Обувной магазин (Брендон или Бренда)

Глава 8 Пришел я в себя, когда солнце поднялось довольно высоко. Его лучики, яркими бликами плясали по всей комнате. Меня захлестнуло, море странных ощущений, но больше приятных, чем пугающих. Ночной кошмар растаял, как дым, и мне о нем, совершенно не хотелось вспоминать. Я чувствовал, как все мое тело закутано во что-то приятно мягкое и нежное. Оно немного стесняет мое дыхание, и я не могу глубоко ни вдохнуть, ни выдохнуть. Я приподнялся на локте и увидел, что тону в белой пене нежной, шелковистой, блестящей ткани. На плечах пузырились огромные шары из атласной блестящей ткани. Теперь мне стало понятно, откуда в комнате появились эти яркие блики. Солнечные лучи отражались от блестящей белой ткани платья, и слепили мне глаза. Я попытался резко встать, но тут же рухнул обратно на кровать, запутавшись атласно-кружевной шуршащей массе ткани. Тем временем, мой член начал жить своей жизнью, он принялся стремительно расти, пока не уперся, о что-то мягкое, приятно холодящее. Я осторожно сел на кровати, потом начал подбирать ткань, чтобы снова не упасть, а затем осторожно спустил ноги с кровати. Сидя на кровати, я осмотрел себя, насколько это было возможно. На мне было свадебное платье моей жены, такое прекрасное, волнующее и будоражащее мое воображение. Я понял, что мне очень нравится быть в нем, и я получаю наслаждение, находясь в красивом платье. Мой член уже настойчивее рвался наружу и было такое ощущение что его охватывает и стесняет что-то очень нежное, мягкое и шелковистое, как мою грудь и талию. Я понял, что вчера со мною, произошло что-то такое жуткое, что полностью поменяло всю мою жизнь. Самое удивительное и пугающее, было то, что это теперь, мне совсем не казалось чем-то ужасным. Я почувствовал настоящую власть женщин, я был во власти женщин, и я понял, что мне не избежать этой власти. А еще мне стало жутко стыдно когда я понял, что мне нравится, находится во власти настоящей женщины. Миру женщин принадлежит много прекрасных вещей. Одна из них, сейчас на мне…. В большинстве своем их повседневная одежда красивая и очень удобная. Мне очень хочется попробовать носить эти вещи, но самое главное, теперь это не кажется мне чем-то постыдным. Не знаю, что на меня больше повлияло, вчерашнее происшествие или быть может, это красивое свадебное платье, что сейчас на мне, но мысль «я мужчина и не должен это одевать» сейчас казалась, совсем глупой. Я собрал под себя всю ткань платья и пошел мелкими шажками к зеркалу, путаясь в нижних юбках платья и шурша ими, норовя каждую секунду упасть. Если бы под платьем и нижними юбками, был бы кринолин, передвигаться в нем, было бы значительно легче. Мне было очень интересно, что же там такое под юбками, что так ласково, но вместе с тем очень плотно обнимает мой член. Подойдя к зеркалу, я подобрал подол платья и принялся осторожно собирать нижние юбки. Когда мне удалось это сделать, я попытался их поднять настолько, насколько это было возможным, до самого подбородка. Выше я уже не мог, огромная атласно-кружевная масса была объемной и длинной. Из-под юбок свадебного платья мне удалось разглядеть лишь кружевной верх белых чулок с бантиком застежек и маленькую часть бретельки, которая натягивает и удерживает чулок. Я пытался еще много раз поднять шуршащую массу ткани, как можно выше и после того как я поводил ею из стороны в сторону, мои усилия увенчались успехом, мне краем глаза на короткий миг удалось, заметить в зеркале, что мой пенис вместе с яичками помещен в какой-то атласно кружевной футляр. Я стоял возле зеркала и любовался своим нарядом. Каждое мое движение, кроме милого уху шуршания платья, сопровождалось пугающими приятными ощущениями, который давал самый женственный наряд в мире. Я повернулся спиной к зеркалу, чтобы поднять подол платья и нижние юбки. Мне так и не удалось это сделать, атласно-кружевная масса ткани сзади платья была еще большей. Юбки не удалось поднять даже до средины бедра. Я посмотрел на огромный, немного смятый бант, венчавший талию платья, на длинный ряд на спине, маленьких пуговичек, обшитых тканью, и понял, что это красивое платье без помощи моей Эммы