***
После этого Сейжда замкнулась почти полностью. Она исчезала до того, как Шиммёмару просыпалась, и возвращалась несколько часов спустя, чтобы приготовить обед. Потом исчезала снова, и Шиммёмару ждала её на третьем этаже. — Где ты ходишь всё это время? — хмурилась Шиммёмару, думая, не намекнуть ли ей, как это одиноко — быть в замке одной. — Я почти не вижу тебя. Конечно, она не дождалась нормального ответа. — Я приношу мои извинения, Ваше Величество, — вежливо улыбнулась Сейджа, — это всего на пару недель. Мне нужно закончить кое-что. Но прошло больше пары недель, и Шиммёмару начала волноваться. Сейджа приходила израненной почти каждый раз. Её руки и ноги были покрыты ссадинами и синяками, и она пахла палёным. Шиммёмару видела, как та морщилась, помешивая жаркое в кастрюле на очаге. — Царапины, — огрызнулась Сейджа, — не смотрите на меня так. Шиммёмару бродила по замку, не в силах успокоиться. Один раз, в поисках ответов, она забрела в спальню Сейджи на втором этаже. Там было пусто, не считая стопки книг, смятого, неубранного футона и большой карты Генсокё, прикреплённой к татами на потолке. Разноцветные булавки были воткнуты в разных местах, обозначая неизвестные Шиммёмару локации. Названия книг звучали драматично: «Энциклопедия местных ёкаев», «Тактика и стратегия эпохи Сэнгоку», «Базовая инструкция к оружию с фитильным замком». Под ними был похоронен небольшой буклет «Правила спелл-карт Генсокё: инструкция для начинающих». Сейджа упоминала что-то об этом. Она хотела научить её правилам спелл-карт. Возможно, Шиммёмару могла научиться самостоятельно. Она не думала, что Сейджа будет против, если она одолжит буклет. Шиммёмару взяла его и отнесла к себе. На следующий день Сейджа притащила большую коробку, наполненную столовыми приборами в западном стиле, и поставила на стол в главной комнате. На её щеке был глубокий порез, а левая часть волос была запачкана кровью. — Мы будем делать цукумогами, — объявила она, — используйте колотушку, чтобы дать им силу. Шиммёмару вскочила на ноги. — Хорошо! — Она сняла колотушку с пояса кимоно. — Э-э-э, я просто загадаю желание и ударю коробку, хорошо? — Не коробку, ударьте каждый прибор отдельно, — Сейджа улыбнулась. Не обычной вежливой улыбкой, а широкой и яркой, которую Шиммёмару любила. — Начнём с малого. Она достала из коробки большой, острый серебряный нож. Шиммёмару взяла его и положила перед собой. — Колотушка, дай этому ножу силы! — колотушка засветилась и Шиммёмару ударила по ножу. Они с Сейджей уставились на него. Нож посветился пару секунд, но в остальном не изменился. Но Сейджа заметила что-то. — Сработало! — Сработало? По мне выглядит также. — Вы начнёте замечать по мере использования колотушки. Ну, давайте начнём, — она высыпала содержимое коробки на стол, — не делайте всё за один присест, помните? Один нож и одна вилка за раз. Когда вы закончите, я разбросаю их по Генсокё. Шиммёмару достала из-за пазухи ленту для волос и убрала длинные волосы в хвостик. — Предоставь это мне! — Хорошо. Я буду у себя, — Сейджа отвернулась и, уходя, вздрогнула. Она замерла и схватилась обеими руками за ногу. — Сейджа? Ты в порядке? — Я в порядке, — процедила Сейджа сквозь зубы, хромая, дошла до лестницы и перелетела на свой этаж. Шиммёмару взялась за кухонную утварь, стукая ножи и вилки по одиночке. Что Сейджа делала всё это время? Не может быть, чтобы поиск этих вещей занимал целый день. Почему она возвращалась с ранами? Она дралась с кем-то? Ёкаи быстро оправляются от физических