***
Её усыпили в Эйентее. Она не понимала этого до тех пор, пока первая волна сонливости не нахлынула на неё ещё за пределами замка. Её тело всё ещё боролось с инфекцией, и она не получила достаточно сна. Она чувствовала себя относительно нормально во время дуэли с Марисой и могла скрывать это, но против странных спелл-карт той аманодзяку… Тошнота и головокружение захлестнули неё и были слишком сильными, чтобы сражаться. Она должна была остаться в Эйентее и восстановиться. Она должна была провести этот день в постели. Вместо этого её затащил в подземелье аманодзяку, один из самых неприятных ёкаев, каких только можно встретить в Генсокё. Рейму встречала некоторых из них до этого и знала их, как особенно мерзких вредителей. Эта выглядела умнее остальных, а умный аманодзяку редко означал что-то хорошее. Внутри подземелья была кромешная тьма и пахло деревом. Рейму не понимала, что внутри, пока не почувствовала, как её прижали к твёрдой деревянной стене. Дыхание аманодзяку защекотало её щёку, когда она подняла руки Рейму над головой. Что холодное и металлическое обвилось вокруг её запястий. Раздался щелчок и поворот ключа, и Рейму поняла, что её приковали к стене. — Отпусти меня, — крикнула она аманодзяку в лицо, слабо сопротивляясь, — отдай мне гохэй! — Ты смешная, — Сейджа не отодвинулась. У неё изо рта воняло табаком, — твоя лучшая подруга у меня наверху, а ты больше беспокоишся о своей глупой палке. Он был нужен Рейму. Она нуждалась в утешении. — Пожалуйста, верни мне его, пожалуйста. — Хорошо, умоляй ещё. Я люблю, когда люди умоляют меня, — она захихикала. — Моя бедная дорогая Мариса. На втором месте после деревяшки. Бедняжка. Рейму подумала о Марисе. О тёмном блеске в её глазах и о том, как аманодзяку гладила её волосы. Она подумала о чёрном пламени её мини-Хаккеро. Мариса напомнила ей Сакую. Её мини-Хаккеро был жив, и он влиял на её разум. Рейму почувствовала, как страх нарастает у неё на душе. — Ладно, так и быть, — рука в перчатке сжала её шею, — я расскажу тебе историю. Не бойся, она не очень длинная. Иллюстрация: https://i.imgur.com/p9UjH2b.png — Однажды, давным-давно, жили-были пятнадцать аманодзяку. Все они были детьми одной матери, и четырнадцать из них обращались очень грубо со своей младшей сестрёнкой. Потому что, видишь ли, младшая была ещё и самой слабой, а аманодзяку обожают издеваться над своими жертвами. Они сделали её жизнь очень-очень неприятной, и не важно, насколько плохо становилось, она была слишком слабой, чтобы дать сдачи. Когда их мать наконец отпустила их кормиться самостоятельно, остальные просто швырнули младшую в яму и оставили умирать. Она была просто лишним ртом, зачем таскать её с собой? Но знаешь что? Только младшая всё ещё жива по сей день! В конце концов, слабейшая аманодзяку оказалась сильнейшей. Хочешь знать почему? Уверена, ты хочешь! Это потому что она была хитрее остальных. Рейму ничего не ответила. — Все остальные четырнадцать были уничтожены людьми. Младшая сделала всё, чтобы это случилось. Жрицы Хакурей тех лет приходили и избавлялись от них. И эти идиоты кричали так громко и молили о пощаде до самого конца! Это было уморительно. Так что, видишь ли, все мои братья и сёстры обратились в пыль, но не я! Не я! Я первая, кто побил жрицу Хакурей! Я побила тебя в честной дуэли, по правилам, созданным ради твоей же выгоды, и теперь ты прикована здесь, — её пальцы сжали шею Рейму, — ты моя жертва. Я могу убить тебя, и ты не сможешь меня остановить. — … Твоё имя Сейджа, так? — Рейму посмотрела перед собой, надеясь заглянуть ей в глаза. — Расскажи мне всё. Ради чего эта революция? Зачем тебе Мариса? Сейджа засмеялась. — Ты ничего не знаешь, верно? — её рука оставила её шею и начала ласкать её волосы. Рейму передёрнуло от этого. — Мы изменим мир. Слабые будут править сильными, и Генсокё станет лучшим местом для всех. Ради этого мы здесь. Твоя дорогая Мариса согласилась помочь нам по доброй воле. Она выслушала наши идеи и согласилась с ними. Теперь она моя подчинённая. Она должна подчиняться моим командам. Рейму засмеялась