Цикл Тринадцати. Третий цикл.

Аппетит и вкусы во время женской беременности поражают всех, но это лишь потому, что они не видели беременного мужчину. И не дай Создатель увидят… Я сидел и трясся в карете уже не такой довольный, как днем. Очень хотелось кушать, пирожки, бутерброды, печенья и блинчики так и просились в рот. Я от греха подальше затолкал корзину со снедью под сиденье. А все дело было в том, что меня впервые за всю мою жизнь укачивало… Подозреваю, что мое лицо можно было бы сравнить теперь с огурчиком, не в смысле свеженький, а зеленый и в пупырышку. Кстати, я вроде слышал, что солененькое помогает при укачивании. Желудок с радостью воспринял эту мысль, подтвердив свое мнение коротким урчанием. Еще через какое-то время я все-таки отыскал на самом дне корзины банку с маленькими маринованными огурчиками, а заодно еще соленые печенюшки, копченую рыбку, бутерброды с ветчиной и бутыль с моим любимым вишневым компотом. Перестройка организма требует большого количества энергии. Через часик, поглаживая заметно округлившийся после такого перекуса животик, я понял, что жизнь прекрасна, а для полного счастья не хватает лишь Мира под боком. Но ничего, все будет хорошо. С такими мыслями я и уснул. Проснулся я уже под вечер, когда мы въезжали на наши земли. До особняка оставалось еще лишь около десяти минут тряски, а я, зря не теряя времени, вытащил из под сиденья корзину и принялся за остатки солененького. Когда я, наконец, отложил корзинку и сыто улыбнулся, карета остановилась, и раздался стук. - Лэр, мы приехали, - сообщил кучер. - Спасибо Франсис, - поблагодарил я его за то, что он не назвал моего имени. Слуги, зная о моей не любви к собственному имени, обращались ко мне лишь по официальному обращению. - Позвольте, я заберу у вас корзину, - произнес он с легким поклоном. - Еще раз спасибо, Фрэнсис, - улыбнулся я ему и протянул корзину. Я осторожно вышел из кареты и с удовольствием вдохнул свежий воздух, оглядывая большое поместье из светлого золотистого камня. Отец всегда любил роскошь и, к счастью, имел неплохой вкус. Ни секунды больше не медля, я быстрым шагом направился в свою комнату. Вытащив из тайничка ключ, я направился в лабораторию деда, где вытащил из шкафа безразмерную сумку и начал туда закидывать предметы, которые могли мне пригодиться. В список этих предметов вошли: семь книг по зельям, мазям, исцелению, не хилая коробочка с редкими ингредиентами, еще одна коробка с зельями собственного приготовления, ступки, весы, набор серебряных ножей, пару колб, небольшой котелок, кинжал из танита, для сбора магических растений и другие мелочи. С сожалением оглядел стол с приборами, полки, на которых находились банки с ингредиентами и пару шкафов с книгами об алхимии, магии и стихиях. Думаю, личный маг Владыки и его левая рука отдал бы руку за хотя бы пару этих книг. Да и сам Владыка и его Советник не поскупились бы при их покупке, но, к счастью, отец не знал о том, что лаборатория деда стоит в несколько раз больше всего нашего особняка. И не узнает. Лаборатория превосходно защищена и открыть ее можно лишь с помощью ключа, который завещал мне дедушка в надежде на то, что я сохраню и не распродам книги. Все это я узнал, когда наткнулся на Лабораторию, а потом заинтересовался, что это за комната. Из двух зол я выбрал наименьшее и направился к матери. После двух часов общения с матери я вышел от нее с головной болью, но при этом я радостно улыбался, сжимая в руках конверт. В нем я обнаружил ключ и письмо от деда. Дорогой внук, Нэйли!(Тьфу! Уж прости, но и наградила тебя Лайла имечком. Ну и упрямая она женщина.) Надеюсь, мое письмо все-таки дошло до тебя, а не затерялось в одном из ее гардеробов. Риск, конечно, есть, но лучше я передам его тебе через невестку, а не сына. Ты, наверняка, меня не помнишь. Я написал это письмо, когда тебе было два года, после того как сильно и, боюсь, смертельно заболел. Болезнь была результатом очередного эксперимента, поэтому, я надеюсь, ты не продолжишь мое дело, но я был бы тебе благодарен, если бы ты позаботился о моей лаборатории. Она много значит для меня, и в ней есть много чего нужного и ценного. Некоторые предметы и книги я покупал за огромные деньги, а некоторые, смешно сказать, покупал за бесценок у старьевщиков или торговцев, которые не знали, какие редкие вещи находятся у них. Мне хотелось бы, чтобы все это оставалось в руках нашей семьи, а не было распродано, как сделал бы то мой сын и твой отец. Я, надеюсь, ты сохранишь лабораторию, в которую я вложил душу. Кстати, в углу, справа от стола, есть секретник, чтобы его открыть, приложи к нему чернильницу дном и проколотый палец. На стене нарисуй кровью руну Эрула, и, когда она впитается в стену, произнеси: «Прэшшаус». Будь осторожней и не ошибись, потому что при ошибке работает охранное заклинание. Тебя, конечно, не убьет, но на полчасика