The Ordeal of Being Known

В тот вечер и ночь Драко провёл целую вечность в своём кабинете, вытаскивая все книги в кожаных переплётах и пыльные фолианты, которые могли бы иметь отношение к делу Поттера, и погрузился в работу. Ничего подобного Драко не ожидал. Большинство проклятий разума были беспрецедентными, особенно те, что прятали чей-то голос в собственном сознании. Тимси пришлось зайти в час ночи, чтобы заставить его лечь спать. Что Драко пытался сделать, действительно пытался. Но его мысли двигались слишком быстро, чтобы расслабиться, и даже все его усилия в окклюменции не помогли выбросить образ сердитых зелёных глаз Поттера из головы. В итоге он выскользнул из дома, чтобы быстро полетать на своей «Молнии 3001», надеясь, что холодный мартовский воздух очистит его мозг, чтобы он мог уснуть. Небо было сине-чёрным, звёзды сияли ярче из-за новолуния. Это было красиво и помогло проветрить мозги, освобождая его разум. Когда он приземлился, Тимси сердито посмотрел на него, но ничего не сказал. После этого Драко смог заснуть, правда, неглубоко и прерывисто. Его сны были омрачены видениями зелёных глаз, распухшего от слёз лица, тёплого тела у его груди, адского пламени за спиной и крови в воде на полу затопленной ванной. Утром в понедельник он проснулся в том же настроении, что и накануне. По мере приближения минутной стрелки к девяти он сомневался всё больше и больше. С чего вообще он согласился на это? Невозможно ведь поддерживать профессиональную дистанцию ​​с Поттером — между ними происходило слишком многое в прошлом, верно? Неужто не было никого другого с похожим на его особым набором навыков, который мог бы помочь Поттеру? Конечно есть, но не здесь. Поттер не хочет покидать страну, боги запрещают Золотому Мальчику уклоняться от его героических обязанностей на несколько недель, чтобы исцелиться от проклятия. Драко был единственным Целителем-Легилиментом в Англии, и он был уверен, что Поттер очень хочет вернуться к погоне за темными волшебниками и в целом вновь стать гордостью и радостью Волшебной Британии. — Мастер Драко снова злится на утро, — хриплый тихий голос Тимси вырвал его из мыслей. Эльф неодобрительно посмотрел на него, когда подавал яичницу на тосте — хорошо прожаренную и с жидким желтком, именно так, как Драко нравилось. Он, должно быть, оценил пахлаву, которую Драко принес домой вчера. — Если бы утро перестало быть таким ужасным, я был бы счастлив встречать его, — парировал Драко. Он поставил кофейную кружку и принялся за завтрак. — Солнце не виновато, что мастер Драко не спит, когда должен. — Ровно ответил Тимси, и Драко невольно оценил то, как он, наконец, позволял себе быть немного нахальным, пусть и произносил это тихо и скромно, как обычно. — Ты полностью прав, Тимси, но я хочу еще на него позлиться. — Уголки рта Драко были приподняты, и он не мог сдержать нежность в голосе. Что бы ни происходило в его жизни, Тимси всегда удавалось немного поднять ему настроение. Драко наполнил свою чашку кофе и встал, вытянув свои длинные конечности и пытаясь вдохнуть в себя жизнь и энергию. Сегодня он выбрал элитный кэжуал: темно-серые магловские брюки, теплые коричневые оксфорды и белую рубашку на пуговицах с расстегнутой верхней. В конце концов, он был в собственном доме и точно знал, что Поттер не появится в лучшем виде, чем он. Если он вообще появится. Он взял дымящуюся кружку и поблагодарил Тимси за еду. Тимси предложил поприветствовать будущего гостя и проводить его в кабинет Драко, когда тот прибудет — он, вероятно, понял из возбужденного беспокойства Драко, что тот кого-то ждал. Драко согласился и улыбнулся эльфу, а потом вернулся в кабинет, чтобы привести мысли в порядок. На входе он остановился, осознав, что комната всё ещё в беспорядке после его лихорадочных вечерних исследований. Он медленно взмахнул палочкой по дуге перед собой, и книги и свитки аккуратно поползли на свои места, а в кабинете снова воцарился безукоризненный порядок. Драко подошел к окнам и раздвинул шторы, впуская яркое утреннее солнце. Стены были увешаны книжными полками, на которых хранилось множество фолиантов, медицинских текстов и любопытных — и относительно безобидных — магических артефактов. Растения стояли в каждом углу и на тех полках, куда попадал солнечный свет. Когда Драко украшал свой дом, первым делом на все те места, где, как он предполагал, Люциус разместил бы темномагический артефакт или знак чистокровного происхождения, он поставил растения. В итоге его дом временами напоминал джунгли, и Тимси большую часть времени был занят уходом за растениями. (*прим.пер. мне как раз секунду назад попался безумно подходящий ролик в тт: https://vm.tiktok.com/ZSJdXyKh5/) Хотелось занять одно из тяжёлых кресел с удобной спинкой, но вместо этого Драко сел в уютное кожаное кресло за широким столом из красного дерева. Он поставил чашку с кофе, сложным движением палочки достал блокнот из запертого ящика стола и начал просматривать вчерашние заметки. Его сердце забилось неоправданно часто, когда он почувствовал колебание защитных чар дома, но он изо всех сил попытался сохранить лицо бесстрастным. Драко услышал низкий хриплый голос Тимси, приветствующий кого-то, и едва успел поправить волосы в последний раз, как дверь в кабинет открылась и вошел Поттер. — Поттер, — поприветствовал Драко, встав с удобного кресла и закрывая блокнот. Поттер на мгновение встретился с ним взглядом и быстро кивнул, а его взгляд продолжил блуждающее путешествие по деталям кабинета Драко. Драко ощетинился из-за этого внимательного разглядывания, ощущая неукротимое желание защитить свой дом, но попытался обуздать его. Он осознал, что делает Поттер, кроме ознакомления с кабинетом Драко — он подошел к окну и выглянул наружу, прежде чем оглянуться, и поспешно осмотрел каждый угол комнаты глазами. Он проводил инвентаризацию выходов и путей экстренной эвакуации на случай, если возникнет потенциальная угроза. Он облокотился спиной на стену, чтобы видеть все внутри и снаружи. Драко делал то же самое в незнакомых местах. Он все еще поступал так в поместье. Он никогда не чувствовал себя по-настоящему в безопасности, если только он не находился за собственными тщательно отработанными защитными чарами в доме. К тому же чисто технически Поттер находился на вражеской территории. Неважно, что Драко был бывшим врагом. У Поттера пока не было реальных причин ему доверять. — Ты уже позавтракал? — спросил Драко. Поттер кивнул. Он был одет в черную футболку с длинными рукавами, пару поношенных магловских джинсов и стандартные для авроров сапоги из драконьей кожи. Это ему шло, и Драко нахмурился. То, как хорошо выглядел Поттер в своей незамысловатой одежде, раздражало. Он, наверное, даже не раздумывал, прежде чем надеть эту одежду сегодня утром. Драко отвернулся, взял со стола чистый блокнот и магловскую шариковую ручку, записную книжку и направился к удобным креслам с изогнутыми спинками, которые стояли напротив друг друга перед камином. Он жестом пригласил Поттера присоединиться к нему, оказав ему услугу и сев спиной к двери. Поттер задумчиво посмотрел на него, устроившись напротив. Его мозолистые пальцы потирали дорогую кожу подлокотников, плечи были напряжены, а ноги он держал на полу, вместо того чтобы откинуться назад или скрестить их, как Драко. Загнанное в угол животное, снова подумал Драко. — Не хочешь чего-нибудь выпить? Махни рукой в форме буквы «К», если хочешь кофе, — Драко продемонстрировал жест, — букву «Ч» для чая или букву «В» для воды. — Поттер склонил голову и начертил букву «К» рукой. — Тимси, — тихо сказал Драко. Тимси появился с небольшим хлопком. — Не мог бы ты принести нам кофе и, может, еще