***
Когда Гарри аппарировал в четверг, Драко уже был в палисаднике, помогая Тимси собирать цветы нарциссов для дома. В это время года сад был почти заполнен ими, что Драко очень нравилось. Обычно Тимси никогда не требовалась помощь с этим, но Драко не смог поспорить с тем, как Тимси пробормотал: — Мастер Драко должен насладиться солнцем до прибытия своего гостя, Мастер Драко должен собрать несколько цветов для дома, это полезно для него, — со странным блеском в глазах пробормотал он. Драко ненавидел отказывать ему в чем-либо. Поэтому, когда Гарри появился в дверях в девять, у Драко были закатаны рукава рубашки до локтей, он стоял на одном колене в грязи в своих дорогих брюках с охапкой желтых и белых цветов. По его мнению, не идеальный образ профессионального целителя. Гарри расплылся в широкой удивленной улыбке, увидев его таким, подняв брови во взгляде, который Драко мог описать только как слегка поддразнивающий, и Драко не мог избавиться от ощущения, будто Тимси нарочно заставил его выглядеть глупо, но он попытался принять это спокойно. — Доброе утро, — неловко помахал рукой он и вздрогнул. — Тимси нужна была помощь в сборе этих цветов для букетов, — объяснил он, подчеркнуто приподняв охапку цветов. Почему он набрал так много? Он думал, что просто будет собирать, пока Тимси не скажет ему остановиться, но, конечно, Тимси не стал. У эльфа был свой крошечный букет, значительно меньший, чем у Драко, и он настойчиво поглядывал на них. Драко равнодушно послал в него взгляд. — Куда отнести их, Тимси? — Мастер Драко отнесет цветы на кухню, где Тимси подготовил им место в доме, — ответил Тимси, многозначительно глядя на Драко. Очевидные скрытые замыслы эльфа ускользнули от него, но Драко согласился с ними, как обычно. Он взглянул на Гарри, кивнул в сторону входной двери и повел внутрь. Гарри стянул куртку, когда вошел, отправил ее на вешалку на стене беспалочковой магией, не останавливаясь и следуя за Драко и его огромным букетом на кухню. Драко переложил свою ношу на широкий деревянный остров на кухне. Цветы рассыпались по дереву. Когда он вытянул руки, его локти были напряжены от длительного поддерживания цветов, он мельком увидел Темную Метку, серовато-красную и отвратительную, обнаженную на левой руке. Он быстро опустил руки, надеясь, что Гарри ее не заметил, но, судя по пристальному взгляду Гарри на его руку, он определенно ее заметил. Драко, смущенный и желающий защититься, протянул правую руку через туловище и начал закатывать рукав. Глаза Гарри метнулись к Драко. Его лицо было напряженным, очевидно, он пытался что-то сказать, не имея для этого слов. Драко замер и стал ждать. Глаза Гарри на мгновение метнулись по лицу Драко, прежде чем он медленно потянулся через кучу цветов, взял его левую руку в свои и закатал рукав. Он снова посмотрел на нечитаемое лицо Драко, и Драко захотел, чтобы он просто сказал что-нибудь, но они оба знали, что он не скажет. Он почувствовал, как его щеки нагреваются. Драко понял намек: сокрытие своей Метки таким образом было еще одним барьером между ними, еще одной вещью, которую Драко мог скрыть от Гарри, когда Гарри ничего не мог скрыть от Драко. Он прочистил горло и направился в кабинет, чувствуя себя очень незащищенным. Он оставил рукава закатанными, но вынул из кармана палочку и быстро бросил тергео на грязные колени брюк. В конце концов, были же у него какие-то стандарты. — Министр приходил ко мне вчера, — объявил Драко, когда они сели в свои обычные кресла у камина, внимательно наблюдая за реакцией Гарри. Гарри приподнял брови и бросил взгляд по сторонам и назад. Он выжидательно посмотрел на Драко. — Он каким-то образом узнал, что я работаю с тобой, и в целом хотел сказать мне, чтобы я поторопился, — объяснил Драко. — Он сказал мне — очень красноречиво — что не может позволить себе, чтобы ты не использовался в качестве политического инструмента, иначе Визенгамот попадет под контроль сторонников чистоты крови и традиционалистов. — Он бросил на Гарри острый взгляд, неодобрительно приподняв бровь, надеясь, что это передало все его отвращение. Гарри смущенно отвел взгляд и пожал плечами. — Он сказал мне еще кое-что, — продолжил Драко, изо всех сил стараясь не звучать слишком обвиняюще. — Он сказал мне, что это ты настоял на том, чтобы он лично следил за мной после суда. Гарри осторожно посмотрел на него и глубоко вздохнул. Драко немного подождал, наблюдая за ним. — Это правда, Гарри? — спросил он тихим голосом. Он больше не был расстроен — просто сбит с толку, находился в противоречивых чувствах. Он не знал, что чувствовать. Гарри мгновение сидел неподвижно, изучая выражение лица Драко. Утренний свет из окна падал на левую сторону его лица, а мягкий свет камина плясал на другой. Драко был очарован игрой света на коже Гарри. Наконец, Гарри кивнул так легко, что Драко не заметил бы этого, если бы не смотрел прямо на него. Это только еще больше смутило Драко, и он нахмурил брови. Он не знал, можно ли спросить Гарри, почему. Он ненавидел спрашивать Гарри о чем-либо здесь, где большую часть времени Гарри не мог контролировать то, что Драко знал о нем. С чего бы Драко чувствовать себя вправе претендовать на что-то большее? — Шеклболт очень кратко объяснил мне, почему ты просил об этом его, но я не знаю, верю ли я этому, — сказал Драко, нарушая тишину, и Гарри отвернулся, раздраженно щелкнув языком. Из-за Драко или Министра, он, скорее всего, никогда не узнает. — В любом случае, он пытался выманить из меня информацию о твоем состоянии, и просто сказал, что, по его мнению, лучше всего сработает для этой цели. Но это делает его попросту идиотом, учитывая, что он знаком с принципами моей работы, вероятно, лучше, чем кто-либо другой в министерстве, и он прекрасно знает, что я обязуюсь соблюдать конфиденциальность. Гарри снова посмотрел на него абсолютно нечитаемым взглядом. Драко не хватало той открытой книги, которой он обычно был. — Кроме того, я бы не торопился с такого типа исцелением, если это не вопрос жизни и смерти. На карту поставлено слишком многое. Слишком многое может пойти не так, если я буду неосторожным и поспешным, или если мы остановимся на полпути через лабиринт. Речь идет о твоем разуме. Зачем мне так рисковать? — теперь Драко почти что разговаривал сам с собой, его рука наполовину прикрывала рот, подпирая подбородок, локоть стоял на подлокотнике. Он вздохнул, потер лицо рукой и как следует сел. — Теперь это не имеет значения, — пробормотал Драко. — Дело в том, что я ни для кого не делаю исключений в плане времени на исцеление. Другой момент в том, что кто-то еще знает, что ты встречаешься со мной, и я, очевидно, не могу позволить себе облажаться. Я не знаю, имеет ли это значение для тебя или нет, но если это так, тебе следует воздержаться от слухов в дальнейшем. Щеки Гарри были розовыми, и Драко начинал чувствовать себя идиотом, поскольку он не мог понять ничего о Гарри, кроме его прошлого. Но это было то, для чего они были здесь: воспоминания Гарри и голос, спрятанный внутри них. Целитель и пациент. Они еще мгновение смотрели друг на друга, неподвижные и молчаливые, прежде чем Драко тихо позвал Тимси и попросил кофе. Пока они