Проснись.
На его, казалось, маленькой душе лежит множество согрешений: чрезмерная жестокость, убийства или детоубийства. Он помнит все. Его заставляют помнить. И, если бы он мог, то искупил бы вину перед теми людьми, однако причиненные ему страдания для них всего лишь капля в бескрайнем колодце чужих мучений.Пожалуйста, очнись.
Сяо избегает въедливых воплей призрачных существ, в унисон осуждающих его. Он прячется за прикрытыми глазами и ушами, но даже так они в очередной раз насильно достают его, втаптывая в грязь, смешанную с кровью. Он умоляет остановиться, когда силы терпеть иссякают, но бесчувственные призраки не упускают возможности отомстить. Все кончается, когда, наконец, до Сяо доносится отдаленное: — Сяо, прошу, открой глаза, — перед ним испуганное лицо Итэра, — ты… плачешь? Не сразу поняв произошедшее, адепт неловко хлопает глазами. Поднимает руку, чтобы смахнуть льющиеся слезы, но они не прекращаются. — Что с тобой? Прошу, поделись со мной. — Их голоса… преследуют меня. — Чьи голоса? После полуминутного молчания на дальнейшие расспросы путешественника Сяо жестко рявкнул — защитная реакция на того, кто пытается влезть в его душу, не думая о последствиях. Они никто друг другу, а даже если бы и были, то Сяо вряд ли бы открылся. Он уверен. Или, возможно, верит в придуманную правду, чтобы слишком не сближаться со смертными. Со смертным. С Итэром. Перемешанные мысли злят адепта еще больше, из-за чего он решает забыться: следует вглубь подземелья, чтобы отыскать абсолютно любого врага, ведь сражаться — единственное, что он умеет и почему существует. Наткнувшись на десяток огромнейших големов, он достает копье, приняв боевую стойку. Молниеносным рывком пробивает сердцевину машины, нанося быстрые, неуловимые удары. И при этом его совершенно не заботят попадающие прямиком в цель ракеты, будто бы таким образом можно заглушить моральную боль. Не заботившись о своем бессмертном теле, Сяо получает неглубокие царапины и вихрем проносится в воздухе прямиком к следующему противнику. Прицелившись, влетает с копьем в голову, из-за чего тот неподвижно падает. Пока он убивает одного, следующий наносит ему кровоточащие ранения, несмертельные для адепта. Когда более не с кем сражаться, Сяо замирает, хладнокровно вонзая копье в лежащий безжизненный механизм. И в его глазах плещется что-то темное, страшное, но смотрящий со стороны Итэр, вдохнув, бесстрашно подбегает ему, с размаху ударяя по лицу и цепляясь за одежду. — Что ты, черт возьми, делаешь?! Это ты мне говорил следить за ранами, а сам… — от злости у путешественника перехватило дыхание. — Посмотри на себя! Сяо, недовольно цокнув, сильно сжал запястье Итэра, из-за чего он согнулся и другой рукой попытался ослабить его. — Заткнись, смертный. Мне не нужна твоя жалость. Думай обо мне, как о способе выбраться отсюда, не больше, — не дождавшись ответа, Сяо с силой откидывает парня и мгновением исчезает, оставив его в одиночестве. Путешественник, упав прямо на спину, болезненно выдыхает. Раздасованно сжимает кулаки, приподнимается и мысленно проклинает адепта. Он искренне надеялся, что между ними хоть какая-то дружба или товарищество; что Сяо заботился о нем с личными мотивами, но в итоге оказался обманутым. Неприятная обида закралась в сердце, и даже прилетевшая Паймон не смогла хоть немного помочь разочарованному путешественнику. Разве что ее слова: «Думаю, у Сяо свои причины» остудили пыл. Возможно, не стоило ожидать чего-то другого, ведь он первый ударил, даже по-нормальному не поговорив. На секунду стало стыдно. Медленно поднявшись, Итэр отправился на поиски адепта, из-за которого появилось необъяснимое волнение. Оно не связано с незащищенностью, а, скорее, с тем, что Сяо снова будет сражаться, не заботясь о себе, снова начнет из-за чего-то тревожиться, и Итэр не сможет быть рядом. Когда парень увидел его слезы, перехватило дух, даже язык заплетался, пытаясь что-то безуспешно выведать. Тогда Итэр немного смутился, словно осознав свою озабоченность поведением адепта. Хотя, конечно, проще скинуть все на из ряда вон выходящую ситуацию, чтобы лишний