The Ordeal of Being Known

Драко хмурился, глядя на классную доску в своем кабинете и сложив руки на бедрах. Он добавил фразу «сумасшедший фанат?» в заметки под заголовком Кто?, потому что так могло быть. Скорее всего, так даже и было. Рядом с Кто? был новый раздел Зачем? потому что у каждого проклятия есть цель, и у этого придурка должен был быть какой-то мотив, кроме того, чтобы доставить Гарри неудобства из-за немоты. Это определенно звучало именно так, с этой пророческой бессвязностью. Этот раздел был заполнен полу-продуманными каракулями, такими как убрать ГП как политического деятеля, принизить, заставить людей усомниться в его статусе героя и другие мелкие заметки, которые просто пока не складывались. Драко размышлял над этим несколько дней, но по-прежнему ничего не понимал. Он думал обо всем, что сказал нападавший, о том, как Гарри играл роль героя, чтобы успокоить массы, и никто ничего о нем не знал на самом деле. Но что с того? Да, он был замкнутым человеком, но он выполнил все, что, по его мнению, был обязан сделать как герой войны, за которым все время наблюдали. Как это могло быть проблемой для кого-то еще? Кто-то хотел быть в центре внимания вместо него? У него была какая-то политическая заинтересованность? Ему просто скучно смотреть, как Гарри играет свою роль? «Я видел это, и о тебе узнают.» Окей, у нападавшего был сон или видение, или он побывал в будущем и увидел, как кто-то знакомится с настоящим Гарри. Хотел ли он для себя такой привилегии? Или для кого-то еще? И вообще, как сокрытие голоса Гарри поможет кому-то узнать его?! Если только… Драко нахмурился сильнее. Скрытие голоса Гарри немного ограничивало его возможность исцелиться. На самом деле с этим должен справиться только целитель-легилимент, а легилименция — действительно очень быстрый и эффективный способ узнать все о человеке. Но легилименцию нельзя использовать только для того, чтобы узнать кого-то поближе, это ужасно агрессивно, не говоря уже о том, что это опасно, если сделать что-то неправильно. Драко определенно не стал бы доверять легилименту, который вторгается в его разум, просто чтобы лучше его узнать. Он разозлился и подумал, что этому придурку нужно было бы всего лишь пригласить его выпить по пинте пива вместо этого, как сделал бы нормальный человек. Он не хотел бы иметь ничего общего с таким человеком. Однако существовала возможность того, что раз нападавший предвидел, что о Гарри узнают что-то неприглядное, он мог также предполагать, кто станет целителем-легилиментом, который будет с ним работать. Учитывая, что Драко был единственным целителем-легилиментом в Англии, вполне вероятно, что нападавший намеренно подтолкнул Гарри к Драко. Он подумал о последних словах нападавшего, его смутном волнении и ожидании: «Мне также жаль, что вы лишитесь этого воспоминания, но не волнуйтесь. Он его найдет». Он подумал о том, как легко было найти это недостающее воспоминание, как оно втянуло его против воли и зацепило его. Это была загадка, которую он хотел разгадать. Он почувствовал, как что-то вроде свинца наполняет его желудок — это проклятие могло затронуть Драко так же, как и Гарри. Ну разве он не счастливчик? Он был уверен на сто процентов, что Гарри будет в ярости, если узнает, что его и Драко столкнул против воли кто-то, считающий, что знает лучше. Гарри лишился детства из-за одного пророчества, и было совершенно несправедливо, если другое разрушит и его взрослую жизнь. Он был пешкой большую часть своей жизни и, вероятно, очень ценил свободу воли и независимость теперь, когда они у него наконец есть. Хуже всего то, что он вообще не хотел общаться с Драко. Если бы Гарри подумал, что кто-то знает, что он должен пойти к Драко, он сразу бы заподозрил, что Драко сам все подстроил. «Но не волнуйтесь. Он его найдет.» Это его «он» звучало так, как будто злоумышленник был другом или знакомым того, кто должен был найти это воспоминание. Если Гарри поверит, что нападавший знал Драко лично, Драко, вероятно, получит билет в один конец до Азкабана в ближайшем будущем. Блядские Провидцы. И если кто-то и подтолкнул Гарри к Драко, то определенно сделал это не по доброте душевной или с учетом интересов Драко. Это был ужасный план — дать Драко дело, в котором он, честно говоря, не нуждался, он и так отлично справлялся. Нет, если кто-то хотел, чтобы Драко был причастен к проклятию Гарри Поттера, этот кто-то явно хотел разрушить Драко жизнь. Он был уверен, что никто не станет ему помогать бороться с этим обвинением, особенно исходящим со стороны Спасителя. Никто даже не поставит этот вопрос под сомнение. Драко сжался от страха — это была ужасная идея. Однако был уже четверг, почти девять утра, и эта комната — это святилище — была создана для честности. Драко придется высказать свои подозрения, даже если они могут заставить Гарри атаковать его или сбежать. Поверит ли Гарри ему? Драко смиренно вздохнул, пытаясь взять себя в руки как профессионал, которым он и был, и посмотрел в полупустую кружку с кофе. Существовал только один способ заставить Гарри поверить, что он говорит правду, но он ненавидел это делать. Он подошел к окну, раздвинул шторы, впуская серый туманный день. Когда Драко почувствовал, что защитные чары заколебались от появления Гарри, он разгладил складки на своей темно-синей рубашке. С Гарри Поттером никогда не было просто, он не должен удивляться, что это может вскружить ему голову в любой момент. Гарри вошел в комнату, тихо закрыл за собой дверь и кивнул Драко. Он быстро обвел глазами комнату, но не так тщательно, как в первый раз. Теперь Гарри чувствовал себя здесь немного комфортнее. У Драко сперло дыхание от мысли о том, чем он должен с ним поделиться. — Гарри. Гарри уловил нервный язык тела Драко, переводя взгляд с напряженного лица Драко на побелевшие пальцы, сжимающие кофейную кружку. Это заставило Гарри занервничать. Его правая рука дернулась в порыве вытащить палочку из кармана джинсов. Не очень обнадеживающее начало. — Я много думал, и мне пришла в голову возможная теория о нападавшем, которая меня честно пугает и которая, я почти уверен, тебе не понравится. — Драко надеялся, что страх не слишком сильно отразился на его лице. — Но я сказал , что буду честен с тобой здесь, и я действительно буду. — Он подошел к своему столу, поставил кофе и открыл один запертый ящик, в котором хранилось несколько различных зелий. Он взял плотно запечатанный маленький стеклянный пузырек с прозрачной жидкостью и поднял его. Глаза Гарри расширились, когда он узнал Веритасерум, но Драко поднял руку, чтобы остановить любые протесты, хотя они и были бы безмолвными. — Позволь мне сначала объяснить тебе свою теорию, а когда я закончу, я возьму Веритасерум и отвечу на любые твои вопросы. Я сказал, что всегда буду честен с тобой, и ты должен этому верить, но в данном случае я подумал, что ты оценишь дополнительные доказательства. Драко схватил блокнот и подошел к креслам у камина, жестом