разливали и пили кофе из теплых кружек, рука Гарри дергалась в сторону записной книжки на боковом столике, на мгновение опираясь на нее и отодвигаясь, как будто он не мог решить, хочет ли он ее взять или нет. — У тебя есть вопросы ко мне? — спросил Драко, потому что, возможно, это сделало бы момент более комфортным. Гарри слегка поморщился, покачал головой, но, наконец, взял блокнот и ручку, перевернул на чистую страницу и положил себе на колени, чтобы написать одно короткое слово: Спрашивай Драко не нужно было разъяснять расплывчатую команду, потому что его многочисленные вопросы были буквально написаны у него на лице. Да, он, скорее всего, в любом случае получит ответы в его голове, независимо от Гарри, но, Гарри, по всей видимости, сначала хотел получить шанс сделать это по-своему. Драко все еще колебался, прежде чем задать вопрос. — Почему? Зачем ты натравил на меня министра, когда нам было по семнадцать? Гарри кивнул, принимая вопрос, которого ожидал, и начал писать. Это не заняло у него много времени, но все же оказалось дольше, чем все, что он писал до сих пор. Я хотел быть уверенным, что министерство / общественность не помешают тебе добиться успеха после этого расследования. Авроры постоянно говорили о том, как бы тебе навредить без причины. Драко в замешательстве сморщил нос. — Успеха в чем? Гарри пожал плечами, снова записывая. В чем угодно Этого было так много, что Драко был сбит с толку. Некоторое время он пристально смотрел на Гарри, ища ответ в его лице, но не нашел. — Я думал, ты меня ненавидишь, — пробормотал он. Гарри встретился с ним взглядом, медленно покачал головой, прежде чем повернуться лицом к блокноту. Недолго Это было новостью для Драко — он вспомнил разъяренное лицо Гарри, когда Драко вошел в его больничную палату, он вспомнил молчание и холодный взгляд Гарри, когда он вернул его палочку из боярышника и ушел, прежде чем Драко смог собраться с силами для бессмысленного «спасибо». Но еще он вспомнил длинные и ненужные показания Гарри, которые помогли ему избежать Азкабана; он вспомнил, как Гарри развернулся обратно в пекло и вытащил его из Адского пламени. Глубоко в голове Драко он знал, что это могло быть правдой — что Гарри не ненавидел его даже тогда, а, возможно, даже хотел для него хорошего. Может быть, Гарри хотел, чтобы он жил, процветал. Но по какой-то причине мир, в котором Гарри Поттер раньше не ненавидел Драко Малфоя, и наоборот, был пугающим, и Драко не мог заставить себя принять его. Для него это было опасно, как если бы он стоял на скале, и ему бы сказали, что прыгнуть в лапы неминуемой смерти прямо на зазубренные скалы, — это совершенно нормально. Это было слишком ненадежно и противоречило его здравому смыслу. Его характерное слизеринское чувство самосохранения брало верх, и его чутье подсказывало ему отступить от края, что он и сделал. Он вздохнул и закрыл глаза, чтобы собраться с силами и защитить себя от проницательного взгляда Гарри. — Хорошо, — наконец сказал он, хотя дела явно шли не хорошо. Он отпил кофе, позволяя теплу и аромату успокоить его, и поймал себя на том, что рассеянно потирает грудину ладонью. Он положил обе руки на кофейную кружку, чтобы занять их. Гарри просто наблюдал за ним с осторожным, уязвимым выражением лица. — Ты чувствуешь, что готов начать? — спросил Драко, и Гарри еще секунду смотрел на него, прежде чем положил блокнот на боковой столик, сел и приготовился к работе. Драко провел их через медленную, осторожную медитацию, но все время держал руки на своей кофейной кружке, ее тепло смягчало его изнутри, расслабляя мышцы, все еще напряженные в борьбе или бегстве. — Сегодня мы начнем с третьего курса, — начал Драко. — Я собираюсь провести нас через это так же, как я пролистывал твои воспоминания о пабе, но не так быстро. Я пролистаю их, как страницы книги, и остановлюсь, как только найду крошку. Хорошо? — Гарри кивнул. — Легилименс. «Конечно, Гарри, думаю, я смогу это сделать. Но я должен спросить: почему бы тебе просто не присмотреть за ним самому?» спрашивает Шеклболт, и Гарри усмехается. «Поверь мне, Кингсли», говорит Гарри. «Он гораздо лучше воспримет это с твоей подачи». «У него все хорошо», говорит Шеклболт, одновременно довольный и раздраженный. «Он только что получил лицензию целителя, хотя лицензиаты не давали ему покоя. Скоро он вернется в Англию…» — Я отношу нас обратно, сейчас, — сказал Драко, прерывая это воспоминание и сдерживая свои эмоции за стенами окклюменции. Он немного сжал свою палочку и надавил, пока не увидел ту же самую хлебную крошку, на которой они остановились в прошлый раз, когда Гарри и Дамблдор обсуждали его слизеринские качества и выбор в пользу Гриффиндора в кабинете директора. Он начал пролистывать события после того, как Гарри вернулся на Тисовую улицу тем летом. «Все дело в крови, так происходит и у собак. У дурной суки — дурные щенки…» Крупная женщина не заканчивает свою мысль, потому что Гарри в ярости, она надувается, как воздушный шар и вылетает в сад, крича. Гарри сидит на своем сундуке на тротуаре, кипит от ярости и боится. Он думает, что видит большую собаку через улицу, поднимает руку с палочкой, и появляется автобус «Ночной рыцарь», чуть не сбивший его. «Нет-нет, мы не исключаем учеников за то, что они надувают тетушек, мальчик мой. Главное, что ты в безопасности. Ты можешь остаться здесь, где за тобой присмотрят…» робко говорит Корнелиус Фадж, а Гарри сбит с толку. «Сириус Блэк ищет меня?» спрашивает Гарри, и Артур Уизли серьезно кивает. «Пообещай мне, Гарри, что бы ты ни услышал, что не пойдёшь искать Блэка.» Гарри сбит с толку. «Зачем мне искать того, кто собирается меня убить?» — Отлично получается, Гарри, — похвалил его Драко, потому что его воспоминания действительно были более спокойными и стабильными, чем обычно — он, вероятно, отлично справился бы с окклюменцией, если бы захотел. Мертвые чешуйчатые руки открывают дверь купе, Гарри чувствует такие холод и безнадежность, как никогда в своей жизни. Вдалеке он слышит женский крик, прежде чем все становится черным. «Ага, ты совсем не опасен, правда, огромный уродливый зверь?» Драко рычит на Клювокрыла, который возмущенно вскакивает и опускается гигантскими стальными когтями на него. Воспоминания пронеслись мимо него, и Драко подавил дрожь, глядя, как он выжимает из этой мелкой раны все, что можно. «Мы им всем обязаны», задумчиво говорит Фред Уизли, с обожанием глядя на старый пергамент. «Господа Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый с гордостью представляют карту Мародеров», говорится в нем. Гарри открывает его и видит каждую комнату и коридор Хогвартса с крошечными именными следами, пересекающими бумажные залы. Драко пролистывал и пролистывал, двигаясь вперед и быстрее, через квиддичные матчи и незаконные вылазки в Хогсмид, пока, наконец, на периферии не появилось свечение, и он ухватился за него: «Вы не понимаете!» Питер Петтигрю скулит на грязном полу старой хижины. Северус Снейп без сознания у стены. «Он бы убил меня, Сириус!» «ЗНАЧИТ НАДО БЫЛО УМЕРЕТЬ!» рычит Сириус Блэк. Его длинные спутанные волосы ниспадают поверх рваной робы Азкабана. «УМЕРЕТЬ, А НЕ ПРЕДАВАТЬ ДРУЗЕЙ! МЫ БЫ ВСЕ ТАК