раз не накручивать себя. Пока Итэр, шатаясь, бродил по разветвляющимся коридорам подземелья, Сяо наткнулся на чьи-то останки: маленькие косточки, отдаленно напоминающие скелет человека. Он отшатнулся, снова увидев видения забытого прошлого. В ту секунду, когда он почувствовал касание на своем плече, с опаской обернулся, готовясь встретиться с внутренним демоном, но вместо него увидел знакомое лицо, на которое спадали мокрые от пота золотистые волосы. Итэру все еще было плохо, но он не мог позволить адепту уйти. Сяо собирался в очередной раз сбежать, только вот путешественник схватился за его ладонь, еле стоя на ногах. Он поддался вперед, крепче ухватывая парня. — Прости, что ударил. — Взаимно, — кратко ответил Сяо, отводя взгляд. Итэр собирается снова расспросить о произошедшем, но смыкает губы, так и не решаясь. Продолжения не требуется: Сяо, взглянув в его глаза, тихо проговаривает: — Я слышу рев… плач и звуки убийства. Но я сам выбрал идти по этому пути, неся возмездие за прошлое. Это не касается тебя. Путешественник кивнул, задумавшись о тяжелой судьбе Защитника Якса. Пусть его слова утешения не были сказаны, но легкие прикосновения к внутренней стороне ладони не остались незамеченными: адепт, выдохнув, приподнял кисть руки и переплел их пальцы, пытаясь понять, какие эмоции испытывает сейчас. Самовнушение или же реальный расклад дел — Сяо спокойнее вместе с Итэром, хотя он и старается всегда избегать его. Просто случается, что его искренность и некая забота, которую Сяо даже не понимает, притягивают к себе. Поэтому-то Паймон, давно знавшая путешественника, не сомневалась, что они все равно будут рядом, потихоньку раскрываясь друг другу и самим себе. Итэр замер, боясь отпугнуть адепта, словно бездомного кота, ищущего пищу. Только тишина все же прерывается, когда Паймон испуганно вскрикнула: — Что это?! — она указала на найденные ранее Сяо кости. — Кажется, это скелет ребенка, — прозвучал вывод от адепта. — Здесь были дети?! Но как… почему он умер?! Настороженный Итэр присел, чтобы лучше разглядеть, но ни трещин, ни царапин или чего-то обугленного не нашел. Странностей становилось больше, когда они прошли дальше по проходу, и в нос вдарил отвратительный запах сгнившей плоти — ее Сяо не спутает ни с чем. «Летающая фея» прижалась к путешественнику, испытывая животный страх. Слишком много вопросов возникало, но ясно одно: это были люди, и они умерли либо из-за голода, либо из-за чего-то другого, причем относительно недавно. Через силу приблизившись к остаткам, Итэр заметил странные черные участки. На теле мертвеца можно было рассмотреть некие ожоги или, по крайней мере, отдаленно что-то похожее. Пусть Итэр не эксперт в этом, но адепт подтвердил теорию, отчетливо различив насильственную смерть хотя бы по странным позам: ненормально выкрученные руки, широко открытый рот, словно за секунду до смерти человек был в ужасе… Подробно осмотрев, Итэр не выдержал: желудок просил прочиститься. Он отошел на дальнее расстояние, пока рвотные позывы не исчезли. Сяо проследовал за ним, просто с целью защитить его при неожиданном нападении, а Паймон, чтобы подержать длинную косичку и успокоиться. Спустя пару минут, путешественник резко обернулся, пытаясь что-то сказать своим товарищам, но в его глазах потемнело, и ноги перестали слушаться: он начал падать в обморок. Вовремя среагировавший Сяо подхватил его, осторожно придерживая за талию, но сознание того уже отключилось. — Это все мне не нравится, — с особой черствостью процедил адепт. Он надежно сжимал парня в своих руках, позже подхватив на руки, чтобы дойти до того места, где они сидели в прошлый раз, — места около огненной феи. И тогда он кое-что понял: они заблудились. Лабиринт? Напряженному Сяо все же удалось найти теплое место рядом с другой феей, встретившейся по пути, но неприятное чувство непонимания не отпустило его. К сожалению, он не мог оставить парня, чтобы самостоятельно разведать местность: с тем попросту может что-то случиться в его отсутствие. Скорее, по привычке, нежели по необходимости, Сяо обнял путешественника, ожидая его пробуждения.