повреждений, так что Сейджа не будет страдать от этого долго, но тем не менее, это сильно беспокоило Шиммёмару. Мысли о том, как Сейджу бросали на пол, пинали и били до крови изо рта, вызывали у Шиммёмару слабость и головокружение. Она не хотела, чтобы такое случалось с Сейджей. Она не хотела, чтобы такое случилось с кем-либо вообще. Чтение газет слишком смягчило её взгляд на Генсокё. Населявшие его Ёкаи были безжалостны. Доказательства были у Сейджи по всему телу. Шиммёмару стало стыдно. Она забыла, для чего они здесь. Что будет, если эти ёкаи узнают, что она лилипут? Они атакуют её тоже? Будут бить и пинать, пока не раздавят? Как её тётя, она будет лежать в ящике, её одежда окрашена красным, её кожа… Нет. Сейчас не время думать об этом. У неё есть работа. После тридцати ножей и вилок она стала замечать разницу между приборами, с которыми она поработала и остальными. Она взяла самый первый нож, из тех, что ударила, и почувствовала лёгкое покалывание на пальцах. Даже волосы встали дыбом от этого. Нож хотел резать. Она чувствовала это. Его смысл жизни был в том, чтобы разрезать вещи, и он желал быть полезным, разрезая всё, что хозяин хотел. Шиммёмару захотелось выполнить это простое желание. Для этого не нужна была колотушка. Она прикоснулась к своему хвостику. Мытьё волос заняло много времени и израсходовало много воды. Она собрала волосы рукой и отрезала их. Хватило одного движения. У неё никогда раньше не было таких коротких волос. Странное ощущение. — Не волнуйся, — сказала она ножу, — я позабочусь, чтобы твоя жизнь была лучше, чем раньше. Следуй за мной, и ты никогда не будешь страдать. Я обещаю.***
Той ночью, впервые за долгое время, Шиммёмару приснился кошмар. Она снова была в особняке тёти, в день её смерти. Она посмотрела в окно и увидела, как слуги бегут к повозке рикши и спускают с неё большой ящик. Как и в жизни, дурное предчувствие накатило на неё, но в отличие от того, что случилось на самом деле, на этот раз она выбежала навстречу. Ящик поставили на землю, крышку отбросили. Женщины закричали, мужчины скривились и отвели взгляды. Шиммёмару прошла через них и посмотрела вниз… Внутри ящика было раздавленное тело Сейджи. Шиммёмару поднялась на постели, тяжело дыша, её ночная рубашка прилипла к телу от пота. — Сейджа! — Она вцепилась в подушку. — Сейджа? Нет ответа. Только скрип замка, качавшегося на ветру. Шиммёмару отбросила одеяла и вылезла из футона. Она должна была найти Сейджу и убедиться, что всё в порядке. Иначе всё будет так же, как с её тётей. Сейджа была её подопечной. Шиммёмару была обязана защищать её. Сколько времени она уже жила в замке, позволяя Сейдже делать всё, что та захочет, пока Шиммёмару сидела одна, читая и практикуясь, не обращая внимания и не желая ничего менять? Это было точно так же, как в её жизни с тетей Кикё! А чем та жизнь закончилась? Вдруг наступит день, когда Сейджа не вернётся. Шиммёмару не узнает, как она умерла, где, кто убил её. Тела лилипутов сохранялись некоторое время после смерти, что отличало их от прочих ёкаев. Сейджа очевидно не лилипут. Её тело растворится в воздухе сразу после рокового удара. Шиммёмару никогда не найдёт труп. Она должна найти Сейджу и начать вести себя как лидер революции, а не как избалованная принцесса, за которой нужно приглядывать. Она оделась, расчесала волосы и схватила меч. Он лежал в ножнах, которые Шиммёмару сама сшила, и его можно было быстро перекинуть за спину. Она встала перед ступеньками, но не полезла по лестнице. Вместо