Собрание анонимных зодиаков

Площадка перед домом — сплошной серый асфальт, расчерченный белыми полосами краски. На застывшем бетоне, уже высохшем от прошедшего дождя, блекнет почти стёршаяся надпись — с праздником! — написанная баллончиком. В выходной город спит долго. Каменные коробки стоят недвижно, в окнах темно. Высотки подпирают голубовато-серое, как сигаретный дым небо, раскинувшееся над головой перевернувшимся вверх ногами холодным северным морем. Далеко за горизонтом начинает разливаться бледный жёлто-оранжевый свет. Ветер не морозный и не особо холодный, но пробирает до кости, заставляя ёжиться и кутаться в синтепоновую куртку — он шелестит листьями высоких кустов, растуших за оградой. Пахнет дождём, влажным бетоном, листьями и землёй под кустами. Тишина. Шуршат гоняемые ветром фантики, бумажки и другой брошенный на землю мелкий мусор. Где-то далеко-далеко гулко гудят предприятия. Изредка по дороге проносится серый, синий или чёрный автомобиль, оставляя шлейф выхлопных газов. Звук шагов мелодично влился в городскую тишину. Шорох подошвы о шершавый асфальт раздаётся почти неслышно. Внутри пластиковой бутылки, отзываясь на слишком редкие движения, шипит, пузырясь, газировка: вместо неё хотелось взять любимую кружку с незатейливым принтом на пузатом боку и крохотным сколом на закругленном краю, которая всегда нагревается и обжигает, наполненная горячим чаем, но всё же пришлось оставить её дома на столе среди остальной посуды. Ветер взволновался и взметнул вверх чёрные волосы. Непослушные прядки тут же полезли в глаза и рот. Влажные после ванной, они будто впитали в себя прохладный воздух, и по коже пробежала стайка мелких мурашек. Телец недовольно зажмурилась, защищая глаза от тонких волосков, и смахнула волосы с лица. Бутылка выпала из рук и ударилась об бетон. Газировка угрожающе вспенилась внутри. Одна из пяти ножек помялась, а там на пластике, где горлышко сужается, у самого изгиба остались шероховатые царапины. Телец подняла её, спрятала в рюкзак и быстро побрела к остановке. Стекла были относительно чистыми, хотя в некоторых местах застыли пятна то ои грязи, то ли ещё чего. На стенде пестрели яркие бумажки, в содержание которых девушка никогда не вникала. Телец не стала садиться на покрытое лаком деревянное сидение, под которым кучкой валялись пустые бутылки, и спряталась под навесом, тяжело навалившись плечом на металлический косяк. То и дело она по привычке касалась родинки на своём лице и поправляла очки. В умиротворенную тишину ворвалось урчание автобуса, морда которого выглянула из-за угла. Шины скрипнули о камень, когда он подъехал к остановке и остановился. С шипением открылись двери. Телец, усевшаяся на свободное место, почувствовала лёгкую вибрацию и едва ощутимый толчок, когда транспорт тронулся с места. Она надела наушники, подклеенные скотчем у основания, и спряталась от хоть и тихого, но всё же шума. На крышу одного из домов выбрались молодые люди и расселись по парапетам. Под их ногами орала колонка. Солнце для них встало раньше. На серый камень брызнул свет, яркий и горячий. Оранжевые краски разлились над головой и стремительно растекались по земле, крышам и стенам ровным слоем. Телец прижалась плечом к окну и отвернулась к сменяющим друг друга улицам. Автобус петлял между домами, и солнце едва попадало в его окна, но девушка цепляла взглядом каждый попадающийся блик и луч. Она задумчиво коснулась родинки. Город потихоньку просыпался.