ПОСТУПИЛИ РАДИ ТЕБЯ!» Сириус и Ремус стоят плечом к плечу, подняв палочки. «Ты должен был понимать», тихо говорит Ремус, «если тебя не убьет Волдеморт, это сделаем мы. Прощай, Питер.» Гермиона закрывает лицо и отворачивается. «НЕТ!» кричит Гарри. Он бежит вперед, вставая перед Петтигрю. «Нельзя его убивать!» «Гарри, из-за этого выродка ты лишился родителей», рычит Сириус. «Этот пресмыкающийся кусок дерьма хладнокровно убил бы и тебя. И даже не повел бровью. Ты его сейчас слышал. Для него собственная вонючая шкура значит больше, чем вся твоя семья». «Я знаю», Гарри задыхается от адреналина. «Мы отведем его в замок и передадим дементорам… Они отвезут его в Азкабан… Но не убивайте его». «Гарри!» Петтигрю хрипит, обнимая Гарри за колени. «Ты… спасибо…» «Прочь от меня!», выплевывает Гарри. «Я делаю это не для тебя. Я уверен, мой отец не захотел бы, чтобы его лучшие друзья стали убийцами из-за такого, как ты». Драко вышел из головы Гарри, направив палочку на классную доску, чтобы обозначить новую точку «Пощада Петтигрю», прежде чем положить ее себе на колени. Он осмотрел свои пальцы, провел рукой по волосам, позволил им упасть на шею, внутрь воротника, чтобы провести по кончику шрама. Гарри смотрел на путь его руки, явно восхищенный. Драко сглотнул. — Это было настоящее воспоминание, — пробормотал Драко, прочищая горло. — Как ты себя чувствуешь? Гарри моргнул и пожал плечами. — Есть ли дискомфорт от того, как я протолкнулся через твои воспоминания? Гарри на мгновение задумался и покачал головой: нет. Драко откинулся на спинку кресла, размышляя о воспоминаниях, закручивая на палец еще одну прядь волос, опираясь локтем на подлокотник. Гарри снова наблюдал за его рукой. — Это был первый раз, когда ты… ты сделал выбор пощадить чью-то жизнь, даже если он того не заслуживал? — спросил Драко. Гарри отвел взгляд от руки Драко и встретился с ним взглядом. Он кивнул. — Видимо, это был первый раз, когда ты почувствовал власть держать чью-то жизнь в своих руках, — добавил Драко. — В первый раз ты в некоторой степени осознал, что взял чей-то жизненный долг, и что это может означать… — Он замолчал, подумав еще немного. — Но ты же сделал это не ради него, не так ли? Нет, ты сказал, что сделал это для того, чтобы друзья твоего отца не стали убийцами — ты спас их от разрушения их душ. Но тебе и не нужно было этого делать, вот в чем дело. Ты и раньше уже спасал жизни — к тому времени уже несколько раз, — но тогда ты делал только то, что должен был делать. А это было совсем другое. Это было гораздо более осознанное решение, и я готов поспорить, что оно повлияло на тебя в дальнейшей жизни, не так ли? — Драко размышлял сам с собой, но Гарри следил за ним и кивнул, схватив свой блокнот, чтобы написать. Он заплатил этот долг, в конце концов Драко кивнул. — Я уверен, что заплатил, учитывая то, как я нашел его в нашем подвале, он задушил себя. — Они оба поежились при воспоминании. Гарри покачал головой и снова начал писать. Подаренная рука повернулась к нему — Волдеморт наказывает за проявление слабости / милосердия Драко снова кивнул, широко раскрыв глаза. — Вполне похоже на то, что бы сделал Старый Волди, — сказал он, удивляясь тому, как у него вырвалось это глупое прозвище. Губы Гарри скривились. — У меня такое чувство, что ты ненавидел такую власть, даже когда тебе было тринадцать, — пробормотал Драко, и Гарри нахмурился, кивая. — Ты понимаешь, насколько это уникально? Гарри в замешательстве нахмурил брови. — Любой, у кого есть даже небольшая жажда власти, наслаждался бы таким моментом, — объяснил Драко. — Такое доминирование над кем-то, влияющее на жизнь и смерть, похоже на наркотик для многих людей. Им всегда мало. Особенно это нравилось Пожирателям смерти. Гарри с любопытством посмотрел на него и снова начал писать. Тебе нравилось? Драко поморщился. — Я думал, что понравится, — сказал он тихо, дрожа, — но этого не произошло. Лицо Гарри выражало полное понимание, а Драко был полон обычного сожаления о трусливом Пожирателе Смерти, которым он был раньше. Некоторое время они просто смотрели друг на друга, переваривая полученные знания. — Мне любопытно… — Драко заколебался, и Гарри взглянул на него, слегка довольный. Драко напомнил себе, что Гарри хотел, чтобы он показывал свою реакцию, задавал вопросы — что это было важно для поддержания баланса их отношений между Целителем и пациентом. — Кто из вас вырубил Северуса? Гарри фыркнул, едва улыбаясь, и смущенно указал на себя. Драко усмехнулся. — Полагаю, он был от этого не в восторге, — сказал он, и Гарри покачал головой, его улыбка стала шире. Драко был удовлетворен тем, что развеселил Гарри. — Готов к еще одному заходу? — спросил он, поднимая палочку. Гарри заколебался, протянул одну руку и быстро снова начал писать. Следующий фрагмент может выглядеть странно. Маховик времени Драко закатил глаза. — Ну, конечно, — надменно воскликнул он, и этот фирменный сарказм, который он обычно проявлял только в присутствии Панси, вышел в полную силу. — Я просто подумал, что этот год выглядел для тебя слишком приземленным, и только беглый узник, оказавшийся твоим крестным отцом, не оставил ничего интересного. Имеет смысл только то, что ты привнес что-то подобное, чтобы оживить ситуацию. — Он не смог скрыть восторг и веселье, и это заразило Гарри, чьи плечи дрожали от смеха, качая головой в чем-то вроде нежности к Драко. — Но спасибо за предупреждение, я бы, наверное, очень запутался. Готов? По кивку Гарри Драко вернулся и оказался именно там, где остановился. — Ты вернул меня обратно, — с благоговением заметил он. — Твой контроль действительно впечатляет. Однажды ты станешь отличным окклюменом. Он почувствовал, что Гарри остался доволен похвалой, от чего Драко только захотелось хвалить его еще больше. Драко никогда не думал, что кто-то, кого постоянно так обожают толпы поклонников, будет так благодарен за похвалу. Он отложил это в памяти на потом и принялся за работу, наблюдая, как мелькают остальные воспоминания. Сказать, что это было странное чувство, было бы преуменьшением. Он видел, как все происходит с Гарри: сначала Сириус предлагает ему дом и семью, Ремус трансформируется, Петтигрю сбегает, на него нападают дементоры у озера, его спасает Патронус, в котором Гарри был убежден, что это его собственный отец. Вокруг последнего пятна было очень слабое свечение, но Драко подумал, что это могло быть от могущественного Патронуса в воспоминаниях, и решил подождать и посмотреть. Затем он наблюдал, как все это происходит с Гарри снова, но по-другому — он наблюдал, как Гарри заставлял часть этого происходить, пока во второй раз серебристое сияние не появилось на озере в полную силу, и Драко ухватился за него. Гарри приближается к берегу озера и видит крошечные отблески серебра на противоположном берегу — его собственные попытки сотворить Патронуса. Вокруг него никого нет, кроме очень нервной Гермионы. На другом берегу озера погасли жалкие отблески серебра. Дементоры кишели. Гарри чувствует волнение и страх, пронизывающий его. «Ну, папа, давай!» бормочет Гарри, оглядываясь. «Где ты? Появись!..» Но никто не приходит. На противоположном берегу дементор опускает капюшон. Его