этого она сделала вдох, закрыла глаза и оттолкнулась от земли. Она поплыла на следующий этаж. Она пролетела четвёртый этаж, затем третий. На втором этаже она приземлилась и зашагала к Сейдже в комнату. Она подняла ширму и увидела пустой футон. Книги были разложены в виде крепости, а на карте были отмечены новые места, и между булавками теперь протянулись цветные нитки. Но Сейджи не было. Шиммёмару опустила ширму и отправилась на первый этаж. Тарелки с ужина всё ещё стояли на столе, в остальном он был совершенно заброшен. Может быть, она на крыше? Шиммёмару никогда не залетала туда самостоятельно. У них был большой проём на первом этаже, который должен был быть главным входом, но они постоянно держали его закрытым, чтобы птицы не залетали. Шиммёмару подумала открыть его, но решила, что через окна будет быстрее. Большая часть окон была заколочена деревянными досками, но Сейджа освободила несколько, чтобы можно было залетать в замок быстрее. Вместо них от птиц защищали деревянные экраны. Шиммёмару отодвинула один из них, выглядывая через окно. Внизу была чернота. Порыв ветра, и короткие волосы защекотали щёки. Как далеко был лес под замком? Шиммёмару вздрогнула, но высунула ногу наружу. Нет, она не разобьётся здесь. Только не после всех тренировок. Она будет в порядке. Шиммёмару перекинула вторую ногу и села на краю окна. Её ноги болтались над пустотой. Она могла чувствовать, как колотушка касалась бедра. Шиммёмару думала использовать её, но почему-то решила, что это будет мухлежом (вскарабкаться бы тоже не получилось, — каменное плато имело большой выступ). Шиммёмару хотела найти Сейджу своими силами, иначе она не годилась бы в лидеры революции. Она закрыла глаза, помолившись, и спрыгнула вниз. Живот скрутило, и Шиммёмару почувствовала панику. Она падала, считая этажи: четвёртый, пятый… Но потом она восстановила баланс и заболталась в воздухе. Она сжала колотушку в испуге, готовясь использовать её, если что-то пойдёт не так, но удержалась. Облако проплыло под ней, и она почувствовала холодный водяной пар, текущий между пальцами ног. Шиммёмару набрала воздуха в грудь и медленно поплыла наверх. Она взяла правее, чтобы облететь выступ и вскоре оказалась на одном уровне с каменной поверхностью. Она дотронулась до края рукой, поднялась над ним и опустилась вниз. Её дрожащие ноги наконец-то упёрлись в твёрдый камень. Она сделала это. Она сделала это! Она залетела на крышу самостоятельно! Иллюстрация: https://i.imgur.com/pnEDhVH.png И Сейджа сидела там, держа в руке курительную трубку, и пялилась на Шиммёмару в абсолютном шоке. — Сейджа! — Шиммёмару бросилась к ней. Она была жива, она была в порядке! — Сейджа! Сейджа открыла рот, готовясь сказать что-то, но Шиммёмару уже врезалась в неё и сдавила в объятьях. — Сейджа, — слёзы покатились по её щекам, — Сейджа, Сейджа! — Ч-что? — Сейджа выглядела совершенно ошарашенной и не ответила на объятье, — что вы делаете здесь в такой час? Трубка дрожала в её руках. — Разве вам не пора спать? — Я беспокоилась о тебе! Я думала, ты умерла! — О… Отцепись, мне больно! Сейджа оттолкнула её, и Шиммёмару посмотрела на неё с жалостью. — Не смотрите на меня так. Мне неприятно, — Сейджа простонала, прикрывая лицо рукой, — чёрт… Что она наделала? Шиммёмару чувствовала себя ужасно. — И-извини, — сказала она, — я потеряла голову. Ты уходишь каждый день и приходишь поздно ночью, и я никогда не вижу тебя. Я волновалась, что с тобой может что-то случиться. Сейджа присосалась к своей трубке