***
Я не мог нормально мыслить. Мысли растекались в разные стороны, я не мог уловить ни одну из них. Этого не может быть. Я смотрел на домовика, но не был способен ничего сказать. Я ничего не понимал. Я не мог даже пошевелиться. Я был в шоке. Катарина встала рядом со мной, похоже, она чувствовала себя лучше. Это логично. Ведь это не ей только что объявили, что ее отец ждет ее. Но ее отец хотя бы был жив. — Ты говоришь, что Люциус Малфой жив? — спросила она. Отец. Мой отец. Мой мертвый отец. На меня вдруг навалились воспоминания. Вся та, старая, почти забытая жизнь мелькала перед глазами. Отец. Его уроки. Его слова. Его наказания. Наше с ним общее прошлое. Домовик странно смотрел на нас. Словно мы сошли с ума. Я не был уверен насчет Катарины, но вот я определенно сошел. — Я должен отвести вас к вашему отцу, мистер Малфой, — проговорил домовик. Очевидно, он не собирался ничего объяснять нам. Ведь это ему не говорили сделать. Домовики всегда делали то, что им велели их хозяева. Я не собирался никуда с ним идти. Он что, спятил? Что это за бред? Мой отец давно мертв. А домовиков у нас давно не осталось — их конфисковали вместе с нашими поместьями. Они все теперь принадлежали министерству. А может это ловушка? Но как министерство узнало, что я жив? Поттер? Неужели он мог так поступить? Я всерьез раздумывал, не пора ли нам с Катариной бежать. Или мне одному. — Пожалуйста, — взмолил домовик, протягивая мне свою ручку. Нет. Я отпрянул от него. На что он рассчитывал? Что я пойду куда-то с ним? Серьезно? — Я думаю, он не врет, — заметила Катарина. С каких пор она стала такой доверчивой? — Не врет? Он говорит, что мой отец жив! — выкрикнул я. — А ты видел его тело? Ты хоронил его? — парировала она. Она слишком хорошо знала меня и мое прошлое. Но это ничего не значило. Ничто не может заставить меня поверить, что он все еще жив. Я только смирился с тем, что его нет. Что я здесь один. Пока я раздумывал, домовик перешел к действиям. Он просто схватил нас с Катариной за руки. Он сделал это так быстро, что я не успел среагировать. Рывок — и вот мы уже в другом месте. — Какого черта? — я оттолкнул его от себя. Мы были в лесу. Только уже в другом. Деревья здесь были выше, и здесь было холоднее. Хотя холод никогда меня не беспокоил. А еще я видел свет. И слышал звуки. Люди. В лесу были люди. — Идемте за мной, — предложил домовик. Он никогда от нас не отстанет? У меня разве был выбор? Я мог бы попытаться убежать. Но магия домовиков была слишком сильной. Он бы вернул меня сюда, если бы захотел. Все еще оставался шанс стать волком. Думаю, он тогда бы даже не прикоснулся ко мне. Тем более на волков магия не действует. Катарина взяла меня под локоть и потянула за домовиком. Мы шли как раз туда, где виднелся свет. Когда мы подошли ближе, я увидел деревню. Деревянные дома стояли в два ряда. Здесь действительно жили люди. Я словно окунулся в прошлое, ведь сейчас никто не живет посреди леса. Если только они не прячутся. Где мы? Что это за место? Мы вышли на дорогу. На улице было полно народу, но никто не обращал на нас внимание. Словно мы не были чужаками. Мы шли за домовым эльфом мимо домов и этих странных людей. С этими людьми было что-то не так. Я не мог точно сказать, что именно. Но они были необычными. Мы дошли до крайнего дома, он был здесь самым большим. Я предпочитал притворяться, что все это происходит не со мной. Что это все сон. Так было проще всего. Потому что иначе можно сойти с ума. Домовик открыл перед нами дверь, пропуская нас вперед. Внутри дома было всего несколько комнат. Кухня, спальня и кабинет. Туда-то нас домовик и отвел. Я вошел в кабинет. Все вокруг было уставлено книгами. На полу лежал ковер. Он был знаком мне. На самом деле, все здесь было мне слишком знакомо, чтобы это отрицать. Напротив стоял стол. На кресле кто-то сидел, но оно было повернуто в другую сторону, и я не мог видеть человека, сидящего в нем. И, если честно, не хотел. Я встал прямо перед столом, ожидая, когда кресло повернется. А потом оно повернулось. В нем сидел мой отец. Я не знаю, что именно испытал в этот момент. Испуг? Радость? Боль? Наверное, все сразу. Но больше всего во мне было ярости. Он изменился, постарел. Его волосы больше не были белыми — они были седыми. Он остриг их. Теперь они едва доставали до ушей. Его глаза тоже изменились. В них появился непонятный мне блеск. — Привет, Драко, — все, что он сказал мне. Все это больше не казалось мне странным. Ничего не казалось странным. Словно так и должно было быть. Но… — «Привет, Драко»? — передразнил его я. — Это все, что ты скажешь мне? Я думал, что ты мертв! Ты позволил мне как думать! Ты оставил меня одного! А потом меня затрясло. О нет, только не сейчас. Я еще не все сказал ему. Я еще даже не врезал ему. — Вколи ему лекарство, — приказал Люциус домовику. — Он меняется. Что-то острое впилось в мою руку. А потом наступила тьма. Я распахнул глаза, резко сев на кровати. Голова болела так, словно кто-то решил поиграть в ней в квиддич. Я находился в спальне. В той самой, мимо которой проходил, когда шел к кабинету. Где меня ждал отец… — Спокойней, не делай резких движений, — я узнал этот голос. Я слышал его очень давно, и сейчас он