В Ослепительном Сиянии Дня

В замке многое требовалось сделать. Вычистить всю плесень и мусор, поставить новые сёдзи, заменить сгнившие от воды балки и оттереть пятна грязи с белых стен. И после всего этого требовалось ещё найти новую мебель. — Почему просто не использовать колотушку? — спросила Шиммёмару, в ужасе от предстоявшей работы. — По той же причине, почему нельзя закончить нашу революцию за ночь, — проворчала Сейджа, — хотя, думаю, можно использовать её по мелочам. Ударьте несколько старых сёдзи и посмотрим, что получится. Причину, разумеется, Сейджа не объяснила. Шиммёмару не понимала этого. Сила чудес была на их стороне, так почему бы не ударить колотушкой и не завоевать весь Генсокё за неделю? Но она послушала Сейджу и ударила только несколько старых сёдзё, наблюдая, как те чинят сами себя. На следующий день Сейджа поручила ей закончить работу. — Используйте отдельные желания для всего, — предупредила она, — понятно? Никогда не желайте чего-то большого за один раз, не предупредив меня. — Почему так? Что-то плохое может случиться? — Может быть, — это всё, что Сейджа сказала об этом. Потихоньку замок стал пригоден для жилья, и они стали обживаться. Всё строение было одной единой башней: пять этажей с потолком в виде большого куска скалы наверху. Первый этаж сверху был самым большим и был объявлен главной комнатой. Сейджа облюбовала второй — сразу по ним, а Шиммёмару выбрала пятый — самый нижний. Он был бы самым верхним, если бы башня стояла правильно, и он был маленьким и уютным. Но самое главное — оттуда она могла смотреть через окно, когда хотела, и любоваться Генсокё, простиравшимся на многие мили внизу. Третий и четвертый этаж они не использовали, всё равно не было времени там убираться. Скоро Шиммёмару стало ясно, что жизнь в перевёрнутом летающем замке имела свои недостатки. Во-первых, в нём не было ни кухни, ни ванной. В традиционном японском замке они были бы в отдельных пристройках, но кто бы ни построил этот, он явно не подумал о подобных удобствах. Во-вторых, не было проточной воды, и ни реки, ни колодца, чтобы достать её. Будучи ёкаями, они не нуждались в ежедневном питье, но отсутствие возможности помыться сильно беспокоило Шиммёмару. И балки на полу ну очень сильно бесили. Шиммёмару больно ударялась о них пальцами ног, спотыкалась о них минимум по два раза в день и ненавидела спать поперёк них. Сейджа, напротив, обожала балки и считала перевёрнутость лучшим качеством замка. — Это лучший замок в мире! — объявила она, — я хочу поселиться здесь навсегда! Она выглядела такой счастливой, что Шиммёмару решила не возражать. Их первый совместный месяц проходил неспешно. Сейджа каждый день отправлялась в Генсокё, а Шиммёмару коротала время, глядя в окно, наблюдая за тем, как облака меняют форму и Солнце плывёт по небу. Ей никогда это не надоедало. Один раз высокая, тёмная туча окутала замок, и сотни тысяч водяных капель посыпались вниз, стекая по двускатной крыше. Шиммёмару выставила руку между закрывавшими окно дощечками и почувствовала, как брызги окропляют её ладони. Сейджа приносила разные вещи из Генсокё: деревянные панели, на которых Шиммёмару могла спать, чтобы спина больше не болела из-за балок; большие керамические горшки, в которые они собирали дождевую воду и в которых сушили еду на крыше. Мебель разного качества, большая часть из которой ушла на верхний этаж и толстые, пыльные книги, которые Сейджа уносила к себе. — Для тактического планирования, — отвечала она, когда Шиммёмару спрашивала. Иногда Шиммёмару забывала о революции. Она была слишком занята, наслаждаясь жизнью под солнцем. В каком-то смысле она даже не хотела, чтобы революция наступила. Она хотела жить в небе вечно, мирно проводя свои дни вместе с Сейджей. Прошло время. Ветер, продувавший замок стал холоднее. На выдохе у Шиммёмару стали вырываться клубни пара. После обеда они с Сейджей начали оставлять самодельный очаг зажжённым, чтобы согреться. — Вам нужна новая одежда, Ваше Величество, — прокомментировала Сейджа в один вечер, — я вижу, что вы мёрзните. — Здесь так холодно, — Шиммёмару тёрла друг о друга ладошки, — разве ты тоже не мёрзнешь? — Не особо, — Сейджа носила плащ поверх обычной одежды и, казалось, совершенно не волновалась о температуре. Шиммёмару вообще стала замечать за Сейджей много странностей. Ей с самого начала показалось, что Сейджа немного чудаковата, но с каждым днём это становилось всё заметнее. Она ела подгорелую или недожаренную пищу и носила одежду не по размеру. Она говорила с Шиммёмару предельно вежливо, но иногда срывалась на очень грубый и вульгарный язык. Она улыбалась, ударившись обо что-то и смеялась, порезав палец. Время от времени она возвращалась из Генсёкё вся в порезах и царапинах, с мрачным видом на лице, который заставлял Шиммёмару держаться подальше. И она умела летать. Оказалось, полёты были обычным делом в Генсокё, но