач, прописал нанести на повреждение йодную сеточку, и тут же, как медбрат, исполнил собственное назначение. После этого доктор в моем лице прописал пациентке постельный режим ближайший час, и ,скрипя сердце, проигнорировал ее вопросы о сестре. Лиля уступила свое место на кушетке Алине, и девочка, истощенная бессонной ночью, тут же заснула. — Правда она милая? — Спросил я, укладывая йод в шкафчик. — Милая, — подтвердила Лиля. — Но я все еще жду от тебя ответов. — Ладно, — вздохнул я. — Сейчас все объясню. Но не жди чего-нибудь хорошего в моем объяснении, сразу предупреждаю. Я притащил из глубин медпункта стул, поставил его возле столика медсестры, и уселся прямо напротив Лили. — Во общем, — понизив голос, чтобы не разбудить Алину, начал я. — После того, как тебя ранили, я нашел дневник Толика у себя в домике. — Какое отношение это имеет к Персунову? — Нетерпеливо перебила меня Лиля. — Прямое, — отрезал я. — И вообще, не перебивай, мне и так сложно собраться с мыслями. — Хорошо, хорошо, — подняв руки в оборонительном жесте, ответила девушка. — Продолжай. — Из дневника Толика я узнал, что перед своей смертью он имел конфликт с местным физруком – Алексеем Шершневым. Позже в тот же день, кибернетики рассказали мне, что веревку, которую мы нашли на острове, у них одалживал все тот же Шершнев. — Но Шершнева выгнали за эту ссору с Толиком, — вновь перебила меня Лиля. — Еще задень до первого убийства. — Да, — согласился я. — Но ему ничего не мешало расправиться с водителем, и забрать автобус себе. — Ну в принципе да, — после секундной паузы, ответила Лиля. — Короче, я решил, что убийца физрук. Тем более, что вечером того же дня, я узнал от Слави, что его выгнали не из за ссоры С Толиком. — А из-за чего, в таком случае? — Оказалось, что он ударил библиотекаршу, и поставил ей синяк под глазом. — Женю!? — Недоуменно воскликнула Лиля, и тут же понизила голос, виновато взглянув на мирно сопящую Алину. — Но они же встречались… Теперь настала моя очередь восклицать: — Что?! — Ну да, — Лиля пожала плечами. — Они встречались. Тайно, правда, потому что он учитель, а она пионерка, но встречались. — Подожди, то есть, когда ты говорила, что у Жени есть парень, ты имела ввиду его? — Я растерянно уставился на Лилю. — Да, — девушка пожала плечами. — Я же не знала, что под словом «убийца» ты имеешь ввиду его. — А от куда ты знала, что они встречаются? — Ее подружка – моя соседка, — объяснила черноволосая. Я понимающе кивнул. То, что у Жени были подружки, удивило меня даже больше, чем то, что ее парнем был физрук. — Ладно, — вздохнул я, — сейчас это уже не важно. — Почему? — Потому что все они уже мертвы. И Женя, и физрук, — и, скорее всего, твоя соседка, мысленно добавил я. — Мертвы? — Переспросила Лиля. — Физрука убил ты, это понятно. Но что с Женей? — Давай все по порядку, — ответил я, наливая в стоящий на столике стакан воду. — На чем я остановился? — Ты узнал, что физрука выгнали из-за удара Жени, — напомнила девушка. — Ну да, — я кивнул, и отхлебнул воды, чтобы прочистить горло. — Во общем, я решил, что физрук и есть убийца. — Но ты прогадал? — Скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Лиля. — Лишь отчасти. Ночью того же дня, я увидел, как Женя принесла на площадь поднос с едой. — А что ты делал ночью, на площади? Я пожал плечами: — Ну, так получилось. Какая вообще разница? Суть в том, что через некоторое время, к Жене присоединился и Шершнев. — И ты их прикончил, — заключила Лиля. — Только физрука, — несколько обиженно ответил я. — Женю убил сам Шершнев. — Как это? — Девушка выпучила на меня глаза. — Он подумал, что Женя предала его, и прикончил ее. Я не успел ей помочь. На самом деле, я не особо то и пытался. Но об этом Лиле знать не стоит. — То есть, физрук все таки был убийцей? — Удивленно произнесла черноволосая. — Но меня ударил Персунов… — Физрук был одним из убийц, — ответил