изменился, но я узнал его. О Мерлин мой. Я думаю, что я мертв. Я повернул голову. На стуле у кровати сидела Молли Уизли. Мать Рона Уизли! Женщина, которую убили черные оборотни. Сейчас она выглядела уже не так, как раньше. Даже сражаясь в Хогвартсе, она выглядела не так. Она тоже постарела. Но в отличие от Люциуса, она изменилась гораздо больше. Ее лицо больше не выглядело добрым. Оно наоборот ужесточилось. И глаза ее изменились. Я знал только одну причину таких перемен. Она была черным оборотнем. О Черт. — Вы? — это все, на что меня хватило. — Удивлен? — она действительно сильно изменилась. Не думаю, что она продолжает вязать эти странные свитера. — Я думал, что вы мертвы. — В каком-то смысле так и есть. Я не стал ничего спрашивать. С меня и так хватит. Пора разобраться во всем, что здесь происходит. — Кто-нибудь в состоянии объяснить мне, что здесь происходит? — Твой отец обещал сам этим заняться. — Где Катарина? — Она с остальными, — ответила Молли Уизли. Я даже не стал спрашивать, что это значит. И где это. Остается лишь надеяться, что там достаточно безопасно для нее. — Я хочу поговорить с ним прямо сейчас, — я встал с кровати. — Я должна тебя кое о чем предупредить, — сказала мне она. — Твой отец… немного не в себе. Три года назад одна из лабораторий взорвалась, и твой отец как раз проводил там исследования. Что это должно было значить? Больше она ничего не сказала, решив, что этого достаточно. Но этого не было достаточно для меня. Все продолжало казаться сном. Я кивнул и вышел из комнаты. Она последовала за мной. Мне казалось, что за мной идет призрак. Как она может быть жива? Я слышал ту историю. На нее напали за несколько месяцев до исчезновения Рона Уизли. Говорят, ее тело было так изувечено, что ее хоронили в закрытом гробу. Я вновь вернулся в тот же кабинет. Люциус словно и не сдвинулся с места с тех пор, как меня унесли отсюда. Судя по темноте за окном, я пробыл в отключке около часа. — Драко, теперь ты готов говорить? Никаких сюрпризов больше не будет? — он улыбнулся, предлагая мне сесть напротив. Я редко видел улыбку Люциуса. Но такую я не видел никогда. Что-то новое в моем отце, что-то, чего я раньше не видел. — Итак? — я сел в кресло и уставился на него. Какая-то часть меня все еще считала, что все происходящее — сон. И скоро я проснусь посреди леса. И все будет как раньше. — Как ты уже заметил, я не мертв, — отличное начало. — Мне пришлось разыграть маленький спектакль с инфарктом. Мне жаль, что я не сказал тебе. Но это было слишком опасно. — Опасно? — перебил его я. — Ты позволил мне думать, что ты мертв четыре с лишним года! Я думал, что я виноват в том, что не смог сберечь твое тело. Я думал, что тебя сожгли или что-то в этом роде! — ярость вновь вернулась. Как он может просто сидеть и улыбаться? Он представить себе не может, что я пережил, черт возьми! Он оставил меня тогда, когда я так сильно в нем нуждался. — Прости, — я видел, что на самом деле ему плевать, по крайней мере, ничего не мелькнуло в его глазах. — А Нарцисса знает? — Разумеется, нет! — это словно оскорбило его. — Может, начнешь рассказывать? — я был готов придушить его. — Я пытаюсь, — он скорчил какую-то странную рожу, я такого еще не видел. Словно Люциус стал другим человеком. — Люциус, — мягко позвала его Молли Уизли, стоящая возле моего кресла. А это что еще такое? С каких пор эти двое так хорошо понимают друг друга? Насколько я помню, Люциус был женат на женщине, чья сестра убила одного из ее сыновей. А сама Молли убила Беллатрису. Но очевидно из нас троих это интересовало только меня. — Итак, — Люциус резко выпрямился. — Я кое-что прихватил с собой, когда сбегал. Исследования Волан-де-Морта. Нужно было, чтобы никто не сомневался в том, что я мертв. Поэтому я не сказал тебе, Драко. У Патрика Забини слишком длинные щупальца. Итак, теперь я запутался окончательно. Все это слишком странно. О чем он вообще говорит? — У меня ушло некоторое время, чтобы найти людей, которые могут мне помочь. Сам я в исследованиях не силен. Нам нужны были подопытные. Но не думай, что мы кого-то принуждали, — он покачал головой, его голос стал каким-то странным, — все они сами выбирали свой путь. Они хотели избавиться от этого. Он продолжал говорить загадками. — О чем именно ты говоришь? — Я говорю о том, что я искал лекарство, которое способно излечить оборотней. — Что? — я был готов вскочить на ноги. — И я почти нашел его. Еще немного, и я его закончу. — Что? — вновь повторил я. — Но это невозможно! — Возможно, Драко. Особенно если у тебя есть записи Волан-де-Морта. — Все эти люди на улице — оборотни? — Да, они позволяют проверять лекарство на них. Я обернулся на Молли Уизли. Она — одна из них? — Сначала было сложно. Но довольно скоро я нашел лекарство, способное остановить превращение. Если ввести его в момент, когда человек начинает меняться, оно остановит превращение. По крайней мере до тех пор, пока мы не посадим человека в клетку. Ты же понимаешь, с черными оборотнями шутки плохи, — он вдруг засмеялся. Я не узнал этот смех. Он был каким-то странным, как и все вокруг. Молли Уизли громко кашлянула, и смех оборвался так же резко, как начался, — Ну так о чем я? Это не то самое лекарство, но