показывая Гарри присоединиться к нему. Драко снова сел на кресло, повернувшись спиной к двери. Он ждал, пока Гарри сядет напротив него. Гарри осторожно сел, его взгляд метался между Драко и крошечной бутылочкой на журнальном столике. Драко глубоко вздохнул. — Итак. Я проходился по тому, что злоумышленник сказал и сделал, и есть вероятность, что я причастен к тому маленькому пророчеству, которое заставило его напасть на тебя. — Гарри дернулся. Это было ожидаемо, но Драко продолжал. Драко объяснил все, что знал, возможные причины, по которым тот человек мог напасть на Гарри, таким образом вынудив его прибегнуть к помощи целителя-легилимента, то есть Драко Малфоя. Странные пророческие вещи, которые он сказал Гарри. «О тебе узнают». «Он найдет его». Гарри внимательно слушал, на его лице было что-то среднее между яростью и решимостью. Драко знал этот взгляд еще со школы. Он выражал его желание сразиться с кем-нибудь прямо сейчас. Драко надеялся, что это будет не он, что Гарри даст ему шанс принять зелье и рассказать всю правду. Но он бы понял, если бы тот не захотел. Доверие между ними было еще таким новым и таким хрупким, и оно уже подвергалось испытаниям. Драко закончил объяснять свою теорию, внимательно наблюдая за лицом Гарри, и взял пузырек с зельем на боковом столике. Гарри осторожно наблюдал за ним. — Итак, если я прав, и я знаю, как звучит эта теория, ты, вероятно, думаешь, что я имел какое-то отношение к тому, кто тебя проклял, что это я заставил его сделать это или что-то в этом роде, чтобы ты пришел ко мне. Я знаю, что сказал тебе в понедельник, что всегда хотел, чтобы у нас была возможность узнать друг друга как следует, но никогда не думал, что действительно получу ее. Я знаю, что, наверное, тебя даже не удивило бы, если бы я имел к этому какое-то отношение. Это то, чего ты ожидаешь от меня, это то, чего мир ожидает от Малфоя, и если бы ты выдвинул против меня обвинения, никто бы в них не усомнился. — Гарри нахмурил брови, как будто понятия не имел, какой силой он обладает, идиот. — Я хочу убедиться в том, что ты знаешь, что я говорю правду. — Он передал бутылочку Гарри. — Проверь его, — приказал он. — Это Веритасерум уровня аврората, прямо из Министерства. Гарри подозрительно взглянул на него, но вытащил палочку и применил диагностические заклинания к бутылочке, идентифицировав ее как Веритасерум. Интересно, узнал ли Гарри бутылочку вообще. Она была абсолютно идентична тем, что используют Авроры, он это знал. Он сам вырвал ее у них. По-видимому, удовлетворенный своей проверкой, он вернул пузырек Драко, который быстро пошел дальше, сломал восковую печать, откупорил ее и вылил все содержимое в рот. По языку разлилась вязкая теплая жидкость, и Драко сразу почувствовал, что она действует. Он зажмурился, безнадежно пытаясь контролировать себя, но сразу почувствовал кайф, и от этого ему стало только хуже и заставило сильнее паниковать. Мерлин, он никогда не планировал использовать это зелье на себе, он только думал, что когда-нибудь оно поможет одному из пациентов. Он был поражен самим собой, тем, на что он пошел с этим конкретным пациентом. Драко никогда больше не хотел чувствовать себя так, после того времени в Министерстве. Он взглянул на Гарри, который просто смотрел на него широко раскрытыми глазами и с крепко сжатыми челюстями. Его руки были напряженно вытянуты перед собой, как будто он хотел схватить Драко, но отказался от этого на полпути. — Ну, начинай писать, — отрезал Драко. Ручка Гарри послушно упала на бумагу, яростно выписывая слова. Он перевернул блокнот. Нужно всего 3 капли! Зачем ты выпил все? Как только он закончил читать, слова полились изо рта Драко вне всякого контроля. — Потому что я не хочу рисковать, что ты мне не поверишь, — услышал Драко, и да, это было правдой, но зелье требовало большего, поэтому он закончил, — и потому что они обычно столько использовали на меня. Поэтому я предположил, что ты тоже захочешь, чтобы я использовал так много. Гарри снова писал, яростно качая головой. Кто использовал его на тебе раньше? — Министерство магии. Кто в министерстве? — Авроры. Лицензиаты. Визенгамот. Гарри, это не… — важно, хотел он сказать, но, очевидно, это было неправдой, и он не мог заставить это слово сойти с губ. Гарри продолжил писать, и в этот момент тетрадь была развернута так, чтобы Драко мог сразу читать то, что пишет Гарри, сидя на стуле, неловко покачиваясь. Ты сказал кому-то скрыть мой голос или проклясть меня? — Нет, — яростно сказал Драко, потому что это была правда, и зелье это тоже знало. Ты знаешь, кто это со мной сделал? — Нет. Ты знаешь какие-нибудь пророчества обо мне? — Н… — Зелье снова остановило его, очевидно, он знал пророчество о Гарри. — Да, — попытался он. — Я знаю, что было пророчество, в котором ты был назван тем, кто мог убить Волдеморта, но я не знаю, что именно в нем говорилось. Я не знаю других. Ты знаешь каких-нибудь Провидцев? — Н… эээ, Трелони. Но она не… — Он не смог это закончить тоже. Почему ты согласился мне помочь? — Потому что я хотел, — слова вылетели изо рта Драко. — Потому что я знал, что должен, как целитель, потому что я в долгу перед тобой, потому что мне было любопытно, потому что я хотел принять вызов, потому что я хотел получить возможность действительно узнать тебя, после того, как я упустил так много шансов и чтобы ты увидел во мне человека, которым я стал. — Драко ахнул. Зелье не давало ему вздохнуть сквозь этот словесный поток. Он надеялся, что на другие вопросы Гарри потребуются более короткие ответы. Гарри на мгновение взглянул на него, давая ему минуту передохнуть. Драко был благодарен за короткую передышку. Он сказал себе, что если это то, что нужно, чтобы завоевать доверие Гарри, то оно того стоит. Гарри вернул ручку на бумагу. Где мы? — В моем кабинете, в моем доме, в Девоне. Ты замужем/женат? — Нет. Встречаешься с кем-нибудь? — Нет. Честно, нахрена это ему…? У тебя есть темномагические артефакты? — Н… — попытался он. — Не в моем доме, — поправило зелье. — Меня ждет наследство, к которому я еще не имею доступа. Я не хочу ими владеть. Где ты родился? — В Малфой-Мэноре, Уилтшир. Где мы впервые встретились? — На Хогв… — нет. — Магазин Мадам Малкин, хотя тогда я не знал, что это был ты. Глаза Гарри улыбались, но уголки его рта были опущены в беспокойстве или сосредоточении. Он, казалось, немного загорелся, когда писал следующий вопрос. Какой у тебя Патронус? — Обыкновенный соловей. Какое воспоминание ты используешь, чтобы вызвать его? Блядство. Драко попытался сжать губы, но это было бесполезно. Это было так неловко. — Не воспоминание, — выдохнул Драко, когда правда прорвалась наружу. — Сон. Фантазия. Он отчаянно покачал головой, надеясь, что зелье примет это, но он чувствовал, как слова закипают у него в горле. — Мне снилось, что я лежу в своей постели голым, а со спины меня обнимает мужчина. Утро, мы просыпаемся, он гладит меня по бокам, переплетает пальцы, притягивает ближе