охватывает дикий шок понимания. Он выскакивает из-за куста и вытаскивает свою палочку. «ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!» Из его палочки вырывается ослепляющее, яркое серебряное животное, скачущее по озеру, рассеивая сотни дементоров, излучая свет, непохожий ни на что, что Гарри когда-либо видел. Гарри тяжело дышит. Патронус поворачивается и галопом возвращается к нему по неподвижной поверхности воды. Гарри, наконец, может разглядеть его форму, когда он останавливается перед ним на берегу, склонив голову с рогами. «Сохатый», шепчет он, протягивая руку, существо исчезает. Драко осторожно вышел. Он сделал новую точку на доске и назвал ее «Патронус — Сохатый». Он опустил свои барьеры окклюменции и почувствовал все, что ему нужно было почувствовать в этот момент, осторожно потирая верхнюю часть своих бедер. Он внимательно следил за Гарри — его глаза в настоящее время были закрыты, но лицо было гладким, даже когда он держался за подлокотники кресла. Гарри открыл глаза, сразу же встретившись взглядом с Драко, и теперь Драко мог видеть следы печали на его лице — конечно, Патронус — воплощение счастья, но его олень, очевидно, представляет собой часть его личности, которая пришла от его отца, которая будет противоречить этим чувствам. — Это было что-то особенное, — сказал Драко, нарушив тишину. — Но, как ты знаешь, я и раньше видел твоего потрясающего оленя. Что такого особенного именно в этом воспоминании, что оно сформировало тебя? Гарри скривил рот и несколько минут задумчиво смотрел в потолок. Драко достал свой блокнот и очки для чтения, внося заметки в свои записи и время от времени прихлебывая кофе. Когда Гарри перевернул блокнот, Драко моргнул — он даже не заметил, что Гарри пишет. Впервые я осознал масштаб своего магического потенциала — О, — выдохнул Драко, приподняв брови на лбу. — Ты не знал? — Гарри покачал головой, возвращая блокнот к себе на колени. — Итак, этот момент был катализатором — ты знал, что можешь создать Патронуса такой силы, потому что ты уже видел, как делаешь это… и тебе действительно не приходилось еще использовать столько магической силы когда-либо прежде… — Драко нахмурился, потому что это снова сбивало с толку, а Гарри энергично кивал, удивленный тем, что Драко, очевидно, понял его, а не назвал его сумасшедшим. Драко некоторое время наблюдал за ним. — По-твоему, теперь ты осознаешь свой магический потенциал? Гарри выглядел немного смущенным. Он пожал плечами и нерешительно кивнул. Противоречивый, уклончивый ответ. Драко принял мгновенное решение. — Хотел бы ты теперь узнать об этом с точки зрения Целителя-легилимента? Гарри расширил глаза. — Мои тренировки сделали меня чрезвычайно чувствительным к магическим аурам, — объяснил Драко. — Если хочешь, я могу рассказать тебе, как выглядит и чувствуется твоя. Гарри на мгновение уставился на него глазами, полными любопытства, и нерешительно кивнул. Драко глубоко вздохнул и сосредоточился на Гарри, мягко потянувшись своей магией, позволяя себе все это ощутить. Губы Гарри приоткрылись, когда он смотрел, и Драко подумал, может ли он тоже почувствовать магию Драко. — Воздух вокруг тебя мерцает, как волна тепла, исходящая от земли, — начал Драко, наблюдая за искажением кресла вокруг Гарри. Это было головокружительно — наконец позволить себе наблюдать и чувствовать это, когда он так тщательно запирал на замок эту часть своих умений. Было бы слишком ошеломляющим ощущать и видеть магические ядра каждого, мимо кого он проходил. Теперь это было ошеломляюще, когда остался только Гарри. Он чувствовал, как его собственные губы растягиваются в небольшой удовлетворенной усмешке. — Она спокойнее, чем я видел раньше, мягче. Когда ты злишься или расстроен, воздух кажется заряженным, как перед грозой. Это все равно, что прикоснуться к чему-то металлическому в сухую зиму, зная, что статика поразит тебя. — Драко снова сделал глубокий вдох и запрокинул голову, позволяя ей течь вокруг себя. — Она и пахнет, как гроза на летней траве, как озон в воздухе, и эээ… — он смущенно рассмеялся, закрыв глаза. — Как патока, если честно, сладкая и тягучая. Она теплая и плотная, как… — Он сделал паузу и закусил губу, решив не раскрывать то, насколько это может быть умиротворенно — свернуться дома перед огнем после долгого дня или надеть свои пушистые зеленые тапочки. Он двинулся дальше, открыв глаза и внимательно разглядывая очертания тела Гарри, его руки. — Сейчас я не могу ее четко разглядеть, но по опыту знаю, что твоя магия выглядит как золотой, красный и зеленый свет — не как огонь, а как свет, который ты видишь и чувствуешь, когда наконец держишь правильную палочку, понимаешь? — Как будто возвращаешься домой, снова подумал Драко. Гарри медленно кивнул, и Драко почувствовал себя немного пьяным. Похоже, Гарри ловил каждое его слово. — Я и раньше видел ее в твоей голове. Она… раскаленная. — Драко замолчал, блуждая глазами по телу Гарри. — Магия в состоянии покоя обычно не имеет цвета, видимого невооруженным глазом, — продолжил он. — Она проявляется физически через желание и намерение, направление и заклинание — для большинства людей. Тебе, по всей видимости, не всегда нужны заклинания — просто намерение и воля, чтобы что-то произошло, например, вычистить зелье из чьей-то крови, — добавил он, бросая на Гарри многозначительный взгляд. Щеки Гарри были розовыми. — Но для того, кто обучен чувствовать, твоя магия, даже в состоянии покоя, заставляет волосы на затылке встать дыбом. Если бы я не мог видеть или слышать тебя, я все равно мог бы почувствовать тебя, и я знал бы, что это ты, Гарри, потому что я знаком с твоей магией, я знаю тебя давно, и потому что я никогда не знал никого с такой магической силой, как ты. Это довольно интенсивно, — прокомментировал Драко. — Немного опьяняюще, если я не контролирую свою восприимчивость — что я делаю постоянно. Драко подождал еще мгновение, наблюдая и ощущая магию Гарри, кружащуюся вокруг него, наслаждаясь ее теплом и энергией, прежде чем закрыться, позволяя голове проясниться. — Для тебя она ощущается так? — с любопытством спросил Драко. Лицо Гарри пылало румянцем, его глаза были все еще широко открыты от удивления, и это было настолько глупо, что Драко почувствовал, как его щеки тоже нагреваются. Гарри просто мягко закашлялся в кулак и покачал головой. — Хм, — тихо промычал Драко. — Ну, теперь ты знаешь, — сказал он как ни в чем не бывало. — Готов к перерыву? Гарри быстро кивнул — они оба, очевидно, были благодарны за то, что отвлеклись. — Хорошо, — сказал Драко, вставая. — У меня есть кое-что, что, я думаю, тебе понравится. Как насчет полетать?***