печенья? И плитку шоколада на всякий случай, — добавил Драко, вспомнив вчерашний день. — Да, мастер Драко. — ответил Тимси, прежде чем взглянуть на Драко широко раскрытыми невинными глазами, что немедленно вызвало у того подозрения. — Мастеру Драко нужны тапочки? Драко прищурился, но уголки его рта дернулись, выдавая веселье. — Нет, спасибо, Тимси. Глаза Тимси заблестели, когда он поклонился и аппарировал прочь с небольшим хлопком. Драко покачал головой с едва сдерживаемой нежностью и снова обратил внимание на Поттера, который выглядел так, будто задумался о чём-то. — Если понадобится в туалет, сделай так рукой. — Он просунул большой палец между средним и указательным пальцами ладонью наружу и покачал рукой из стороны в сторону. Он вспомнил этот жест от своего пациента с проклятием ложного языка — Драко говорил на нескольких языках, поэтому его пациент какое-то время использовал с ним американский язык жестов, пока Драко не усвоил его, после чего они переключились на идиш. — Понятно? Поттер снова кивнул, слегка приподняв брови. Драко положил свой блокнот и ручку на журнальный столик и протянул пустой Поттеру. — Это для того, что нельзя будет передать жестами, — объяснил Драко. Поттер взял блокнот, открыл его и коснулся пустых страниц, катая синюю ручку между пальцами. Тимси вернулся с подносом с кофе, закусками, печеньем и шоколадом и поставил его на журнальный столик между ними. Все выглядело божественно, хотя Драко только что поел и уже выпил две чашки восхитительного кофе Тимси. Он сдержался и выпил стакан воды, зная, что, если выпьет еще кофе, руки начнут дрожать. После ухода Тимси Поттер налил себе кофе. Они сидели необычно близко, но это было необходимо для работы Драко. Как бы часто он это ни делал, всегда было немного неловко сидеть вот так с кем-то в первый раз, держа колени всего в паре сантиметров от чужих. Его рука дернулась от желания произнести наконец заклинание и покончить со всем этим, чтобы не признавать эту близость, но хорошие целители так не действуют, Драко это знал. Легилименция в исцелении была неэффективна без доверия, а беседа была необходима для построения этого доверия. Это было поистине сложным для слизеринца и особенно для Малфоев, воспитанных так, чтобы пользоваться чужими слабостями и никому не раскрывать свои собственные. Драко откинулся на спинку стула и сложил руки на коленях, заставляя себя замедлиться и мгновение понаблюдать за Поттером. Поттер заметил, что Драко не выпил с ним кофе, что, по-видимому, вызвало у него подозрения. Он достал палочку и приступил к проверке кофе на яды. Драко сдержал вздох. — Сегодня утром я уже выпил две чашки, — сказал Драко. Разговор должен был как-то начаться, подумал он, даже если он был обречен на односторонний монолог с немым Поттером. — Как бы я ни хотел — кофе Тимси невероятный — если выпью больше, то стану очень нервным и неэффективным целителем. Губы Поттера скривились, вероятно, представляя дерганого и неприглядного Драко Малфоя. В конце концов он счел свой кофе безопасным и закрыл глаза, делая первый глоток и удовлетворённо выдыхая. Драко усмехнулся, и с трудом удержался от «Я же говорил». — Итак, ладно, — начал Драко, — думаю, нам следует начать с воспоминания об инциденте. Мне необязательно лезть к тебе в голову. Ты можешь слить его в Омут памяти и мы посмотрим его вместе. Так мы сможем заметить больше деталей без приступов тошноты. По-прежнему будет туман, но мы будем только смотреть. — Он бы очень не хотел испытывать все это вновь. Поттер на мгновение задумался, а затем наколдовал своей палочкой небольшой стеклянный пузырек. Он поднес кончик палочки к виску, зажмурил глаза и вытащил серебристую нить воспоминаний. Даже вне его головы это выглядело странно. Оно не было похоже на искаженные воспоминания, которые он видел раньше, оно просто… странное. Испорченное. Не нормальное воспоминание. — Все ли твои воспоминания так выглядят? — спросил Драко, когда Поттер осторожно вложил нить в стеклянный флакон и протянул его Драко. Поттер снова нахмурил брови и покачал головой. Он явно не понимал, что не так. Драко встал и подошел к одной из своих книжных полок, нашел фиолетовый корешок заколдованной книги и потянул, пока тот не остановился на полпути. Магия замерцала в большом прямоугольнике вокруг книги, открывая шкаф. У него не было реальной необходимости прятать свой Омут памяти, но он никогда не видел ни одного, который не был бы тщательно защищен, так что это не повредит. Вокруг него были полки, полные воспоминаний — некоторые ему подарили, но большинство были его собственными. В основном скучные вещи, лекции, которые было бы полезно полностью пересмотреть позже, его наблюдения за другими целителями-легилиментами за работой. Другие были более простыми и более личными: три из них были о Люциусе, демонстрирующем ему и матери искреннюю привязанность, когда Драко был совсем маленьким. Он смог вспомнить только три таких момента. Несколько воспоминаний были о крестнице. Они всегда заставляли его смеяться. Одно из них было о Поттере: тот молча возвращал Драко его палочку из боярышника после суда. Он осторожно поднял Омут с постамента и отправил к Поттеру. Тот встал, когда Драко вернулся, и продолжал настороженно наблюдать за ним. Драко вылил странную нить в спокойную гладь частично-жидкости-частично-газа Омута памяти и посмотрел на Поттера в поисках подтверждения. Поттер склонил подбородок вниз — Драко был хорошо знаком с этими едва уловимыми жестами — и они оба опустили лица в Омут памяти. Когда они оказались в воспоминании, возможность наблюдать со стороны, на которую надеялся Драко, отсутствовала. Пол, на который они приземлились, двигался и раскачивался под ногами. Драко инстинктивно протянул руку и схватил Поттера за плечо, чтобы удержать равновесие. Поттер поднял на него взгляд — колени он слегка согнул. чтобы легче было балансировать — и Драко вздохнул. — Думаю, нам все-таки не избежать тошноты, — сухо прокомментировал он. Оглянувшись, он заметил сгорбленную фигуру Поттера в конце стойки, которая была ближе всего к стене, он поддерживал голову руками. Таинственная фигура тоже была там, через пару стульев от него и тихо разговаривала. Драко не мог расшифровать какую-либо особенность внешности, и мог только различить, что это кто-то. Поттер рядом с ним пристально смотрел на фигуру, сбитый с толку и разочарованный. Драко подумал, может ему все-таки удастся опознать ее со стороны. Драко огляделся. В этом пабе по-прежнему никого не было — ни персонала, ни посетителей. Только Поттер и этот кто-то. Но это определенно был магловский паб; в бутылках за стойкой плескался магловский алкоголь, и ничего не мерцало, не искрилось и не дымилось, а на стенах были изображены знаменитые футболисты, навсегда застывшие и неподвижные. Он снова настроился на разговор, внимательно прислушиваясь, наблюдая за Поттером рядом с ним и за его реакцией. Глаза Поттера были напряжены, как будто те слова было больно слышать, а его верхняя губа слегка скривилась от… отвращения? Презрения? Его кулаки сжимались и разжимались по бокам, тело было напряжено, когда он наблюдал за разворачивающейся сценой. — Не надолго, мистер Поттер. Я видел это, и о вас узнают. — Неужели этот человек Провидец? Пытался ли он исполнить пророчество? Или — что наиболее вероятно — он просто сумасшедший? Драко повидал много вреда, причиненного под видом высшей пользы. Некоторые люди искренне верили, что поступают правильно, но при этом делают худшие из возможных вещей. — Спрячьте свой Голос, — палочка была направлена ​​ему в голову, и глаза пьяного Поттера расширились, когда он попытался отодвинуться, но не смог — Говорите только для