для начала оно пришлось весьма кстати. Вводишь его и у тебя есть пара минут, чтобы отвести оборотня в клетку. Так у тебя есть гарантия, что он не съест тебя. — И как давно ты располагаешь таким средством? — я уже примерно знал ответ. — Два года. — Два года? Ты что, спятил, Люциус? — рявкнул я. Я стал называть его по имени, перестал называть отцом. Он тоже заметил это, усмехнувшись. Словно так и должно было быть. Да что с ним такое? — Ты мог спасти огромное количество людей! — Я еще спасу их. — Я говорю о тех людях, которых съели. Ты в курсе, что черные питаются человечиной или нет? — я продолжал кричать. Мне не нравилось все, что происходило сейчас. — Еще слишком рано. Но моя игра скоро начнется, можешь не беспокоиться, — он вновь рассмеялся. — Люциус, — вновь подала голос Молли. На этот раз уже угрожающе. — Прости, — проговорил он, закрывая рот рукой. В его глазах появился странный блеск. И тут я кое-что понял. Люциус был болен. Он сошел с ума. Он потерял рассудок. — Ты что, больной? Это не какая-то игра! — я был все еще зол. Тот факт, что мой отец сошел с ума злил меня даже больше, чем то, что он столько времени скрывался от меня. — Взрыв, Драко, — напомнила мне Молли Уизли. Словно это оправдывало его. Мне было плевать взрыв там или что-то еще. — Он больной, вы не видите? — я вскочил на ноги. Этот человек был кем угодно, но не моим отцом. По нему плачет Мунго. — Что он несет? Он говорит о мифическом лекарстве, он ставит эксперименты! Один Мерлин знает, что еще он делает. И вы помогаете ему? Он притворялся мертвым. А вы не лучше него! Ваша семья так страдала, а вы все время были с ним? Это была как раз та черта, которую мне не следовало переступать. В глазах Молли Уизли отразилась такая боль, что мне пришлось закрыть глаза, чтобы не видеть это. А потом она дала мне пощечину. И да, я заслужил ее. — Молли! — закричал на нее Люциус. Он почти визжал. Черт возьми, я находился на ярмарке безумия. Я открыл глаза, приложив руку к щеке. Люциус тоже стоял на ногах, мне показалось, что еще немного, и он кинется на кого-то из нас с кулаками. А так как он был полностью невменяем, я не мог сказать на кого именно. — Думаешь, я не хотела вернуться домой? — спросила меня Молли. — Но как я могла? Я стала черным оборотнем. Ты сам только что сказал, чем они питаются. Я опасна для своей семьи. Ты сам никогда не пытался кого-нибудь защитить от самого себя? — Я пообещал Молли, что помогу ей. Я найду способ, чтобы она вернулась домой, — продолжал Люциус, — все это время я ищу способ. Она со мной уже два года, и ни разу не разочаровалась во мне, не так ли? Но Молли не смотрела на него. — Люциус делает правильные вещи. Он ищет выход для всех нас. — Зачем тебе это? — спросил я. — В чем смысл? — Сначала это было просто политическим ходом. Я могу вернуть себе власть, если освобожу общество от оборотней. Но сейчас все не так. Меня гонит вперед идея. Я могу спасти всех. Я не верил ему. Я думаю, все дело в том, что ему все еще нужна власть. Она всегда была нужна ему. Он гнался за ней. — Я могу построить новый мир, — продолжал заливать Люциус. — Могу сделать все правильно. И он верил в этот бред? Отлично, теперь у него комплекс Бога. Этого еще не хватало, учитывая состояние его рассудка. — Но все стало гораздо серьезней, когда я узнал, что мой сын один из них. Теперь я был просто обязан найти лекарство, чтобы спасти его. Я послал домовика по имени Мор (забавное имечко, да?) следить за ним. Он говорил обо мне так, словно меня здесь и вовсе не было. Словно он говорил не со мной. — А когда я узнал о… Гермиона Грейнджер? Это прекрасный выбор! — он так резко сменил тему, что я даже не сразу понял, к чему он. И что именно он сказал. Ее имя уже привычно отдалось внутри болью, но я постарался это проигнорировать. — С каких пор? — Это гениально! Ты так поможешь мне, если женишься на ней, — мечтал Люциус вслух. — Ты понимаешь, что говоришь? — я старался не слушать его, это слишком больно для меня. — Статус крови больше не имеет значение, — объявил Люциус, хлопнув в ладоши. — Помнишь, что я сказал тебе про кровь, Драко? — Когда именно? Ты так много говорил о ней. — Она у всех красная! — он выдал это так, словно это было открытие века. — Я нашел лекарство, и теперь все будет хорошо! Черные не будут никого есть. Мой сын снова со мной, у меня есть армия…остался только Поттер. А вот это было уже слишком даже для него. Мало того, что я не понимал, о чем он говорит, так еще и не успевал за ним. Он менял темы слишком быстро. В любом случае я решил, что мне плевать на все его планы. Понятно было лишь одно — находиться с ним рядом нельзя. Он серьезно болен. Я не знаю, как его переносит Молли Уизли, но я не готов принять такого Люциуса. Я не готов снова считать его своим отцом. Для меня он по-прежнему мертв. Потому что то, что с ним сейчас — это хуже смерти. — Я ухожу отсюда, — сказал я. На его лице отразилась такая детская обида, совершенно несвойственная человеку в его возрасте, что я отпрянул. Он словно сейчас расплачется. — Нет, Драко, нет, — слава Мерлину, я успел встать с кресла прежде, чем он кинулся на меня. — Драко, — позвала меня Молли Уизли. — Могу я поговорить с тобой? — Только без него, — я