к себе. Я чувствую тепло его груди своей спиной и его эрекцию на своей заднице… — Драко застонал, потому что он рассказывал пациенту фантазию, что, вообще-то, было довольно неэтично, судя по резкому, болезненному рывку в животе. Он задохнулся и согнулся пополам, схватившись за живот и тяжело дыша, но зелье заставило его продолжать через боль. — Но мы не трахаемся. Мы просто лежим вместе, его нос в моих волосах, и он что-то шепчет мне на ухо, и я не знаю, кто он, но я знаю, что люблю его, и что он любит меня. Это нереально. Но счастья, которое я испытал, оказалось достаточно, чтобы вызвать телесного Патронуса. Руки Драко сильно тряслись, и он чувствовал, как волосы прилипают ко лбу и шее от пота. Боль в животе продолжалась, как будто кто-то залез внутрь, схватил органы в кулак и скрутил их. Его руки прижимались к бокам и скрещивались на животе, пытаясь защититься. Когда Драко посмотрел на него, покачиваясь, глаза Гарри были широко раскрытыми и отчаянными, одна рука вытянулась перед ним, как будто желая прикоснуться к Драко — Драко не знал, по какой причине. Он выглядел почти… сожалеющим? Обеспокоенным? У Драко было такое же выражение несколько раз, когда его крестница была младенцем. Он скривился, пытаясь заставить ее улыбнуться, но в итоге заставил ее плакать. Но Гарри отдернул руку, отряхиваясь от всего, что на него навалилось, и сгорбился. Он виновато взглянул на Драко и снова начал писать, а Драко попытался сдержать рыдание, потому что страх стал реальным, осязаемым. Что, если Гарри был таким же, как другие авроры, которые смеялись и наблюдали, как он страдал от передозировки Веритасерумом в подростковом возрасте. Они задавали ему самые компрометирующие и смущающие вопросы, которые только могли придумать, исключительно для собственного развлечения. Но в блокноте Гарри было написано: Кто раньше использовал Веритасерум на тебе? — Авроры, лицензиаты и Визенгамот Министерства Магии. — Голос Драко был тихим, он надеялся, что он сможет отделиться от этого момента и пережить его. По крайней мере, боль в животе утихла. Где ты взял этот Веритасерум? — Подобрал, — последовал автоматический ответ, — он выпал из кармана аврора, когда тот наклонился над моей койкой и плюнул в меня. Они всегда приносили с собой очень много. Я забился в конвульсиях и прикрыл пузырек телом. Как звали авроров? — Я не знаю. Они никогда не носили при мне значков. Он случайно взглянул на Гарри и увидел, что его рот сжался в тонкую мрачную линию. На его челюсти подергивался мускул. Его зеленые глаза горели гневом, но в большей степени выражали беспокойство, и Драко поразило, что Гарри, по всей видимости, злился не на него, злился на авроров, которые издевались над ним. Это, вероятно, расстроило его непоколебимое чувство справедливости — возможно, это был его комплекс героя в действии. Но Гарри все еще оставался аврором, а Драко принял слишком много Веритасерума, и это не было той динамикой, которую он когда-либо хотел бы повторять. Он попытался удержать нижнюю губу от дрожи, надеясь, что у Гарри скоро закончатся вопросы. До воскресенья ты когда-нибудь ожидал снова поговорить со мной? — Нет. С кем ты регулярно общаешься? — Тимси, Панси и моя мама, хотя и не так часто, как следовало бы. Министр Шеклболт, иногда. Персонал отделения Ликвидации проклятий в Мунго, когда мы сотрудничаем. — Он сделал паузу, но, видимо, зелье сочло важным кое-что еще. — В Лондоне есть магловская пекарня Sweet Nothings, я дружу с работниками. Я регулярно покупаю у них пахлаву, потому что Тимси ее любит. Как ты научился пользоваться магловскими деньгами? — Я узнал, как покупать пахлаву, после того, как увидел, как это делает другой магл за две синие бумажки денег, которые они используют. Я поехал в Гринготтс и сказал им обменять сумму на синие магловские бумажки с цифрой 5, так что теперь у меня немного их есть. В первый раз я отдал необходимые две синие бумажки, и магл за прилавком попытался отдать мне сдачу, но я не знаю, что делать с другими цветными бумажками или разными монетами, поэтому я сказал ему, чтобы он оставил их себе. И ему это понравилось. Теперь у нас есть некоторый распорядок: я захожу, и они уже знают, что я хочу пахлаву, я даю им две синих бумажки, и всегда говорю им оставить сдачу, а они улыбаются мне. — Очень странно для зелья — настаивать на объяснениях, подумал Драко, снова хватая ртом воздух. Ты общаешься со своим отцом? Губа Драко скривилась. — Нет. Когда ты в последний раз говорил с ним? — В момент после того, как ты убил Волдеморта. Мы сидели в Большом зале до того, как за нами пришли авроры. Гарри приподнял брови, его перо быстро двигалось по странице. Ты ему не пишешь, или он тебе? — Нет. Я не хотел с ним разговаривать с тех пор, как он предложил меня Темному Лорду в качестве залога, чтобы исправить свои ошибки. — Гарри снова приподнял брови, вероятно, из-за того, что Драко переключился на Темного Лорда. Гарри снова писал. К настоящему времени он израсходовал несколько страниц. Что ты хочешь сделать прямо сейчас? Гарри посмотрел на него, когда он закончил писать. Какой странный вопрос. Драко позволил зелью ответить за него без его участия. — Я хочу прекратить этот допрос, потому что я снова чувствую себя как под давлением авроров. Я хочу поспать, чтобы действия Веритасерума выветрилось. Я хочу выпить горячего шоколада Тимси. — Дерьмо. Тимси немедленно ворвался в комнату с двумя дымящимися кружками горячего шоколада, покрытыми домашним зефиром. Но его большие круглые глаза остановились на Драко, распознав передозировку Веритасерумом, и он устремил на аврора Поттера довольно угрожающий взгляд. Но Гарри только отложил свой блокнот и поднял руки вверх, а затем протянул Тимси один палец вверх. Гарри Поттер сказал домашнему эльфу Драко дай мне минутку. Невероятно. Драко ожидал новых вопросов. Он ожидал волшебных наручников только по той причине, что Гарри может это сделать. Он даже понадеялся, что Гарри позволит ему просто выспаться. Он не ожидал, что Гарри наклонится и осторожно оторвет руки Драко от талии, обхватив ладонями внутреннюю сторону запястий Драко, его указательные пальцы устремились вверх по предплечьям под манжетами рубашки. Драко почувствовал, как пальцы Гарри касаются нижней части Метки на его левой руке, и был слишком потрясен, чтобы делать что-либо, кроме как смотреть. Его тело покрылось потом и подергивалось под действием зелья — он знал, что скоро начнутся судороги, и, вероятно, он будет выведен из строя на остаток дня. Ему было интересно, что Гарри задумал. Если в наши дни авроры так арестовывали людей, может быть, все было не так уж плохо. Руки Гарри были шероховатыми, но такими нежными и такими теплыми. Становилось теплее. Или только его рукам? Драко почувствовал, как в венах его запястий нарастает тепло, а по рукам течет кровь. Он взглянул в сосредоточенное лицо Гарри. Его глаза были плотно закрыты. Когда он снова посмотрел на свои руки, ему показалось, что он