Драко распахнул двери сарая, вдыхая запах дерева и полироли для метел. Он слышал, как Гарри глубоко вдыхает за его спиной. Это был один из любимых ароматов Драко, вероятно, поэтому он проявился в его магии. Он напоминал ему радость полета и наполнял чувством потенциальной энергии и возможностей. Он подошел к полке рядом с вешалкой для метел и взял небольшой сверток, который получил накануне, и бросил его Гарри, который поймал его с типичными рефлексами ловца, глядя на Драко с вопросом в глазах. — Открой, я ждал, пока он придет. Драко подошел к стойке для метел, когда Гарри открыл сверток и вытащил новенький Золотой снитч. Драко лукаво улыбнулся, поднял руку указательным и большим пальцами на расстоянии дюйма друг от друга и сделал быстрое захватывающее движение той же рукой. Гарри беззвучно рассмеялся его поддразниванию, его улыбка была широкой и яркой. — Как гостю, тебе предоставляется право выбирать первому, — Драко указал на свои метлы. Гарри не спешил с решением, осматривая каждую, поглаживая пальцами гладкую древесину, обводя концы тщательно подстриженных веток, прежде чем взять Нимбус 2001 и оглянуться на Драко с озорной ухмылкой. — А, — сказал Драко, лукаво улыбнувшись. — Думаешь, что обыграешь меня на моей же школьной метле, не так ли? Посмотрим. — Он поднял свою Комету Аврора и направился к выходу из сарая, быстро вскочил на метлу и взлетел в воздух, Гарри — следом за ним. — Думаю, у нас есть время для двух побед из трех, да? — закричал Драко, летая узкими кругами, чтобы разогреть мышцы. Гарри улыбнулся ему через сад, выйдя из петли, и выпустил снитч. Ветер и солнце бодрили лицо Драко. Он чувствовал себя частью воздуха, который кружится, ныряет и плывет по течению. Было весело — снова соревноваться с Гарри, даже случайно, так, как они оба любили больше всего. Судя по радостному, беззаботному выражению лица Гарри и тому, как он внимательно следил за Драко в воздухе, его глаза горели от соперничества, он чувствовал то же самое, и Драко не хотел, чтобы это заканчивалось. Он хотел остаться там, где они с Гарри были друзьями, которые любили летать вместе, но в конце концов Гарри поймал снитч во второй раз, эффективно выиграв и завершив их небольшое состязание, и они спустились на землю. Драко не было слишком стыдно признаться в том, что ему стало обидно. Он всегда был неудачником. Но когда они вошли в дом, Гарри пихнул его плечом таким дружелюбным, почти ласковым жестом, который когда-либо делала с ним только Панси, и Драко тихонько усмехнулся, забыв о хандре. Тимси подал им фалафель на обед — в последнее время он был его большим поклонником, хотя Драко не видел привлекательности пригоршни маленьких шариков, запихнутых Тимси в питу. Гарри съел все это. — Извини, что сообщаю тебе об этом, Гарри, но ты ошибаешься, — возразил Драко, возвращаясь в кабинет. — Backstreet Boys были и остаются ниже N*SYNC, независимо от того, сколько еще альбомов они выпустили. Я пытался сказать и Панси тоже, но N*SYNC сделали то, чего не сделали Backstreet Boys, и ушли, пока все шло хорошо, плюс они подарили нам Джастина Тимберлейка, честно говоря, больше нечего сказать, и у тебя нет времени записать все свои аргументы своими куриными каракулями. Гарри рассмеялся над ним, когда они плюхнулись на свои стулья, качая головой из-за мнимого высокомерия Драко. Он заметил альбом No Strings Attached наверху проигрывателя, когда они проходили мимо гостиной после обеда, и недоуменно посмотрел на Драко, покачивая головой в явном неодобрении. Драко с большим энтузиазмом подхватил многовековые дебаты о магловской группе — это было одним из его любимых вещей, о которых он спорил с Панси, когда они чувствовали себя очень драматично. Драко призвал из буфета у стены два стакана и налил себе воды из палочки. Гарри взял свой стакан и протянул ему, закусив губу. — Может, тебе захочется сделать это с помощью собственной палочки, — заметил Драко. — Я уже много лет добавляю немного лимонного сока, не могу перестать. — Гарри только покачал головой и придвинул свой стакан ближе к Драко. — О, ты любишь лимон? — спросил Драко, наполняя стакан Гарри, и тот кивнул с легкой улыбкой. — Что ж, буду знать. Давай продолжим работу с дыханием, а затем возобновим наши попытки. Гарри удовлетворенно закрыл глаза, потягивая лимонную воду. Это была такая простая вещь — Драко несколько лет назад модифицировал свой агуаменти, потому что он предпочитал его с лимоном, и не использовал заклинание ни для чего другого, так как Тимси заботился о растениях. Но Гарри это казалось прихотью, удовольствием. Драко подумал, какие еще прихоти имеются у Гарри. Драко положил руки на колени, сосредотачиваясь на своем дыхании, на замедлении своих мыслей, на создании стен окклюменции. — Итак, — заявил Драко. — Готов к четвертому курсу? — Он поднял палочку. Гарри кивнул, садясь на стул. Драко хотел отвести взгляд от его глаз, сидя так близко, но не мог, учитывая, что зрительный контакт был необходим для работы. Гарри заставил его почувствовать, что он мог бы сделать это без помощи палочки, если бы захотел, с этими его яркими зелеными глазами, пронизывающими его так пристально — все, что нужно было сделать Драко, это слегка наклониться вперед и провалиться. — Легилименс. Гарри сам перенес его обратно в лето перед четвертым курсом, и по пути они не пошли обходными путями. — Молодец, Гарри, — сказал Драко, снова наслаждаясь ощущением удовольствия, исходящим от Гарри. — У тебя лучше получается. Драко пробежался мимо воспоминаний, помня о том, что произойдет в этом году, но видел это свежим взглядом четырнадцатилетнего Гарри. «Тебе лучше убрать отсюда свою лохматую голову, Грейнджер», говорит Драко. «Если только ты не хочешь быть следующей.» Гарри видит огонь горящих палаток, слышит насмешки Пожирателей Смерти. «Это Темная Метка, Гарри», шепчет Гермиона. «Его знак.» Домовой эльф без сознания лежит на земле, держа палочку Гарри в своей крошечной руке. Кубок Огня выплевывает еще один лист бумаги. «Гарри Поттер», читает вслух Дамблдор. В Большом зале полная тишина. Рон смотрит на него вместе с остальными учениками. Драко продолжал двигаться вперед в течение года, прошлые воспоминания о студентах, разозленных на него, носящих значки Драко «Поттер смердяк», прошлые воспоминания, наполненные адреналином, с огромным сердитым драконом, следовавшим за ним на метле, от которого Драко задрожал, неприятный Святочный Бал, наблюдал, как Чжоу танцует с Седриком и даже Драко танцуют с Панси, пока он не увидел поднимающееся переливающееся сияние и не вцепился в него. «Поттер!» К нему подбегает Седрик Диггори. Гарри чувствует неприятную нервозность в животе, это вызывает у него чувство обиды. Чжоу Чанг наблюдает за ними через коридор. «Я хотел поблагодарить тебя», тихо говорит Седрик, «за подсказку о драконах». «Не бери в голову», хрипло говорит Гарри. Его голос срывается. Он чувствует себя маленьким. «Ты бы сделал то же самое.» «Совершенно верно», говорит Седрик, пристально глядя на него. «Ты еще не придумал, как открыть свое яйцо?» Гарри пристально смотрит на него, поправляет ремешок своей сумки. «Я на пути.» Седрик оглядывается, но коридор пуст, кроме них, и Чжоу в нескольких футах от него, вне зоны слышимости. Седрик наклоняется ближе к Гарри, и сердце Гарри учащается, и он понятия не имеет, почему. «Ты знаешь про ванну старост на пятом этаже?» бормочет Седрик, все еще пристально глядя на него, и Гарри не может отвести взгляд. Ему удается кивнуть. «Неплохое место, чтобы расслабиться», продолжает Седрик. Гарри сглатывает, Седрик наклоняется еще ближе, и Гарри чувствует тепло его тела. Гарри дышит поверхностно, и он так сбит с толку. «Пароль — сосновая свежесть», шепчет он Гарри на ухо, и Гарри