Наставник?

      Группа, состоящая из нескольких старших адептов и главы клана Цзинь, выдвинулась из Ланьлина в начале третьей стражи. Летели на мечах, при этом лавируя над самыми кронами деревьев, чтобы не упустить случайно цель. Фея неустанно следовала за ними по земле, помогая точно определить местонахождение нечисти. Чем больше они отдалялись от Ланьлина, тем активнее крутилась стрелка на компасе тёмной энергии, и тем чаще они находили группы мертвецов. Иногда натыкались и на иную нечисть, с которой довольно быстро справлялись. В конце концов охота с опытными заклинателями была куда более эффективной, чем учебные вылазки молодняка с парой наставников. Сейчас они не останавливались для разбора ошибок, а в битве использовали самые действенные методы, а не те, которые считались правильными. Цзинь Лину оставалось только поспевать за ними, чтобы просто не мешать слаженной командной работе.       Самым страшным было то, что старшие адепты каждый раз оборачивались на него, ожидая дальнейших указаний для действия. И ему приходилось думать. Много и быстро думать. Но через какое-то время его голова разогналась, и он втянулся. Если поначалу его товарищи определяли свою тактику больше между собой, лишь в конце сверяясь с его мнением, то на пятый раз, когда они спустились на землю, чтобы разобраться с нечистью, Цзинь Лин уже мог чётко направить и правильно распределить силы их небольшого отряда. И его слушали. Это было не просто приятно. В командной работе этот фактор был решающим. Если бы каждый начал отступать от общего плана, считая себя самым умным, то ничем хорошим их охота не закончилась. Цзинь Лин наконец смог ощутить, что его действия приносят пользу, что в нём кто-то нуждается, и он способен сделать достаточно, чтобы его решения привели к успеху.       Так как Цзинь Лин был единственным лучником в отряде, он пользовался стрелами довольно активно, при этом оставляя их за собой, ибо времени собирать не было, а взял он более чем достаточно. Стрелами он прикрывал своих людей и обезвреживал нечисть, при этом находясь либо на дереве, либо паря на мече. С этих точек было идеально видно движения противников и их количество. Когда он был уверен в своём представлении поля боя и в выбранной тактике, то спускался вниз, беря меч в руки.       За эту ночную охоту он, кажется, убил нечисти больше, чем за всю свою жизнь. Их отряд стремительно перемещался от одного места к другому, едва успевая упокаивать мертвецов должным образом. За их спинами оставались свободные от нечисти земли и шлейф из золотых стрел.       К часу быка они пролетели треть пути до Ичжэна, когда столкнулись с совершенно непредвиденной ситуацией. Им повезло, что у Цзинь Лина было действительно хорошее зрение, и он смог в ночи вовремя разглядеть крошечный огонёк вдалеке и нечто ещё, что его очень смутило. Тихо, прячась за деревьями, они подобрались поближе, чтобы понять, кому не спится этой ночью. Вполне вероятно, что это могли быть обычные бродячие заклинатели, которые, как и они, вышли на ночную охоту. Но простые заклинатели не стали бы намеренно ставить барьер-обнаружение на расстоянии тридцати шагов от костра. Такой же, но посильнее располагался вокруг резиденций любого уважающего себя сильного клана. Даже слабенький барьер-обнаружение способен отреагировать на любого человека, проходящего через его контур. Обычно заклинатели не запаривались так сильно на ночной охоте, ставя классический барьер от нечисти. А этот купол, слабо мерцающий от тусклого света луны, Цзинь Лин не спутал бы ни с чем.       С расстояния в тридцать шагов мало что можно услышать и тем более разглядеть в темноте, но люди вокруг костра явно не заботились о тишине. Их было около двадцати человек, при этом какая-то часть из них была явно пьяна. Вероятность того, что это были обычные заклинатели, которые решили коллективно выпить в лесу была крайне мала, но она была, поэтому они притаились у самой границы защитного контура и стали следить.       Люди шныряли рядом с костром, при этом активно переговариваясь друг с другом. Кругом доносились разного рода звуки: стук деревянных палок, звон металла, удары молотка. Промелькнуло лезвие меча, отразившее пламя костра. Его хозяин с упоением полировал и без того зеркальную поверхность. И тут до Цзинь Лина дошло. Они явно снаряжались к какому-то сражению. Готовились стрелы, на луки натягивалась тетива, точились мечи и сабли.       