кивнул в сторону Люциуса. — А что мне делать в это время? — спросил он у Молли. Она словно была его матерью. О, черт возьми, я не хотел видеть такого Люциуса. — Попроси кого-нибудь разыскать подругу Драко, — предложила Молли Уизли. Люциус кивнул и удалился. — Присядешь? — предложила она. Но я уже насиделся. — Это все ненормально, — прошептал я. Мой отец ушел, и вместе с ним ушли все мои силы. Я спрятал лицо в ладонях. — Я знаю, как это выглядит, Драко. И я понимаю тебя. — Вы тоже находили своего мертвого отца живым, но сошедшим с ума? — спросил я у нее. Это не было шуткой. Я не знаю, чем это было. — Он был таким же, когда нашел меня. Но со мной было сложнее. Я ненавидела его, как Пожирателя смерти, как приспешника Волан-де-Морта. Он воплощал в себе все, что я ненавидела в этом мире. Мне пришлось переступить через себя, чтобы пойти за ним… Тот взрыв искалечил его сознание. Его врачи ничего не могут с этим сделать. И он стал таким, да. Но он не безумен. Он действительно очень продвинулся в поисках лекарства. Он почти завершил его. — Но почему министерство даже примерно не представляет, как его изготовить? — Спроси себя: а хочет ли министерство найти лекарство от этого? Вспомни, как Патрик Забини пришел к власти? Он обещал защитить нас, простых людей, от волков. Вся его политика с тех пор строилась на том, чтобы показать людям, что министерство защищает их. — Вы хотите сказать, что ему это выгодно? — А сам ты никогда не думал об этом? Почему он загнал оборотней в заповедник вместо того, чтобы отправить их в Прайм, откуда они никогда бы не выбрались? — Он хотел, чтобы мы сбежали, — дошло до меня. Мне никогда не приходило это в голову. Я вообще мало думал о политике в последнее время. — Да. Он держит людей в страхе. Многие считают, что только министерство может защитить их от оборотней. Вот в чем весь смысл. А теперь, когда все вышло из-под контроля, и черных стало слишком много, он издал указ убивать их. Всех без исключения. — Я не слышал об этом. — Да, этот указ был выпущен в прошлом месяце. Теперь ты понимаешь, почему так важно, чтобы Люциус нашел лекарство? Он действительно может всех спасти. — Он так долго следил за мной, почему он решил показаться мне только сейчас? — не понимал я. Во всей этой истории было слишком много несостыковок. — Потому что лекарство почти готово — это правда. — Я не верю в это. — У нас есть два вида лекарства. Один из видов мы применили на тебе, когда ты стал превращаться. Если правильно его ввести, человек перестанет превращаться. Но проблема в том, что он теряет сознание. Именно это мы и пытаемся исправить. — А еще один вид? — Это как раз то, о чем говорил Люциус. Оно останавливает превращение на несколько минут. Мне часто приходилось использовать его, потому что я черный оборотень. Я все еще мало что понимал. Это казалось нереальным. Разве возможно такое, что лекарство все-таки сделают? Неужели, можно избавиться от всего этого? Но тогда я могу… Я попытался остановиться, но внутри уже зародилась надежда на то, что отец спасет меня, и я вернусь к Гермионе. — Вы хотите вернуться домой? — зачем-то спросил я. Конечно, я уже знал ответ. — Больше всего на свете. — Вы думаете, это возможно? — Да. Я в это верю.***
— Драко, привет, — Катарина улыбалась. Что это с ней? Мы непонятно где, а она улыбается так, словно ей здесь понравилось. — Где ты была? — спросил я, присаживаясь рядом с ней на деревянные ступени. — Знакомилась с другими. — Нужно уходить отсюда, — заметил я. Я не хотел быть здесь, даже после того, что узнал. — Что? — она удивилась. — Нет. — Что значит «нет», Катарина? Здесь все чокнутые. — Это неправда. — Я был без сознания всего пару часов, а ты уже успела узнать тут всех? — Пару часов? Драко, тебя вырубило на двое суток. — Что? — удивился я. — Домовик перестарался с дозой. Поэтому ты был без сознания так долго. Я был просто в шоке. И никто не сказал мне об этом! Нужно срочно убираться отсюда. — Катарина, мы уходим. — Мы не можем, — запротестовала она. — Скоро будет готово лекарство. — Ты веришь в это? — Дик говорит, что… — Кто такой Дик? Ты что, успела влюбиться? — я снова был зол. Сколько можно? Хотя разве я виноват в том, что люди вокруг меня ведут себя так глупо? — Пошел ты, Малфой, — она отвернулась. Ну хорошо, может мне не стоило это говорить. — Даже если так, какое тебе дело до лекарства? Тебе нравится быть оборотнем. Она вновь повернулась и внимательно посмотрела на меня. Словно я что-то не понимал, что-то очевидное. — Я хочу принести лекарство нашей семье. Она никогда не думала только о себе. На самом деле где-то в глубине души я знал, что она не такая, какой я ее считаю, что ее поведение ничего не значит. Она любила нашу стаю. Мы все были одной семьей. Я вздохнул. Нельзя просто надеяться на мифическое лекарство. — Люциус думает, что сможет закончить его в течение недели. Осталось совсем немного, Драко. Я не мог рассчитывать на то, что это окажется правдой. В реальном мире такого не бывает. Мы все привыкли быть теми, кто мы есть. Мы уже смирились. И тут появляется Люциус, психически нездоровый, и заявляет, что спасет нас от нашего недуга. Разве это возможно? Все так легко? — Ты думаешь, это слишком быстро? — словно прочитала мои мысли Катарина. — Но это не так. Люциус уже четыре года работает над этим. Может, она права. А может, прав я. Я не могу сейчас сказать, что из всего этого правда и во что я верю. — Я видела это своими глазами, Драко. Ты уже начал превращаться. Ты был наполовину волком, когда препарат начал действовать. И ты вновь стал человеком. Ты хотя бы раз слышал о чем-то подобном? Такого не бывает, понимаешь? Я бы не поверила, если бы сама все не видела. Давай подождем эту неделю. Если это правда, то ты сможешь вернуться к Гермионе. Она сказала вслух то, о чем я боялся даже думать. Но она была права. — Одну неделю, — кивнул я. Да, я мог сделать это.***
