Дочь рабыни

      Арна сколько угодно могла хорохориться и говорить себе, что злюка Атения просто сгущала краски, — папа же сказал, что на самом деле Сила у Арны есть, и если стараться, то всё получится. Арна научится тому, что нужно, и пройдёт испытания. Папа обещал, что поможет, а слов на ветер он не бросал. Только Арна никак не ожидала, что тренировки начнутся так скоро и окажутся такими тяжёлыми.       То есть… Это раньше она считала, что учиться владению Силой сложно, и, когда отец изредка с ней занимается, он просто судит по старшим сёстрам. Раз могут они, то сможет и Арна. Но после недавнего подслушанного разговора последние иллюзии рухнули. Всё отец знал и понимал… Вся семья, даже сестрички, знали, что Арна слабая и никчёмная… Но папа смог успокоить её и хоть как-то ободрить. Так почему он сразу взялся за неё так жёстко и основательно, будто ничего не изменилось? Отец говорил, что ничего подобного — просто Арна пока не понимает разницу, потому что маленькая, на самом деле тренировки стали полегче. Ну да… Её даже стали хвалить. Иногда. Но для самой Арны пока мало что изменилось. Тренировки были жутко тяжёлыми и часто заканчивались слезами.       Уверенность, собранная по крупицам после разговора с отцом, постепенно таяла. А что будет, когда он снова уедет на Коррибан?.. Папа хотя бы не ругался зазря и искренне переживал… А мачеха скривит недовольную физиономию и скажет, что есть программа новых тренировок — будь любезна, выполняй. Арна заранее знала, как всё будет. За каждый промах, каждую неудачу её будут обзывать ленивой и бездарной. Сколько бы отец ни просил Атению быть мягче с Арной и сестрёнками, всё повторялось, стоило ему уехать.       Арна, сердито шмыгая носом, продиралась через колючий кустарник в заброшенной части сада. Пусть отец сегодня не ругался, даже улыбнулся и потрепал её по голове, Арна видела — он всё равно разочарован. Неужели папа думал, что у Арны всё сразу получится? Да как?! Она старалась… Она почти нащупала нужную ниточку… Но снова её упустила. «Ничего, всё придёт, Рыжик. Мы только начали. У тебя всё получится». Ну да, ну да… Потом папа так вздыхал… Может, она слабая, но не глупая!       В растрёпанных чувствах, Арна снова сбежала подальше от всех — туда, где никто никогда её не находил. Арна много раз задавалась вопросом, почему в этой части сада не бывает никого, кроме неё и слуг (и то совсем редко, и заходили они явно не для того, чтобы привести деревья и кусты в порядок). Но когда однажды Арна задала этот вопрос отцу, тот сердито сжал губы и надолго замолчал. Арна уже испугалась было, что сделала что-то не так, но отец, вздохнув, всё же ответил:       — Так надо, Рыжик. Я приказал не трогать эту часть сада. И будет лучше, если ты тоже не будешь туда ходить.       — Но почему?.. Там ведь красиво…       Отец смерил её сердитым взглядом:       — Потому что я так сказал.       Ответ её ничуть не устроил, но, видя настроение отца, Арна прикусила язык. Не хочет — пусть не говорит. Странные эти взрослые порой… Главное, что после этого разговора никто не стал следить за самой Арной и вытаскивать её с вроде как запретной территории. Видимо, Дарт Харрад посчитал, что раз он сказал не ходить, то Арна и не будет.       Для Арны же заброшенная часть сада стала настоящим спасением. Здесь действительно было красиво, тихо и спокойно. Многие деревья без должного ухода разрослись и сплелились наверху кронами, образуя крытые аллеи. Искусственное освещение худо-бедно работало, поэтому страшно не было — наоборот, Арна любила представлять себя исследователем таинственного, неизведанного мира, куда не ступала нога человека.       От колючих кустов, конечно, часто страдали локти и коленки, а новенькие дорогие платья превращались в грязные лохмотья (ух и попадало потом за них от Атении!), но Арну всё равно раз за разом тянуло на этот островок почти первозданной природы. Тут всё было иначе! В некоторых гигантских высоченных зарослях с трудом можно было узнать так любимые мачехой изысканные цветы и декоративные плющи. Пусть здесь всё было дикое и неухоженное, зато живое и настоящее.       