над этим. — Не могу представить, что Мариса слушается кого-то, тем более тебя. — О, но она слушается. Она должна. Очень забавно смотреть на это. Хочешь, я приведу её и продемонстрирую? Такая мысль потрясла ее. — Нет, спасибо. — Ненавидишь это, значит? Интересно. Сейджа опять захихикала. — Ты не скроешь от меня своих эмоций, я питаюсь ими. И твои ненависть и отвращение просто восхитительны, — Сейджа понизила голос до шёпота, — я хочу сожрать тебя. — Тебе не запугать меня, — прошипела Рейму. — Я знаю аманодзяку. Вы все пустозвоны. — Я бы не была так уверена, — Сейджа наклонилась и провела рукой Рейму по губам. Она прикосновение шёлка. Рейму вздрогнула и убрала голову. — Не переживай, я планирую продержать тебя здесь ещё немного. Ты будешь отличным дополнением для нашей революции, и я хочу насладиться тобой по полной. О, как мне не терпится поиграть с тобой. Жрица Хакурей, моя новая любимая игрушка. — Люди заметят моё исчезновение, — огрызнулась Рейму, — они придут за мной. — Мне действительно стоит привести сюда Марису, — Сейджа проигнорировала её, — тебе нужно посмотреть на неё. Она такая забавная. Втрескалась в её маленький таганок. Сейджа потыкала Рейму в щёку. — Я заставлю её поиграть с тобой. Сделать всю работу за меня. Как тебе понравится это? Она действительно делает всё, что я скажу, так что она не откажется. Хотя… подожди, у меня есть идея получше. Рейму слышала улыбку в её голосе. — Вместо того, чтобы заставлять Марису делать тебе больно, может быть мне стоит сделать больно Марисе, пока ты смотришь. Без членовредительства, конечно, она всё ещё может быть полезна. Но я хочу посмотреть, как долго ты продержишься перед тем, как начнёшь плакать и умолять. О, возможности безграничны, — Сейджа хлопнула в ладоши, — это будет так весело! Рейму передёрнуло. — Тронь её, и я убью тебя! — Она моя, я трогаю её, где хочу. — Ты отвратительна. — Спасибо. Ладно, я занятой человек. Мне нужно планировать наш следующий шаг, — Сейджа наконец-то отодвинулась. Она получила от Рейму всё, что хотела. — Я пошлю Марису покормить тебя попозже. Может быть. Если не забуду. — Стой, — Рейму не хотела оставаться одна, — верни мне гохэй, пожалуйста! Сейджа засмеялась. — Ты всё ещё думаешь о своей палке? Ты хочешь, чтобы я умерла от смеха? — Она открыла люк, осветив большую колонну напротив него, с ещё одой парой оков. — Ещё увидимся. Сейджа ушла, и люк захлопнулся. Рейму осталась одна в кромешной тьме.***
Прошло время. В подземелье не было окон, и свет не проникал внутрь, так что невозможно было сказать сколько именно. Единственным напоминанием о том, что минуты текли, была боль, глубокая и неутихающая, накатывающая на неё волнами. Укус чесался под повязкой, но она не могла почесать его. Во рту пересохло, но у неё не было ничего, чтобы попить. Шок от последних часов ушёл и сменился страхом. Она проиграла дуэль, ей отказали в реванше, и она была прикована, в полной власти её похитителей. Аманодзяку не шутила, они могли сделать с ней всё что угодно, и Рейму ничего не могла исправить. Они могли убить её или ещё хуже. И Мариса не сделала ничего, чтобы остановить их. У неё было и множество других причин для беспокойства, помимо оков — Рейму не знала, сработал ли антидот из Эйентея. Сакуя была неизвестно где, с её ножом. Кто-то мог пострадать. Кто-то мог умереть, а Рейму была на небе, потела как свинья и с трудом могла стоять на ногах. Но хуже всего, хуже, чем сожаления и страх перед неизвестным, было то, что она не знала, был ли гохэй в безопасности. Она скучала по нему куда больше, чем могла представить. Когда он впервые подал признаки жизни, это, конечно, было большим неудобством, но он всегда был на её стороне. Он помогал ей в каждом инциденте, в каждом уничтожении, за которое она бралась, и был с ней при ежедневных ритуалах в храме. Он был надёжным другом, который всегда был рядом. Он никогда бы не покинул её. Он был лучшим другом, чем Мариса. Нет, это же бред. О чём она думает? Это просто деревянная палка! Палка, которую она использовала, чтобы почесать спину или достать закатившуюся