Сейджа была для неё первой, кто был на это способен. Она отталкивалась от пола и плыла по воздуху безо всяких усилий. Из-за того, что замок был перевёрнутым, лестницы были бесполезны. Сейджа могла перелетать с этажа на этаж, но у Шиммёмару не было такой возможности, поэтому Сейджа достала несколько хлипких приставных лестниц и провела день укрепляя их верёвками. Ветер качал их из стороны в сторону, и Шиммёмару никогда не чувствовала себя в безопасности, карабкаясь по ним. Если бы она могла летать, возможно, она тоже смогла бы отправиться в Генсокё и увидеть всё своими глазами. Она хотела посмотреть вблизи на зелёную траву и деревья, сверкающие озёра и покрытые снегом горы. Она хотела подняться на каменную площадку наверху и посмотреть на небо. Она хотела пролететь через дождь и промокнуть до нитки. Шиммёмару вздрогнула ещё раз и пододвинулась поближе к очагу. Было бы хорошо, если бы она захватила из дома побольше вещей. Сейджа наблюдала за ней краем глаза. Шиммёмару улыбнулась ей, и та отвела взгляд. Спустя пару минут она вздохнула, сняла плащ и набросила его Шиммёмару на плечи. — Я достану вам побольше тёплой одежды завтра, — пробормотала она. Шиммёмару почувствовала, что краснеет. — Спасибо! — Она укуталась в плащ. Он был из тёплого материала и хорошо грел её. — Но ты в порядке? В смысле, без плаща… Сейджа не выглядела счастливой от благодарности. — Я в порядке, — сказала она и опять уставилась на очаг.

***

В Генсокё наступила зима. Кора деревьев зачернела на фоне бесконечно выпадавшего снега, и жители деревни людей начали носить плащи, шарфы и варежки. Солнце стало садиться рано и даже пока светило — почти не грело. На восточной оконечности Генсокё, на крутом холме рядом с деревней стоял деревянный храм. Его крыша была покрыта толстым слоем снега, и крошечные снежинки, спускавшиеся с ночного неба, окрашивали окрестности в тот же яркий белый цвет, что и остальную часть Генсокё. В окнах храма мерцал свет, манящий и теплый. Иллюстрация: https://i.imgur.com/dLizhn6.png Было два часа ночи, Мариса Кирисамэ должна была уйти домой ещё часа три назад. Вместо этого она сидела на коленях Рейму Хакурей, слишком пьяная, чтобы понять, были ли обнимавшие её руки настоящими или плодом воображения. Рейму улыбалась, уткнувшись головой в лицо Марисы. Это была далеко не первая их совместная пьянка, но никогда они не оказывались в таком интимном положении по её окончанию. Комната пропахла алкоголем и дымом из потрескивавшего очага. Котацу был рядом, но никто из них не хотел вставать и тащиться туда. Они молчали. Слова бы разрушили момент, напомнив о том, что вообще-то они не должны были обниматься таким образом. Мариса обвила руку вокруг спины Рейму и пододвинулась ближе. Её сердце билось так часто, что она боялась того, что Рейму может услышать. Они были друзьями больше десятилетия. Долгое-долгое десятилетие, полное драк, соперничества и уютных чаепитий на храмовом крыльце. Мариса давно перестала надеяться, что они станут чем-то большим, чем друзьями. Так было даже лучше. Безопаснее. Рейму была слишком ценной, чтобы потерять её из-за чего-то глупого, вроде чувств. Но сейчас возможность открылась, затапливая её эмоциями, подавленными много лет назад. Она схватила Рейму за спину, наслаждаясь ощущением ткани между пальцами. Она всегда думала о Рейму. С тех пор, как она познакомилась с ней, она не думала ни о ком другом. Мариса почувствовала, как пальцы коснулись ее волос и дотронулись до её щеки. Она подняла глаза и встретилась с Рейму взглядом. Лицо жрицы храма Хакурей было красным, и Мариса чувствовала запах сакэ. Если они приблизятся ещё на несколько миллиметров, они соприкоснутся носами. Если ещё ближе… Мариса не могла упустить возможность. Скорее всего, она никогда не повторится. Она подняла руку, положив ладонь Рейму на щёку. Та не отреагировала, но и не отвела взгляд. Мариса наклонила голову, наклоняясь ближе, и… Ударилась об пол. Рейму, дрожа, вскочила на ноги. Она смотрела вниз, на Марису, с приоткрытым в испуге ртом. Мариса смотрела в ответ, сбитая с толку. Прошла секунда. Две. Три. — Эй, — нарушила молчание Мариса, — за что? — Как ты думаешь, за что? — с трудом проговорила Рейму, — ты пыталась поцеловать меня! Она пыталась поцеловать Рейму? Она пыталась поцеловать Рейму? Что на неё нашло? Она разрушила всё. Это было концом. — Нет, не пыталась! Мне показалось, у тебя пятно на носу, и я пыталась разглядеть! Рейму автоматически дотронулась до носа. Мариса почувствовала желание ударить что-нибудь и вскочила на ноги. — Ну, уже поздно. Мне пора, — она развернулась, подвернув одно колено и едва устояла на ногах. Чёрт. Она должна была убраться отсюда. — Ну, до встречи… наверное… Она взяла свою метлу, открыла дверь и вышла наружу. Рейму не сказала ничего. Она в шоке смотрела Марисе вслед. Снаружи в лунном свете блестел снег, и в гостиную дул холодный воздух.