себя. Поттер наблюдал за отчаянной борьбой с самим собой: как он открывал и закрывал рот, не издавая ни звука, с едва скрываемым страхом и отвращением. Драко почувствовал бы то же самое, если бы ему пришлось смотреть, как он так низко пал, застигнутый врасплох, когда обычно он не терял бдительности ни на секунду. Драко нахмурился, когда это заставило его задуматься. Затем этот кто-то без энтузиазма извинился и наложил на Поттера Обливиэйт. Затем их резко выбросило из воспоминания, и они снова оказались в кабинете Драко. Драко незаметно осмотрел Поттера, чтобы убедиться, что он снова не впал в шок, прежде чем вернуться в кресло. — Если хочешь, можешь записать свои мысли или вопросы, и мы обсудим это, — предложил Драко. Поттер сел и начал писать, сосредоточенно нахмурившись. Поттер потягивал кофе, пока записывал. Он поднял бровь, глядя на Драко, явно удивленный тем, что кофе все еще был горячим. Драко только пробормотал: — Это дело рук Тимси — согревающие чары. Вскоре Поттер отложил ручку и после недолгого колебания протянул блокнот Драко. Там была всего пара предложений. Не могу распознать человека — напоминает мне Невыразимцев Драко приподнял брови. Он об этом не подумал. — Это вполне мог быть Невыразимец, но я не уверен. На самом деле я никогда не видел ни одного. — Драко на мгновение задумался. — Там, в Отделе Тайн, есть Зал Пророчеств, разве нет? Глаза Поттера расширились. Его губы сжались, лицо стало серьезным. Он кивнул головой. Драко смутно вспомнил что-то о Зале Пророчеств, который упоминался в конце пятого курса, когда его отец был арестован после того, как, очевидно, сражался с Поттером и его друзьями в Отделе Тайн. Драко вздрогнул при мысли о Люциусе и Беллатрисе. Взрослые волшебник и ведьма, бок о бок, нацеливающие свои палочки на детей ради кровожадного ублюдка с манией величия. — Понял. Речь того человека звучала немного пророчески, так? «Я видел это, и о вас узнают.» Может, он там работает. Или он может быть Провидцем — знаешь ли ты кого-нибудь, кроме Трелони? — Драко закатил глаза. Все знали, что Трелони — старая мошенница, но он не хотел тратить время на то, чтобы Поттер писал её имя. Поттер покачал головой. — Ладно. — Драко встал и подошел к стене напротив шкафа с Омутом памяти. Он махнул обеими руками, и стена книжных полок превратилась из шквала вращающихся плиток в чистую черную доску. Используя палочку, он написал Кто? в верхнем левом углу, подчеркнул и добавил под ним Невыразимец? Провидец?. Он вернулся в кресло и положил палочку на журнальный столик рядом со стаканом воды. Драко снова взял записную книжку Поттера и прочитал следующий вопрос, который был достаточно простым. Заклинание? — Ах да. «Спрячьте свой Голос», команда, и… — Драко нахмурился и посмотрел на свои записи. — «Говорите только для себя», условие. — Он поднял глаза и послал эти заклинания записываться на доску. — Я точно не знаю, как он смог просто произнести это на английском, но это имеет смысл в контексте его бессвязной речи. Поттер выглядел смущенным. Драко решил вернуться к этому позже, но сначала ему нужно было кое-что узнать. — Поттер, ты регулярно бываешь в этом баре? — Поттер медленно кивнул. — Почему? — добавил Драко, возвращая Поттеру блокнот. Он выглядел так, будто не хотел что-то говорить, но в итоге все равно начал писать, вскоре вернув блокнот Драко. Там меня никто не знает Драко склонил голову. — Понятно, — сказал он, — я накладываю чары отвода глаз или трансфигурирую свое лицо, когда мне нужно пойти по магазинам или пообедать в волшебных кварталах. — Он запнулся, вспоминая плевок в лицо, когда он однажды попытался пополнить запасы ингредиентов для своих зелий в своем обличии, а также оскорбления и насмешки приближающейся толпы, когда он шел по Косому переулку в сторону Гринготтса в девятнадцать лет. Ему пришлось аппарировать оттуда прежде, чем он смог вообще там появиться. — Панси не понимает этого, говорит, что я должен «встречаться с ними лицом к лицу» или что-то в этом роде, но она выглядит настолько устрашающей, что люди не трогают нас, когда мы вместе. Рот Поттера сжался в тонкую линию. Он снова кивнул в сторону своей записной книжки, что-то взволнованно написал, прежде чем развернуть ее в сторону Драко. Магловские места ниже достоинства Малфоев, да? Драко вздохнул и закрыл глаза. Они были на грани хрупкого доверия, которое требовалось Драко для работы. Оно могло быть сформировано только путем открытого, честного разговора. Это всегда было самым сложным, но чаще всего того стоило. — Для Люциуса — скорее всего, даже в Азкабане, — начал Драко, стараясь не сильно колебаться, — но для меня нет, я просто… — фыркнул он. Это была такая большая работа. — Честно говоря, я очень боюсь, что все испорчу, — признался он. — Я встречал, может быть, всего пару маглов за всю свою жизнь, — объяснил он, — и каждый раз я так нервничал, что собирался раскрыть себя и нарушить закон или что-то в этом роде, потому что боялся, что они причинят мне боль или как-то ранят. Я был воспитан с убеждением, что они по своей природе опасны и должны быть подчинены волшебниками, поэтому, когда я был младше, я ужасно их боялся. Я знаю, что они не опаснее волшебников, но я все еще избегаю их. Я не знаю, как обращаться с их деньгами, не знаком с обычаями, не имею представления, какую еду или напитки заказать, что сказать или как действовать. Я никогда этому не учился. Поттер наблюдал за тем, как он пытается объясниться, и Драко почувствовал себя неловко под его вопрошающим взглядом. — Иногда я бываю в магловских местах, но обычно с Панси, которой гораздо комфортнее с ними, — добавил Драко. Его пальцы возбужденно постукивали по колену. Признать слабость никогда не было легко, как бы часто он это ни делал. Драко попытался вернуться к обсуждаемому вопросу. — Я спросил, часто ли ты бываешь в этом пабе, потому что тебе там было очень… комфортно, даже если конкретно в тот раз было не очень. Глаза Поттера вспыхнули, вероятно, защищаясь от того, что он так явно ослабил бдительность перед нападавшим. — Для тебя было привычно завязывать разговоры с людьми там? Ты подружился с кем-нибудь из постоянных клиентов или сотрудников? Мог ли этот человек какое-то время болтать с тобой, возможно, под прикрытием, пока не подошел достаточно близко, чтобы подлить зелья в твой напиток, когда ты не подозревал? Драко сожалел о том, что задал кучу вопросов за раз, учитывая еще то, что Поттер вообще-то не мог говорить. Но они постоянно уходили в ненужные дебри после каждого вопроса, а Драко так много еще нужно было узнать. Поттер старательно начал писать свои ответы и в конце концов снова перевернул блокнот Драко. Да. Да, никого там не видел. Да, возможно. Нет причин не доверять маглам. — Хорошо, тогда мы можем пойти двумя путями сегодня. — Драко сел, готовый к работе. — Вариант первый: мы просматриваем твои воспоминания об этом пабе, чтобы попытаться узнать больше о злоумышленнике. Сначала я бы использовал легилименцию, чтобы быстро их все рассортировать, а затем выбрал бы все подходящие для нас, чтобы посмотреть в Омуте памяти. Я вернусь как минимум на три месяца назад. Поттер выглядел задумчивым, но его глаза снова вспыхнули, словно от волнения. Драко предполагал, что аврор Поттер будет спешить, желая побыстрее покончить с этим делом и наконец поймать плохого парня. Но тот ждал, пока Драко продолжит. — Вариант второй: мы начинаем искать проклятие и как его снять. Мы начнем так же, как и с остальными моими пациентами, с того, что я как бы представлюсь твоему разуму, приучу его к своему присутствию и поищу улики вокруг — только посмотрю, копаться не буду, разве что поверхностно. Не смотри на меня так. Я