Прошло некоторое время прежде, чем я все-таки решилась вернуться на работу. Мне казалось, что все будут смотреть на меня. Но все было как обычно. Люди здоровались со мной и улыбались мне. Словно я и не исчезала из этого мира почти на полгода. Луна кинулась ко мне, стоило мне войти. Интересно, что ей сказал Гарри? Что он вообще говорил всем? — Я рада, что ты вернулась, Гермиона, — она улыбнулась. — Я тоже. Я села за свой стол и уставилась на стопку бумаг, которую мне придется проверить. Было странно вновь вернуться сюда, но я была рада. — Почему меня не уволили? — это был скорее риторический вопрос. — Ты знаешь, что у нас новый начальник? — улыбнулась Луна. — Правда? — это удивило меня. Хотя, какая разница? — Да, и он просил тебя зайти к нему, как только ты придешь. Я посмотрела на дверь. Судя по лицу Луны там был кто-то знакомый. Кто-то хороший. Хотя, я могла и ошибаться. С чего кому-то хорошо относиться ко мне, я пропустила почти полгода на своей работе? Я встала и направилась к своему новому начальнику. Почему, черт возьми, он не уволил меня? Я постучалась и открыла дверь. А там за столом сидел Кормак Маклагген. Я не ожидала увидеть его здесь. Я вообще не помню, когда видела его в последний раз. Возможно на вечере Победителей. Он был одним из нас. Он участвовал в битве за Хогвартс. Об этом я узнала только после самой битвы. Я не видела его во время нее. Там было слишком много всего, слишком много Пожирателей и слишком много смертей, я вообще плохо помню все, что тогда происходило. Но Кормак был там. Это правда. — Привет, Гермиона, — он поднялся, чтобы подойти и обнять меня. Насколько я знаю, я нравилась ему. Он уже давно был не тем Кормаком, который вместе со мной и Гарри посещал Клуб Слизней на шестом курсе. Ну, то есть на шестом были мы, он в тот год заканчивал Хогвартс. Я сама давно не была той Гермионой. Он обнял меня. Он прижал меня к себе пожалуй слишком сильно, но я не обратила на это внимание. Я была действительно рада его видеть. — Я так рад, что ты вернулась на работу. Как ты чувствуешь себя? — болезнь. Все думали, что я болела все это время. И чем же, интересно? Что именно им сказал Гарри? — Со мной все в порядке. Теперь, — это было не совсем правдой. Но я не собиралась говорить что-то Кормаку. — А ты как здесь оказался? — Твой прошлый начальник умер, ты разве не слышала? — он удивился. Я вздрогнула. Как я могла слышать об этом? Я же была заперта в своем собственном сознании. Это было печально. Я не так хорошо знала мистера Сандерса, но он был хорошим человеком. Был. — Меня поставили на его место, — он улыбнулся. Я не верила ему. Это не тот отдел, о котором мечтает каждый сотрудник Министерства. — Ну ладно, — его улыбка стала шире. — Я сам предложил. Я знал, что ты работаешь здесь. Что ответить на это, я не знала. Кормак всегда проявлял ко мне интерес. И он всегда был достаточно прямолинейным. Гарри и Рон не очень-то его любили, очевидно, из-за меня. Он сел на свое место, предлагая мне устроиться напротив. — Я так давно не видел тебя, — начал он. — Я скучал. — Я тоже, — что мне стоило это сказать? Он просиял, словно я призналась ему в любви. Возможно, я все еще способна осчастливить кого-то. Удивительно, какое влияние я на него имела. Не знаю почему, но это радовало меня. Это было довольно эгоистично. — Можем, поужинаем сегодня? — предложил он. Свидание? Уже? — Да, конечно, — я выдавила улыбку. Я знала, что делала. Я хотела забыть Драко. Это не представлялось мне возможным. Но я этого очень хотела. Мне надоела эта боль. Я не знаю, пройдет ли она когда-нибудь. Но возможно, если я буду сильно стараться… Я планировала использовать Кормака. Да, это было неправильно. Но я хотела быть свободной. Он обрадовался. Сказал, что мы отправимся куда-то сразу после работы. Я сказала, что меня нужно переодеться. Он разрешил мне уйти с работы на два часа раньше. — Ну как дела? — Гарри сел напротив меня. — Все в порядке. — Рада вернуться? — Такой разговор когда-то уже происходил, — мы, как обычно, заказали себе кофе. — Знаю. Но я беспокоюсь, Гермиона. Я взяла его за руку. — Все хорошо, Гарри. Со мной все хорошо. Это не было правдой, все внутри по-прежнему болело. Но это было именно тем, что он хотел услышать. Мне пора заканчивать со своим эгоизмом и обратить внимание на других людей. Гарри не должен волноваться. — Точно? — Точно, — я улыбнулась, — сегодня у меня свидание. Он заметно напрягся, заставляя меня засмеяться. — С кем? Я не знаю, чего он ожидал. Что я скажу, что с Малфоем? — С Кормаком. — Что? — он