мне никогда не снять. Меня теперь очень тешило это сладостное ощущение зависимости от женщины. Я, любуясь свадебным платьем, не заметил, как вошла моя жена. Когда ее отражение появилось в зеркале за моей спиной, я вздрогнул и так резко повернулся, что чуть не рухнул, запутавшись в нижних юбках платья. Эмма мне не дала упасть, и крепко обняв, пламенно поцеловала. На ней было одето длинное пышное платье из множества слоев воздушного, очень тонкого, розового шифона. — Вижу, мое свадебное платье, тебе очень нравится! — воскликнула Эмма. — Оно прелестное! Более прекрасной одежды, чем это платье, я не то что не одевал, но и не видел в своей жизни. Каким же я был глупцом и многого не понимал и не замечал. Как жаль, что я мужчина, и я не могу носить такие красивые наряды, как у тебя Эмма — с сожалением ответил я. — Ну, это мы еще посмотрим — сказала Эмма, а затем добавила: — Когда твой внешний вид будет идеально соответствовать имиджу нашего магазина, таких вопросов у тебя больше не возникнет. Ты сможешь легко носить все то, что и я ношу. Мы с тобой уже сделали много «по совершенствованию твоего внешнего вида», который полностью соответствует имиджу нашего торгового заведения. Вчера был сделан огромный шаг в этом направлении. Брендон, я очень сожалею, что мне пришлось последовать совету миссис Кроуфорд и подвергнуть тебя наказанию. Прости! Прости меня, милый! — Это ты меня прости милая, что я был такой глупый. У женщины на глазах выступили слезы, и она принялась меня целовать. Потом мы стояли какое-то время неподвижно, крепко обнявшись. После этого женщина молвила: — А теперь милый, я сниму с тебя это платье. Уже скоро обед. — А можно мне еще, когда-нибудь одеть это прекрасное платье. — Да милый, как только ты этого пожелаешь. Оно теперь твое. Вот только нужно поискать в шкафах кринолин и атласные перчатки, которые шли в комплекте вместе с платьем. Когда Эмма сняла с меня весь свадебный наряд, я, увидев себя в зеркале полностью, так ахнул. НА МНЕ БЫЛ ОН! Предмет, который сильно и бесповоротно поменял всю мою жизнь. Вещица, которая дает странные и поразительные чувства, мучительные и неимоверно притягательные, которым я как мужчина обязан был сопротивляться. Ничто в моей жизни, так сильно на меня не подействовало, как этот предмет из блестящей, белой, шелковистой ткани, обтянутый кружевами. Именно тогда, когда его надели на меня, я почувствовал, что нахожусь во власти женщины. Туго стянутый корсет стал для меня символом этой власти, мягкой и нежной, очень изящной на вид, но в то же время, прочной как сталь. Я уже не мог сопротивляться, мне оставалось лишь полностью подчиниться. Я осторожно коснулся его гладкой, блестящей, туго натянутой поверхности, затем, не удержавшись, погладил ее, поиграл пальчиками с кружевами на нем, и мне очень захотелось, чтобы он слился со мною навсегда, стал частью меня, моей кожей. От корсета сзади и спереди спускалось по две бретельки, с изящными белыми бантиками, под которыми были застежки, которые натягивали и удерживали белые нейлоновые чулки с кружевным верхом. Верх корсета, отделанный кружевными рюшами, имел чашечки лифчика. От туго стянутого корсета, мои груди легли в них и у меня теперь образовались маленькие девичьи грудки первого размера. Этому способствовали особенности моего телосложения, у меня была грудь немного великовата, как для мужчины. Мой взгляд скользнул ниже, и я увидел, то что так плотно обнимало ствол моего пениса. Это был особый чехол или ножны из белого атласа и кружев, со шнуровкой снизу, этакая модель изящного корсета для члена из которого была видна лишь его ярко красная набухшая головка, которая в обрамлении небольшой кружевной оборки напоминала полностью нерасцветший бутон причудливого цветка. Внизу чехла, точнее внизу ствола моего дружочка, возле самого паха имелась еще одна кружевная оборка, которая имела три слоя кружев и была в два раза больше, той что вверху. Для яичек была предусмотрена маленькая сумочка из белого атласа. Зрелище было необычное и даже немного комичное. — Дорогая что все это значит? — спросил я жену. — Дорогой, лишь то что твоему птенчику нужна клетка, поэтому я его тоже