я. — На самом деле, их двое. И вторым был не Персунов. — Да как не Персунов? — Удивленно, и в тоже время раздраженно, спросила Лиля. — Я точно помню, меня ударил он. Вот самая страшная часть разговора, подумал я. Мне надо сказать ей, что весь лагерь перерезали, к чертям собачим. — Понимаешь, — неожиданно хриплым голосом сказал я. — Я начал догадываться, что убийц двое. Подумал, что второй, это Персунов, и по этому огрел его по башке бутылкой. — Но? — Но сегодня ночью весь лагерь перерезали, — выпалил я. Лиля замерла, в ужасе глядя на меня. Молодец, подготовил девушку к сложным новостям, раздраженно подумал я. Сообщил как нельзя аккуратнее. — К… Как… Перерезали? — Вот так, — я развел руками. — Вчера я убежал из лагеря, потому что боялся, что пионеры не простят мне убийства Персунова. А сегодня утром решил вернуться, но нашел лишь трупы. — Да быть такого не может, — ошарашено ответила Лиля. — Не мог же он перерезать весь лагерь? Кто-то наверняка выжил. Должен был выжить —… — Я обошел почти все домики, — ответил я. — Кругом лежат два трупа. Большинство даже не поняли, что умирают. — Господи… — Лиля закрыла лицо ладонями. — Да как такое может быть? Я посмотрел на Алину, которая почти до подбородка натянула на себя одеяло, и без покойно под ним ворочалась. Похоже, ей сняться не самые приятные сны. Что же, я могу ей по сочувствовать, мне ли не знать, какие ужасы могут приходить ночью? — Из живых я нашел только ее, — я указал Лиле на Алину. — Еще несколько домиков пустые. Мне кажется, что их хозяев убийца взял живьем. — Живьем? — Лиля посмотрела на меня из под ладоней. — Но зачем? — Не знаю, — я пожал плечами. — Алина сказала, что он забрал с собой Ульяну. В домиках Алисы и Ани я нашел следы борьбы, но не обнаружил их тел. Домик Слави абсолютно нетронут, но дверь в нем открыта. А жилище Лены и Мику заперто, и, такое ощущение, вообще не тронуто. Лиля некоторое время молча переваривала информацию, потом произнесла: — Он взял живьем, только твоих знакомых, ты заметил? — Что? Да нет… — Или да? Он ,действительно, взял живьем лишь моих знакомых. Тех пионеров, с которыми я, так или иначе, общался. Или, может быть, я просто обратил на них больше всего внимания? Может, они убежали, вместе с другими ребятами? — ДА, да, точно. Он взял живьем только тех, кого ты знал, — уже уверенным тоном сказала Лиля. — Может, он… Черноволосая оборвала свою фразу на полуслове, неожиданно напрягшись, и побледнев. Я открыл рот, но тут же закрыл его. К медпункту приближались шаги. Медленно. Очень и очень медленно. Наверняка вы видели хотя бы один фильм, с участием ходячих мертвецов. Замечали, как они ходят? Медленно, едва переставляя ноги, шаркая по земле. Также к медпункту приближался и неведомый гость. Будто чертов зомби. Мне невероятно сильно захотелось спрятаться под одеялом, накрывшись с головой. В детстве это спасало от всех ужасов. Кроме школы, разве что. Шаги все приближались и приближались. Теперь они находились, не далее трех метров от медпункта. Я, сглотнув ком в горле, поднялся со стула и на негнущихся ногах подошел к двери. — Что ты делаешь? — Шепотом спросила Лиля. Я обернулся к ней. Она была по прежнему бледна, но, вроде бы, смогла взять себя в руки. В отличии от меня. — Хочу послушать, что там, — едва шевеля губами, ответил я, и приложил ухо к двери. Минуту ничего не происходило, и тишину медпункта нарушал лишь бешенный стук крови в моих висках. А потом в дверь постучали. Я отпрыгнул так, что любой прыгун позавидовал бы. Нога зацепилась за стул, и тот рухнул на пол с ужасным грохотом. Мне повезло больше, я успел ухватиться за столешницу. Вновь секундная тишина, и снова стук в дверь, на этот раз подкрепленный фразой: — Открывайте. Я знаю, что вы там. Голос был искажен злобой, яростью, ненавистью и прочими, не самыми приятными чувствами. По нему нельзя было узнать персону говорившего, однако