не Северус, Беллатриса или Волдеморт. Я целитель. Лицо Поттера выражало неприкрытый шок, глаза злобно сузились при мысли о легилименции. Драко не мог определить, какая часть его последних предложений вызвала у него такой ужас. Может быть, упоминание имени Волдеморта? В конце концов Поттер взял себя в руки, моргнул и вернулся к своей записной книжке. Он писал быстро и агрессивно, вычеркивая и переписывая, и передал его. Когда он закончил, его взгляд вернулся к оцениванию Драко. Вариант 1: вынем те воспоминания, но отправим их Рону Вариант 2: ок Ты сказал Беллатриса? Драко снова вздохнул и решил заняться всем по очереди. — Хорошая идея, вы с Уизли сами справитесь с этой частью расследования. Это даст нам больше времени, чтобы сосредоточиться на твоем исцелении. Но я сохраню для тебя важные воспоминания — мы можем сделать это до твоего ухода сегодня. — Драко посмотрел на следующий пункт в списке. — Тогда сегодня начнём с проклятия, хотя я не совсем уверен, что его можно классифицировать как проклятие, но это обсудим в другой раз. — Поттер снова сузил глаза, и Драко пришлось продолжать. — Да, Беллатриса могла практиковать легилименцию. Но она использовала её как нападение, как пытку. Она думала, что боль, которую она могла причинить таким образом — это весело. Я был ее любимой игрушкой, и она жила в моем доме более двух лет. — Драко встретился взглядом с Поттером, стиснув руки на блокноте, чтобы они не дрожали. Они всегда дрожали, когда ему приходилось говорить о войне. Но ему приходилось. — Легилименция вредит только если заклинатель хочет причинить боль. Это ужасная головная боль, но хуже всего — чувство беззащитности, вторжения и беспомощности — опять же, любимый эффект Беллатрисы. Ей нравилось, что это было проще контролировать, чем другие формы пыток, и было интереснее, чем Круциатус. — И теперь Драко не мог подавить дрожь. Его воспоминания об искривленном, восторженном лице его тёти, когда она снова и снова направляла на него палочку, резко всплыли в мозгу — она также любила использовать Непростительные на нем. Он знал, что у него началась бы паника, если бы он быстро не выровнял дыхание. — Ей очень нравилось вытаскивать секреты людей, а потом использовать их уязвимость против них самих. Она сдала меня моим родителям, когда решила, что я слишком долго выполняю… поручение Волдеморта. Мне потребовалось шесть месяцев жестких тренировок, чтобы достаточно обучиться окклюменции и удерживать свой разум от нее. Слава Мерлину, я большую часть времени был в школе. Поттер откинулся назад и прислушался, снова потирая пальцами подлокотники, его лицо было напряженным, но Драко, к счастью, не видел ни презрения, ни жалости. Он просто послушал и согласился. Он, вероятно, испытывал гнев Беллатрисы на собственном опыте. — Я ненавижу это делать, — признался он. Как-то легче было признаться в этом Поттеру. — Но это неотъемлемая часть моей работы. Ты, несомненно, почувствуешь себя чрезвычайно уязвимым. Я собираюсь залезать к тебе в голову четыре раза в неделю, и мне нужно будет увидеть все, Поттер. Не знаю, обучался ли ты окклюменции после попыток Северуса, — Поттер фыркнул на это, — но ты не сможешь ничего скрыть от меня, пока я нахожусь в твоей голове. Я увижу неприятные вещи, личные вещи, горе, радость, боль и все остальное. Кто-то заставил тебя спрятать собственный голос в твоей голове, а это значит, что нам придется его искать и не упустить при этом ни одного укромного уголка. Драко на мгновение замолчал, позволяя опасно взирающему Поттеру переварить его слова. — Итак, — начал он снова, — целитель-легилимент тоже должен стать уязвимым. Ты, наверное, догадываешься, что истории про Беллатрису и мои увлечения маглами не были тем, что я особенно хотел обсуждать. — Он выразительно поднял все еще трясущуюся руку. — Но здесь для меня ты уязвим, поэтому я позволяю себе быть уязвимым для тебя точно так же. На любой вопрос, который ты мне задашь, я отвечу честно и без осуждения. Понимаешь, я тоже рискую — ты узнаешь обо мне то, что я предпочитаю хранить при себе, и, если захочешь, ты сможешь побежать со всем этим в Ежедневный Пророк и все ему рассказать. Ты даже сможешь придумать что-угодно, и если это будет исходить от тебя, то тебе в любом случае поверят, и это уничтожит меня. Но я верю, что ты этого не сделаешь. — Он старался не сводить глаз с Поттера. Это было слишком важно. И безумно пугающе. — Эта комната, мой кабинет, — святилище. Здесь нет ни осуждения, ни ненависти, ни насилия. Ничто из того, что здесь происходит, не покинет эту комнату, даже для твоих друзей, без нашего обоюдного согласия. Мои защитные чары здесь сильнее вековых кровных оберегов в Мэноре. Мой камин обычно закрыт для всех, кроме моей матери, Панси и Министра, но пока ты здесь, он закрыт полностью и зачарован. Пока ты здесь, это место только для тебя, меня и иногда Тимси — самого преданного существа, которого я когда-либо знал, и я считаю его своей семьей. — Драко положил руки на подлокотники, заставляя себя выйти из оборонительной позы. — Здесь ты в безопасности. Поттер молчал — конечно, молчал. Его лицо было напряженным, сосредоточенным, как будто Драко был сложной головоломкой. И это было нормально, потому что Драко тоже думал о Поттере как о загадке, хотя и с точки зрения целителя. В каминной решетке тихо потрескивал огонь. Взгляд Поттера на какое-то время скользнул по лицу Драко, просто наблюдая за ним, и Драко сидел неподвижно и спокойно, хотя внутренне он корчился под пристальным вниманием Поттера. Его кожа была горячей и напряженной, и он знал, что почувствовал бы себя преданным, если бы Поттер ушел сейчас, после того, как Драко открылся ему вот так, хотя это был только первый день. Но он действительно просил о многом: чтобы Гарри Поттер ослабил бдительность в одиночестве в комнате с Драко Малфоем, который в ответ полностью откроется ему? Вселенная явно хорошо подшутила, заставив их попасть в такую ситуацию. Но Драко сделал шаг, и теперь выбор того, будет ли принято его убежище и доверие, был за Поттером. В конце концов, взгляд Поттера вернулся к записной книжке на коленях, и Драко вздохнул с облегчением, ожидая передышки. Он быстро развернул к нему блокнот — простая просьба после предыдущих каракулей. Тогда зови меня Гарри Драко облегченно улыбнулся. Это было достаточно легко, хотя казалось, что земля разверзнется под его ногами. — Итак, — сказал он, протягивая руку и отбрасывая воспоминания об одиннадцатилетних подростках в Хогвартс-экспрессе. — Гарри. Потт — Гарри ответил на улыбку Драко, и Драко почувствовал, что в груди у него все пылает. Он крепко схватил Драко за руку, аккуратно встряхнул ее. — Когда сможешь, — ухмыльнулся Драко, — пожалуйста, зови меня Драко. Гарри закатил глаза и отпустил руку Драко. Они наслаждались ранее немыслимым моментом, пока Гарри с ожиданием не взглянул на Драко и не поднял руки ладонями к потолку, слегка пожав плечами. Драко прочитал это так: что теперь? Драко посмотрел на часы — до обеда оставалось около часа. — Предполагается, что время между сеансами нужно использовать для отдыха и восстановления сил. У нас есть время до обеда… Тебе все еще нравится летать? Глаза Гарри загорелись. В юности Драко достаточно видел Гарри на метле, чтобы знать, что ему очень нравится летать. — Ну что ж, тогда пошли полетаем, я покажу тебе владения. Они оба встали, и Драко вывел Гарри из комнаты. Он начал с экскурсии по дому, сначала в гостиной, а затем по кухне, где Тимси готовил на обед стейк и пирог с почками. Гарри прошел через каждую комнату, пробегая пальцами по стенам, полкам, столешницам, даже по растениям, знакомясь с домом. Драко показал ему гостевую спальню, ванную