Каждый раз, когда хотелось побыть наедине с собой и не слышать брюзжание мачехи, Арна сбегала именно сюда. Может, Атения и догадывалась, где её носит, но никто и никогда не искал здесь Арну. Тем лучше!       Когда Арна совсем выбивалась из сил или ей надоедало бродить по тропинкам, она приходила в красивую и такую же запущенную беседку. Многолетняя пыль и грязь говорили о том, что здесь не бывали даже слуги. Иногда Арна оставляла свои пометки — например, рисовала пальцем на скамейке рожицы. Или переставляла на полках статуэтки. Если в следующий раз что-то изменится, значит, в беседке кто-то побывал. Значит, это уже не такое безопасное убежище. Но раз за разом вещи оставались на тех местах, куда их сдвинула Арна. А смешные или грустные рожицы покрывались свежим слоем пыли. Её тайное убежище оставалось за ней.       Вот и в этот раз ноги сами принесли Арну в беседку. Машинально смахнув пыль ладонью, она уселась на скамейку. Как хорошо, что сейчас она была одета в тренировочный костюм. Дурацкие пышные платья обычно прекрасно собирали на подол всю грязюку, и если даже Арна умудрялась ничего не порвать, платье приходилось поскорее снимать и прятать подальше от глаз Атении.       Проследив взглядом за небольшим сухим листом, который едва заметно трепыхался от лёгкого ветра на полу беседки, Арна закрыла глаза и сосредоточилась. Она достаточно успокоилась, чтобы перестать плакать и распускать нюни. Листик, конечно, не планшет. Он вообще невесомый. Отец твердил, что вес и размеры для Силы не имеют значение. Учитывая, что пока не получалось даже с планшетом, Арна начинала в этом сомневаться. Но… Если попробовать с листочком? Пусть это и самообман, но может так даже лучше. Она верила, что лист легче, значит, с ним проще. Может, получится?       Арна нарисовала перед глазами сухой шуршащий листик. Представила, как к нему тянется невидимая ниточка Силы. Как листик начинает шевелиться сильнее, а потом поднимается в воздух, — сам, а не с помощью порыва ветра. На долю секунды ей почудилось, что если она откроет глаза, то так оно и будет. Она… ощущала его. Арна зажмурилась сильнее, а потом всё же рискнула и приоткрыла один глаз. Да так и взвизгнула от радости: листочек действительно парил в воздухе, оторвавшись от пола на несколько сантиметров. Конечно же, листочек тут же вновь опустился на пол — концентрацию-то она потеряла, — но Арна вскочила и счастливо запрыгала. Получилось! Получилось! Получилось!       Арна радостно кружилась по беседке, уже забыв о дурном настроении и очередной неудаче на тренировке. Может, всё дело в том, что её никто не заставлял? Она захотела сама? Никто не долбил её словами о том, как это важно? И вот, оно как-то само… Пусть это всего один маленький листочек, но ведь отец сам говорил, что главное — начать. Получится одно — получится и другое.       Арна продолжала кружиться в диком танце, совсем не похожим на те вычурные отточенные движения, которыми её обучали на уроках хореографии. Ах, воспитанная леди должна уметь делать такие па! Она должна кружить плавно и с достоинством. Да ну их! Какая радость от танца, если нельзя вот так скакать и прыгать? Махать руками и дрыгать ногами? Балы — это скука!       Арна так разошлась, что не вписалась в очередной поворот и больно впечаталась плечом в полку на стене. Стоящие на ней вазочки и статуэтки жалобно задребезжали и зашатались. Зашипев сквозь зубы от боли и потерев плечо, Арна быстро накрыла рукой ближайшую статуэтку, чтобы та не грохнулась на пол. Тончайший фарфор явно не переживёт подобного падения. И хотя следы «преступления» никто даже не заметит, и её не накажут, Арне самой было жалко статуэтку. Видно же, что тонкая и искусная работа. Возможно, даже старинная. Кто знает, может этой статуэтке уже тысяча лет? В доме было много старых вещей. Почему бы таким не быть и здесь?       