Наставник?

      Цзинь Лин отметил, что это был первый раз, когда его отец упомянул в дневнике о своём несогласии с политикой Цзинь Гуаншаня. Оторвав взгляд от исписанных страниц дневника, Цзинь Лин нашел тот самый листок с заметками его отца, где так ярко выделялось красными чернилами замечание Ло Даомина «Почему?». И действительно, на листе описывались события того дня и догадки наследника о дальнейших планах и желаниях его отца. Было довольно интересно следить за ходом его мыслей. Цзинь Лин поглощал его рассуждения, словно вчитывался в учебник, отмечая привычки мышления, необычные повороты мыслей, логические цепочки. Это ощущалось так, словно его отец сидел прямо перед ним и рассуждал вслух. Проблема была лишь в одном. Цзинь Лин не знал, как он выглядел. Его фантазия опиралась лишь на искажённые рисунки и картины того времени. Но его отец в реальности наверняка состоял не только из мазков туши и тонких линий.       «После этого инцидента на следующий день я узнаю, что Вэй Усянь, убив в гневе стражников, которых приставил к пленникам Цзысюнь, забрал людей бывшего клана Вэнь и сбежал с ними на Луаньцзан. Я не понимаю, как он там один выжил на этой проклятой горе, так этот безбашенный потащил туда ещё кого-то. Хотя где им ещё прятаться, как не в месте, куда ни один здравомыслящий человек не сунется.»       В воспоминаниях Вэй Усяня Цзинь Лин видел осунувшееся лицо некогда гордой Вэнь Цин, мёртвое тело Вэнь Нина, грязные лохмотья, прилипшие из-за дождя к телу ребёнка, сгорбившуюся старуху, которая под этим самым дождём пыталась укрыть и согреть хрупкое детское тело… Дождь. Слёзы. Крик. Ярость.       От чужих эмоций и воспоминаний стало тяжело дышать. Цзинь Лин открыл окно, впуская в комнату утренний свежий воздух. Но и это не помогло. Он положил руку в район среднего даньтяня и растёр грудь, не давая энергии застаиваться. После этого ему немного полегчало, но чужая боль словно осталась тонкой иглой где-то в его сердце. Это было странно, но Цзинь Лин более не мог ничего поделать.       «Что не собрание, то обсуждение действий Вэй Усяня. Это уже начинает надоедать. Отец всё больше пытается отвлечь внимание других глав кланов от тех слов, что тогда сказал Вэй Усянь. Это наводит на мысль, что тот был прав. Они с Гуанъяо явно намерены настроить кланы против Вэй Ина. Если так продолжится и дальше, ни к чему хорошему это не приведёт. Поделился этими своими мыслями со старейшиной Ло. Осуждения с его стороны не последовало. Я даже заметил в его глазах проблеск надежды какой-то. Спросил у него, что мы можем сделать, но он не понял моего мотива для помощи Вэй Усяню и попросил не вмешиваться по возможности в это гиблое дело. Не буду же я ему рассказывать об этом.»       «Цзян Ваньинь с громким скандалом выгнал Вэй Усяня из клана. А у меня всё больше чешутся руки набить морду этому слепому фиолетовому… главе клана Цзян. Почему он-то ничего не заметил? Он же общался с ним намного ближе и чаще, чем я. Почему я об этом знаю, а он нет? И почему Вэй Усянь ему до сих пор не рассказал? Это же самоубийство! Он в своём состоянии ещё и пытается кого-то защищать… Я даже не знаю, что сказать… Я одновременно восхищаюсь им, и считаю его редкостным дебилом. Хочу помочь, но не понимаю как.»       Цзинь Лин заметил, что Цзысюань явно тяготился этим знанием. Он понимал, что должен помочь, но ничего не мог предпринять. Ему оставалось лишь со стороны наблюдать за тем, как человек буквально разрушает сам себя.       «Отец редко выезжает за пределы Ланьлина, продолжая управлять кланом не силой, а умом и деньгами. По мне, так не самая лучшая позиция главы. Вчера выехал на ночную охоту в деревушку на севере владений нашего клана. Деревня находится довольно далеко от Ланьлина, поэтому запросы оттуда не всегда доходят до нас, а если и доходят, то не воспринимаются всерьёз. Нечисть здесь действительно разгулялась. Зачистив поселение от темных существ, я наткнулся на одного очень занимательного человека. Оказалось, что в тот момент в деревне остановилась странствующая бессмертная заклинательница, целитель души. Я, не раскрывая подробностей дела, поинтересовался у неё, что может произойти с душой человека без Золотого Ядра под воздействием темной энергии. Как оказалось, ничего хорошего. Мы разговорились, и я попросил её помочь одному моему знакомому. Но она поставила мне условие, что я закуплю годовой запас специальных трав для неё. Естественно, я согласился. Утром мы отправимся сразу в Илин. Нужно придумать какую-нибудь отговорку для отца, чтобы возвращение отряда без меня не выглядело слишком подозрительно.»       «Я знал, что Вэй Усянь поставил барьер вокруг Луаньцзан, поэтому туда и не лез. Было бы не очень, увидь он меня на своей территории. Мы с ним и так никогда не ладили, а если теперь учитывать его вражеские отношения с моим отцом… Если он просто убьёт меня на месте, то это будет огромным везением. Мы с лекарем Шан выжидали одного человека в Илине и не прогадали. В деревню спустилась Вэнь Цин. С её стороны это было крайне опрометчиво. Но видимо из-за того, что Вэй Усянь до сих пор оправлялся после боя с Цзян Ваньинем, девушка вынуждена была спуститься в деревню одна. Мы сразу предположили, что она откажется слушать нас. Но когда в меня полетели иглы, я действительно испугался за свою жизнь. Благодаря лекарю Шан и её дипломатической речи мы смогли найти общий язык. Я объяснил, что не желаю зла Вэй Усяню, и что мне известно об отсутствии у него Золотого Ядра, поэтому и делаю всё это. Вэнь Цин сразу сказала, что Вэй Усянь не согласится на лечение добровольно, что усложнило ситуацию. Но лекарь Шан сказала, что есть один способ помочь человеку без его участия, пока он находится в состоянии сна, так, что он даже не узнает о вмешательстве. Но на это должны дать согласие близкие. Так как мы все стремились к одной цели, то быстро пришли к общему решению. Через неделю проведём операцию. Но что-то мне подсказывает, что всё будет не так просто.»       Цзинь Лин действительно не ожидал того, что его отец решит так серьёзно заняться этим. Он всю свою жизнь до этого дня думал, что отношения между Цзысюанем и Вэй Усянем были мягко говоря отвратительными. Единственное, что оставалось ему непонятным, так это слова его отца и тот взгляд перед смертью. Почему он был так открыто благосклонен к своему вечному противнику? Теперь многое становилось на свои места. Отец всегда был благосклонен к Вэй Усяню, но не показывал этого, боясь быть неправильно понятым.       «Вот и наступил этот день. Мы ждали у подножия горы, когда Вэнь Цин спустилась и провела нас через барьер. Никогда бы не подумал, что устрашающее поселение Старейшины Илин и его во́йска из остатков клана Вэнь будет выглядеть так. Покосившиеся хижины, сделанные из подручных материалов, скудный огород на бесплодной земле, старики, женщины, дети… Теперь меня действительно выворачивало от одной лишь мысли, что где-то в Ланьлине сейчас сидят богато одетые и сытые главы кланов и обсуждают, как бы им уничтожить этот последний оплот человечности, который защищался морально истощённым и загнанным в угол человеком. Мы, сопровождаемые настороженными взглядами жителей деревни, направились прямиком в пещеру Фумо, где лежал усыплённый медицинской иглой Вэй Усянь. Если всё, что я увидел сегодня на горе Луаньцзан, меня удивило, то вид Вэй Усяня меня действительно напугал. Он был буквально прозрачным, словно дух, а его тёмные круги под глазами почти совпадали с цветом его одежд. Я всерьёз задался вопросом, а переживёт ли он это? Увидев его состояние, даже лекарь Шан замерла на месте. Но послушав его пульс и осмотрев его, она пришла к выводу, что действовать надо немедленно, иначе его душа попросту не выдержит…»       Бессмертная заклинательница, лекарь души по фамилии Шан. Цзинь Лин сделал заметку для себя. Наверняка она ещё в этом мире. Было бы неплохо её найти и, возможно, узнать у неё побольше о том, что происходило тогда на Луаньцзан.       «Она сказала, что ей не нужно ассистировать, и лучше вообще держаться подальше. Вэнь Цин долго выпытывала у неё подробности операции, но в ответ получила лишь короткое «позже, сестра Цин» и была вытурена из пещеры. А у меня появилось время познакомиться с жителями деревни. Первым со мной поспешил подружиться ребенок, прицепившийся к моей ноге. Все звали его А-Юань. Никогда до этого не держал детей на руках…»       Отец держал на руках какого-то А-Юаня первее, чем его? Цзинь Лин подумал, что если бы знал этого А-Юаня, то определенно приревновал бы.       «Через час после начала операции на гору Луаньцзан внезапно прилетел Лань Ванцзи. Я как раз рассматривал попытки Вэй Усяня вырастить в бесплодной земле лотосы, когда мы с ним пересеклись. Он не понимал, что здесь делаю я, я не понимал, что здесь делает он. Если бы не А-Юань у меня на руках, боюсь, завязалась бы драка. Лань Ванцзи очень сильно переживал о том, что сейчас происходило в пещере, но уже через половину часа вошедшая в хижину Вэнь Цин остолбенела от открывшейся ей картины. Маленький А-Юань, сидя на коленях у Ханьгуан-цзюня, играл со мной в куклы, которые сделала из соломы его бабушка. Для меня самого это был довольно необычный опыт…»       Теперь Цзинь Лин откровенно ревновал. Сам он был ещё слишком мал и не успел поиграть с отцом в игры.       «Через три часа из пещеры вышла лекарь Шан и выглядела она довольно уставшей. Мы тут же подорвались с вопросами. Она сказала, что хоть и на физическое его состояние она повлиять не сможет, но душевное состояние было уже более стабильным. Это означало, что теперь он по крайней мере не потеряет контроль. Ванцзи тут же задал вопрос: «Что с ним?» и получил естественный ответ от лекаря душевного здоровья: «Это врачебная тайна, я не имею права распространять эту информацию. Спросите лучше у него напрямую. Захочет, сам скажет». Ещё с час она говорила с Вэнь Цин, объясняя его состояние и делясь опытом. После этого мы сразу же покинули Луаньцзан.»