Неприкосновенный

      - Руки на стол.       Альбедо приказывает, но делает это так мягко, что Итэр слушается безоговорочно. Ладони немного потные, скользят по глянцевой крышке стола, когда он слепо находит её руками, но вскоре удаётся опереться удобно и отставить зад, прогибаясь немного в спине. Достаточно устойчиво. Учитель обещал ему награду, если мальчишка вытерпит десять ударов кожаным стеком.       Его даже не смущает собственная нагота, наверное, потому что повязка на глазах не пропускает света, и человеческий мозг воспринимает окружающий мир как: «Если не вижу я, то не видит никто больше». Искажённая действительность.       Его первая влюблённость. Первые сильные чувства. Первые отношения. Первое свидание.       Итэр надеялся, что всё закончится сдержанным поцелуем, самым скромным, на какой химик способен. Первым поцелуем в жизни ученика, если не считать неловкое прикосновение губ к щеке от матери или сестры. Прогулка, за всё время которой учитель ни разу не вытащил спрятанных в перчатки ладоней из карманов, закончилась приглашением в гости. Юноша ждал чего угодно, от фантазий и предположений, которые начали суетливо рыться в голове, его начало потряхивать, но прохладный тон окунул обратно в действительность.       «Раздевайся».       Итэр обещал слушаться и делать всё, что ему говорят. Лёгкую дрожь в руках не удаётся унять, из-за чего мальчишка слишком долго возится с мелкими пуговицами рубашки и зажимает подушечку пальца собачкой молнии форменных школьных брюк. На нём нелепое бельё со щенками, конечно он не рассчитывал, что всё обернётся так. Да и разве можно быть к такому готовым? Альбедо просит его наклониться и треплет легонько по волосам в благодарность за послушание, а затем мир окунается в мрак. Будто светлую жемчужину опустили в грязные чернила, а он, Итэр, заперт внутри этой жемчужины.       Но страха нет.       Безоговорочного доверия, впрочем, тоже, но любопытство берёт вверх над тихим сомнением.       Альбедо подходит со спины бесшумно, юноша не видит, но чувствует его приближение, слышит учащённое дыхание. А затем свист, хлёсткий удар и моментально прошибающую бёдра боль. Итэр пытается кричать, но кляп во рту превращает все звуки в глухое мычание. Не дав ему передохнуть, учитель наносит второй удар, а затем третий – ягодицы горят. Итэр чувствует, как у него начинают дрожать колени, и ему приходится перенести вес тела на руки. После шестого удара он падает на локти, а вся кожа от внутренней поверхности бедра до лопаток становится одним сплошным очагом боли. Однако низ живота приятно тянет. Тело отзывчиво реагирует на удары.       К девятому удару Итэр понимает, что всё это время не дышал: рот занят, а про нос он забыл. Вязкая слюна стекает вниз по подбородку, повязка на глазах промокла от слёз. В десятый раз стек опускается вниз, и мальчишка сдаётся, падает на пол на колени, чем делает себе только хуже, пытается перекатиться на бок, но даже так ему начинает казаться, что не осталось ни одного участка, который бы не пылал от прикосновений мягкого ворса ковра к коже. Пространство вокруг превращается в вакуум, в котором трудно различить звуки, но острее чем обычно чувствуется касание руки в латексной перчатке к плечу, сжатые крепко пальцы на запястье, которые тянут в сторону и вынуждают встать на четвереньки. А от жаркого шёпота в ухо:       - Хороший мальчик, ты заслужил награду, - начинает трясти с новой силой.       Итэр зарывается носом в пушистый ковёр и мычит громче. Ему хочется попросить ласки, но не хватает смелости самому снять кляп. Он громко сглатывает накопившуюся во рту слюну и терпеливо ждёт что же будет дальше, гадает и ошалело хрипит, когда горячее дыхание касается пунцовых ягодиц. Мальчишка готов поспорить, что учитель чертовски возбуждён и с трудом сдерживает себя, его влажный язык ныряет между половинок и проходится широким мазком, а ладонь опускается на возбуждённый член. Только сейчас Итэр понимает, что давно на взводе, обтянутая тонкой перчаткой рука дрочит ему быстро, резко, сам бы он предпочёл другой темп, но не может думать ни о чём другом кроме переполняющих ощущений. Сильный язык гладит круговыми движениями дырочку, большим пальцем химик рисует такие же узоры на головке члена, растирая по ней капли смазки.       Блять. Как. Охуенно.       Если бы не кляп во рту и не воспитание, то мальчишка закричал это вслух. Его пальцы впиваются в ворс ковра, сам он прогибается ниже и отставляет задницу выше не словами, но действиями просит ещё. Тело говорит откровенно всегда и не обманывает. После терпкой боли такая ласка ощущается особенно ярко, остро, поэтому ещё пары движений языком между ягодиц и быстрых касаний рукой достаточно, чтобы он кончил.       Когда Итэр открывает глаза, то понимает, что повязки уже давно нет, он сам продолжал жмуриться по привычке, а рот удаётся закрыть. Челюсть ещё немного ноет, но тонкие пальцы, что копошатся в его волосах, отвлекают. Тяжёлая голова лежит на коленях химика, юноша замечает на его лице улыбку, когда поднимает взгляд, и сам невольно улыбается, чувствуя покалывание после кожаных ремешков в уголках губ.       - Тебе понравилось? – Альбедо кажется взволнованным, но счастливым. Его действительно беспокоит ответ, который он услышит.       - Да, - после долгой паузы отвечает и поворачивает слегка голову, уткнувшись носом в перчатку на руке. С каким-то удовольствием вдыхает её резиновый запах и прижимается кротко губами, смотрит в глаза оцепеневшему молодому мужчине. Выглядывающее из-под рукава запястье, беззащитное, тонкое и совсем близко. Видимо, оно и напугало Альбедо, но Итэр не переступает очерченные им границы и снова обмякает, - Если вы думали, что я сбегу, то ваш план провалился.       Итэр готов поспорить, что слышал смешок, но слишком устал, чтобы открывать глаза и проверять свою догадку.