и выдохнула клубок белого дыма изо рта. Порез на щеке зажил, и её волосы были теперь обычного цвета. — Я была занята в Генсокё, готовя нашу революцию. И… Мне не хотелось мешать вашим тренировкам. Я была бы только помехой. Шиммёмару поглядела на трубку. — Когда ты начала курить? — Старая привычка, — она опять взяла её в рот, — помогает мне снять стресс. Она улыбнулась уголками губ и протянула её Шиммёмару. — Хотите попробовать? — Я в порядке, спасибо. — Уверены? — Злой огонёк блеснул у Сейджи в глазах. — Курить здорово. Очень хорошо расслабляет. — Эм, я слышала, что это вредно для лёгких. — Только для людей. Ты ёкай, разве нет? — Да, но… — но биология лилипутов во многом похожа на человеческую. Шиммёмару начинала сердиться, — Сейджа, если я попрошу возвращаться пораньше, ты будешь? Сейджа фыркнула и промолчала пару мгновений. Потом затянулась ещё раз. — Может быть. — Ты моя слуга. Ты должна делать как я говорю, — Сейджа из её сна промелькнула перед глазами. Сломанная, раздавленная, мёртвая, — я хочу, чтобы ты приходила хотя бы до ужина и проводила вечер со мной. Она услышала стон Сейджи. — Перестаньте. Шиммёмару опять почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза. — Неужели со мной так плохо? Ты огорчена из-за чего-то, Сейджа? Ты обиделась? Ты ненавидишь меня? Опять долгое молчание. Сейджа жевала трубку, задумавшись. Шиммёмару вытерла слёзы. Она должна была быть храброй. — Что с вашими волосами? — спросила Сейджа. — Я обрезала их. Я буду серьёзно относиться к революции. Я устала сидеть без дела, пока ты выполняешь всю работу. Сейджа вновь посмотрела ей прямо в глаза. Шиммёмару приняла взгляд, полная решимости. Немного погодя, Сейджа заговорила. Медленно, взвешивая слова. — Скажите мне, Ваше Величество. Какой я по-вашему ёкай? Шиммёмару задумалась на мгновение. — Я не думаю, что ты о́ни. В этом я точно уверена. Сейджа слабо улыбнулась. — Я не о́ни, нет, — и она отвернулась, — я аманодзяку. — … аманодзяку? — Шиммёмару подумала, что ослышалась. — Как в той сказке про Урикохимэ? Шиммёмару слышала эту сказку на уроках истории. Принцесса-из-дыни — Урикохимэ — открывает аманодзяку двери, пока родителей нет дома. Что происходит дальше зависело от версии, но это редко заканчивалось хорошо для Урикохимэ. В некоторых концовках аманодзяку съедал принцессу и надевал её кожу, крадя её личность и жизнь. — Да, как в сказке, — сказала Сейджа, — как аманодзяку из самых страшных версий. Шиммёмару замолчала. Порыв ветра пронёсся по крыше, отчего воротник Сейджи затрепетал, а волосы упали на лицо, прикрыв его. Она выглядела спокойно и умиротворённо, как будто наконец-то исповедалась в страшной тайне. Всё встало на свои места. Всё странное поведение, желание быть одной. Стало понятно, почему она грубила и не всегда выполняла просьбы Шиммёмару… — … почему ты не сказала мне раньше? Сейджа усмехнулась и выдохнула ещё один клуб дыма. — Потому что, кто захотел бы водиться с аманодзяку?***
Как только Шиммёмару вернулась в замок, она немедленно пошла на второй этаж. Она видела там энциклопедии ёкаев раньше, и сейчас они были нужны ей. К счастью, энциклопедию было нетрудно найти, таких книг было несколько. Она взяла первую попавшуюся, аккуратно вытащив, чтобы ничего не обрушить. Она отнесла её обратно в спальню и уселась, скрестив ноги, на футон. Аманодзяку… Отлично, аманодзяку были в оглавлении. Она перелистнула на нужную страницу. Там была цветная картинка с мужчиной-аманодзяку над текстом. Он не был похож на Сейджу — рога