комнату, главную спальню и оранжерею под куполом, яркую и влажную, в которых было огромное количество растений, как волшебных, так и нет, но ничего опасного. Ему этого было достаточно в теплицах Хогвартса. По просьбе Драко они пошли в сад, который был маленьким и не идеально ухоженным. Больше всего ему нравились сады, в которых все могло расти так, как сама земля того хотела, и особенно ему нравилось дерево магнолии, на котором росли малюсенькие бутоны. Драко очень любил его цветение крупными изящными цветами и то, как опадали нежным дождем большие бледно-розовые лепестки, после того, как оно отцветает. Под деревом стояла старая кованая беседка, где он любил сидеть, читать и пить чай с Тимси или в одиночестве. Ему нравилось, что его сад был почти полной противоположностью садов Мэнора. Его собственный уголок земли. Драко пошел с Гарри через лужайку к сараю, разговаривая с ним о магнолии, саде и садоводческих причудах Тимси. Гарри просто внимательно слушал, иногда кивал или наклонял голову набок, когда хотел что-то спросить, поощряя Драко рассказывать дальше. Удивительно, но это было похоже на беседу, хотя Гарри и не мог по-настоящему внести свой вклад. Драко поймал себя на том, что ему бы очень этого хотелось. Он хотел знать, что Гарри нравится в этом месте, как выглядит его собственный дом, когда он в последний раз летал, что он ел на завтрак. На данный момент Драко был доволен их динамикой, но не мог дождаться, когда они наконец освободят голос Гарри, чтобы он действительно мог говорить с Драко, как Драко разговаривал с ним сейчас. Если он вообще все еще захочет разговаривать с тобой после того, как ты его вылечишь, шептал его предательский внутренний голосок. С чего вдруг Гарри Поттеру захочется говорить с тобой после того, как твой опыт ему больше не понадобится? Драко заколебался у двери сарая, пытаясь сохранить хорошее настроение, но это было бесполезно. В любом случае он скоро будет в воздухе. Он распахнул дверь. Запах крема для полировки метел и дерева витал над ними, и Драко с наслаждением вдохнул его. Его метлы были аккуратно развешены вдоль одной стены, а все инструменты Тимси украшали другую, над короткой деревянной стойкой, заполненной горшками с землей и черенками растений. Драко хранил каждую метлу, которую когда-либо имел, даже когда они стали старыми и не могли летать, как раньше, или потеряли слишком много веток и кренились в полёте. Всего их было пять, начиная с его первой настоящей метлы, Чистомета, которую Люциус купил ему на его десятый день рождения, несмотря на запрет матери. Затем был Нимбус 2001, часть набора, который Люциус купил для команды Слизерина, за которым последовала лучшая модель Кометы Авроры, которую он купил анонимно после войны, когда застрял в Мэноре на испытательном сроке. После этого была турецкая Гокташи, которую он купил во время обучения в Стамбуле, и, наконец, его Молния 3001. Гарри осмотрел каждую, пробегая пальцами по полированному дереву. Он был таким тактильным. После осмотра он повернулся к Драко и свел вместе указательный и большой пальцы одной руки, с промежутком между ними примерно в дюйм, прежде чем быстро сделать хватательное движение той же рукой. — У меня сейчас нет снитча, — ответил Драко. Было действительно странно, как легко он мог понять, что Гарри пытался сказать, не читая его мысли. — Последний, который у меня был, эм… ускользнул от меня. — Он усмехнулся про себя. — Так бывает, если играть в ловца с самим собой среди ночи. Мы можем просто полетать сегодня. Драко подошел к Гарри и задумался на мгновение, прежде чем схватить свои Гокташи и Молнию, и передать ее Гарри. Она была намного легче и мощнее, чем их оригинальная модель, которая, как он знал, когда-то была у Гарри. Он захотел посмотреть, как Гарри с ней справится. Едва они вышли из сарая, Гарри перебросил через нее ногу и резко рванул, взлетая. Драко сел на метлу и присоединился к нему, облетая свой дом, чтобы согреться. Старый лес вокруг дома качался на легком ветру, а солнце щедро его освещало. Его одежда пропиталась теплом, что понравилось Драко. Он забыл надеть плащ или перчатки перед тем, как выйти из дома, и чувствовал себя непривычно плохо из-за того, что лишил Гарри того же. А Гарри отклонился и нырнул в воздух, не заботясь о ранней весенней стуже. На его лице расцвела широкая улыбка, беззаботная и ликующая, чего Драко не видел со времен Хогвартса. Вероятно, еще с тех пор, как в последний раз видел, как Гарри на метле выхватывает снитч из-под носа у противника. Драко направил свою метлу подальше от дома, желая показать Гарри, насколько далеко простираются защитные чары. Он надеялся, что это поможет его душевному спокойствию. Гарри последовал за ним, время от времени делая петли или бочки, и Драко знал, что тот, если бы мог, смеялся бы от безудержной радости. Вскоре Драко увидел мерцание перед щитами и развернулся, чтобы остановиться. Гарри остановился рядом с ним, его глаза сияли от возбуждения, а на лице все еще была тень улыбки. Драко пришлось отвернуться. — Здесь и начинаются защитные чары, — объяснил Драко, показывая на мерцающую прозрачную стену перед ними. Он начал лениво летать вдоль барьера вокруг территории, а Гарри рядом с ним наблюдал и слушал. — Они простираются на полкилометра в каждую сторону от дома, в том числе вверх. — Он кивнул над собой. — Люди могут аппарировать на переднюю дорожку, но только если у них нет намерения причинить вред. Ты, должно быть, почувствовал своего рода оценку на пути. Гарри удивленно приподнял брови и кивнул. Он выглядел почти… впечатленным. — Я работал над ними годами. Это место практически крепость. — добавил Драко. Потом ему в голову пришла забавная идея. — Мне никогда не удавалось гонять эти две метлы друг против друга, — сказал Драко Гарри озорным взглядом. — Окажешь мне честь? Драко едва успел взглянуть на коварную улыбку Гарри, как тот сорвался с места, и Драко последовал за ним, подгоняя свою метлу, пока они неслись к дому. Гарри был близко, но Гокташи была сконструирована для скорости, а не для маневренности, и Драко добрался до сада всего на полсекунды раньше Гарри, неуклюже приземляясь и смеясь от восторга. — Спасибо за то, что позволил мне провести этот эксперимент, — сказал Драко, не в силах скрыть улыбку на лице. Было так приятно побить Гарри в чем-нибудь, в чем угодно. Его внутренний двенадцатилетний мальчик кричал от радости. Гарри покачал головой, все еще улыбаясь, его щеки вспыхнули от ветра, а его темные волосы были в совершенном беспорядке. Сердце Драко бешено колотилось — от победы, или бегства, или чего-то еще, ему было плевать. Он просто посмаковал легкость в груди и двинулся дальше. Они подошли к сараю, чтобы повесить метлы, и направились домой. Когда они подошли к столу, Тимси бросил на них один из своих фирменных раздраженных взглядов и щелкнул пальцами. Драко не обратил внимания на очищающие чары, которые скользнули по его рукам, привыкший к вмешательству Тимси, но Гарри подпрыгнул и поднес руки к лицу, осматривая отсутствие грязи под ногтями. — Хозяева не будут есть стряпню Тимси грязными руками, — тихо прохрипел Тимси, и Драко почти ожидал, что он закатит свои огромные глаза. Драко поблагодарил Тимси за подачу обеда, и тот вернулся на кухню, тихо бормоча о манерах и чистоте. Драко попытался скрыть смешливую нежность в глазах, но, судя по задумчивому взгляду Гарри, это ему не удалось. — Иногда он ест со мной, — начал Драко, — но только один или два раза в год. Ему от этого неуютно, особенно рядом с гостями. Мне повезет, если я уговорю его выпить со мной чаю в саду. Гарри в шоке открыл рот — к счастью, в перерывах между укусами. Драко привык к общему