видит мягкое розоватое свечение, похожее на горизонт перед рассветом, там, где пальцы Гарри соприкасались с его кожей. Драко продолжал еще больше удивляться, шокированный, трепещущий и немного напуганный, когда жар продолжал омывать его, достигая сердца и перекатываясь по торсу, вниз по ногам, вверх по шее и в мозг. Его разум не пытался что-либо понять, а собственные руки подсознательно обвились вокруг запястий Гарри. Это было пьянящее чувство, и он снова почувствовал, что начинает потеть и раскачиваться, но понял, что его зрение не плывет, как ожидалось. Его голова стала яснее. Он чувствовал, как его разогретая кровь приливает к нему, как ветер, как тропический шторм в его венах. Его действительно поразило, что Гарри что-то сделал с его кровью. И если его голова сейчас прояснялась, если он был в состоянии думать о неправде, тогда Гарри без палочки выжигал Веритасерум из его крови. С помощью одной только магии. Драко даже не подозревал, что такое возможно. Но он был благодарен за результат, поэтому не стал задаваться вопросами. Тепло текло и наполняло его так приятно, что Драко, к огромному сожалению, почувствовал шевеление в паху, но с этим ничего нельзя было поделать, когда Гарри согревал и заставлял его кровь растекаться по всему телу легкомысленной демонстрацией своей магической силы. Он был со всем согласен, потому что не ощущалось ни боли, ни опасности, слава Мерлину. Через пару минут жар начал уменьшаться, но Драко не сводил глаз с лица Гарри. Он просто наблюдал за ним, смотрел, как Гарри сосредоточенно хмурился, смотрел, как Гарри использовал свою невероятно мощную магию, чтобы Драко почувствовал себя лучше. Он следил за завитками его волос над лбом, за дыханием, входящим и выходящим из прямого носа Гарри. Он наблюдал, как плечи Гарри были напряжены, когда он с трудом перемещал магию. Драко чувствовал запах озона в воздухе вокруг них, будто после дождя, пока Гарри не отпустил запястья и не открыл глаза. Драко не знал, как долго они просидели так, наблюдая друг за другом, оценивая друг друга, пока Драко, наконец, не пришел в себя достаточно, чтобы сказать: — Спасибо, — его голос был более хриплым, чем хотелось бы , но он не собирался повторять это снова. Гарри быстро кивнул и снова схватил свой блокнот, и Драко использовал время, пока он писал, чтобы провести инвентаризацию. Бедра, волосы, шрам, Метка, отпечатки ладоней Гарри, бедра, волосы, шрам, пальцы, Метка, Драко, магия Гарри, Драко. Когда он снова открыл глаза, он увидел блокнот Гарри, снова обращенный к нему. Солги мне Драко позволил себе легкую улыбку. — Не буду, — ответил он. — Не здесь. — Он позволил себе встретиться глазами с Гарри. На губах Гарри появилась ещё одна лёгкая улыбка. — Как бы то ни было, ты добился успеха, — добавил Драко. — Мне намного лучше. Улыбка Гарри стала шире, и он потянулся к столику за чем-то. Его рука вернулась с двумя кружками горячего шоколада, и он протянул одну Драко. Только тогда Драко понял, что Тимси ушел. — Куда он делся? — спросил Драко, и Гарри пожал плечами. — Значит, он тебе доверяет, — впечатленно заметил Драко. — Он бы не ушел, если бы думал, что я в опасности. Драко какое-то время поспорил сам с собой, затем скинул ботинки с мысленным ах, к черту. Он подложил под себя ноги в кресле и позволил себе впервые за день расслабиться, потягивая свой роскошный горячий шоколад, пока Гарри снова не повернул блокнот к нему. Ты здесь в безопасности Драко ухмыльнулся Гарри, который, очевидно, принял слова Драко близко к сердцу во время первого сеанса и вернул их ему, когда он больше всего в этом нуждался.

***

Погода не способствовала хорошему полету, а Драко все еще чувствовал себя истощенным из-за Веритасерума, поэтому они провели свой полуденный перерыв внутри. После этого испытания Драко даже не стал пробовать легилименцию. Они провели утро в креслах, обсуждая теорию и предлагая варианты, у кого бы могли быть такие причудливые мотивы, но так ни к чему не пришли. Но Гарри по крайней мере поверил ему и стал доверять. И Драко тоже стал доверять Гарри, после того, как о нем позаботились, и когда Гарри доказал, что он в безопасности в их согласованном убежище, даже когда он был в ужасе. Драко ощущал доверие почти физически. Между ними как будто пролегала воображаемая веревка, переплетавшаяся большим количеством прядей их опыта, укрепляясь каждый раз, когда они взаимодействовали, и становясь сильнее с каждым добавлением. Драко провел Гарри в гостиную, к полкам с легкой литературой, из которой он мог выбирать что угодно. Он даже указал на проигрыватель, который Панси купила ему много лет назад, он проигрывал и магловские, и волшебные альбомы. Драко сел на диван, вытянув ноги по всей длине, теперь, когда он решил целый день ходить без обуви. Гарри тоже снял сапоги, обнажив пару ужасно ярких носков ручной вязки в горошек, которые рассмешили Драко. Гарри сидел, скрестив ноги, на полу рядом с проигрывателем, вокруг него были разбросаны разные пластинки. Панси покупала Драко несколько новых на каждое Рождество, иногда просто потому, что они выглядели интересными, а его мать послушно предоставила всю дискографию Селестины Уорбек. Теперь у него была небольшая коллекция. Гарри в данный момент поставил Оазис (What’s the Story) Morning Glory?, его тарелка с куриным супом была забыта на полу рядом с ним. Время от времени он поворачивал пластинки к Драко, чтобы показать, его лицо было полно безмолвных вопросов, на которые Драко покорно отвечал. Аккорды Champagne Supernova заполнили комнату, и Драко вздохнул, расслабляясь на диване, скрестив ноги в лодыжках. Его суп давно был съеден. Гарри поднял альбом лучших хитов Дорис Дэй с еще одним вопросом в глазах. — Ведьма, — ответил Драко. — Американка. Маглы тоже ее любят. Это любимый альбом Тимси, он его слушает, когда обжаривает. Гарри еще больше нахмурился. — Кофе, — добавил Драко. — Он обжаривает кофейные зерна. Я купил ему маленькую машинку для обжарки пару лет назад, когда мне надоели его жалобы на качество кофе в Волшебной Британии. Это довольно сложный процесс, но он быстро освоил его, он сам добывает бобы, и ему это нравится. Теперь у меня каждое утро лучший кофе в Англии. — ухмыльнулся Драко. — И он слушает этот альбом, пока обжаривает кофе. — Закончил он. Гарри широко улыбнулся. Это каждый раз очень забавная картина, когда Тимси напевает Dream A Little Dream of Me, внимательно наблюдая и обнюхивая бобы в маленькой жаровне своим длинным изогнутым носом. Драко усмехнулся в ответ. Гарри продолжил свое путешествие по альбомам Драко. Драко закрыл глаза и на мгновение откинул голову на подлокотник дивана. Его руки были скрещены на животе, а палочка оставлена ​​на кофейном столике. Он никогда бы не поверил, что может быть так расслаблен с Гарри Поттером в своем доме, особенно после утренних событий. Ему было тепло и уютно, и он легко мог заснуть прямо здесь и предоставить Гарри самому себе. Он этого не сделал, потому что