Арна осторожно взяла в руки статуэтку и рассмотрела её. Девушка-музыкант играла на каком-то замысловатом инструменте. Арна таких не встречала. А что, если это вообще республиканский? И статуэтка трофейная? С какого-нибудь Алдераана? А что, очень может быть.       Поставив статуэтку на место, Арна решила рассмотреть и остальное содержимое полки. Ну да, она иногда сюда заглядывала и раньше, но без особого энтузиазма — уж больно пыльно и грязно. Сейчас же любопытство наконец-то взяло верх. Морщась и чихая, Арна подержала в руках все вазочки и статуэтки, стараясь потом ставить их на прежние места. Чем дольше Арна знакомилась с этими пыльными сокровищами, тем сильнее крепло в ней убеждение — Атения не имела к ним никакого отношения. Их явно собирала женщина, но другая. Тоже с хорошим вкусом, тоже властная. Но… Нет, не мачеха. Другая аура.       За одной из вазочек Арна вдруг заметила небольшую коробочку. Странно. Она была словно специально задвинута подальше, чтобы не выделяться. Да и по виду совсем не похожа была. Спрятана, что ли? Но кем? Арна достала коробку, стряхнула с неё землю и слегка потрясла. Совсем простая, явно недорогая, довольно лёгкая. Непонятно, есть ли что-то внутри.       Арна могла бы поклясться, что эта вещь здесь точно чужая. Она уже определила, что вазы и статуэтки собрала здесь не мачеха. И теперь точно так же была уверена, что хозяйка старинных вещей не имела отношения к этой коробке. Её положили сюда позже. Любопытство разгоралось всё сильнее, и Арна, не утерпев, открыла коробочку.       Она даже зажмурилась, невольно опасаясь, что на неё выскочит какая-нибудь гадость. Например, противный паук. Но ничего страшного не случилось. Открыв глаза и заглянув внутрь, Арна удивлённо ахнула. Кто бы мог подумать, что в скучной с виду коробке может храниться такая красота? Арна вытащила из коробки длинную золотую цепочку, красивую и, несомненно, дорогую. Но взгляд Арны приковала вовсе не она. Цепочка служила лишь дополнением к шикарному кулону. Арна пока не разбиралась в драгоценных камнях, но камень внутри витой золотой оправы был очень красивый, нежно-зелёный, с тонкими гранями. Арна увидела в отражении кучу маленьких себя и невольно захихикала. Не удержавшись, она надела цепочку с кулоном на себя…       …И её словно током пронзило. Вздрогнув, Арна с удивлением потеребила кулон в пальцах и снова рассмотрела его. Она чем угодно могла поклясться, что сейчас сама Сила давала какой-то знак. И Сила эта не была злой или враждебной. Скорее наоборот… Прислушавшись к ощущениям, Арна поняла, что от кулона исходит приятное тепло. Кто бы ни носил его раньше, это был хороший человек.       Арна уселась на скамейку и задумчиво потрясла коробку. Может, там есть что-то ещё? На ладошку со дна коробки выпал небольшой листочек флимси. Надо же, как она сразу его не заметила? Развернув листочек, Арна прочитала от руки написанные слова. Их было всего два, но они заставили её сердце биться часто-часто. Арна несколько раз перечитала слова, смакуя их. Как они звучат… «Моей доченьке». Кто это написал? И кому? Зачем какой-то женщине понадобилось прятать украшение с запиской в том месте, где никто не бывает?       Чем дольше Арна думала об этом, тем сильнее крепла в ней уверенность, что она нашла кулон неспроста. Это точно знак Силы. Кто-то не хотел, чтобы этот подарок нашли раньше времени. Чтобы нашёл тот, кому он не предназначен.       «Моей доченьке… Это же… Это же… Мне?!»       Мысль была настолько безумной и одновременно настолько привлекательной, что Арна не усомнилась в ней ни на секунду, стоило только представить, как её настоящая мама вот так попыталась оставить Арне послание. Хоть какую-то частичку себя…       Мама…       Мама. В ответ на это слово кулон будто даже греть сильнее стал. Крепко сжав его в ладони, Арна решительным шагом вышла из беседки. Теперь она знала, почему её так тянуло сюда с самого первого дня, когда она наткнулась на это место.