за мебель мелочёвку. А теперь она привязывается к нему как к щенку и ещё скучает в разлуке! Это нелепо. Стыдно. Интересно, что делает Сакуя. Интересно, навестит ли её Мариса. Мариса, которая смотрела на то, как Сейджа таскает её за волосы без тени эмоций. Всё было бы в порядке, если бы Мариса присоединилась к ней и помогла бы! Почему она не сделала этого? Рейму думала, всё будет в порядке, как только она найдёт Марису. Она могла поднять её на руки и забрать домой, и всё было бы по-старому. Она была наивной. Ещё больше времени прошло. Рейму потянуло в сон. Голова упала, а через секунду она проснулась. Шея болела. Ей показалось, что люк открылся, но когда она открыла глаза, всё ещё было темно, и она не могла ничего видеть. Ей приснилось. Но вдруг люк открылся снова. Свет полился в комнату и также быстро погас. Щелчок — и подземелье осветилось слабым светом. Мариса стояла перед ней, держа бумажную лампу. Под её ногами стоял поднос с простой едой из риса, маринованных овощей и мисо-супа. Рейму и Мариса посмотрели друг на друга, не улыбаясь и не произнося ни слова. Потом Мариса поставила лампу на пол и шагнула к ней. На секунду, Рейму показалось, что Мариса пришла в себя и освободит её, но Мариса не смотрела на её оковы. Она смотрела на её юбку. — Мариса, что? — и Рейму почувствовала, как руки скользят ей в карманы. — Стой, подожди! Что ты делаешь? — Разоружаю тебя, — ответила Мариса невозмутимо. Она забрала колоду амулетов, потом её иглы, — приказы и всё такое. Ты можешь оставить при себе спелл-карты, не волнуйся. — Отдай их, — Рейму пнула пустоту, — они нужны мне! Мариса уже отступила в недосягаемость. Она отложила бумагу и иглы в сторону, потом запустила руку в плащ. — Боже, он не прекратит сопротивляться, — и, к удивлению Рейму, она достала гохэй. — Вот, можешь забрать его. Нечестно совсем разоружать тебя. Рейму чуть не заплакала от облегчения. Гохэй выпорхнул у Марисы из руки и запрыгал рядом с Рейму. Затем, словно уставший, он лёг ей на ногу и затих. Улыбка растянулась у неё на лице. Касание жезла успокоило её, и её разум прояснился. Она снова могла сосредоточиться. — Я подумала, что выбрасывать его бессмысленно. Он просто вернётся обратно. Только не говори Сейдже, хорошо? Она скажет мне сломать его об колено. Имя Сейджи вернуло её к реальности. Прикосновение шёлка к её губам. — Мариса, что ты делаешь здесь? — спросила она. — Что они сделали с тобой? — Ничего со мной не сделали, — Мариса подняла чашу риса с подноса. — Есть хочешь? Рейму хотела, но она не хотела менять тему разговора. — Я отвернулась от тебя на секунду, и вот ты присоединилась к какой-то чокнутой революции и подчиняешься приказам аманодзяку. Ты работаешь под прикрытием? Пытаешься разрушить их изнутри? Мариса проигнорировала её и взяла комок риса палочками. Она поднесла их Рейму к лицу, держа чашку под ними, на случай, если еда упадёт. — Давай, поешь. Рейму посмотрела на еду, но не открыла рта. — Он не отравлен, смотри, — Мариса положила рис в рот, — всё в порядке. Это вкусно. В смысле, я это приготовила, так что, конечно, это вкусно. — Ты будешь честна со мной, если я поем? — Конечно, у меня нет причин врать тебе, — Мариса зачерпнула побольше риса, — ты серьёзно облажалась на этот раз. Рейму открыла рот и позволила Марисе кормить её. Рис был немного переварен, но в остальном неплох. Она прожевала и проглотила. — Не скармливай мне один рис, дай мне и овощи. — Разумеется, — Мариса взяла немного солений. — Что за повязка на запястье? Ты поранилась? — Оборотень укусил меня. — О, — Мариса не выглядела взволнованной, — как это произошло? — Её имя Кагеро Имазуми. Она атаковала меня. Это ты завербовала её. — Это которая была с рокурокуби? — Мариса нахмурилась. — Да, помню её, я четыре часа ждала на солнце, пока они придут на место встречи. Чуть солнечный удар не хватил. — Твоя дурацкая колотушка заставила их вести себя ненормально! — рассердилась Рейму. Безразличие на лице Марисы пугало её. — В деревне было целое восстание из-за этой рокурокуби! Жители были напуганы. Тебе может быть весело