удивлению своих пациентов, когда они узнавали его поближе, но теперь это казалось гораздо более… личным. Он снова посмотрел на свою тарелку, и они продолжили есть в тишине. Тимси появился, как только Драко отложил вилку, и начал убирать со стола. Драко сделал быстрый глоток тыквенного сока, убедился, что Гарри доел, и встал, снова потянувшись. Гарри наблюдал, словно очерчивая линии тела Драко глазами, как он обрисовывал незнакомые комнаты. — Ну что, вернемся к работе, — заявил Драко и направился обратно в свой кабинет. Когда они благополучно устроились на спинках кресел у огня, Гарри выглядел гораздо более расслабленным, чем до полета и еды, Драко взял свой блокнот. — Итак, нам нужно достать воспоминания о пабе для Уизли к концу дня. Это значит, что я начну с вводной легилименции, чтобы ты к ней привык, а потом мы потратим некоторое время на ознакомление с процессом. Каждый разум индивидуален, и мне тоже нужно немного привыкнуть. — объяснил Драко, пока Гарри внимательно слушал, потирая руками кожу подлокотников своего кресла. Драко заметил на тыльной стороне правой руки тонкие зазубренные шрамы, похожие на слова. Любопытно. — Как только мы почувствуем себя комфортно, я продолжу и пробегусь по воспоминаниям о пабе, и, если ты не против, сам извлеку их и соберу во флакон. Гарри согласно кивнул, и Драко глубоко вздохнул. — У тебя когда-нибудь получалась окклюменция? — спросил Драко. Гарри покачал головой из стороны в сторону, по-видимому, в нерешительности. В конце концов он отрицательно покачал головой и поднял руку, чтобы рассеянно потереть шрам. — Похоже, Снейп учил тебя так же, как меня учила Беллатриса, — догадался Драко, и Гарри скривился. — Очевидно, это не лучший способ учиться. Сидя в кресле, Драко положил руки на колени и устроился поудобнее. — Я не собираюсь учить тебя окклюменции, если ты меня об этом не попросишь, но для нас будет легче начать, если мы полностью расслабимся. Представь, как выглядит твой разум, когда ты беспокоишься или расстроен, а затем представь, что тебе нужно наблюдать это в ком-то другом, — Гарри вздрогнул, — поэтому мы начнем с дыхания и медитации. Гарри тоже сел и повторил позу Драко. — Тебе не обязательно в точности отражать мою позу, только если тебе действительно удобно. А теперь закрой глаза… Драко провел Гарри через базовую медитацию, и Гарри внимательно следовал его инструкциям. Драко время от времени наблюдал за ним, смотрел, как его плечи мягко поднимаются и опускаются, с размеренным дыханием, наблюдал, как его большие пальцы рассеянно терлись о внутреннюю сторону джинсовой ткани на коленях. Когда Драко сказал ему открыть глаза, он вздохнул и слегка улыбнулся Драко, и Драко изо всех сил старался сохранять нейтральное лицо, чтобы не выдать сияние, которое разгоралось внутри. — Готов? — спросил Драко, и Гарри снова глубоко вздохнул и кивнул. Драко поднял палочку и сконцентрировался, пропуская через нее лишь часть своей силы. — Легилименс. Быстрые вспышки были ожидаемы, даже с учетом медитации, он справился с ними, начав мягко объясняться с Гарри: — Ты не протянешь и двух секунд, если Он вторгнется в твой разум, — рычит Северус. — Ты такой же, как твой отец, ленивый, заносчивый… — Я сейчас использую как можно меньше силы, — пробормотал Драко. Крохотный темный чулан под лестницей, с потолка спускается маленький паук. — Тебе может показаться, что кто-то стоит прямо у тебя за спиной и смотрит через плечо. Малыш обнимает его за ногу, смотрит на него снизу вверх и улыбается. Гарри наблюдает, как его волосы превращаются из мягких бирюзовых волн в хаотичные черные локоны. Гарри смеется и взъерошивает их. — Сосредоточься на том, где ты меня ощущаешь в своей голове. Четырнадцатилетний Драко смеется над ним в окружении одноклассников, на нем значок с надписью Поттер-Вонючка. Двадцатипятилетний Драко протягивает ему кусок шоколада и говорит, — Ешь, тебе станет лучше. Двенадцатилетний Драко стоит с командой Слизерина по квиддичу, держит новый Нимбус 2001 и насмехается над Грейнджер. Он выплевывает в ее сторону слово «грязнокровка», как яд. Семнадцатилетний Драко смотрит на его опухшее лицо, узнавание и страх плещутся в его глазах, и произносит: — Я не могу быть уверен. — Все в порядке, — сказал Драко, тщательно скрывая свои эмоции, чтобы с ними справиться позже. — Пусть приходят, пусть плывут. Я собираюсь добавить чуть больше силы, посмотрим, сможешь ли ты уловить мое присутствие. — Он сконцентрировался и почувствовал, как через запястье течет больше энергии. Гарри тихонько ахнул. Пятнадцатилетний Гарри бежит по атриуму Министерства, наполненный горем, и кричит: — Круцио! Беллатрикс насмехается над ним: — Ты должен хотеть этого на самом деле! Джинни Уизли сидит на кровати. — Ты не любишь меня, Гарри, я не знаю, почему ты все время пытаешься убедить себя в том, что любишь. — Мне говорили, что мое присутствие немного пахнет кремом для полировки метел или дымом от свечи. Ты можешь почувствовать нечто подобное. — Воспоминания Гарри были такими яркими — подробными и насыщенными. Он все так сильно чувствовал, и Драко с трудом успевал за быстрыми сменами кадров. Страх, любопытство, гнев, горе, радость. Драко почувствовал, как его собственные реакции вот-вот вырвутся, хотя он сдерживал их. Круциатус Волдеморта разрывает четырнадцатилетнего Гарри на кладбище, а Люциус насмехается со стороны. Гарри кричит в агонии. Драко осторожно отстранился, тяжело дыша. Он опустил палочку, закрыл глаза и держал их закрытыми, заставляя дыхание выровняться, считая вдохи, потирая верхнюю часть бедер. Он провел рукой по волосам, да, это были его собственные волосы, мягкие и гладкие. Он сунул указательный палец в расстегнутый воротник рубашки, ощупал приподнятый кончик шрама на ключице. Он потер внутреннюю часть левого предплечья о рубашку, хотя после этого он почувствовал отвращение больше, чем обычно. Драко следовало ожидать воспоминаний о Люциусе. Он должен был быть готов к чему-то подобному. Он пообещал себе, что в следующий раз будет готов, и открыл глаза. Гарри с тревогой смотрел на него, но, похоже, не был в отчаянии. В конце концов, это были его воспоминания, он, должно быть, уже привык к ним. Видимо, они все время мелькали у него так быстро. Очевидно, Драко пострадал больше. — Я говорил тебе, что нам обоим нужно будет немного привыкнуть. — Драко скривил губы, пытаясь вернуть уверенность в голосе. — Как это ощущалось? Гарри просто наблюдал за ним еще мгновение, прежде чем схватить свой блокнот и опуститься к пустой странице, чтобы написать. Не было больно? Драко нахмурился. — И не должно быть, — осторожно сказал он. — Как я уже сказал, больно может быть, только если есть намерение причинить боль. А я не хочу этого делать. Гарри покачал головой, что-то вычеркнул и снова написал. Не было больно? Тебе не было больно? Драко нахмурил брови. Гарри смотрел на него с… озабоченностью? Он не мог сказать наверняка. — Нет, мне не было больно. Но твои воспоминания такие яркие, ты очень сильно чувствуешь. Поначалу с этим будет сложновато справляться, но я привыкну. Гарри все еще смотрел на него этим озабоченным лицом, и Драко решил двигаться дальше. — Ты смог распознать мое присутствие в своей голове? Гарри задумался на мгновение и с ухмылкой коснулся пальцем своего носа. — Ты смог почувствовать запах? — догадался Драко, и Гарри кивнул. — Очень хорошо для начала. Скоро ты сможешь сказать, когда будет тесновато. Это будут твои воспоминания, но мы увидим то же самое. Ты почувствуешь присутствие наблюдателя, как будто кто-то смотрит прямо за тобой, просто вне поля зрения. Гарри задумчиво потер рукой подбородок. Он снова посмотрел на Драко. — У тебя есть