был удивлен. — Он вернулся из Америки? Я даже не знала, что он был в Америке. Я просто кивнула. — Ты что-то задумала, — он слишком хорошо знал меня, чтобы не заметить это блеск в глазах. — Мне всегда нравился Кормак. — Не смеши меня, — он закатил глаза, — это неправда. Я не могла спорить с ним. Он был прав. — Думаешь, он поможет тебе забыть о… Он не договорил. Никто из нас не хотел произносить его имя. Мне было слишком больно. Гарри же был слишком зол. — Я хочу попытаться. Я слишком долго отрекалась от жизни. Слишком долго мучила себя. Я столько времени потеряла. Я заставила свою жизнь остановиться. Пора было возвращаться в реальный мир. Драко Малфой стал центром моей жизни, и теперь, когда его не было, я должна была уцепиться за что-то еще. У меня был Рон, я вновь нашла его. У меня все еще был Гарри, который никогда не покидал меня. Мне было жаль признавать это, но их не было достаточно. Это было несправедливо. Малфой значил слишком много. Он не ответил, лишь с жалостью смотрел на меня. Да, я заслужила этот взгляд. Я не была сильной, я была сломанной. Мое сердце было разбито, но я все еще хотела жить, я хотела двигаться дальше. Эта боль должна оставить меня. Или хотя бы уменьшиться. Я должна заново научиться дышать.***
С Кормаком было легко. Никаких запретов. Я могла идти с ним по улице, не боясь, что кто-нибудь узнает его и вызовет министерство. Он не был связан со всем этим. Он рассказывал мне про свою жизнь, про свои путешествия. Мне даже захотелось тоже пройти через это. Путешествовать по миру. С ним мне было легко дышать. Мы сидели в каком-то ресторане. Он заказал нам свое любимое блюдо, уверяя меня, что оно просто великолепно. И он оказался прав. А потом мы говорили о Хогвартсе. Это было неизбежно. Все мы, выходцы из Хогвартса, слишком любили его, чтобы забыть. Тем более, он объединял нас. Так мы словно становились ближе. Мне действительно нравился Кормак. Но это был самообман. Я надеялась, что могу заново собрать себя по кусочкам, и Кормак поможет мне в этом. Это было слишком наивно? Не знаю. Я хотела попробовать. За соседний стол присела пара. Мое сердце забилось чаще. У парня были светлые волосы. Белые. Я все время поворачивалась в его сторону. Я конечно же знала, что это не тот, кто мне нужен. Но я все равно реагировала на него. Словно сейчас он станет Малфоем, подойдет сюда и заберет меня. Навсегда. Да, я все еще ждала его. Я все еще была сломанной. Кормак заметил перемену в моем настроении. Он не знал, чем это вызвано. Но его это беспокоило. Он предложил уйти, и я с радостью согласилась. На улице стало легче, этого парня не было рядом, и наваждение исчезло. — Я ненормальная, да? — спросила я, когда мы шли по улице. — Нет, — ответил он, взяв меня за руку. Я ничего не почувствовала, никакой реакции на его прикосновение, но руку не убрала. — Мы все стали другими, — заметил он через какое-то время. Да. Но не все мы боимся светловолосых парней. — Что-то причиняет тебе боль, — он заглянул мне в глаза. Но, конечно же, он не мог увидеть там ответа. Он ничего не знал. Но он что-то понимал. Понимал, что со мной что-то не так. Это мог понять любой, кто смотрел на меня. Да, я надела красивое платье, я сделала себе прическу, я накрасилась. Но ничто из этого не могло изменить меня. Не настолько, чтобы люди думали, что я счастливая. — И я не хочу спрашивать об этом. — Спасибо, — я была благодарна ему. Он был хорошим человеком. Я была небезразлична ему. Мы гуляли какое-то время. На улице было достаточно холодно. На дворе был январь. Мы расстались через какое-то время. Я не позволила ему проводить меня до дома. Там был Рон. На самом деле, я почему-то не хотела, чтобы он знал, где я живу. Я пообещала вновь пойти с ним куда-нибудь в пятницу.***
— Рон, привет, — вечером я пришла к Рону. Он был человеком. И был рад меня видеть. — Привет, — он все еще был немного чужим для меня. Его взгляд все еще пугал меня. — Можно войти? — спросила я. — Не стоит, — ответил он, но в его глазах что-то мелькнуло. Мне было плевать, кто он. Плевать, что он сделает мне. Я открыла клетку и вошла. Он сидел на кровати, которую я поставила для него. На самом деле, мне даже пришлось уговаривать его. Я не знаю почему, но он считал себя недостойным иметь кровать. Словно не признавал, что он все еще человек. Он не двигался. Он боялся за нас двоих, потому что я не испытывала страха перед ним. Мои мозги отключались, они не признавали опасность. — Ты неплохо выглядишь. Где ты была? — На свидании, — ответила я. — Серьезно? — это не злило его, слава Мерлину. — Да. — И с кем? Я не знала, стоит ли отвечать. Когда дело касалось Рона, я ничего не знала. Может, это разозлит его? Но я все еще не боялась. Хотя столько раз видела, на что способны черные. Я не верила, что Рон был таким, как они. — С Кормаком. — Маклаггеном? — это рассмешило его. — Что смешного? — я ткнула его локтем. Я так хотела, чтобы ничего не изменилось между нами. Я хотела прикасаться к нему, не думая о том, что он может убить меня. — Он всегда был влюблен в тебя. — Влюблен слишком сильное слово. Я всего лишь нравлюсь ему. Рон пожал плечами. Он думал о чем-то своем. Я придвинулась ближе к нему. Он хотел отодвинуться, но ему было