я узнал. Узнал, потому что слышал его раньше. Это была Лена. Не Лена, стеснительная и скромная, а другая – злобная убийца. Я бросил взгляд на окно. Успею уйти? Нет, не успею, тут же форточка… Черт, что за мысли? Не кину же я Лилю и Алину? Ведь правда, не кину? — Откройте, ребят, прошу в последний раз, — раздался тихий, пропитанный злобой голос Лены. Мне отчаянно захотелось похныкать. — Кто это? Убийца? — Спросила белая, как молоко, Лиля. — Не знаю… — Хрипло ответил я. — Вряд ли убийца, но она очень стремиться им стать. В подтверждении моих слов, по двери медпункта прилетел мощный удар. Та обреченно зашаталась, но каким-то чудом удержалась. Разбуженная грохотом, на кушетке вскочила Алина, непонимающе вертя головой в разные стороны. По нашему барьеру пришелся второй мощный удар. С косяка двери посыпалась штукатурка. На моем лбу выступили капельки холодного пота. — Что происходит? — Испугано спросила Алина. — Демон вернулся? — Какой демон? — Шепотом спросила Лиля, склонившись к моему уху. — Ее ночной кошмар, — также шепотом ответил я. Еще один удар по двери. Она вновь зашаталась, рискуя слететь с петель. Алина сжалась в комочек, и зарыдала. Лиля, придерживаясь рукой за стол, поднялась на ноги и направилась к девочке. Я растерянно пялился то на черноволосую, то на Алину, то на несчастную дверь медпункта. Еще удар. Дверь скрипела, шаталась, но держалась. Лиля пыталась успокоить Алину, я же лихорадочно снял с пояса кинжал пионера, и отошел в сторону, заслоняя собой девочек. Еще удар по двери… И еще… И снова… Этого бедняжка уже не вытерпела. Что-то щелкнуло, и дверь распахнулась, грохнувшись о стену медпункта. Снова посыпалась штукатурка. В здание вошла Лена. Или нечто, отдаленно похожее на нее. Адская ухмылка, горящие глаза, неизменный тесак в руке… Не в крови, машинально отметил я. Нечто обвело глазами медпункт, ненадолго задержав свой взгляд на Лиле, обнимающей дрожащий комок, который в действительности являлся Алиной, после чего сфокусировало все свое внимание на мне. — Ты… — С неопределенной, но явно недоброй интонацией произнесло оно. — Я, — подтвердил в свою очередь я, и отступил назад. — Ты убил Семена, — сказало нечто. Отрицать не было смысла, я действительно убил Семена. — Да, — хрипло произнес я. Кинжал в моих руках трясся. Господи, прояви милосердие! Сожги это чудище молнией! — Ты убил Леню, — все тем же неопределенным тоном произнесло то, что еще вчера было Леной. Кто такой Леня? — Это ее брат, — словно прочитав мои мысли, тихо произнесла Лиля. Брат? Да хоть сват! Причем тут, мать его за ногу, я? В голове яркой вспышкой пронеслось воспоминание. Темнота, шахты, мерцающий свет факела – и фраза Лены: *** — Он был силен. Но когда я его добивала, он визжал как маленькая девочка, просил пощады. А я смеялась и била его своим «Леонидом», пока мне это не надоело. *** Так Леонид это ее брат? Она назвала тесак в честь брата? Как мило. — Я не убивал твоего брата, — осторожно ответил я. — Врешь! — После секундного замешательства выпалила Лена. — Ты убил его! А я за это убью тебя! Тесак со свистом проделал в воздухе пирует, и девушка шагнула вперед. Почему мне кажется, что я это уже видел? Пальцы судорожно сжали кинжал, готовясь к обороне. Я справился с физруком, справился со Славей. Неужели не справлюсь с Леной? Конечно нет! Лена сделала еще шаг вперед, занесла тесак для удара. Я приготовился отпрыгивать в сторону, мышцы напряглись до придела. — Стой! — Из за моей спины, словно чертик из табакерки, вышла Лиля, преграждая Лене путь. — Что ты делаешь? — Шикнул я на девушку, отпихнув ее плечом. Та нес двинулась с места. Лена по прежнему держала тесак занесенным для удара, очевидно, решая, убивать черноволосую или нет. — Лен, послушай, — неуверенно произнесла Лиля, игнорируя меня. — Давай поговорим, а? О брате… Главное, не говори об отце, саркастически подумал я, готовясь