вопросы? — предположил Драко. Гарри заколебался, держа ручку над бумагой. — Я сказал тебе, что ты можешь спрашивать все, что хочешь, и я отвечу честно, — напомнил ему Драко, не обращая внимания на мигающие в глубине души предупреждающие огни, умоляющие его отказаться от этого утверждения и отползти обратно в безопасное место. Гарри подумал и начал писать. Он старался написать что-то, пожевывая кончик ручки и подбирая нужные слова, прежде чем перевернуть блокнот к Драко. Почему ты согласился на это? Драко глубоко вздохнул и поймал себя на том, что потирает грудь. Он быстро вернул руку к подлокотнику, но теперь Гарри уставился на его грудь, как будто мог видеть сквозь ткань. — По нескольким причинам, — начал Драко. Он должен был быть честным, Гарри бы узнал, если он соврет. — Самая главная причина в том, что я целитель, и я обязан помогать, когда нужен. Это не часть моих обязательств, но тем не менее я чувствую свою обязанность. Я еще не отказывался ни от одного дела. — Гарри нахмурил брови, и Драко откашлялся. Он не собирался упоминать о своих связях, и теперь был взволнован. Он не хотел сейчас вдаваться в подробности. — Вторая причина в том, что я должен тебе как минимум один долг жизни, если не больше, и я знал, что это поможет сравнять его хотя бы немного. — Брови Гарри сдвинулись еще ближе. Ему это явно не нравилось. — Третья причина, — помолчал Драко, но заставил себя продолжить, — это чистое любопытство. — Лицо Гарри выровнялось и осталось равнодушным. Ему это действительно не нравилось. Драко прищурился, глядя на него. — Не так, как любопытно твоим фанатам, — добавил Драко, потому что, видимо, это было непонятно. — Мне любопытны все мои дела, потому что все они представляют собой уникальную проблему. Мне нравится эта часть моей работы, мне нравится решать головоломки, путешествовать по лабиринтам. — Драко снова замолчал, наблюдая, как глаза Гарри постепенно теряют настороженный вид. — И, конечно же, мне было любопытно узнать, какой вызов ты мне бросаешь. Я никогда не мог игнорировать твой вызов. Гарри продолжал наблюдать за ним, впитывая его слова. Драко заставил себя закончить. — И, наконец, — продолжил он, — я хотел показать тебе, что я гораздо больше, чем жестокий избалованный мальчик, которого ты знал. — Губы Гарри в шоке приоткрылись. — Твое мнение важно для меня, всегда было важно, — пробормотал Драко, — даже когда я заставлял тебя ненавидеть меня и сражаться со мной, я заслуживал твое уважение как соперник, враг. Я коварно наслаждался этим в детстве. А потом все пошло наперекосяк, мой отец оказался монстром, целовавшим ноги другому монстру, все, что я знал о жизни, перевернулось с ног на голову. Я хотел бы разглядеть это раньше, чтобы ты смог увидеть меня с другой стороны. Но этого было слишком мало, слишком поздно, а я был трусом. Я делал ужасные вещи, непростительные поступки, — сказал он, не в силах подавить вздох. — А потом ты свидетельствовал в пользу меня, к удивлению всего мира, и я не понимал почему, но я подумал, что не заслуживаю этого. Я был уверен, что у меня никогда не будет возможности… узнать тебя, и чтобы ты узнал меня. Так что я никогда не удосужился даже попробовать. Пока Уизли не разбудил меня вчера на рассвете, не посмеялся над моими тапочками и не попросил моей помощи. — Драко встретился с его глазами. Такими возмутительно зелеными и яркими, как солнце на листве в оранжерее Драко, и такими чертовски впечатляющими. — Итак, вот мы и здесь. Гарри казался потрясенным тем, что Драко ответил правдиво. Его шок был очевиден на лице, его рука все еще держала ручку, по-прежнему осторожно держа блокнот, как будто он забыл, что она там была. — Я сказал тебе, что отвечу честно, — снова напомнил ему Драко, потому что Гарри, очевидно, не поверил ему. Надеюсь, теперь он сможет. Драко практиковался в честности, но с Гарри все равно было тяжелее и труднее. Более важно. — Могу я спросить… — Драко заколебался. — Тебе не нужно отвечать, поскольку это не является частью нашего соглашения. Но мне любопытно, почему… — он закусил губу, собирая слова. — Почему ты согласился работать со мной, учитывая нашу историю, когда в других частях света есть множество целителей-легилиментов. Гарри сразу начал писать. Это нужно исправить как можно скорее. Обязательства Драко кивнул. — Я понял, — пробормотал он. — Но у целителей, у которых я тренировался, больше опыта, они могли бы справиться быстрее. Гарри скривил рот; он перевернул блокнот и написал еще кое-что. Знал, что у тебя есть стимул преуспеть — репутация — Это правда, — снова кивнул Драко, — и не только потому, что ты можешь уничтожить меня, если я не справлюсь, или иным образом саботировать свое исцеление. Руки Гарри сжимали тетрадь, словно спасательный круг, и казалось, что он борется с собой из-за чего-то. Он повернул блокнот к себе и написал еще раз. Тоже любопытно Драко взмолился всем, кто мог его услышать, чтобы он не покраснел. Мерлин, сохрани свое достоинство, Гарри Поттеру было любопытно узнать о нем. А может о его работе. Или о том, затеял ли он что-нибудь гнусное. Он принял тепло в груди и выбросил его из головы. — Достаточно честно, — ответил он. Губы Гарри скривились в легкой улыбке, и Драко ответил ей. — А теперь вернемся к делу, — заявил он, встряхнувшись и сделав глубокий стабилизирующий вдох. — Я не увидел ничего, что могло бы помочь мне понять, но воспоминания пролетали мимо меня довольно быстро. Завтра, когда мы вернемся, мы продолжим медитацию. Это поможет замедлить работу в твоей голове. Я смогу присмотреться. Но раз уж мы сегодня почти закончили, как насчет того, чтобы вынуть те воспоминания из паба? Гарри, казалось, был рад уйти от тяжелого момента, и быстро кивнул в знак согласия. Драко поднял палочку. — Это может показаться ошеломляющим, но попробуй сесть и переждать это, хорошо? — Он подождал, пока Гарри кивнет, не отрывая взгляда. — Легилименс. Маленький Гарри стоит у плиты. Еда подгорает, женщина кричит. Гермиона со слезами на глазах танцует с ним посреди волшебной палатки. Робардс кричит на него: — Здесь ты не Избранный, ты больше не сражаешься со злом в одиночку, аврор Поттер! Твои товарищи-авроры полагаются на тебя в полевых условиях, доверяют тебе, и тебе нужно полагаться на них и доверять им в ответ! — Все в порядке, — повторил он, не зная, от чего он пытается утешить. — Я стараюсь направлять нас, держись. — Он сосредоточился, представляя, что ищет. Он быстро нашел похожее изображение и схватился за него, приказав своей палочке найти еще. Воспоминания начали проноситься мимо, но Драко приостанавливал поток, фокусируясь на каждом всего на секунду. Бармен улыбается ему, когда он входит: — Снова вернулся, Гарри? Гарри смеется. Бармен наливает ему стакан виски: — Ты слишком хорошо меня знаешь, Джон. Драко, все еще наблюдая за воспоминанием, сложным движением взмахнул палочкой и начал его вытаскивать. Драко не нужно было видеть, чтобы знать, что оно вытягивается из головы Гарри, вплывая в пустой флакон на его полке. Он двинулся дальше. Ему улыбается мужчина с вьющимися каштановыми волосами и голубыми глазами: — Я бы предложил вам выпить, но, похоже, вам уже достаточно. Я бы лучше предпочел, чтобы вы купили мне выпить, чтобы я мог наверстать упущенное. — Он подмигивает. Рядом с ним сидит пьяная женщина, болтающая о своем бывшем парне. — Спасибо, — вздыхает она. — Ты хороший слушатель. — Вы кажетесь знакомым, — говорит блондин. — Мы раньше встречались? Драко вздрагивает. — Вы из правоохранительных органов? — спрашивает бледная женщина. — Мы, очевидно, никогда не встречались, но ты, похоже, типичный мент. Я права? Вжух. — Давай, Гарри, — крепкий мужчина ему улыбается, когда