через пару минут Гарри щелкнул пальцами, чтобы привлечь его внимание. — Извини, — пробормотал Драко, подняв голову и глядя на него. Гарри только развеселился. Он держал в руках альбом The Fugees, на этот раз The Score. Он указал на него и спросил губами, хип-хоп? — Хип-хоп, — повторил Драко, и Гарри кивнул. — Честно говоря, я понятия не имею, что ты имеешь в виду, но у Лорин Хилл голос как у вейлы. Насколько я знаю, она американская магла. Кто знает, может быть, она вейла? Ты слышал ее? — Гарри покачал головой, все еще улыбаясь. — Что ж, тогда лишить тебя этого сейчас было бы преступлением. Давай, ставь, трек восьмой. — Он махнул рукой Гарри в притворном нетерпении. У них было время на еще одну песню, прежде чем они вернутся к работе. — Садись и расслабься. Прочувствуй этот опыт, Гарри. — Драко скрестил руки за головой и уставился в потолок, готовый быть очарованным, как и положено при прослушивании этой конкретной песни. Strumming my pain with his fingers Singing my life with his words Killing me softly with his song Killing me softly… Он играет на струнах моей боли, В словах его песни — вся моя жизнь. Он нежно убивает меня своей песней, Он нежно убивает меня… Драко вздохнул, когда заиграл бит, ангельский голос Хилл разнесся по комнате и его голове. Такой голос — это чистое волшебство. Он услышал эту песню в магловской кофейне, куда его привела Панси, и не хотел уходить. Он заставил Панси спросить имя этой певицы у магловского бариста — потому что он был трусом — и настойчиво намекнул, что ее следует включить в его рождественский плейлист в этом году. Когда ее голос затих, Драко снова удовлетворенно вздохнул. Он повернул голову в сторону, чтобы посмотреть на Гарри, который все еще сидел на полу, расставив ноги в джинсах и этих его нелепых носках. Его руки были сложены на коленях, он облокотился спиной к полкам, голова запрокинута, глаза закрыты. Он выглядел умиротворенным. Он выглядел так, как чувствовал себя Драко. Гарри открыл глаза, когда песня закончилась, встретившись взглядом с Драко, и произнес губами Вау. Драко сделал надменное, любезное движение рукой, как доброжелательный король. — Не благодари. А теперь вернемся к работе. Драко опустил ноги на пол и взмахнул палочкой по широкой дуге. Пластинки изящно поднялись с пола и поплыли обратно в свой шкаф в идеальном алфавитном порядке (потому что он совершенно не разбирался в жанрах). Он был так рад, что ранее научился этому заклинанию. Вернувшись в кабинет, Драко попросил у Тимси чай. В основном потому, что чувствовал, что должен держать в руках что-то теплое. Он пока не хотел расставаться с этим чувством комфорта. — Думаю, сегодня нам следует активно начать поиски, согласен? — спросил Драко. Гарри кивнул, добавляя три сахара и много молока в свой чай. Драко воздержался от того, чтобы сморщить нос из-за того, как это могло быть на вкус. — Тогда начнем там, где должны — с самого начала. Ты можешь направить нас к своим самым ранним воспоминаниям, — Гарри поморщился, — но я возьму бразды правления в свои руки, если нам нужно будет рассмотреть что-то поближе или если тебе будет трудно вспомнить что-то важное. Окей? Мирное настроение Гарри, казалось, испарилось. Он поставил свою чашку, тяжело дыша через нос, его пальцы вцепились в подлокотник кресла. Его взгляд метался с Драко на дверь. — Гарри, — попытался Драко, понизив голос и повернув голову немного в сторону, чтобы встретиться глазами. — Ты нервничаешь из-за самих воспоминаний, — он поднял указательный палец, — или из-за моего контроля над тем, как мы будем их смотреть? — Он поднял средний палец рядом с первым. Гарри вгляделся в лицо Драко, все еще сжимая руками подлокотники, прежде чем в ответ поднял один указательный палец. Драко кивнул. Для его пациентов в этом не было ничего необычного. — Ты знаешь, что здесь ты в безопасности, — напомнил он Гарри. — Я не буду осуждать тебя, и ничто не сможет навредить тебе. Если этого станет слишком много, если я почувствую, что твое тело реагирует паникой, шоком или чем-то еще опасным, я все прекращу. Если понадобится раньше, щелкни пальцами. Я это услышу. Гарри все еще выглядел нервным, но кивнул и ослабил хватку на подлокотниках. — Хорошо. Сначала медитация, немного более длительная, чем мы делали в прошлый раз, ладно? — предложил Драко, и Гарри глубоко вздохнул, занимая положение, как в понедельник. Драко подумал, практиковал ли он вообще в дни между их занятиями, находил ли он медитацию такой же полезной и приятной, как Драко. Их медитация длилась не менее десяти минут, и к ее концу Гарри выглядел гораздо более спокойным. Решив не позволять Гарри снова нервничать, Драко медленно поднял палочку, дождался кивка Гарри и взгляда ему в глаза, и произнес заклинание. Его мысли погрузились в сознание Гарри, и начались вспышки, но на этот раз медленнее. Гарри стоит в мрачной, темной, душной комнате, положив руки на бедра. Он чувствует запах старой темной магии и ненавидит это. Уизли и Грейнджер за обеденным столом. «Я рад, что все идет хорошо, Гарри. Кажется, он действительно знает, что делает.» — Хорошо, — похвалил Драко, и он почувствовал, как Гарри оценил это. — Ты справляешься лучше, процесс более спокойный и контролируемый. Надеюсь, тебе тоже легче. «Нет, Гарри, ты не можешь вернуться к работе. Я сказал тебе, ты можешь помочь расследовать, кто напал на тебя, но ты нам будешь нужен с полной отдачей в полевых условиях, что, как ты понимаешь, сейчас невозможно.» — извиняющимся тоном сказал Уизли. Гарри расстроился. Двадцатитрехлетний Гарри наблюдает за воссоединением похищенного ребенка с его матерью. Он опоздал, чтобы спасти других детей, но этот ужасный человек останется в Азкабане до конца своей жизни. Мать смотрит на Гарри со страхом, облегчением и благодарностью. Гарри онемел. — Теперь ты можешь направлять нас. Верни нас к своим самым ранним воспоминаниям. Мысли Гарри остановились на мгновение, а затем все начало пролетать мимо Драко со свистом. Когда он замедлился, это был беспорядок мыслей, немного туманный, чего и следовало ожидать от ранних воспоминаний. Он нашел момент, чтобы осмотреться, не останавливаясь ни на чем достаточно долго, ища что-нибудь, что выделялось. Вскоре он увидел слабое серебристое сияние, скрытое из виду. Оно напомнило ему свет вокруг Обливиэйта в воскресенье. Некоторое время он наблюдал, как оно перемещается по периферии. — Я кое-что вижу, — предупредил он Гарри. — Я буду следить за этим. — Он сконцентрировал свою магию, направил еще немного ее через палочку и ухватился за свечение, как только оно вернулось в поле зрения, требуя его фокусировки. Но оно было слишком мутным, дымкой из теней и цветов. Воспоминания ребенка. Звук пронесся в голове Гарри, намного отчетливее, чем должно быть в детской памяти. Детская спальня, желтые стены. Решетки детской кроватки. «Нет! Только не Гарри, пожалуйста!» Кричит женщина. «Отойди, девчонка.» Высокий холодный голос. «Нет! Только не Гарри!» Вспышка