чувствует, как у него крутит живот. Его щеки горят, и он так сбит с толку. Седрик отстраняется и направляется к Чжоу. «Просто захвати с собой яйцо и… обдумай все в горячей воде», неопределенно говорит он. Он подмигивает, прежде чем повернуться и уйти, и Гарри смущен, возбужден, ожесточен и взволнован одновременно. Драко вышел, направил палочку на доску и пометил следующую точку «Помощь Диггори». Он снова посмотрел на Гарри, и его губы начали подергиваться от огненного румянца на щеках Гарри. Глаза Гарри были широко раскрыты, он был удивлен и смущен. Драко не мог сдержать своего веселья, теперь, когда его стены окклюменции были разрушены. — О, Мерлин, Гарри, — бормочет он, пытаясь сдержать веселое хихиканье. — Присоединяйся к клубу. Седрик Диггори в ответе за странное пробуждение во многих ничего не подозревающих молодых людях, включая меня, — усмехнулся он. Драко немного дрожал от нервных переживаний, связанных со всеми этими воспоминаниями. — Милая Цирцея, это было весело. Гарри покачал головой в своей странной, почти нежной манере, и его улыбка росла. Он усмехнулся и закатил глаза, но улыбка осталась, как и румянец на его щеках. — Итак, как эта конкретная сцена сформировала тебя, кроме разжигания желаний, которые до тех пор не были выявлены? — Драко сжал губы, но не смог сдержать головокружительный смех. Его собственные щеки стали горячими — у него были те же мысли, когда он видел Седрика Диггори потным, покрытым грязью и кровью после битвы с драконом — он был смущенным, горьким, возбужденным и взволнованным, одновременно. Классика. Гарри снова покачал головой, и эта невероятная улыбка застыла на его лице, и схватил свой блокнот, чтобы написать. Узнал разницу между конкурентом и врагом — Хм, — пробормотал Драко. — Ты был удивлен, что он тебе помог? — Гарри кивнул. — Полагаю, если ты привык все время бороться за свою жизнь, тебе, должно быть, трудно было думать о турнире как о просто игре. — прокомментировал Драко, хватая свой блокнот и очки для чтения и делая записи. Гарри закрыл глаза и снова кивнул, и Драко вспомнил, как Гарри слишком долго оставался в Черном озере, как дрожали руки Драко и его сердце билось быстрее из-за страха, пока голова Гарри не выскочила из воды не с одним, а с двумя другими людьми. Он, вероятно, подумал, что младшая сестра Флер умерла бы, если бы он этого не сделал, и рискнул своей шеей, чтобы спасти ее, как он обычно делал. Драко не мог его винить — его вроде бы так учили, разве нет, он был вынужден все время спасать школу, пока взрослые были заняты другими делами. Просто Гарри был таким, каким он всегда был, потому что он должен был быть таким. — Что ж, у меня немного закружилась голова, так что давай еще немного подышим, чтобы успокоить пульс, и попробуем еще, — предложил Драко, и Гарри кивнул, ухмыляясь. Когда они оба успокоились, Драко поднял палочку. — Готов? Гарри начал кивать, но остановился, как будто только что что-то вспомнил. Краска сошла с его лица. Он схватил блокнот и снова начал писать. Следующее будет не веселое — Мм, — проворчал Драко, вспомнив. — Да, думаю, не будет. Но у нас все будет хорошо. Здесь мы в безопасности. Гарри снова пристально посмотрел на него, ища что-то на его лице, плотно сжав губы. Он тяжело вздохнул и кивнул. Драко поднял палочку и произнес заклинание. Седрик уходил прямо с того места, где они остановились. Драко быстро прогнал воспоминания — у него было чувство, как и у Гарри, он знал, где будет следующая крошка, и это будет неприятно. Минуя сражение с Гриндилоу в озере, письма Сириуса, лабиринт и внутреннее чувство неправильности, он пролистывал, пока не появилось сияние, покрывающее еще один здоровенный кусок воспоминаний, похожих на хлебные крошки одиннадцатого дня рождения Гарри, но они выглядели мрачными и болезненными. Драко глубоко вздохнул и схватил их своей магией. «Убей второго», хрипит голос из клубка тряпок в руках Петтигрю. Вспышка зеленого света, и Седрик Диггори падает. … Петтигрю режет Гарри руку, капая кровь в котел. «Темный Лорд воскреснет вновь», выдыхает он. Легкие вспышки из тяжелого котла, шрам Гарри горит, как никогда раньше. Он в ловушке, привязан к могиле. Огромная змея кружит по земле у его ног. … Люциус пресмыкается у ног Волдеморта. «Милорд, если бы был какой-нибудь знак или шепот о вашем местонахождении…» «Были знаки, и больше, чем шепот», рычит Волдеморт. … «О, Гарри! Я и забыл, что ты здесь», холодно говорит Волдеморт. Пожиратели смерти смеются. Люциус жестоко улыбается. … «Я собираюсь убить тебя, Гарри Поттер, но как полагается. Сначала мы сразимся на дуэли. Тебя учили дуэли, да?» Голос Волдеморта весел и жесток. «Начнем с поклона. Давай, Дамблдор не хотел бы, чтобы ты забывал о своих манерах. Я сказал, поклонись. Империо!» Гарри чувствует такую сладкую пустоту в своем уме, но знает, что это неправильно. Он напрягается, но все же сопротивляется. «Впечатляет, признаю, но полагаю, мы можем пропустить прелюдии. Круцио!» Круциатус пронзает Гарри. Люциус смеется и ухмыляется с другими Пожирателями смерти, а Гарри кричит от боли. Боль невыносимая. Когда это, наконец, заканчивается, Гарри поднимается на ноги и снова направляет палочку, мышцы дрожат. Он пробует обезоруживающие чары, Волдеморт отражает их, как надоедливую муху. Волдеморт играет с ним, бросая на него проклятия, от которых Гарри физически уклоняется, не в силах сопротивляться. Гарри ныряет за надгробие. «Выходи, Гарри», насмехается Волдеморт к радости Пожирателей смерти. «Смирись со своей смертью, как это сделал твой отец. Лорд Волдеморт может быть милосердным — твоя смерть будет быстрой.» Гарри верит, что он умрет, но он не сделает этого, прячась за могильный камень на коленях. Он встает с палочкой наготове и выходит лицом к лицу со своим противником. Его рука дрожит, когда он направляет палочку. «Авада Кедавра!» «Экспеллиармус!» Струи красного и зеленого света вылетают из палочек, сталкиваясь посередине во вспышке золотого света. Сила проходит через Гарри, когда свет взрывается от столкновения заклинаний, заключая их пару в золотой купол, наполненный жуткой музыкой. Гарри усиливает заклинание, заставляя свет снова попадать в палочку Волдеморта. Отголоски звуков и полупрозрачные фигуры начинают выходить из кончика палочки Волдеморта, окружая их: старик, женщина, Седрик, и Гарри, наконец, видит фигуры своих родителей. Они стоят рядом с ним, когда он борется с могущественной магией, и он впивается в их лица глазами. «Не отпускай, Гарри», подбадривает его мать. «Мы можем задержать его на мгновение, но только мгновение — тебе нужно вернуться к портключу, понимаешь?» настаивает его отец. «Возьми мое тело, Гарри», говорит фигура Седрика. Гарри отпускает заклинание, фигуры устремляются к Волдеморту, золотая паутина исчезает, и он бежит, как никогда в жизни, уклоняясь от оглушающих проклятий Пожирателей Смерти между надгробий. Он прыгает на тело Седрика, призывает Кубок Трех Волшебников, и его уносит с кладбища в водовороте цвета и тьмы, крики ярости Волдеморта стихают. Он приземляется перед лабиринтом, толпа аплодирует, а Гарри истерически плачет в холодную грудь Седрика. Драко ахнул и отступил, чувствуя что-то теплое в