некуда деваться. — Все хорошо, Рон, — я положила голову ему на плечо, он замер, перестал дышать. А мне не было страшно. Мне было плевать, чем это закончится для меня. Он был моим Роном. — Гермиона, — выдохнул он. В этом слове был так много всего. Ему даже не нужно было говорить что-то еще. — Все в порядке, — я закрыла глаза, слушая, как быстро бьется его сердце. Хороший или плохой знак? Надеюсь, что хороший. — Я люблю тебя. Эти слова все изменили. Он прижал меня к себе, и мне захотелось плакать. В эту минуту он был так похож на прежнего Рона. Того, которого как мне казалось, я потеряла навсегда. — Думаешь, когда-нибудь все станет лучше? — шепотом спросил он. Его голос был уже не такой жесткий. — Уже лучше, — ответила я, прижавшись к нему. Это правда. Он ведь рядом со мной. Он обнимает меня. И даже не пытается убить. Может, все можно изменить? Я хотела верить в это. Мне это было нужно.***
У меня была всего неделя, чтобы измениться. К следующей пятнице я был уже другим. Все внезапно обрело смысл. Я не заразился безумием своего отца, он по-прежнему пугал меня. Но теперь я верил Молли Уизли. Я был готов помочь ей. Я был готов бороться. Я сделаю то, что они просят. Катарина проводила много времени с этим Диком, и я понял, что когда настанет время уходить, он уйдет с нами. Лекарство существовало. Точнее, оно появилось. Я не знаю как, но Люциус сделал это. Он обещал спасти нас, и он это сделал. Я никогда не верил ему. Потому что это было невозможно. Но те, кто жил здесь, они верили ему. Им нужно было верить в это. Они хотели вернуть свою жизнь. Нормальную жизнь. У них была надежда. Я себе подобного не позволял никогда. Эти люди не казались мне идиотами, но сам я не был настолько наивен. А потом Люциус предложил мне эту чудо-сыворотку. Я не был уверен. Я не хотел вкалывать ее себе. Я ему что, подопытный кролик? Что будет со мной? Но Молли Уизли при мне вколола ее себе. И ничего не произошло. Даже не знаю, что я ожидал. Было кое-что, что они так и не смогли исправить. Мы и черные оборотни отличались друг от друга. Я не знаю в чем тут дело, но черные были неизлечимы. Они никогда не смогут с этим покончить. Но Люциус нашел выход. Если вкалывать себе это каждый день, то ты не превратишься в волка. Я не верил. Но доказать это было пока что невозможно. При мне ее вкололи себе еще некоторые. Никто не упал замертво — уже неплохо. Но ничего не менялось. Я не видел изменений. И тогда я решил сделать это. Попробовать. Может, дело было в том, что уже несколько дней никто не превращался в волков. А может, я просто выжил из ума, купившись на эту чушь. Потом все изменилось. Мои вены словно загорелись. Но мне не было больно. Что-то внутри менялось. Что-то исчезало. Я был так шокирован, что не понял, что изменилось. И только потом, через какое-то время до меня дошло. Зверя. Я больше не чувствовал его. Это мало что доказывало. Но так оно и было. Люциус сделал это. В пятницу я перестал быть оборотнем.***
Я пятницу я снова встретилась с Кормаком. Он не говорил мне, куда мы идем. Это было сюрпризом. С громким хлопком мы куда-то трансгрессировали. — Можешь открыть глаза. Я послушалась. Дома вокруг были засыпаны снегом. Но это место я знала слишком хорошо. Даже воздух здесь был другой. Особенный. — Мы в Хогсмиде, — пораженно выдохнула я. — Скажи мне, когда ты в последний раз была здесь? Ответить я не могла, потому что не помнила. Год назад? Два? Сколько? — Я так и думал, — он улыбнулся. — Но как ты понимаешь, мы здесь не задержимся. Хогвартс. Мы направляемся туда. О, Мерлин. Мы шли пешком. Мы слишком хорошо знали эту дорогу. Сколько раз я была здесь. Сколько воспоминаний здесь осталось. Я молча разглядывала все. Словно видела в первый раз. Замок. Вот и он. Неужели, я снова попаду в эту сказку? Мы подошли к воротам. — Здравствуйте, — поздоровался Кормак с человеком, который стоял по ту сторону. Это не был Филч. И слава Мерлину. — Я предупреждал Макгонагалл, что мы нанесем визит. Человек лишь кивнул, ничего не ответив. Он открыл ворота, чтобы впустить нас. Если теперь завхоз он, то ученикам не повезло даже больше, чем нам. Потому что лично меня он пугал. Мы пошли к замку. Черт возьми, мое сердце билось где-то в горле. Я слишком любила это место. И слишком боялась его. Разумеется, Хогвартс реконструировали. Пришлось буквально заново отстраивать его, настолько сильно он был разрушен. Мы вошли в замок. Все вокруг было наполнено звуками. Этот шум, он был так знаком мне. Мое сердце сжалось. Я не знала, плакать мне или смеяться. Эмоции были слишком сильные. Сейчас было время ужина. Мимо нас проходили ученики разных факультетов. — Смотрите, это Гермиона Грейнджер, — слышала я восхищенный шепот за спиной. — Почему они так смотрят? — спросила я у Кормака. Мне было как-то не по себе. — Потому что ты знаменитость. — Но ты тоже, — заметила я. — Но ты из золотого трио, — он улыбнулся, приобняв меня. Я уже забыла это — когда все смотрят на тебя, словно ты кто-то особенный. Кто-то очень важный. Я старалась не обращать внимания на них. На самом деле сам Хогвартс захватил меня. Словно мне снова было одиннадцать лет, и я шла по этим коридорам впервые. У Большого Зала мы остановились. Стена. Стена