***
Итэр хочет прикоснуться к себе, но не может – руки скованы над головой и зафиксированы к изголовью кровати. Возбуждение настолько сильно, что уже больно, а жемчужная капля смазки под собственным весом стекает с головки по члену. - Альбедо, пожалуйста… - молит, сам не до конца осознаёт чего хочет на самом деле, но пытается насадиться на пальцы внутри. - Тише-тише, мой мальчик. Скоро всё получишь, - обещает ему учитель и прокручивает пальцы внутри, чувственно стонет, когда ловит реакцию тела на ласку – мальчишку словно ударяет током, он вскрикивает и дёргается навстречу. Значит, вот оно где чувствительное место. - Ты такой молодец, что всё рассказал. Юноше было не легко в этом признаться, он боялся, что химик разозлится, неправильно его поймёт, увидит в поступке злой умысел или попытку подставить любовника или очернить репутацию нового учителя, но после откровенного разговора замечает на лице Альбедо радость – он искренне счастлив, что Итэр больше не справляется с принятием себя в одиночку, и целует его так, как делает это крайне редко – чувственно, долго, поддевая юркий язык своим и покусывая мягкие губы. Альбедо не любит прямые прикосновения, а особенно поцелуи. Даже сейчас его руки по запястье в тонких латексных перчатках, но иногда он делает для любимого исключения, потому что знает, как сильно это нравится ему. Сегодня это награда за смелость. Свободная рука наконец опускается на пах, которому не хватает внимания, тонкие пальцы кольцом обхватывают член и начинают двигать по всей длине. Химик щекочет жарким дыханием внутреннюю сторону одного бедра, затем второго, почти невесомо целует ещё свежие синяки от стека – прошлой ночью он увлёкся и по неосторожности промахнулся, попадая ударами не только по безопасным зонам, но Итэра такое возбудило ещё сильнее. Его привыкшее к боли тело адаптировалось и хотело больше. Он жадно сжимает пальцы внутри, стон, вырвавшийся из груди мальчишки, похож на довольный, когда к трём пальцам медленно присоединяется мизинец. Альбедо намерен дойти до конца, но то и дело посматривает на реакции мальчишки, чтобы убедиться, что ему это нравится, слёзы на щеках говорят об удовольствии, а не о безнравственности его действий. - Я могу принять ещё, - говорит Итэр наконец и смаргивает слёзы с ресниц, смотрит на молодого мужчину и подбадривает его улыбкой. В груди химика поднимается что-то тёмное, что всегда ждёт разрешения. Пальцы растягивают любовника медленно и чувственно, ещё несколько раз Альбедо проводит кулаком по всей длине члена, собирает с головки смазку большим пальцем и подносит к губам, слизывая, будто пробует крем с торта, не обрывая с ним зрительного контакта. Итэр скулит от удовольствия и первым жмурится, прогибаясь в пояснице. Альбедо ловит этот момент и крепит на алые набухшие соски зажимы, пользуется вспышкой боли и добавляет последний палец, перед этим вылив на руку щедро смазки. Самая широкая часть ладони с трудом входит, мальчишку начинает колотить, всего трясёт, но вырванное из груди: - Боже-боже-боже, учитель! – это не крик человека, которому невыносимо больно. Ему хорошо. Охуительно. Настолько наполненным он не чувствовал себя никогда, а мычит недовольно, когда Альбедо пробует вытащить руку. С его позиции между разведённых ног мальчишки открывается отличный вид. В глазах химика горит заинтересованный блеск, словно сегодня он намерен испытать предел его возможностей и не остановится несмотря ни на что. Поверхностный осмотр приводит в восторг – на запястьях мальчишки алые следы от кожаных браслетов, выражение лица транслирует возбуждение, грудь тяжело поднимается при каждом вдохе, а на животе подсохшие пятна спермы. Он готов кончить в третий раз за ночь и раздвигает согнутые в коленях ноги шире, словно говорит: «Вы можете делать со мной всё что захотите». Но Альбедо и так это знает. Помнит, что завладел им полностью. При помощи резиновой игрушки внушительного размера, весьма точно повторяющей член, и стимуляции сосков он заставляет его кончить ещё два раза, пока Итэр не падает обессиленно на кровать с блаженной улыбкой на лице. Любовник первым делом снимает грязные перчатки и протирает его тело полотенцем, живот, бёдра, между ягодиц, солёные от слёз щёки. Затем разминает затёкшие руки и, наконец, ложится рядом всё так же избегая прямого контакта, но не возражает против белокурой тяжёлой головы на своём плече и перекинутой поперёк живота руки.***
С кухни приятно пахнет едой и горьким кофе. Итэру, у которого даже яичница получается с пригорелыми краями, выставленные на поднос омлет и свежие круассаны кажутся чем-то феноменальным, но, чтобы наброситься жадно на всё это удовольствие ему приходится сесть на кровати. Альбедо непривычно домашний и уютный, запутанный в махровый халат, помогает ему с этим и присаживается на край кровати рядом, с улыбкой комментируя: - Какой аппетит. Мальчишка что-то мычит неразборчиво, но выбирая между разговором и не слишком благородной смертью от желтка в горле или повременить немного с вопросами он останавливается на втором. Однако спросить очень хочется, и много чего. Трогательный жест – завтрак в постель – становится тем знаком, которого он ждал, поэтому закончив с едой Итэр поднимает глаза на учителя, смахивает крошки с лица и, набрав в лёгкие побольше воздуха, говорит на одном дыхании: - Я хочу узнать больше о ваших прошлых отношениях. По выражению лица Альбедо юноша понимает, что это точное попадание. Прямо в яблочко. Именно в них и прячется что-то, о чём наставнику тяжело говорить. - Хорошо, - неожиданно резко отвечает он и отводит взгляд, обнимает сам себя одной рукой, неосознанно закрываясь, - Ты… Ты был смелым. Я тоже смогу. Вечером я всё тебе расскажу. Итэр впервые видит его настолько неловким, защищающимся. Мужчину хочется обнять крепко и никуда не отпускать, но мальчишка оставляет ему право уйти и молча наблюдает, как Альбедо торопливо одевается в свою обычную для уроков одежду, заправляет рубашку в брюки и прячет ладони за длинными рукавами свитера, а белый халат забирает с собой. Итэр уверен, что сделал это не зря и не пожалеет о сказанном.