зеленого света, жестокий смех. … Грохот мотоцикла, холодный ночной воздух, ощущение полета. Воспоминание закончилось, и Драко позволил другим ранним воспоминаниям снова обтекать друг друга. — Хорошо, Гарри, мы нашли первую хлебную крошку. — Он осторожно вылез из головы Гарри. Гарри тут же осел, закрывая лицо руками. Драко попросил у Тимси шоколад, достал носовой платок и осторожно положил его Гарри на колено. Драко направил палочку на классную доску, нарисовал точку с левой стороны и подписал ее 31.10.81. Он ненавидел выставлять напоказ болезненные воспоминания. Он знал дату, этого было достаточно. Когда важная работа была проделана, Драко снова посмотрел на Гарри, который крепко держал руки в волосах, его лицо все еще было скрыто от Драко, время от времени он шмыгал носом. Драко позволил себе почувствовать, ослабить окклюменцию и отреагировать на то, что он увидел. Одно дело — знать, что родители Гарри погибли, пытаясь спасти его, и совсем другое — стать свидетелями этого. Пальцы Драко хотели дотянуться до Гарри, чтобы успокоить его, но он не мог. Вместо этого он потер левое предплечье, напоминая себе, кто он такой. Его руки дрожали. — Все в порядке, — пробормотал он. — Не торопись. Такое трудно вспоминать. — Его голос был низким и тихим, но достаточно громким, чтобы Гарри мог его услышать. На журнальном столике появилась плитка шоколада, и Драко внутренне поблагодарил Тимси за то, что тот обнаружил момент, когда аппарация не приветствуется. Гарри потер лицо руками, собираясь с силами, прежде чем, наконец, снова взглянуть на Драко. Драко видел беспомощный страх в его глазах. Он, должно быть, думал, что каждая хлебная крошка будет чем-то вроде этого. Драко не знал — он надеялся, что нет, но такая возможность была. Наверняка была. Он знал, что в прошлом у Гарри было много боли. Драко открыл плитку шоколада и отломил небольшой кусочек. Гарри написал в блокноте и развернул его к Драко. Дементоры заставляли меня вспоминать это Драко вздрогнул. — Они ведь влияли на тебя гораздо больше, чем на кого-либо еще, так ведь? — Гарри коротко кивнул, и Драко отвернулся, вспоминая свои насмешки на третьем курсе. Гарри осваивал чары Патронуса в свободное время, в тринадцать лет, в то время как Драко только придумывал новые способы посмеяться над его слабостью. На лице Гарри снова появилось задумчивое выражение, и он продолжил писать. Иногда ты напоминаешь мне Ремуса У Драко перехватило дыхание, и он неловко откашлялся, чувствуя, как горят щеки. Он знал, что Гарри обожал профессора Люпина. Это был настоящий комплимент. — Я его не знал, — признался он. — Не так, как ты. Задумчивый взгляд Гарри сменился фырканьем, которое Драко распознал как конечно, ты не знал его, он был гриффиндорцем и оборотнем, а из-за твоего отца его уволили. Драко передал кусок шоколада. — Съешь, — убеждал он. — Это помогает. Действительно помогает. Теперь Гарри выглядел еще больше удивленным, и Драко снова растерялся. — Что? Но Гарри с ухмылкой покачал головой и поднес руку к лицу. Он дважды постучал по лбу, согнув палец в приглашающем жесте. Драко надеялся, что не покраснеет. — Такой ты гриффиндорец, — взволнованно отчитал он. — Мы не вернемся обратно просто так. Доедай шоколад, потом мы немного подышим, а потом ты сможешь показать мне все, что захочешь. Гарри повиновался и не заставил Драко потеть еще больше, за что тот был ему благодарен. Идиот понятия не имел, насколько он привлекателен, и это чертовски раздражало. Или, может, он все понимал, и ему нравилось наблюдать, как Драко извивается. Драко не стал отметать эту мысль. Он сохранял нейтральное лицо и дышал, пока щеки не перестали гореть, и снова почувствовал себя контролирующим. Сгибать палец в приглашающем жесте, серьезно? Когда они оба были готовы, Драко поднял палочку и вернулся. Ремус протягивает ему большой кусок шоколада. Гарри холодно и безнадежно — симптомы нападения дементора. «Съешь», говорит Ремус, «тебе станет лучше.» Его глаза теплые и усталые. Ремус помогает Гарри сесть с того места, где он потерял сознание, на каменном полу. Боггарт заперт в сундуке. Он протягивает Гарри еще один кусок шоколада. «Это помогает», говорит он, «действительно помогает.» — Окей, я понял, что ты имеешь в виду, — пробормотал Драко, неохотно позабавившись. Сравнивать его с этим мужчиной было для Гарри огромным комплиментом, даже если он сказал всего лишь пару слов. — Готов вернуться к работе? Драко почувствовал мягкое да в ответ. — На этот раз я отнесу нас обратно. — Он продвинулся своей магией вглубь воспоминаний Гарри, пока не увидел крошечную темную комнатку под лестницей, которую видел в понедельник. Гарри был маленьким, слишком маленьким. Драко заметил на полке маленького игрушечного солдатика и подумал, не было ли это какое-то убежище для игр. — Я собираюсь еще раз осмотреться, — предупредил он Гарри. Он позволил воспоминаниям возникнуть, следя за этим серебристым сиянием. Женщина пытается надеть на него ужасный свитер через голову. Джемпер сжимается и сжимается, пока не становится совсем маленьким, как на крысу. Она в ярости, орет на него. «Я скажу Вернону, что ты сделал!» Она пронзительно кричит. «Тебе ведь обязательно нужно быть уродом, не так ли?» Крошечная темная комната под лестницей. Он слышит щелчок замка с другой стороны двери. «И ты останешься здесь», рычит снаружи, «пока не научишься себя вести.» Крошечная темная комната под лестницей. Гарри голоден. Крошечная темная комната под лестницей. С потолка спускается паук. Крошечная темная комната под лестницей. Кто-то прыгает по лестнице наверху и смеется, в результате чего на заспанное лицо Гарри падает пыль и кусочки штукатурки. Драко почувствовал, как его ярость вот-вот вырвется из-за его защитного барьера окклюменции, поэтому он на мгновение остановился, чтобы вдохнуть и снова установить его. Не сейчас, думает он, он определенно не мог позволить своему гневу проникнуть в голову Гарри, не сейчас. Маленький Гарри стоит у плиты, держа в руках запеканку. Он случайно обжигает руку, когда кладет ее в духовку, и визжит. Ужасная женщина входит на кухню, злясь на него за то, что он шумит, когда к ней приходят гости. Он прячет свою рану. Он знает, что теперь он не будет есть. Маленький Гарри кладет несколько ложек сахара в чашку с остывшим прохладным чаем и наполняет чашку молоком до краев. Сахар помогает подавить голод. Еще несколько воспоминаний промелькнуло перед ним: Гарри убегает от банды мальчишек, крупный мужчина с багровым лицом трясет Гарри, учителя говорят ему, что он, со слов его тети, патологический лжец, так почему они должны ему верить? и почему он не признает, что просто упал с лестницы? К счастью, довольно скоро он заметил серебристое свечение. — Я вижу другое, — говорит он Гарри и цепляется за него. Гарри наблюдает за большой змеей в вольере. Змея поднимает голову и смотрит на него в ответ. Гарри начинает тихонько шипеть. Змея шипит в ответ, наклоняясь к стеклу, чтобы