левой руке. Когда он вышел из головы Гарри, он увидел, что он невольно потянулся к Гарри, и Гарри взял его руку, крепко сжимая ее. Его барьеры окклюменции, уже наполовину опустившиеся под натиском реакции, полностью рухнули, и его зрение затуманилось. Его горло горело. Он отложил палочку и снял очки с лица, все еще крепко сжимая руку Гарри, но он понял, что не очки затуманивали его зрение — это были слезы, черт. Он быстро отпустил руку Гарри и понял, что его трясет. Он не осознавал себя полностью, но знал, что это необходимо сделать. Он потер бедра, провел руками по волосам, по его щеке скатилась слеза, он раздраженно вытер ее, сунул палец за воротник, провел по шраму, упала еще одна слеза. Он раздраженно щелкнул языком на себя, снова вытирая слезы. В ту ночь Драко ждал в толпе, жаловавшись Панси и Грегу на то, как долго Диггори и Поттер проводят в этом дурацком лабиринте. Тем временем Гарри сражался с Темным Лордом, а отец Драко наблюдал за ним — Гарри был невероятно юн, и он боролся за свою жизнь, никто не пришел к нему на помощь, ему пришлось самому, черт возьми. А потом вернулся Гарри, и Драко со страхом, шоком и внезапным сжимающим ощущением в груди наблюдал, как Гарри открыто плакал, отказываясь отойти от тела Седрика. Его правая рука упала на левое предплечье и почувствовала Темную Метку на своей коже, его рукава все еще были закатаны. Его рука с отвращением отпрянула. Наконец, он взглянул на Гарри. Глаза Гарри были широко открыты, красные и блестящие, он с тревогой смотрел на Драко. Вероятно, он вообще не хотел, чтобы Драко это видел, но он должен был это увидеть. Руки Гарри на коленях дрожали, сжимая и разжимая кулаки, а мускулы на его плечах были напряжены и сжались под футболкой. Драко инстинктивно снова потянулся к нему — он резко вдохнул, заметив, что это происходит, и снова положил руки себе на колени. Гарри теперь явно был мужчиной, что Драко мог отметить по тени щетины на его челюсти, а также по размеру и шероховатости его рук, но в этот момент Драко увидел мальчика, которым он был, — тощего четырнадцатилетнего мальчика, с голосом, ломающимся из-за периода полового созревания, крохотного одиннадцатилетнего мальчика на метле с озорством в глазах, шестнадцатилетнего мальчика с серьезным лицом и внимательным взглядом. Он чувствовал, как будто на него опрокинули каждого Гарри, которого он когда-либо знал, все слилось в этого одного удивительного человека, и он позволил себе упиваться чудом, которым был Гарри Поттер, всего на мгновение, когда они наблюдали друг за другом осторожными глазами со слишком близкого расстояния между креслами. Когда Драко наконец оправился от прилива адреналина, его дыхание было ровным и спокойным, он поднял палочку и направил ее на классную доску, обозначив новую точку «Возвращение Волдеморта». Он сделал еще один глубокий вдох и снова посмотрел на Гарри, который все еще осторожно наблюдал за ним, как будто Драко мог испугать в любой момент. — Ты в порядке? — спросил Драко. Гарри сделал глубокий, стабилизирующий вдох и сложил руки на коленях, чтобы они не дрожали, но все равно кивнул. Драко тихонько попросил у Тимси горячего шоколада, который он принес со своей типичной неестественной скоростью. Гарри с благодарностью взял свою кружку, закрыл глаза и осторожно отпил. Драко просто наблюдал за ним, глубоко задумавшись, держа в руках свою кружку. — Ваши палочки, — задумчиво произнес Драко. — Сердцевины из пера феникса. Перья принадлежали одной и той же птице? — Гарри кивнул, одной рукой открывая лежащий на коленях блокнот и записывая одно слово. Фоукс — Приори Инкантатем… Я слышал об этом явлении, но никогда… — Драко глубоко вздохнул и отпил еще горячего шоколада, позволяя теплу наполнить его. Он чувствовал, что не может закончить мысль, пока его мысли не устремились к следующей. — Тебя затащили на кладбище, — прокомментировал Драко. — Ему нужна была твоя кровь… Гарри поджал губы, снова кивнул, рассеянно потирая тонкий длинный шрам на правом предплечье. Некоторое время в комнате было тихо, пока они потягивали горячий шоколад и размышляли. — Знаешь, ты меня удивляешь, — наконец заговорил Драко, едва громче шепота, потому что было бы неправильно, если бы Гарри ушел сегодня, не зная об этом. — Ты хоть представляешь, насколько ты невероятен? Гарри на мгновение посмотрел на него, крепко сжимая свою кружку, прежде чем отвернуться, приподняв плечи и слегка пожав плечами. — Я знаю, ты сделал только то, что должен был сделать. Я сомневаюсь, что тебе нравится, когда тебя хвалят за то, что ты делаешь то, что было необходимо, или как выживание. Но, Гарри, это чертово чудо, что ты жив сегодня — и я так рад, что ты жив, даже если все это произошло из-за глупой удачи и гриффиндорского упрямства. И тот факт, что ты здесь, и что ты все еще так свободно чувствуешь радость и любовь, и что ты все еще пытаешься делать правильные вещи после всего — тот факт, что ты сейчас здесь со мной, оказывая свое доверие мне, после всего, через что мы с отцом заставили тебя пройти… Драко замолчал, неопределенно махнув рукой. Он сделал глубокий, прерывистый вдох и медленно покачал головой, не веря своим глазам. — Это ты сделал сам, сам по себе. Ты чертово чудо, Гарри. Щеки Гарри снова стали розовыми, а его медная кожа слегка покраснела. Его яркие глаза метнулись к горячему шоколаду, где его пальцы ерзали по кружке, чувствуя ее гладкие края. Если бы Драко не наблюдал за ним так пристально, он бы не заметил, как уголок его губы чуть приподнялся в призрачной улыбке. Плечи Драко наконец расслабились, и он решил предложить Гарри что-нибудь от себя, чтобы немного уравновесить весы. — Хочешь немного отдохнуть от мыслей о себе? — спросил Драко. Гарри в замешательстве нахмурился, склонив голову набок. — Тебе, конечно, придется помедитировать и вернуться в себя перед тем, как уйти, но сегодня ты многое пережил в собственном сознании. Если ты хочешь отдохнуть от этого, добро пожаловать в моё ненадолго. Брови Гарри взлетели из-за челки, челюсть отвисла от шока. — Я опытный окклюмент, Гарри, ты будешь видеть только то, что я захочу, чтобы ты видел. У меня есть несколько мест, которые, я думаю, тебе понравятся, если ты хочешь… перерыва, — предложил Драко. — Тебе также не нужно будет использовать заклинание, все, что для этого потребуется, — это невербальное заклинание щита, которое, я знаю, ты можешь сделать, — ухмыльнулся он. — Решать тебе. Гарри некоторое время смотрел на него с недоверием, и Драко начал думать, что, в конце концов, он откажется, несмотря на свое любопытство. Но Гарри наконец закрыл рот, отложил горячий шоколад и вытащил палочку из кармана. Его лицо было одновременно нетерпеливым и застенчивым, как будто он не был уверен, говорит ли Драко серьезно, но надеялся, что так оно и есть. Драко ободряюще улыбнулся и глубоко вздохнул, выстраивая защиту и выбирая пару воспоминаний. Он поднял палочку. — Я наложу и удержу Легилименцию, а ты просто расслабишься и продолжишь удерживать чары щита, окей? Он не должен быть очень сильным. — Гарри кивнул и поднял палочку. — Три, два, один, легилименс. Гарри автоматически взмахнул палочкой, не сводя глаз, и неуклюже вошел Драко в