играть в революционеров здесь наверху, но из-за вас люди в Генсокё в опасности. — Они не должны были начинать восстание без сигнала, — Марису не тронуло и это. Она поднесла ещё риса Рейму ко рту. — Я спущусь и проверю их попозже. Нужно убедиться, что никто не раздаёт фальшивых приказов. Управлять революцией — это настоящая боль в заднице. Я думала, это будет проще. — Мариса! — Что? — Мариса нахмурилась. — Ой, прости. Ты превратилась в оборотня? — Я человек! — по крайней мере пока, Рейму была уверена, что была человеком. — Тебя совсем не волнует это? У тебя же есть родственники в деревне! — Да, я думаю, будет хреново, если они пострадают. Хочешь мисо-суп? — Не пролей его на меня. Мариса поднесла его Рейму к губам, она выпила его. — Это унизительно, — сказала Рейму в конце, — просто освободи меня и дай мне поесть самой. — Прости, не могу, — Мариса отложила миску с супом. В её голосе был намёк на улыбку. — Ты можешь попытаться убежать. Рейму ничего не сказала. Они не говорили несколько минут, Мариса кормила Рейму, Рейму жевала и глотала. Когда она закончила есть, Мариса вздохнула и положила палочки обратно на поднос. — Ты знаешь, Сейджа очень слабая, — сказала она. Она взяла амулеты и положила на поднос и их. — Я побила её с первой попытки, когда пришла сюда. Рейму подняла брови. — Ты побила её? — Да, — иголки оказалась там же, на подносе, — это принцессу я не смогла победить. Мариса улыбнулась. — Удивлена? Я почти разрешила этот инцидент в одиночку, задолго до того, как ты узнала о нём. Когда я присоединилась, каждый день я просыпалась, ожидая пока ты покажешься. Я сделала твою работу как можно тяжелее, — Рейму не нравился её взгляд, — я хотела, чтобы ты немного размялась. Чтобы ты пожалела о том, что игнорировала меня. Правда, я не думала, что ты на самом деле проиграешь. — Мариса… — Что? — Ты… изменилась. Она усмехнулась. — Может быть. Что изменилось во мне? — Ты звучишь, как та аманодзяку. Озлобленно. — … Озлобленно? — Мариса, которую я помню, никогда не злилась из-за всякой ерунды, — Рейму волновалась за неё. — Прекрати, хватит играть в эти игры, освободи меня. Мы разрешим этот инцидент вместе, потом мы пойдём домой и отпразднуем это. Поболтаем об этом так же, как раньше. — Игры, говоришь? Ну… Я сказала, что буду честной с тобой, когда доешь, и я буду, — улыбка Марисы искривилась. — Скажи, тебя когда-нибудь расстраивало то, что ты человек, Рейму Хакурей? — …Нет? — Нахмурилась Рейму, не зная к чему она клонит. — Совсем нет. — Конечно нет. Ты талантливая. Ты могущественная. Всегда была и всегда будешь, — руки Марисы дрожали, пока на ставила посуду обратно на поднос. — Я знаю, что значит бояться темноты, веришь или нет. Давно, до того, как мы познакомились, я была самой обычной. Просто обычной деревенской девочкой, которая бежала домой на закате и вздрагивала, когда слышала, как что-то шевелится во тьме снаружи. Ты не можешь идти в атаку, если ты слабая. Ты должна сохранить все силы на то, чтобы прятаться и защищаться. Мне надоело это, и так я стала волшебницей и переехала в лес. И сейчас тоже самое. Я устала от всего, так что я переехала снова, и теперь я здесь, в замке, готовлюсь править Генсокё. — Но у нас есть правила спелл-карт! — Рейму не понравилось это.— Ты не обязана быть сильной в данмаку, ты знаешь это! Даже дети могут использовать их. И если мы встречаем ёкаев, прячущегося в деревне ночью, мы ставим их на место вместе, разве нет? Я ставлю их на место! У людей больше нет причин бояться ёкаев. Мы можем сражаться с ними на равных. Мариса засмеялась, запрокинув голову. — Ты совсем ничего не понимаешь, да? — затем, она посмотрела на Рейму, понизив голос. — Мне надоело это. Она сплюнула. — Мне надоела ты, — она вернулась к подносу, — не важно. Я закончила здесь. Мне нужно идти. — Освободи меня, Мариса, — скомандовала Рейму. — Ты теперь наш заключённый. Я не освобожу тебя. — Что если мне нужен будет туалет? Мариса подумала об этом, поднимая поднос. — Думаю, я спущу твою юбку и поставлю под тебя ведро. — Это мерзко! — Да, мне тоже не понравится убирать