Гарри собирает дротики с доски для дартса. — У меня есть деньги. Я знаю, что ты можешь сделать. — Он подмигивает ему. Вжух. Сменилось еще несколько воспоминаний. Гарри в баре болтал с барменом ни о чем. Мужчины и женщины болтают с ним, но не интересуются им, постоянно говорят о себе. Гарри уклоняется от их вопросов и уходит ни с кем. — Ты такой загадочный, — замечает мужчина с темно-коричневой кожей с легкой улыбкой на лице. — Я не пытаюсь тянуть или что-то в этом роде. Ты мне интересен, я хочу с тобой познакомиться. Вжух. — Итак, в какой войне ты участвовал? — Рядом с ним к стене подкрадывается пожилой мужчина. Гарри резко поворачивает голову, ища палочку в его руке, но не видит ее. — Я просто говорю, — сказал мужчина. — Ты выглядишь так же, как я. Вжух. Это продолжалось и продолжалось. Любой, кто действительно проявлял интерес к жизни Гарри, сразу направлялся из его головы во флакон. Любые повторяющиеся лица, даже если нападавший оказался бы замаскированным. Любой, кто упомянул что-нибудь о том, что знает его, или не знает его, или как много он от них скрывал. Он пытался прислушаться к интонациям нападавшего, но подумал, что он наверняка замаскировал и свой голос. Гарри оглядывается через плечо — блондинка смотрит на него через паб и пьет напиток. Она смотрит всю оставшуюся ночь, никак не приближаясь к нему, пока Гарри не надоедают встающие волосы на затылке, и он уходит в раздражении. Вжух. Драко почувствовал, как Гарри подгоняет его, мол да, это похожее чувство на то, что они ищут. Может, на него часто пялились. Драко пробежался по воспоминаниям, ища именно это чувство дискомфорта, того, что за ним наблюдают, и бросил еще несколько ниток во флакон. Он остановил поток, дал Гарри секунду собраться. Теперь, когда тот снова контролировал свои мысли, Драко отстранился, опустив палочку. Драко пришел в себя, выполняя свой обычный ритуал, потирая бедра, волосы, глядя на свои пальцы, нащупывая шрам, касаясь левой руки. Когда он открыл глаза, Гарри уже писал. Что ты делаешь? — А, — сказал Драко, — с телом, вот так, да? — Гарри кивнул. — Я, э… — как бы так сформулировать, чтобы не звучать как псих? — Я, по сути, возвращаюсь в свое тело, — попытался он. — Границы иногда могут стираться между тем, где заканчиваюсь я и начинается другой человек, и очень важно поддерживать эти границы как можно дольше. Я делаю это каждый раз, когда выхожу из чьей-то головы, я провожу как бы инвентаризацию того, что знаю о собственном теле, и подтверждаю эти границы. — Гарри внимательно слушал, перемещая взгляд по телу Драко, сидящему на стуле, и проводил собственную инвентаризацию. — Мои руки часто падают на бедра, поэтому ноги мне очень знакомы, — объяснил Драко, снова потирая верхнюю часть бедер. — Я по своей сути знаю, на что похожи мои собственные волосы, могу определить, что они мои. У меня здесь есть шрам на ключице, — он снова сунул палец в рубашку, но ткань не отодвинул, — а на моей левой руке — то, что осталось от Темной метки — чего, скорее всего, не будет у тех, кого я лечу, поэтому я знаю, что это я. Гарри медленно понимающе кивнул, его глаза все еще блуждали по телу Драко. Его большой палец рассеянно потер шрамы на тыльной стороне правой руки. Драко встал и достал флакон с полки, закупоривая его. Он светился серебром, наполненный воспоминаниями. Он протянул его Гарри, который внимательно его принял, со смутным выражением благоговения на лице. — Этого должно быть достаточно для начала, — сказал Драко, объясняя свои критерии фильтрации воспоминаний. Гарри кивнул, его глаза все еще наблюдали за клубящимися прядями. — Мы можем вернуться к остальным позже, если они тебе понадобятся, или выберем другие критерии. Гарри оглянулся на него, задумавшись. Некоторое время они смотрели друг на друга. — У тебя есть еще вопросы, прежде чем мы подведем итоги дня? Гарри подумал немного, закусил губу, прежде чем покачать головой. Драко снова сел в свое кресло. — Тогда мы закончим еще одной медитацией, которая поможет тебе укрепить контроль над своим разумом и автономию над своим телом, как я только что сделал. Я проведу тебя через это, но после сегодняшнего дня ты будешь делать заключительную медитацию самостоятельно. Для меня важно не влиять на то, как ты возвращаешься к себе, понимаешь? — Драко ненадолго помолчал, прежде чем добавить. — К тому же, через некоторое время тебе совсем надоест мой голос в твоей голове. Ты захочешь делать это самостоятельно. Гарри улыбнулся ему, удобно сел, положил руки на колени и закрыл глаза. Его дыхание замедлилось, и Драко мог отметить, как он считал сквозь дыхание — на счет четыре вдох, на счет два задержка дыхания, на счет четыре выдох. Снова и снова. Драко провел его через медитацию, объясняя, как прикасаться к вещам, которые он знал о своем теле, к родимых пятнам или к шрамам. Он потер шрамы на тыльной стороне ладони, один из которых Драко не мог видеть, на верхней части груди, а другой на левом бицепсе. Он посоветовал Гарри подумать о тех временах, когда он чувствовал себя наиболее любимым, как дома, и радовался легкой улыбке на лице Гарри. Он сказал Гарри подумать о том, чего он хочет, даже о том, что он ненавидит, если придется, до тех пор, пока потом он не вернется к тому, что любит. Он заставил Гарри задуматься о своих достижениях — о его любимых достижениях, а не о том, что Волшебный мир считал его величайшими моментами, пояснил он. Он попросил Гарри подумать о том, что ему больше всего нравится в себе, что заставило Гарри сосредоточенно нахмуриться. Очевидно, ему далось это нелегко. В конце концов он сказал Гарри позволить своим мыслям плыть по течению, не пытаться их контролировать, а просто позволить своему разуму течь так, как он привык, и открыть глаза, когда почувствует себя готовым. Гарри подышал еще пару минут, прежде чем открыть глаза, а Драко ждал, наблюдая за ним. Гарри снова улыбнулся ему, и Драко ответил ему тем же, молча наслаждаясь тем, как приятно, когда Гарри смотрел на него с чем-то, кроме гнева или отвращения. — Оставь блокнот здесь, — сказал ему Драко. — Ты сможешь использовать его для наших занятий, но он не покинет эту комнату. — Гарри положил блокнот на журнальный столик и взял с подноса Тимси печенье в шоколаде. Драко ухмыльнулся. — Отлично, Тимси бы ужасно обиделся, если бы ты этого не сделал. Он сам проводил Гарри до входной двери и посмотрел, как тот снимает кожаную куртку с крючка на стене и надевает ее. Гарри провел рукой по волосам и повернулся к Драко, протягивая ему руку для пожатия. Драко осторожно пожал ее. — До четверга, — напомнил он. — В девять часов. — Гарри кивнул. — Пока, Гарри. — Уголок губ Драко приподнялся, когда он открыл дверь, и Гарри быстро улыбнулся ему, прежде чем выйти. Драко закрыл за ним дверь, зная, что он не услышит никаких прощаний. Было правда очень странно прощаться с кем-то, зная, что ничего от него не услышишь. Но он к этому привык. Он остался там, держась рукой за дверную ручку, пока не почувствовал колебание защитных чар, затем глубоко вздохнул. Наконец с дневной работой было покончено. Он чувствовал себя опустошенным — эмоционально, физически, магически. — Тимси, — пробормотал он. Эльф просто высунул голову из гостиной и посмотрел на него, вместо того чтобы аппарировать. Драко был этому рад. — Не мог бы ты разбудить меня к ужину? — Да, мастер Драко, — ответил Тимси, проскользнув обратно в гостиную. Драко слабо улыбнулся, когда услышал бормотание «Мастер никогда не приучится спать тогда, когда полагается, никогда не приучится.» Его кровать с удовольствием поприветствовала его, и он, не потрудившись даже снять одежду, залез под одеяло и погрузился в глубокий сон без сновидений.