блокировать удар Лены. Скорее всего, эта блокировка будет стоить мне руки, но что делать? Лена, к моему удивлению, опустила тесак. — Ты знала Леню? — Спросила она. Кажется, в ее голосе стали пробиваться нотки той Лены, которую мы все знали и ценили. — Конечно, я знала Леню, — поспешно ответила Лиля. — Он был вожатым нашего отряда… — Он был хорошим вожатым, — твердо произнесла Лена. — Конечно, — согласилась Лиля. — Он был лучшим вожатым в лагере. Ты знаешь, мне кажется, я была в него влюблена —. Несмотря на весь ужас ситуации, я едва не выпалил: «Ага, я тоже». Но сдержался. С трудом. — Он был красивым, — твердо сказала Лена. — Красивым, — подтвердила Лиля. — Все девчонки нашего отряда по нему вздыхали… Но он был строгим, и не мог встречаться с пионерками… Либо он был сыном Аполлона, либо Лиля заливает, подумал я. И поскольку я знаю, о ком идет речь – смело могу сказать, что черноволосая слегка приукрашивает. — Это потому что он был дисциплинированным, — заявила Лена. С ее губ стала исчезать адская ухмылка. — Конечно, — кивнула Лиля. — Он был строгим, но справедливым. Мне тоже очень жаль, что его больше нет, Лен. Но его убил не Виталик. — А кто же? — Растерянно спросила Лена. — Он убил Семена, значит, он убил и Леню! — Понимаешь, Лен, — неуверенно сказала Лиля. — Твой Семен… Он… Во общем, он и убил Леню… — Не правда, — Лена отшатнулась от Лили, словно та ударила ее плетью. — Он не мог… — Мог, — твердо заявила Лиля. — Мы с Виталиком нашли тело еще два дня назад, в шахтах… Виталик… — Лиля кивнула на меня, — Виталик сказал, что найдет убийцу, и нашел, это Семен… — Не может быть, — ошарашено сказала Лена. — этого не может быть… — Мне жаль, но это так, — тихо произнесла Лиля, и при обняла рыдающую Лену, попутно забрав из ее рук тесак. — Он оказался не тем, за кого себя выдавал… Лена рыдала, Лиля ее успокаивала, а я непонимающе пялился в окно. Что это сейчас было? Теперь я обязан черноволосой жизнью. Она обезвредила Лену, без капли крови. Что же, получается, это Лена убила весь лагерь? Нет, не похоже. Во первых, на ее форме нет следов крови, во вторых, тесаком просто нереально сделать такие ровные порезы, какие я находил на шеях жертв, ну и в третьих, кинжал, который я нашел в домике Алины, явно принадлежит пионеру. Нет, убийства определенно не дело рук Лены. Скорее всего убивать ей захотелось, уже после того, как она увидела последствия сегодняшней ночи. И я с ужасом осознал, что вполне понимаю ее чувства. Мне тоже хочется убить организатора кровавой ночи, причем, сделать это с особенной жестокостью и садизмом. Лиля продолжала успокаивать Лену. Девушка уже не плакала, лишь время от времени вздрагивала и всхлипывала. Я в задумчивости покрутил в руках кинжал пионера. Острое лезвие, искривленное в конце, деревянная рукоять, приятно ложащаяся в руку… Стоп! Взгляд зацепился за слова, выцарапанные чем-то острым на рукояти оружия. «Привет, Виталик. Знаю, что ты найдешь этот кинжал, потому что найдешь девчонку, которую я не стал убивать. Я прикончил всех пионеров, кроме тебя япошки и психопатки. С ними мне еще предстоит разобраться, но для начала я хочу покончить с тобой». Место для письма с одной стороны закончилось, я перевернул кинжал и увидел продолжение. «Ты должен найти меня в течении двадцати четырех часов. Время стартует с того момента, когда я пишу тебе это письмо, то есть с пол второго ночи. Думаю, ты будешь шевелиться по быстрее, если узнаешь, что твои обожаемые подружки в моих руках. Освободи их, если сможешь. Ну все, приятного дня. П.