лучше рассмотреть. Крупный мальчик — кузен Гарри, как понял Драко, — подбегает, толкает его на землю и прижимается лицом к стеклу. Гарри злится — стекло исчезает, и мальчик падает. Змея выползает наружу и кивает Гарри, когда тот проходит. Они оба тихо шипят друг на друга, змея быстро удаляется. Крупный сердитый мужчина, дядя Вернон, хватает Гарри за рубашку и рывком поднимает его. «Что ты наделал, мальчишка?» рычит он Гарри на ухо. «Я же сказал тебе, никаких фокусов. На этот раз ты сильно пожалеешь.» Драко немного отстранился и сосредоточился на своем дыхании, когда воспоминания начали снова проноситься мимо него. — Думаешь, мы можем пойти за другим? — спросил Драко. — Щелкни пальцами, если тебе нужен перерыв. Мягкое побуждение в голове Гарри. Драко продолжил поиски, следующая хлебная крошка появилась вскоре после змеиного воспоминания. На самом деле это было похоже на большой ломоть хлеба. Серебристое свечение, казалось, за короткое время охватило несколько более маленьких сцен. — Думаю, это будет большое воспоминание, — пробормотал Драко. Он сделал еще один глубокий вдох и зацепился за него. «Гарри Поттеру, чулан под лестницей, Тисовая улица, дом 4, графство Суррей» гласит толстый конверт, прежде чем его вырвали из его маленьких рук. … Сотни писем летают по дому, из окон, из трубы, взламывая запертый почтовый ящик. Дядя Вернон затаскивает Гарри в крошечный темный чулан и запирает дверь. … Гарри лежит на полу холодной хижины. Снаружи шторм. «С Днем Рождения меня», шепчет он, как раз перед тем, как дверь вышибает ногой гигант. … «Ты волшебник, Гарри», говорит Хагрид. «Я кто?», спрашивает Гарри. Хагрид в ярости, обращаясь к тете и дяде. «Он что, не знает?!», кричит Хагрид. … Гарри в Дырявом котле. Все хотят подойти к нему, пожать ему руку. Он не знает почему. Ему это не нравится. … «Я знаю, что буду на Слизерине, вся наша семья там училась — представь, если распределят в Хаффлпафф, думаю, я бы уехал, а ты?» спрашивает одиннадцатилетний Драко. Гарри отвечает бормотанием; этот бледный мальчик заставляет его чувствовать себя таким глупым. … Хагрид держит клетку с красивой полярной совой. Гарри, заикаясь, благодарит. «Не за что», хрипло говорит Хагрид. Это первый подарок Гарри на день рождения, но он об этом не упоминает. … «Действительно очень любопытно», говорит Олливандер, «что тебе суждено было получить эту палочку, когда ее брат оставил тебе этот шрам.» Гарри сглатывает. … «Спасибо, но думаю, что сам могу понять, кто чего достоин», холодно говорит Гарри. Драко опускает свою маленькую ручку, на его щеках появились розовые пятна. «На твоем месте я был бы поосторожнее, Поттер», говорит Драко. «Если ты не будешь повежливее, то закончишь, как твои родители.» … Распределяющая шляпа наваливается ему на глаза. «Только не Слизерин», думает Гарри. «Не Слизерин, а?» отвечает Шляпа. «Ты уверен? Знаешь, ты мог бы стать великим, всё здесь, в твоей голове, и Слизерин поможет тебе на пути к величию, без сомнения… нет? Что ж, если ты уверен — будь по-твоему — ГРИФФИНДОР!» Гарри с облегчением снимает шляпу. Драко больше не видел того серебристого сияния, которое искал, поэтому он медленно отстранился, полностью вылетев из головы Гарри. Он направил палочку на классную доску, добавил еще одну точку с надписью «Стекло со змеей» и еще одну точку после нее. Драко нахмурился, пытаясь придумать, как все это обозначить, но в конце концов остановился на 31.07.91 и 01.09.91 и положил палочку. Драко закрыл глаза, наконец позволив своим барьерам окклюменции опуститься, чувствуя, как волна реакции прорвалась через него. Его мысли метались, но он потер бедра, руки, волосы, ключицу. Он знал, кто он такой. Он только что увидел, кто он такой. Он ненавидел это. Это определенно не помогало ему успокоиться. Его руки снова начали дрожать. Он открыл глаза и посмотрел на Гарри, который смотрел на него с настороженным лицом, как будто ему только что напомнили о том, кем на самом деле был Драко. Драко продолжал растирать бедра, но энергия не покидала его. Он встал и стал расхаживать взад и вперед перед окном, иногда тряся руками. Гарри продолжал смотреть. Драко чувствовал, что тонет в потоке сдерживаемых им эмоций, но он знал, что они не исчезнут, пока он не прочувствует их все. Он никогда раньше не чувствовал все так сильно, когда видел чужие воспоминания, а он видел несколько дерьмовых детских лет. Но чулан под лестницей? Он вспомнил, как Люциус однажды наказал домашнего эльфа за шум после того, как тот случайно обжегся — он видел, как тетя Гарри сделала то же самое. Он понял, что даже не слышал, чтобы кто-то произносил имя Гарри, пока Хагрид не появился на виду, и Гарри, очевидно, не знал, что он волшебник, до тех пор просто предполагая, что все странные события вокруг него были потому, что он был своего рода уродом, как его называли. Драко никогда в жизни не был так зол. А потом Гарри встретил Драко, который перенял на себя эстафету хулигана у ужасного кузена Гарри, потому что он не знал, как взаимодействовать с добротой, он никогда этому не учился. Весь мир Драко состоял из лидеров и последователей, эксплуатации и политической выгоды, даже в нежном возрасте одиннадцати лет, и Люциус никогда бы не позволил Драко быть чем-то меньшим, чем лидером. Люциус и Нарцисса никогда не учили Драко, как заводить друзей, они учили его, как находить союзников, а когда кто-то не был союзником, они считались врагами. И ради Мерлина, им было, блин, одиннадцать. Гарри не захотел пожать ему руку, поэтому Драко пригрозил ему убийством — он действительно был Люциусом в миниатюре. Люциус Облегченная Версия, как называли его Пожиратели смерти, ухмыляясь и усмехаясь. Неудивительно, что Гарри умолял Шляпу отправить его куда угодно, кроме Слизерина. Не в первый раз Драко задумался, хорошая ли это идея, стоит ли продолжать. Он знал, что с этого момента стычки Гарри с Драко только ухудшились. Гарри придется пережить почти все их соперничество — как он мог после этого уважать Драко? Драко рассчитывал, что они оставят свою историю позади, чтобы работать вместе; как он мог забыть, что история была именно тем, что Драко в нее привнес? Драко лихорадочно вышагивал, его дыхание вылетало со свистом резкими неглубокими порывами сквозь зубы. Он ничего не мог слышать из-за приливов крови к ушам, казалось, пол вибрирует под его ногами. Он даже не заметил, как Гарри двинулся, пока не оказался прямо перед ним, схватив Драко за плечи с решительным выражением лица. Когда Драко встретился с ним взглядом, он понял, что задыхается. Его руки сжимали локти Гарри, словно спасательный круг. Он задыхался, он умирал, и огненно-зеленые глаза Гарри будут последним, что он когда-либо увидит. Но Гарри только усилил зрительный контакт и начал дышать — четыре раза через нос, на счет два задержать дыхание, четыре через рот. Где-то в голове Драко это звучало как хорошая идея, поэтому он старался повторять. Его дыхание было прерывистым, тяжелым и