были такими же, но тело было мускулистым и странного фиолетового цвета. Интересно, мужчины-аманодзяку все так выглядели, или художник просто использовал воображение? Статья была страх и мрак. Аманодзяку были злыми ёкаями, которые существовали с единственной целью приносить несчастья и кормиться от чужих страданий. Всем — и людям, и ёкаям — одинаково рекомендовалось держаться от них как можно дальше. Общение с ними никогда не кончалось ничем хорошим. Остаток статьи был посвящён их стилю жизни: они были ёкаями-одиночками, которые искали себе подобных только с целью размножения. Случайные встречи между ними заканчивались дракой, часто с фатальным исходом. Детёныши аманодзяку рождались большим приплодом, так как средняя продолжительность жизни у них была низкой. Большая часть погибала в детстве, связавшись с кем-то более сильным чем они, или заглотив больше, чем могли прожевать. Те, кто жил дольше столетия, как правило, были либо очень сильными, либо очень коварными. Некоторые даже стали богами. Они были счастливее всего, окружённые причинёнными ими же страданиями, и стремились, чтобы их ненавидели все. Чужая любовь делала их несчастными. Потому что кто захотел бы водиться с аманодзяку? Слезинка упала на страницу, потом вторая. Шиммёмару всхлипнула и вытерла глаза рукавом. Само собой, у Сейджи был стресс! Её жизнь была ужасной! И она изо всех сил старалась объединиться с Шиммёмару и улучшить жизнь слабых ёкаев, идя против естественных желаний быть одной и творить беды. Шиммёмару хотела помочь ей как-нибудь. Она хотела сделать жизнь Сейджи проще. Она не имела понятия как, но раз Сейджа могла бороться с природными инстинктами, чтобы исполнить её мечту, то уж как-нибудь Шиммёмару должна выйти из зоны комфорта. Она подумала о том, как широко Сейджа улыбалась, когда была счастлива. Как радовалась она, когда они нашли колотушку. Она хотела, чтобы Сейджа улыбалась такой улыбкой снова и снова. Она хотела видеть Сейджу рядом с ней, ухмыляясь до ушей, чувствовать её сильную руку на плече… Они были командой. Товарищами. Они будут сражаться плечом к плечу и никогда не сдаваться. Даже если они проиграют, и их бросят за решётку за восстание, она хотела, чтобы Сейджа была там, держась с ней за руки через стальные прутья клетки. Они могут уничтожить их тела, но не сломить их дух! Руки Сейджи были приятными. Хоть она и была аманодзяку, они были мягкие и гладкие. Шиммёмару хотела подержать их снова. Книга упала с её колен. Шиммёмару вернулась к реальности и подняла её. Иллюстрация: https://i.imgur.com/XXrJXVD.png Но когда она взяла её с пола, она заметила сложенный листок бумаги, спрятанный в конце книги. Нахмурившись, Шиммёмару вытащила его и развернула. Почерк был аккуратный, с завитушками, как у маленьких девочек, и был выведен чёрными, чёткими чернилами. Это моё последнее послание, Я, как один из последних лилипутов, помнящих о том дне, должен оставить его. Мы те, кто жаждали слишком многого и нашли от этого свою погибель. Мы те, кто считали, что подобны богам, пока колотушка была на нашей стороне. Мы те, кто заслужили тот чёрный ад, в котором ныне заточены, чтобы искупить наши многие, многие грехи. Я должен записать их все, перед тем как наше поколение окончательно исчезнет, чтобы наша история никогда не повторила себя. Эта история о том, как мы, наследники Иссумбоси, использовали его Волшебную Колотушку, чтобы насытить свою алчность, и о том, как она низвергла нас во мрак Мира О́ни, навеки забрав у нас солнечный свет дня.