за тобой. Думаю, я поговорю с Сейджей и принцессой на этот счёт. — Нет, освободи меня, — Рейму посмотрела на гохэй, надеясь, что он поможет ей как-нибудь, но он просто отдыхал у неё на коленях, слишком уставший, чтобы двигаться, — пожалуйста! Мне нужна вода, мне нужно двигаться. Ты не можешь держать меня здесь! — Я поговорю с ними об этом. — Мариса! — Увидимся позднее, Рейму, — Мариса подошла к люку. — Я оставлю лампу здесь, хорошо? Так у тебя будет немного света. — Мариса, стой! Люк распахнулся, и Мариса выпрыгнула в него. Она исчезла, и люк захлопнулся. В комнате воцарилась тишина. По крайней мере, гохэй был с ней. Но он был сам не свой. Он выглядел уставшим и не хотел слезать с её коленей. Может, он был в депрессии. Рейму не могла винить его. Ей тоже хотелось лечь на мягкий, тёплый футон и спать, пока день опять не настанет. Она хотела, чтобы все её проблемы растаяли вместе с ночью. А до тех пор она спала, как могла и надеялась, что пробуждение будет лучше.***
— Я могу увидеть её? — спросила Шиммёмару, когда они наконец остались наедине.— Я могу повидать жрицу Хакурей? — Нет, — отрезала Сейджа, залезая в футон. Это был длинный день, и она была обессилившей, — она попытается подбить тебя на сочувствие, чтобы освободить её. Мы навестим её вместе, через несколько дней, когда она осознает своё положение. — А, понятно, — Шиммёмару не была разочарована так сильно, как Сейджа надеялась, — до сих пор не могу поверить, что ты побила её. Мариса рассказывала про неё неделями, и она казалась такой страшной… — А, она оказалась слабачкой. Ничего серьёзного. Ладно хватит говорить и давай спать, — Сейджа закрыла голову одеялом. Она всё ещё носила перчатки и не собиралась снимать их, — я устала. — Сейджа. — Да? — …Ты злишься на меня? Только не это. Не сейчас. — … С чего мне злиться на тебя, принцесса? — этой ночью у неё не было сил притворяться. Она напряглась под футоном. — Ты не сделала ничего плохого. Это было правдой. Сейджа не злилась на Шиммёмару, она злилась на себя. Шиммёмару видела, как она флиртовала с Марисой и отреагировала именно так, как Сейджа знала, что она отреагирует. И Сейджа старалась очень, очень сильно, чтобы скрыть то, как ей нравилось это. Как приятно было почувствовать от Шиммёмару искренний гнев на неё! И это чуть всё не испортило. Шиммёмару не должна подозревать её. Шиммёмару должна любить её. Иначе вся ложь Сейджи всплывёт наружу, и их революции придёт конец. Ситуация вышла из-под контроля, и это напугало Сейджу. Один промах — и всё будет кончено. Приносить жертвы было необходимо. Сейджа хотела революции больше всего остального, и даже если всю ночь придётся терпеть привязанность Шиммёмару, чтож, пусть будет так. Она должна играть роль непонятой любовницы-аманодзяку как можно дольше, а это требует большей самовыдержки. — Прости за прошлую ночь, — прошептала Шиммёмару, — я не должна была делать этого. И всё же, Шиммёмару знала, что Сейдже не понравилось это. Комната буквально воняла чувством вины. От неё мурашки бежали у Сейджи по коже. Может, она не была так хороша в притворстве, как думала. Или Шиммёмару не любила её так сильно, как раньше. Ей нужна трубка. Нужно что-то, что поможет забыться и не даст ей сойти с ума. Перчатки помогали. Сейджа проснулась со странным желанием надеть что-то на руки. Она обрезала ногти и спустилась в Генсокё, чтобы украсть пару. Она выглядела глупо, нося их. Снаружи было тепло, и они не шли к её одежде. Это было приятно. Она хотела оставить их, пока не успокоится или до зимы, пока носить их не станет слишком естественно. — Всё в порядке, — солгала Сейджа, — я бы сказала, если бы что-то было не так. Прекрати волноваться. Вина Шиммёмару не исчезла. Она знала. Она знала, и Сейджа не могла ничего поделать с этим. — Ладно, — сдалась Шиммёмару, — я погашу свет, хорошо? Этот разговор, скорее всего, ещё повторится позднее. Сейджа запомнила, что нужно придумать ответ получше. — Да, да. Шиммёмару погасила лампу, и зарылась в простыни. Сейджа лежала на месте, ожидая, когда её сердце успокоится и пот испарится с её лица.