голову. Первое, что они увидели, была пустая комната с каменным полом и стенами и двумя большими тяжелыми деревянными дверями. — Это окклюменция в действии, — сказал Драко, наслаждаясь запахом патоки и летнего дождя в своей голове. — Я собираюсь открыть дверь справа, а именно туда, куда я хочу, чтобы мы пошли. Драко открыл дверь и вспомнил… Поле, полное лаванды, тепло солнца на его коже. Он чувствовал любопытное присутствие Гарри. — Добро пожаловать в Прованс, Франция, — тихо сказал он. Двадцатилетний Драко в одиночестве идет по обширным лавандовым полям, окруженный их тяжелым цветочным ароматом. Его волосы длиннее, чем когда-либо, они беспорядочно собраны в пучок на затылке. Одет он небрежно, в тонкий синий джемпер с закатанными рукавами. Он лениво бродит по рядам цветов, которые, кажется, тянутся на многие мили. Он не может скрыть глупую ухмылку с лица. — Я проучился здесь около шести месяцев, это было одно из моих первых ученических мест у известного целителя, который позволил мне называть его только Croque Monsieur — что, вообще-то, является названием сырного тоста, — объяснил Драко, довольный всплеском любопытства и веселья, которые он чувствовал от Гарри. — Он был странным малым, но весьма вдохновляющим. Прохладный ветерок поднимает с его лица распущенные пряди волос. Он сует руку в карман брюк и теребит изношенный сложенный пергамент. Раннее вечернее солнце согревает его лицо, и его улыбка становится шире. — У меня в кармане лежит письмо, которое я хранил там весь день — оно от Панси, сообщающее мне о ребенке, которого она ждет, о том, как она счастлива по этому поводу, об именах, которые она выбирала, и о крестном отце, которого она выбрала: меня. — Драко ощутил, как Гарри чувствует его счастье — это было странно, но приятно. Драко осторожно переместил их к следующему воспоминанию, которое было значительно более шумным, чем первое. Двадцатиоднолетний Драко блуждает по киоскам оживленного базара. На Косом переулке больше людей, чем он когда-либо видел, но никто не смотрит на него с гневом или отвращением. Здесь его никто не знает, и это прекрасно. Кто-то шумит поблизости — Драко наслаждается музыкой. Его волосы короче, а на макушке чуть длиннее. Солнце палит его сквозь тонкую черную футболку, которая слишком обтягивает его — он, наконец, набирает ту массу, которую потерял на войне, и чувствует себя здоровым. Куда бы он ни посмотрел, киоски искрились, кружились и светились волшебными товарами. Он вдыхает запах ароматного мяса с пряностями и города. Волшебник пролетает над ним на красивой метле с невероятной скоростью и приземляется где-то дальше по широкой аллее. — Это Стамбул, Турция, — отмечает Драко, чувствуя трепет Гарри вокруг себя, — на волшебной стороне Гранд базара. Я учился здесь несколько месяцев у целителя Экрема. Я учился у всех своих наставников, но именно Экрем заставил меня практиковать уязвимость и объяснил необходимость баланса между пациентом и Целителем-легилиментом. Под его началом я работал больше всего, но провел здесь много времени, бродя по Базару — всегда было потрясающе находиться среди толпы, где никто не знал моего имени. Драко продолжает путь через Базар, бесцельно пробираясь сквозь толпу, пока не достигает точки, где приземлился летающий волшебник. Это большой, богато украшенный киоск, где продают гоночные метлы. Взгляд Драко падает на Гокташи, и он знает, что должен купить ее — здесь у него нет метлы, и он скучает по полетам. Он торгуется с торговцем на турецком, пока они не договорились о цене, и Драко вытаскивает мешочек из кармана своих шорт и расплачивается за нее. Он выходит из прилавка с Гокташи, волнение бежит по его венам. (*прим.пер. Я сейчас загуглила, гокташи с турецкого значит «метеорит») — Это отличная метла, идеально подходящая для преодоления больших расстояний на высоких скоростях. Однако от этого страдает ее маневренность. — прокомментировал Драко, переходя к следующему воспоминанию. Двадцатидвухлетний Драко стоит в небольшом саду дома волшебников, в котором он живет, с Гокташи в руке. Он не потрудился надеть обувь — в конце концов, он будет в воздухе. Он накладывает дезиллюминационные чары, перекидывает ногу через рукоятку и улетает в темное ночное небо. Его охватывает радость — прошло много времени с его последнего полета. Широко улыбаясь, он направляет метлу к морю и ускоряется. Ветер развевает его рубашку вокруг его торса, волосы вокруг лица. — Италия, — улыбнулся Драко. — Маленькая рыбацкая деревушка на Амальфитанском побережье. Мое обучение здесь было недолгим, но я любил море. К тому времени, как он достигает береговой линии, Драко мчится по воздуху на максимальной скорости. Он летит над морем, поворачивая метлу по широкому кругу, чтобы следовать по отвесным скалистым утесам побережья. Он слышит только шум волн на скалах внизу и ветер, проносящийся мимо ушей. Он чувствует запах морской соли и слабые нотки лимона из ближайших рощ. Его глаза слезятся от скорости, но Драко это не волнует. Он чувствует себя диким и свободным, летая босиком по воздуху, с широким ночным небом над ним, с чистыми солеными волнами Тирренского моря внизу. Драко продолжал размышлять еще несколько мгновений, прежде чем закончить заклинание, мягко вытолкнув Гарри из его головы с помощью Окклюменции. Улыбка Гарри была слабой, но она не ускользнула от его глаз, и Драко знал, что он ощущает эмоции Драко в этих воспоминаниях. Гарри опустил палочку, глядя в лицо Драко, и губами сказал ему спасибо. — Пожалуйста, — ухмыльнулся Драко и вздохнул. — Готов закончить сегодня? Я всегда предпочитаю заканчивать на положительной ноте. Он наблюдал, как Гарри медитирует, касаясь своих шрамов и волос. Драко надел очки для чтения и попытался дополнить свои записи, но был отвлечен нежными движениями Гарри, звуком его ровного дыхания, скрипом его большой ладони, скользящей по щетине на его лице. Драко рассеянно потер рукой грудь, чувствуя тонкие выступающие шрамы под тканью, блокнот был забыт. Он проводил Гарри до двери, продолжая их односторонний спор о бойз-бэндах. Гарри без палочки снял кожаную куртку с крючка на стене и надел ее, засунув руки в карманы. Лицо Гарри озарилось удивлением, а его щеки снова порозовели, когда он вытащил из кармана небольшой пластиковый прямоугольный предмет, осторожно встряхнул им в воздухе перед своим лицом — почти забыл об этом — прочитал Драко по его лицу — и передал его Драко. — Что это тут? — весело спросил Драко. Он взял предмет из руки Гарри и прочитал почерк Гарри на листке бумаги внутри пластика: Для продолжения образования в области магловской музыки На обороте Драко нашел список песен с разными исполнителями, о которых он не слышал. Он широко улыбнулся, его лицо просветлело от возбуждения, когда он снова посмотрел на Гарри, который выглядел довольным и смущенным. — Превосходно, — заявил Драко, все еще улыбаясь. — Спасибо, Гарри. Я разберусь, что это, черт возьми, за предмет и как из него услышать музыку, помяни мое слово. Гарри закатил глаза, беззвучно рассмеялся и ушел. ___________ Примечание от авторки: Если вы хотите увидеть Драко в саду с букетом нарциссов: https://archiveofourown.org/works/28960143/chapters/71064249