затянула в корсет. — Эмма, но зачем столько сложностей? Я теперь, что всегда буду носить эту штуковину. — Милый, это лишь временная мера, необходимая, чтобы ты, как можно скорее достиг совершенства. — Эмма, а как же наша интимная жизнь. — Дорогой, я тебе буду позволять ласкать себя всю, как и раньше. — А как же я, мой пенис, ведь он требует хоть иногда разрядки. — Милый об этом я позабочусь. Ничто мне не будет мешать, ласкать язычком головку твоего птенчика, затянутого в этом чудесном корсетике. Любимый, в этом нет ничего плохого, просто твоя «птичка» должна быть сейчас в клетке. Моя «киска» станет на время для нее недосягаемой. Во всем остальном я буду полностью доступна для тебя. Мне нечего было добавить. Теперь моя женщина будет меня контролировать полностью, даже мое наслаждение. Она будет и дальше продолжать меня изменять, неумолимо вести до известного, только ей финала. Пришел вечер, Эмма была очень ласковой. Она позволила ласкать ее ножки и киску язычком, когда мое возбуждение достигло предела, женщина излилась своими соками мне в рот. Мой пенис рвался из своей атласно кружевной тюрьмы. Вскоре Эмма сдавила мне голову своими бедрами, и спальня наполнилась ее сладострастными стонами. Жена разразилась бурным оргазмом, мое же сексуальное напряжение достигло предела. После этого, супруга вместо того чтобы просто лежать расслабившись, после полученного наслаждения, словно издеваясь, принялась меня ласкать. Я уже не мог терпеть, но и кончить сразу тоже не мог. Этому мешал проклятый корсет на пенис. Мои руки мимо воли коснулись его гладкой, шелковистой, атласно кружевной поверхности, но жена легонько отстранила мои руки от него и взяв его в свои, лизнула нежно ту нежную и чувственную частичку моей плоти которую не покрывал атлас и кружева. Она это сделала снова и снова, но более настойчивее. Напряжение росло, но кончить по прежнему я не мог. Эмма, увидев мои терзания, лишь лукаво улыбнулась и продолжила дальше меня доводить до безумия. Вскоре я стонал громко, как настоящая женщина и окружающий мир начал туманиться. Когда я уже был готов сойти с ума от мучений, мир вдруг вспыхнул неимоверно яркими красками и я начал извергаться подобно вулкану. И когда вся моя сущность вознеслась на вершину блаженства, все в один миг исчезло, словно кто-то невидимый щелкнул тумблером. Придя в чувство, я увидел сильно испуганное лицо Эммы. — Милый, что с тобой? Тебе плохо? — первое что сказала моя жена, когда увидела, что я открыл глаза. — Нет, любимая мне очень хорошо… — Может вызвать врача? — Эмма не нужно. Мне просто немного закружилась голова? Этот корсет великолепная вещь! — Ах, глупая, я глупая женщина, я просто слишком туго затянула тебе корсет — запричитала жена. — Не бери тяжелого в руки, а дурного в голову любимая. Мне корсет очень понравился. — Тот что вверху или тот что внизу? — ехидно хихикнув спросила женщина. — Они оба восхитительны! — сказал я. Мы приняли душ вместе со своей супругой. Вскоре моя голова стала снова огромной — мои волосы были снова накручены на бигуди, которые были упрятаны под желтым атласный чепчик с кружевами. Утром я был снова зашнурован, и утянут в один корсет вверху и в «другой внизу». Я погладил тугую блестящую поверхность и на миг снова себя представил в прекрасном свадебном платье жены, которое теперь станет моим. Теперь корсет меня совершенно не пугал, а наоборот радовал своими тугими атласно кружевным объятиям.Меня даже не пугала перспектива, что я теперь буду всегда шнуроваться и утягиваться в корсете с каждым днем все туже и туже, словно какая-нибудь дама из викторианской эпохи, чтобы день за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем становиться тоньше и изящнее, приближаясь к идеалу с осиной талией. Я жаждал новых и волнующих ощущений, которые дают вещи из мира женщин. Эти ощущение меня ожидали, уже буквально через минуту. Вместо моего привычного халата жена подала мне что-то из темно вишнёвой блестящей ткани, отделанное кружевами. Когда я его развернул, то это оказалось моей новой униформой. Она была в точности, такая же, как та, что носят продавщицы в торговом зале. Странные чувства меня в тот момент