неестественным, но он сосредоточился на ощущении рук Гарри на своих и задышал. В конце концов Гарри решил, что он не умирает, и отпустил его, возвращаясь к стулу. Драко последовал за ним, пытаясь собраться. — Извини, — пробормотал Драко. Гарри покачал головой, отломил кусок шоколада и протянул его Драко. Он взял свой блокнот, чтобы что-то написать, пока Драко ел, чувствуя, как тепло шоколада разливается по нему. От внимания Драко не ускользнул тот факт, что это был второй раз за сегодняшний день, когда Гарри позаботился о нем. Какой ты целитель, Малфой, удрученно подумал Драко. Почему? Гласил блокнот Гарри. — Почему я так отреагировал? — уточнил Драко и получил в ответ утвердительный кивок Гарри. Драко сделал еще один глубокий вдох и откусил еще кусок шоколада. — Я использую окклюменцию, чтобы сдерживать свои эмоции и реакции, пока я нахожусь в чьей-то голове, — начал он. — Когда я заканчиваю, мне нужно снести барьеры и пощупать их. Но сегодня всего было слишком много, и я испытал слишком много гнева, чтобы сдержать его сразу. Гарри выглядел смущенным. Гнева? написал он. — Да, в большинстве времени гнев. Ярость, тяжелая доза гнева. Не думаю, что когда-либо злился сильнее. Я все еще зол, — ответил Драко. Его руки снова начали дрожать. Ему показалось, что где-то он услышал негромкий стук стекла. Гарри все еще выглядел озадаченным. Он указал на Почему? написанное ручкой. — Гарри, — сказал Драко сквозь зубы. — Эти маглы были отвратительны. Ни один ребенок не заслуживает такого обращения. Никто этого не заслуживает. Они никогда не произносили твоего имени, они наказывали тебя за вещи, неподвластные твоему контролю, они, блять, морили тебя голодом — они обращались с тобой так же, как Люциус обращался с домашними эльфами Малфоев, ты понимаешь? — Глаза Гарри расширились. Он выглядел испуганным и растроенным. Ему явно было некомфортно. Взгляд метался по комнате, рука дернулась за палочкой. В ушах Драко звенело. — Твое письмо, Гарри, — твердо сказал Драко. Позади него что-то тяжелое упало на пол. Драко не заметил. — Твое письмо было адресовано тебе в чулан под лестницей. Почерк МакГонагалл, ее любимые зеленые чернила. Они знали, Гарри, и ничего не сделали, и я, сука, так зол. Огонь разгорелся за решеткой, с ревом и искрами, опасно большой. Книги сами слетали с полок. Грохочущее стекло наконец разбилось, что бы это ни было. Драко схватился за ручки кресла и снова вдохнул, прислушиваясь только к звукам воздуха, входящего и выходящего из его носа. Огонь медленно утих, шум утих, и Драко убрал руки с подлокотников и согнул пальцы. Он случайно взглянул на Гарри, который просто смотрел на него с непроницаемым выражением лица. Драко посмотрел на него в ответ, пораженный тем, что человек все еще может оставаться таким чертовски хорошим, имея такую тяжелую историю. Приходилось там жить, написал Гарри, перелистывая на новую страницу в блокноте. Кровная защита. Драко покачал головой и снова закрыл глаза. — Есть так много других способов защитить кого-то, — пробормотал он. Он знал, что он только еще больше разозлится, если начнет спорить об этом с Гарри, и в любом случае это не его дело. Он сменил тему. — В следующий раз мы будем брать по одной крошке за раз. Я не должен так много сдерживать с помощью окклюменции — я должен чувствовать одно за раз. — Драко вздохнул. — Извини, я думал, что справлюсь. Гарри пожал плечами. — У тебя есть вопросы ко мне? — спросил Драко, потому что ему было нужно. Гарри закусил губу и начал писать. Как выглядят эти крошки? Легкое начало, с облегчением заметил Драко. — Как странное серебристое сияние вокруг некоторых воспоминаний, — объяснил он. — Это очень похоже на то, как выглядела дыра в твоей памяти, когда я впервые увидел ее. Это своего рода волшебная подпись. Я позволяю воспоминаниям мелькать, пока не увижу это свечение, а затем я как бы… хватаю его. Гарри заинтригованно кивнул. Он написал еще немного. Ты бы что-нибудь из этого изменил? — Имеешь в виду себя одиннадцатилетнего? Если бы я мог вернуться? — спросил Драко, и Гарри быстро кивнул, снова закусив губу. Драко на мгновение посмотрел на него, формулируя свой честный ответ, каким бы страшным он ни был. — Я хочу сказать да, — вздохнул Драко, — но не думаю, что стал бы. Есть вещи, которые я хотел бы сделать по-другому, но их так много. Я хотел бы проявить к тебе доброту, но еще хотел бы знать, как вообще это делать. Я бы очень хотел не отвечать на твое пренебрежение угрозой смерти, но еще я хотел бы, чтобы я не был создан по образу Люциуса. Я очень о многом сожалею, Гарри, но ни одно из этих сожалений не принесло мне никакой пользы, в то время как мои ошибки сделали меня тем, кто я есть сейчас. Гарри задумался, откинулся на спинку стула и положил блокнот на стол. — Хорошо, три хлебные крошки за один день — это неплохо, совсем неплохо, — подытожил Драко. — И та последняя была большая даже для двух дней. Начинай приходить в себя, и на сегодня мы закончили. — Он вытащил из кармана очки для чтения, взял свой блокнот и начал делать подробные заметки обо всем, что видел, стараясь не разозлиться снова. Каждые несколько мгновений он поднимал глаза и смотрел, как Гарри лениво потирает шрамы на руке или щетину на подбородке, и улыбается счастливому воспоминанию. Лицо Гарри в конце концов нахмурилось от сосредоточенности, и Драко надеялся, что в этот момент Гарри пытается думать о том, что ему нравится в себе, прежде чем прийти в себя, глубоко дыша. Гарри открыл глаза и подарил Драко одну из своих крошечных улыбок, и маленькое солнышко в груди Драко проснулось. Ты жалок, отругал себя Драко. — Очень хорошо, — одобрительно кивнул Драко, и Гарри покраснел от похвалы. Драко встал и двинулся к двери, Гарри последовал за ним. — Если у тебя возникнут вопросы на выходных, можешь отправить мне сову, — сказал ему Драко. — Я могу не ответить до следующего сеанса, в зависимости от ситуации, но я все равно все прочту, — ухмыльнулся он, и Гарри кивнул, его губы все еще были подняты в этой маленькой улыбке. Когда Гарри натянул свою старую кожаную куртку, Драко решил попытать счастья кое в чем. — Змея, — сказал он, и Гарри приподнял брови. — О чем ты говорил со змеей? Уголок губ Гарри дернулся, в глазах промелькнуло веселье. Драко задумался, ожидал ли он этого вопроса в конце концов. Гарри повернулся к стене, поднял к ней палец и начал вырисовывать буквы. Б Р А З И Л И Я — О Бразилии, — категорично повторил Драко. — Ты, должно быть, шутишь. — Гарри фыркнул, засунул руки в карманы и, в последний раз улыбнувшись Драко, вышел из дома. На этот раз Драко даже не стал ждать, пока закроется дверь; он просто запер входную дверь взмахом палочки, повернулся и пошел прямо к своей кровати, расстегивая на ходу рубашку. Он снял брюки как раз вовремя, чтобы упасть в свое гнездо из подушек, натянув пушистое одеяло на глаза. Он поднес руки к лицу, нос к запястьям и тут же заснул, вдыхая слабый запах патоки и теплой травы после дождя.