***

      Люмин замечает, что уже третий день её назойливый братец ведёт себя тихо, а спит только на животе, дома появляется редко и ещё более чудаковатый, чем обычно. Но спросить прямо – это слишком просто, девчонки так никогда не поступают. Обязательно нужно провести своё расследование.       Попытки выяснить с кем же из одноклассниц встречается Итэр заводят в тупик, а Бенни нехотя отмахивается от всех вопросов и скучающе ворчит:       - Отвали. Понятия не имею, где он отшивается, кажется, после уроков записался на какие-то дополнительные занятия и вечно там пропадает.       Он уже открыл было рот, чтобы пожаловаться на что-то ещё, но Люмин резко отвернулась и поспешила уйти из кабинета. Чутьё бьёт тревогу, и девчонка очень скоро убеждается, что не зря: намеренно вернувшись домой пораньше она замечает пару ботинок брата у дверей, бесшумно поднимается по лестнице на второй этаж и заглядывает в щель между дверью и стеной в его комнату.       Из-за ворота белоснежной рубашки Люмин замечает алые следы, обычно скрытые косой золотистых волос, а затем – вытянутые алые полосы по всей спине, словно дикий зверь расцарапал его. Девчонка зажимает рот рукой, судорожно сглатывает и, пока её не заметили, убегает в свою комнату.       Поверить в увиденное практически невозможно. Первая мысль – Итэр ввязался в драку и никому не рассказал, и только потом тяжёлое осознание сваливается на голову.       К ужину она спускается нехотя и молчит, почти не прикасается к еде и смотрит исподлобья на мальчишку, который как ни в чём не бывало болтает с матерью и поедает большими ложками пюре, но сидит идеально ровно и не прижимается к спинке стула.       - Я наелась, - не выдержав говорит и отодвигает прочь тарелку, игнорирует недовольный возглас позади и прячется в своей комнате. Вскоре за стеной раздаются шаркающие шаги, кто-то останавливается возле двери и, помедлив, несколько раз ударяет по ней кулаком, но не дождавшись приглашения всё равно заходит. Люмин смотрит на него с обидой, брат отвечает ей недоумением.       - Что-то случилось? – пытается отвлечь улыбкой и подходит ближе, присаживается на край кровати, и получает колючее:       - Это ты мне скажи, - сухо отвечает девчонка и придвигается к нему, кладёт осторожно ладонь между лопаток. Она замечает, как по всему его телу пробегает дрожь.       Итэр смотрит ей в глаза с неподдельным ужасом, несколько раз открывает бессмысленно рот, пытаясь что-то сказать, пока не догадывается, что она всё знает. Он подпрыгивает на месте, выкрикнув:       - Тебя это не касается!       Люмин уже жалеет о том, что решила влезть не в своё дело.