парализует, и, если ты или кто-то из моих внуков, правнуков решится продолжить мое дело, ему помогут в этом мои записи. Что-то разболтался я. Ну, прощай внук. Мне жаль, что я не смог увидеть, как ты вырос, но я надеюсь, что встречу тебя в следующей жизни. Твой дед, Картшэм. Жаль, что дедушка умер. Думаю, я любил бы его так же сильно как сестру. Ну, или немножко меньше, как маму. А может быть, почти так же сильно, как и Мира. Но Мира все равно сильнее. Подхватив чуть потяжелевшую сумку, я потащил ее в комнату, попросив попавшего мне на пути слугу принести ужин ко мне в комнату. Уже час, как крепко отужинав, я лежал на кровати, пытаясь уснуть. Ключевое слово — пытаясь. Все мои мысли занимал Мир. Я вспоминал каждое его движение, каждое слово, все жесты, и (на этой мысли я почувствовал, как жар начал распространяться по щекам к шее, а потом еще ниже....) стоны. В итоге я уснул далеко за полночь. Проснулся я от утренних солнечных лучей, ползающих по моей кровати. Раньше, я тотчас проснулся бы, вполне возможно еще раньше, но в этот раз я попросту накрылся одеялом и снова провалился в сон. Окончательно я проснулся лишь днем, да и то, еле-еле выполз из под одеяла, быстренько умылся, оделся и убрал волосы, как обычно. Я спускался по лестнице в кухню, с улыбкой поглаживая животик, ничуть не изменившийся снаружи, а вот внутри организм шустро перестраивался. Настроение резко упало, когда я услышал голос отца. - Нэйли Шайлен из дома Золотой листвы, я жду от тебя объяснений! - раздался шипящий голос отца. Его голос и обращение ко мне полным именем выдавали высшую степень его злости. - Хорошо отец, - произнес я, делая глубокий вдох, как перед погружением в воду с головой. Когда мы вошли в малую голубую гостиную, я наконец осмелился посмотреть на отца. Его лицо выражало абсолютное спокойствие, а вот обычно светло серые глаза приобрели почти белый цвет, выдавая его чувства. - Нэйли Шайлен из Дома Золотой листвы, что все это значит? - повторил отец. - Рахштар Шайлен, глава Дома Золотой листвы, я отказываюсь от помолвки с Мирэн Каш, - произнеся это, я чуть не захихикал, только сейчас поняв, что не одному мне не повезло с именем. - Ты не можешь отказаться от помолвки! - прорычал отец, а у меня поджилки затряслись. Отец напугал меня, но я вспомнил про нашего ребенка, инстинктивно, в защитном жесте, кладя руку на живот. - Могу и отказываюсь, - с вызовом глядя в глаза отцу, - я люблю другого. - Только не говори мне, что понес... - от отца не укрылся мой жест. - Потерю девственности твой будущий супруг еще потерпит, но... чужого выродка! Да легче выдавить согласие Дома Цветущего вереска, чем согласие Богини-матери! Как вообще такое может быть?! Ты просто глупый ребенок, и ты ошибся, - с облегчением констатировал отец в конце. - Нет, отец, я не ошибся. Во мне всегда была искра магии целительства, просто она была весьма посредственной. Богиня-мать одарила меня самым драгоценным даром от любимого. Лишь одна ночь, и вот он уже растет, - ласково поглаживая животик. - Ты... шлюха! - больно ударили по мне слова отца. - Можешь называть меня как хочешь, но я предстану в храме Богини-матери лишь со своим любимым и, несмотря ни на что, рожу и воспитаю нашего ребенка, - твердо, чеканя каждое слово, произнес я, продолжая смотреть ему в глаза. - Нет, ты избавишься от ребенка и войдешь в Дом Цветущего вереска! Это мое слово. Если ты откажешься, то я отрекусь от тебя, как от сына, и изгоню из нашего Дома, - я пошатнулся от этих слов, как от удара. Прожить без отца еще можно, но без поддержки Дома... будет очень трудно, если возможно. - Я оставлю ребенка и предстану в храме Богини-матери лишь со своим любимым, - повторил я. - Моя сила скоро станет расти, к тому же, я могу готовить отвары, зелья и мази, и я смогу прокормить себя и нашего ребенка. Это мое слово. - Попробуй только! Ты знаешь, у меня большие связи. Никто и ничего не купит у тебя, - угрожающе прошипел отец, а я почувствовал, как кровь схлынула от лица. - Отец... - я с ужасом посмотрел на него, понимая, что тогда точно не выживу. - Это мое слово, - произнес он с усмешкой, а я почувствовал, как у меня подкашиваются ноги, и кружится голова. Я почти упал, когда меня подхватили сильные руки и прижали к груди. - Рахштар Шайлен, глава Дома Золотой листвы, вы слишком много себе позволяете, словно откуда-то издалека донесся голос. - Мирэн Каш из Дома Цветущего вереска, это мой сын, и я решаю, как с ним себя вести, - так же, словно издалека, донесся голос отца. - Он мой будущий супруг, и я приму его с ребенком, но условия контракта изменятся. Наш брак продлится всего лишь год, а не десять лет, как планировалось, и, после развода, Нэйли останется в Доме Цветущего вереска... - это последнее, что я услышал, перед тем, как с облегчением провалиться в темноту. Неважно, что брак все-таки состоится, главное — мой ребенка останется в живых.