***

— Сейджа, Сейджа, смотри! — Шиммёмару пробежала по каменной крыше, оставляя следы на снегу, — посмотри, что я делаю! — Ты что, ребёнок? — фыркнула Сейджа, — ведёшь себя, как будто никогда не видела снега. Она и не видела. Шиммёмару видела его только на картинках из книжек. — Я пытаюсь написать твоё имя. Смотри, вот это «сей», а я пишу «джа». Шиммёмару была одета в сапожки, ярко-жёлтый шарф и толстое, шерстяное пальто, которое Сейджа достала на прошлой неделе. Колотушка была пристёгнута к поясу, с неё стекал тающий снег. Перчатки болтались на цветных ленточках, привязанных к рукавам, и её руки раскраснелись от мороза. Она упросила Сейджу поднять её на крышу, едва завидев падающий за окном снег, та завернула её в десяток слоёв одежды и взяла наверх, где Шиммёмару начала бегать вверх-вниз по неровной поверхности, как перевозбуждённый ребёнок, зачерпывая снег, наблюдая, как он тает в её руках, и вытаптывая узоры из собственных следов. Её не волновал холод, наоборот, ей нравилось, как её пальцы немели с лёгким покалыванием. Снежинки продолжали падать, садясь на её длинные волосы. Сейджа наблюдала, скрестив руки. Не похоже, что она была рада здесь находиться. Шиммёмару закончила писать иероглиф «джа», но за это время свежий снег уже засыпал «сей». — Он исчез! Смотри, Сейджа, он исчез! — Разумеется, — Сейджа закатила глаза, — это снег. Он идёт. Она тёрла руки, вздрагивая. Несмотря на погоду, она не надела плащ и даже не сменила свои летние сандалии. — Ну и мороз. — Хочешь надеть моё пальто? — Я в порядке, — проворчала Сейджа, — я ёкай. Я не могу замёрзнуть насмерть. Сейджа была не в духе уже пару недель с того самого вечера, когда отдала ей свой плащ. Шиммёмару волновалась, не сказала ли она что-то грубое, но не могла припомнить ничего, что могло бы оскорбить Сейджу. Когда она спрашивала, Сейджа только мотала головой, вежливо уверяя, что всё в порядке. Возможно, Шиммёмару просто раздувала из мухи слона. Шиммёмару взглянула на Сейджу, и ей в голову пришла идея. — Давай слепим что-нибудь вместе! Давай сделаем мини-замок! Она взяла Сейджу за руку до того, как та успела отказаться, и потащила её к небольшому склону на скале. — Давай сделаем большой пятиэтажный замок и домики возле него, — над склоном было много нетронутого снега. Шиммёмару приступила немедленно. — Ладно, ладно, — сдалась Сейджа. — Хорошо. Сделаем замок. И они провели пол часа вылепливая миниатюрную копию их замка, правильной стороной вверх. Шиммёмару добавила сад и ров и большую, роскошную баню. Сейджа была больше заинтересована в вылепливании маленьких, одинаковых фигурок, которые в итоге оказались размером с домик. — Это наша армия, — пояснила она, — они помогут нам захватить Генсокё. Каждая фигура держала тонкую снежную трубку. Шиммёмару стало интересно, что это было. — Это копья? — Это ружья. — Ружья? Что такое ружья? Сейджа усмехнулась. — У нас в замке есть штук пятьдесят. Они висят на четвёртом этаже. Так вот что это было! Шиммёмару вспомнила несколько странных деревянных палок с металлическими частями, развешанных на стене. Они подгнили, но Шиммёмару починила их с помощью колотушки. — Если ты делаешь армию, то нужен кто-то, кто будет командовать! — Шиммёмару сгребла ещё снега и попыталась сделать две фигурки сама. Одну маленькую и одну подлиннее и потоньше. — Вот. Это я, а это ты. Сейджа захохотала, глядя на них. — Ты выглядишь тупо! — Я никогда раньше не лепила из снега, — Шиммёмару надула губы. Седжа набрала ещё снега в ладонь и вылепила из неё маленькую колотушку. — Не забудь про это, — она положила её снежной Шиммёмару на голову, — самое главное. — Жадюга! — засмеялась Шиммёмару, — замок выглядит лучше, когда он правильный. — Все увидят его, если он будет на земле. Враги придут и атакуют его немедленно. — Они придут?  — Да, с вилами и факелами и всем остальным. Никакой пощады! — она ухмыльнулась, — но не волнуйтесь, Ваше Величество! В небе мы в безопасности. Здесь нам даже землетрясения не страшны. — Верно, мы не можем… — В отличие от мини-замка! — Сейджа пнула его, и он начал разваливаться. — Ха! Посмотри на это! Такой хлипкий! Шиммёмару ахнула. — Не разрушай наш замок! — Я большое, злое землетрясение! Я пришла растоптать революцию! — Не могу поверить! — Шиммёмару схватила часть разрушенного замка обеими руками и слепила из них шарик. — Получай! — она швырнула его в Сейджу, и он разлетелся об её плечо, — ещё один! Сейджа рассмеялась, сделав вялую попытку увернуться от снежка. — И это всё? Я могу увернуться от этого с закрытыми глазами. — Хочешь чего-то пострашнее? Ну ладно, я покажу, на что способна раса лилипутов! — она зачерпнула столько снега, сколько смогла, — я сделаю самый большой снежок, который ты видела! Когда снежок перестал помещаться в руке, она покатила его со склона. Ком начал расти. — И разобью его о твою голову! Сейджа смотрела на это, заливаясь истерическим хохотом. — Давай! — она тоже скатала снежок, — я не буду лежать и ждать. Приготовься познать боль! Она бросила его в Шиммёмару, попав в голову. Снег закатился ей под шарф и пальто, обжигая шею. Шиммёмару вскрикнула, но не остановилась. В конце концов, у неё получился снежный ком размером с ядро. — Ты хоть сможешь его поднять? — усмехнулась Сейджа, готовя следующий снаряд. Шиммёмару обхватила снежный шар обеими руками и подняла его. Её качнуло вперёд, и, воспользовавшись импульсом, она побежала. — Получа-а-ай!!! Сейджа посмотрела, ухмыльнулась и элегантно отошла вправо. Шиммёмару пробежала мимо, попыталась остановиться, но вместо этого её занесло и дёрнуло к краю склона. Она вскрикнула и попыталась выбросить снежок, но перелетела через него и покатилась по заснеженному склону… Прямо вниз, через край крыши. Шиммёмару закричала. — Ты дура! — она почувствовала руку, схватившую её воротник, — смотри, куда наступаешь! Её бросило обратно, на каменный фундамент. Она упала навзничь, опять в снег, и несколько секунд лежала неподвижно, ошеломлённая. Сейджа посмотрела на неё, и Шиммёмару никогда не видела её такой испуганной. — Ты хочешь умереть, или как? Мы в тысяче метров над землёй. — И-извини. Сейджа открыла рот, но прикусила язык и закрыла его снова. Потом вздохнула. — Простите мою грубость, Ваше Величество, — она снова говорила вежливо, — но, пожалуйста, не делайте так больше. Я едва успела поймать вас. — Мне жаль, Сейджа. Правда. Сейджа застонала и закрыла лицо руками. Шиммёмару продолжала смотреть на неё, сбитая с толку такой реакцией. — Я думаю, — в конце концов сказала Сейджа, — будет лучше, если я научу вас летать. Лицо Шиммёмару загорелось. — Серьёзно? Ты научишь меня летать? — Да. И мне нужно обучить вас правилам спелл-карт. Займусь заодно и этим. — Что это? — Так жители Генсокё решают конфликты. Я всё равно собиралась это сделать, — Сейджа убрала руки от лица и выдавила улыбку, — давайте вернёмся внутрь. Мы набрались достаточно впечатлений на сегодня. — А, но… — Снег будет здесь и завтра, — она направилась к краю, — поторопитесь, или я уйду одна. Шиммёмару с трудом поднялась на ноги и, взглянув на их разрушенный миниатюрный замок, пошла за ней.