памяти. Она располагалась прямо напротив входа в Большой зал. Она была создана еще при Кингсли. Его самая гениальная идея. Вся она была исписана именами. С пола и до самого потолка. Жертвы этой войны. Люди, которые уже давно были мертвы. Не только те, кто сражался и были магами, даже магглы. Пришлось немало потрудиться, чтобы разыскать все эти имена. Она была напоминанием всем нам о цене. О наших потерях. Она завораживала и пугала одновременно. Я подошла ближе. Кормак стоял позади, позволяя мне оставаться в своем собственном мире. Я знала, имена моих родителей тоже были здесь. Здесь были все. Все они, все те, кому не повезло. Те, кто ушел. Те, кого у нас забрали. Родные или незнакомые. Я провела рукой по именам, словно надеясь таким образом быть ближе к ним. Стать частью них. Слезы все-таки потекли. А как по-другому? В этот момент я особенно ненавидела себя за то, что пыталась сделать, прыгая со скалы. За то, что делала с собой эти месяцы. Я могла плакать или смеяться. Я могла улыбаться или хмуриться. Я могла быть счастлива или могла грустить. У них этого не было. У них не было ничего. Они лишились жизни. В то время как я тратила ее напрасно. Я уничтожала свою жизнь, а у них не было даже шанса. Половина из них даже не дожила до сорока лет. Я тратила свою жизнь впустую, калечила сама себя. А они были лишены ее. Мое сердце заболело так сильно, что мне пришлось обхватить себя руками. Это было тяжело. Они словно смотрели на меня. Они словно были рядом. — Иногда я думаю, почему они? Почему не я? — заговорил Кормак. Казалось, он сам вот-вот расплачется. — Любой из нас сейчас мог быть на этой стене. Я не ответила. Люди умирали. Потому что по-другому во время войны быть не могло. Но почему именно они? Я нашла имена Люпина и Тонкс. Они были рядом. Даже после смерти. — Я видел, как умер профессор Люпин, — продолжил Кормак. Для него он был профессором Люпином. А для нас он был Люпином, одним из Ордена Феникса. Человеком, который любил Гарри. — Думаешь, мы заслужили жить? — спросила я тихо. Вокруг было полно народу. И шум. Но я не слышала ничего. — Иногда я думаю, что нет. Это несправедливо. Чем мы лучше их? Я повернулась к нему. В этот момент я чувствовала такую боль. Он понимал меня. Он разделял мою боль. Он обнял меня. Это было мне нужно. Иначе прошлое бы просто раздавило меня. Он привел меня сюда. Я сама бы никогда не пришла. Я слишком боялась этой стены. Мне было слишком больно. Но он помог мне перебороть мой страх. Я отстранилась от него, чтобы видеть его лицо. В следующий момент мы уже целовались. Посреди коридора. Рядом с этой стеной. Но все, что я сейчас испытывала, не относилось к Кормаку. Эта дрожь, этот огонь были вызваны не Кормаком. А скорее ситуацией. Мне нужен был кто-то, кто спасет меня, кто успокоит меня. Я снова использовала его. Я отстранилась от него. Он пытался восстановиться дыхание. — Прости, — проговорила я, — я не могу. — Ничего. У меня полно времени. Я подожду. Я так и не поняла, что это значило. Он взял меня за руку, и мы отправились дальше. Дальше по моим воспоминаниям.***
В субботу я был готов вернуться домой. Я собирался вернуться к ней. Я сделаю это, даже если мне придется умолять ее принять меня обратно, стоя на коленях. Ради нее я был готов на все. Теперь меня ничего не останавливало. Между нами ничего не стояло. Я больше не был зверем. Потому что лекарство сработало. Я не превращался. Я никогда не смогу вновь сделать это. Я не жалел об этом. Это было замечательно. Катарина не решилась принять лекарство. Пока еще нет. Поэтому вчера она была волком. Ей позволили уйти, не заперли ее в клетку. Утром она вернулась. Я ждал ее. А теперь нам пора вернуться. Дик собрался идти вместе с нами. Мне по большому счету было плевать. Он тоже принял лекарство. — Я иду с вами. Я хочу в вашу стаю. — Ты больше не оборотень, какая к черту стая? — не понимал я. Видимо, Катарина серьезно запала ему в душу, раз он собирался быть с ней, хотя она все еще оставалась оборотнем. Все считали это проклятием. Но не Катарина. Я не понимал ее. Но думал, что она скоро поймет меня. И примет лекарство. Люциус дал нам столько склянок, сколько нам было нужно. Но взамен я должен был вернуться. И не один. Молли Уизли пока была не готова уйти. Она ведь была черной. А лекарство действовало на нее по-другому. Я не знал, найдется ли когда-нибудь способ излечить их полностью, а не на один день. Такие, как я, видимо были не настолько заражены этой мутацией. Она ушла из нас. Я не знал, как это происходит. И не знал состава зелья. Но оно работало. Остальное значение не имело. Не теперь. К вечеру мы собрались. Я не мог больше ждать. Нас провожали всей деревней. Они уже были людьми. Но до конца было еще далеко. Мы олицетворяли собой надежду. Надежду на новую жизнь, где им не придется прятаться. Я знал теперь то, что поможет этим людям вернуться в мир, где все их ненавидели. Пока что. Пока я не сделал то, что должен. Я взял Катарину и Дика за руки и трансгрессировал с ними. Мы оказались в лесу. Недалеко от ее дома. Мне нужно было несколько минут, чтобы приготовиться. Я хотел встретиться с ней, но мне было страшно. Я послал Патронуса Поттеру и Адаму. А потом глубоко вздохнул и пошел к ней.