наполнили, трепетное желание примерить ее и увидеть, как я в ней буду выглядеть, так и желание мужчины сопротивляться все тому безобразию, что делала со мною моя Эмма. Я на миг заколебался, и это не осталось без внимания моей супруги. Она посмотрела на меня строгим, холодным взглядом, не терпящим возражений, и я оцепенел словно удав перед кроликом. Теперь от той нежной Эммы, что была ночью, совершенно ничего не осталось, это теперь была строгая госпожа, которой следовало только подчиняться, не позволяя задавать никаких вопросов… Женщина грубо и резко повернула меня к себе спиной, и начала мне через голову, натягивать платье-униформу. Моя, казавшаяся огромной голова в бигуди, не хотела проходить сквозь вырез платья, но супруга быстро расстегнула еще несколько пуговичек сзади платья. Вскоре приятная шелковистая ткань заскользила по всему моему телу. Затем она, взяв меня за руку, словно непослушного ребенка, так же грубо потащила к зеркалу. Вскоре я смог разглядеть во всей красе свой новый рабочий наряд. Женщина тем временем принялась на спине застегивать множество обшитых тканью пуговичек. Униформа представляла собой, хорошо выкроенное, из темно вишневой блестящей ткани, строгое, длинное платье, в каком-то старинном стиле, типа «бидермейер», только рукава фонарик были не такие пышные и были смещены не к локтю, а красовались почти на плечах. Платье не имело вырезов, ни на спине, ни на груди, ткань покрывала все, даже шею, до самого подбородка, возле которого красовалось, что-то типа скругленного воротника в виде оборки, поверх которой была пришита еще одна кружевная оборка. Подол широкой юбки платья был тоже украшен белым кружевом. К украшениям платья можно было отнести еще и пуговички, обшитые той же тканью что и платье. Их было очень много на наряде. Один их ряд, около трех десятков пуговиц, пришитых около полдюйма одна от другой, спускался от подбородка, проходил посредине груди и опускался до талии. Другой ряд пуговиц шел сзади платья от самого верха шеи до средины спины, ими и застегивался вырез в задней части платья, которое возможно было надеть, только через голову. Пуговицы еще украшали плотно подогнанные, длинные до запястья, рукава платья. Рукав вверху расширялся фонариком, а внизу оканчивался кружевной оборкой, которая покрывала половину ладони. Пуговицы опускались от буфа рукава платья до его низа. Кроме декоративной функции, они еще и застегивались на петли, при этом рукав плотно натягивался на руке, словно длинный туго зашнурованный сапог шнуровкой. На каждом рукаве, пуговиц нужно было застегнуть не менее двух десятков. Когда с платьем было покончено и все пуговицы, обшитые блестящей тканью, были застегнуты до последней, Эмма повязала мне длинный, атласный, белый передник, а затем отвела меня к туалетному столику и занялась моими волосами. Когда у меня на голове появилось такое же сооружение из волос, что и у нее, она водрузила мне на голову чепчик, в виде короны, которые носят все продавщицы в нашем магазине. У женщины на лице заиграла улыбка удовлетворения, и она молвила: — Куколка! Так-то намного лучше! Брендон, отныне в рабочее время, ты будешь, ходить так всегда, одет как все, в одинаковую униформу. Поверь мне мальчик, так будет намного лучше для тебя. Я стоял завороженный, не в силах шевельнуться и молвить хоть слово. Из зеркала испуганно на меня глядела одна из продавщиц нашего магазина, и этой продавщицей был я. Она имела тонкую талию и выглядела, словно горничная или гувернантка, сошедшая со страниц любовных мелодрам эпохи романтизма. Я невольно не удержался и сделал эффектный реверанс своему отражению. Эмма тоже не удержалась и тоже в ответ сделала реверанс, затем звонко рассмеявшись, молвила: — Брендон, как мило! У тебя получился безупречный реверанс. Говорят, что одежда меняет человека, вот результат на лицо! Кроме того, занятия, проводимые миссис Хартли, дали отличный результат для тебя. Брендон, я буду и дальше совершенствовать твой внешний вид, пока он не станет безупречным, и не будет идеально вписываться в имидж нашего заведения. А теперь идем, нам пора, скоро открытие магазина. Сегодня ты целый день будешь помогать продавщицам…