С. возможно, если ты не успеешь, мне захочется кого-нибудь из этих сук трахнуть, прежде чем убить. Ну или наоборот, зависит от настроения». Я отложил кинжал в сторону, устало потер глаза, размазывая кровь по векам. Что же, это многое объясняет. И почему пионер не убил Алину, и куда исчезли Славя, Алиса и Аня. Да, теперь уж я уверен, что пионер убийца. Хоть он и не оставлял свою подпись, но манера речи очень уж похожа на него. Да и больше, попросту, некому. Кстати, что он там писал о Мику? Я вновь повертел кинжал в руках, внимательно вчитался в неровно нацарапанные каракули. Пишет, что не убил ее. Почему? По всей видимости, не нашел. В ближайшее время пионер не высунется из своего укрытия, будет ждать меня. Значит я должен найти Мику и… И что? Сказать, чтобы она бежала? По моему, это и так очевидно – без моих гениальных советов. Тогда, получается, смысла искать японку нет? Она наверняка сама догадается, что нужно бежать, чтобы до этого додуматься, ненужно быть профессором математических наук. А вот Алисе, Ане, Славе и Ульяне, без меня никак. Нужно найти пионера, и спасти их… Хоть это и выглядит, как западня. Впрочем, скорее всего, это она и есть. Но что еще остается? Господи, как часто я произношу эту фразу. Слишком часто. — Что разглядываешь? — Услышал я голос над головой. Передо мной стояла Лиля, деловито сложив руки на груди. — Как там Лена? — Ответил я вопросом на вопрос. — Лучше, — ответила девушка. — Я уложила ее спать, но это не на долго. Ей срочно нужен психотерапевт. Хороший психотерапевт. — Мне тоже он нужен, — вздохнул я. — Посмотри, какое послание оставил убийца. Я протянул девушке кинжал, рукоятью вперед. Лиля взяла оружие в руки, вгляделась в кривые слова, с ужасным смыслом. — Ему тоже не помешает психолог, — закончив читать, сказала Лиля, и брезгливо отложила кинжал в сторону. — Боюсь, ему уже ничто не поможет, — ответил я, вешая оружие обратно на пояс. — И что ты собираешься делать? — Спросила Лиля, поднимая опрокинутый мною стул и садясь на него. — Пытаться найти его, что же еще? — Я пожал плечами. — Я так и думала, — неопределенно кивнула Лиля. — А что, есть идеи по лучше? — Поинтересовался я, в задумчивости глядя на улыбающуюся во сне Лену. — Есть, но не думаю, что тебе они понравятся, — ответила Лиля, пожав плечами. — Ты предлагаешь уйти? — Догадался я. Удивительно, но эта идея мне не показалась страшной, ужасной, или аморальной. Наоборот, хотелось срочно осуществить ее. И дело даже не в страхе. — Да, именно это я и хотела предложить, — ответила Лиля, тряхнув волосами. — Найти Мику, и уйти. — Не скажу, что мне эта идея не нравиться, — ответил я, устало опустив голову на стол. — Но кем я буду, если брошу этих девушек? — Логически мыслящим человеком, — невозмутимо ответила девушка. — Ты же прекрасно знаешь, что убийца подготовил тебе западню. — Знаю, — подняв голову, ответил я. — Но я не могу бросить их, понимаешь? — — А нас можешь? — Спросила черноволосая, посмотрев мне в глаза. — Лене срочно нужна психологическая помощь, а иначе у нее окончательно съедет крыша. Тоже самое я могу сказать и про Алину, воспринимающую любую опасность, как проделки демона. И Мику, где она вообще? Жива ли она? — Лиля вновь тряхнула своими пышными волосами. — Он дает тебе фору до полвторого ночи, этого вполне хватит, чтобы покинуть лагерь и достаточно далеко от него уйти. А что ты получишь, если пойдешь к нему? Ты умрешь, он убьет Славю, Алису и остальных, а потом еще добьет Мику, Лену и нас с Алиной. — Он не знает, что ты жива, — заметил я. — Ты можешь вывести из лагеря Алину и Лену, а если повезет, то и Мику. — Не могу, — горько усмехнулась Лиля, и в доказательство развела руки в стороны, демонстрируя бурое пятно на рубашке, в районе груди. — Будь я здорова – сама бы пошла на встречу с ним. Девушка была права, с какой стороны не посмотри. Если я пойду и проиграю, то обрекаю всех оставшихся пионеров на верную гибель. А если выиграю? То героически спасаю их. Но каковы шансы на победу? Ноль целых, одна десятая? Сотая? Тысячная? Что лучше, синица в руках, либо журавль в небе? Я рискую потянуться за журавлем, и потерять даже синицу. Нужно принимать решение. Пожалуй, самое тяжелое решение в жизни. И возможно, последнее. ***