В какой-то момент в их сторону направилась пара людей, которые, шатаясь, определённо искали место, где бы справить нужду. Их нельзя было назвать пьяными настолько, что они ничего не видели перед собой, поэтому Цзинь Лин решил не рисковать и присоединился к товарищам, спрятавшись за камень. Те люди, хоть и остановились в отдалении, но говорили достаточно громко, чтобы их можно было услышать. — Как думаешь, у нас получится провернуть это дело? — спросил один из них, еле ворочая языком. — Так а чему тут не получиться? Нас смотри сколько много. А их точно не больше будет. Да и эффект неожиданности. Все факторы на нашей стороне. Они не будут ожидать засады, — более ясно ответил ему собеседник. Послышалось журчание льющейся жидкости.       Цзинь Лин брезгливо скривился, словно это на него сейчас лилась эта жидкость. Но после слов о засаде он напрягся и повернулся боком к говорящим, чтобы лучше слышать их диалог. — А откуда нам знать, что они полетят именно по этому пути? — снова задал вопрос сомневающийся в успехе человек. — Это кратчайший путь. У них просто нет причин лететь иначе. Даже если что-то случится, они пролетят именно здесь, так как за нами по прямой есть достаточно крупная деревня, чтобы сделать привал, — продолжал успокаивать второй. — А если они решат лететь раньше? — всё не успокаивался его собеседник. — Он лично сказал своим старейшинам, что полетит утром. Да и какой дебил в ночь полетит? Что ты разводишь тут? — не выдержал его оппонент и уже начал откровенно браниться, завязывая штаны и возвращаясь к костру.       В это время в тени камня Цзинь Лин смотрел огромными глазами на своих товарищей, которые так же поражённо смотрели на него. Кто-то очень тихо и скверно выругался, но из-за темноты и скачущего в глазах зайчика после долгого созерцания костра, Цзинь Лин не смог понять, кто это был. Он закрыл глаза медленно вдохнул и так же медленно выдохнул. Нужно было привести мысли в порядок.       На него готовилось покушение. Плохо. Он узнал об этом раньше, чем его убили. Замечательно. Он узнал об этом раньше дяди Цзяна. Отлично! Было бы славно, если бы тот вообще ничего не узнал. Что они имели? У них был дурацкий защитный контур и двадцать вооруженных до зубов людей. Не так плохо, как могло бы быть. Не армия, уже хорошо. А ещё у них был мозг Цзинь Лина, который в приступе жуткой злости на факт покушения выдал очень интересную мысль. — Забирайтесь на деревья, — с ледяным спокойствием на лице велел он.       Старшие адепты переглянулись между собой, но ничего ему не сказали и молча полезли на ближайшие деревья. Сам Цзинь Лин тоже медлить не стал и залез на дерево, которое находилось ближе всех к защитному контуру. Устроившись на ветке поудобнее и подняв на соседнюю ветку Фею, он снял со спины лук, достал обычную стрелу и пустой талисман, на котором начертил те же знаки, что обычно рисуют на флагах, приманивающих нечисть. Кровью. В этот момент гениальность каждой его идеи не успевала доходить до него в полной мере, поэтому каждое его решение для него было сродни импровизации. Хорошенько прикрепив талисман к стреле, он напитал его светлой энергией, положил стрелу на лук, натянул тетиву, прицелился… И попал точно в дерево, которое находилось прямо рядом с костром. Оставалось только ждать.       И его идея в полной мере оправдала себя. Не успела бы сгореть и одна палочка благовоний, как со всей округи начали стекаться мертвецы. Те самые. Которых так просто не убить даже хорошему заклинателю. И у них была цель. Дерево в центре лагеря и кучка здоровых мужиков, пыщущих энергией ян.       Когда первые мертвецы минули защитный контур, люди вокруг костра похватали оружие и направились в ту сторону. Но обнаружив, что нечисти оказалось намного больше, чем они предполагали, в их рядах началась паника. Те, что успели хорошенько набраться, не ожидая такого поворота событий, начали путаться под ногами. Остальные, растерявшись, не успевали реагировать под таким напором нечисти. Цзинь Лин знал, что один маленький талисман не сможет привлечь много нечисти, именно поэтому он нарисовал его кровью и хорошенько напитал светлой энергией. Таким образом его сила стала равна примерно трём обычным флагам, приманивающим нечисть. А в лесу, который буквально кишел подозрительными мертвецами, этого было более чем достаточно.       Не успели угли в растоптанном костре остыть, как число людей, окружённых нечистью сократилось до двух, и то не на долго. Последнего человека мертвецы почему-то не трогали и просто толпились рядом с деревом, на котором висел талисман, но тот был слишком сильно напуган и жался к этому самому дереву. Поняв, что его не трогают, и словно вспомнив о чём-то, он рванул прочь от этого места, расталкивая нечисть мечом, а иногда и вовсе руками. Этот персонаж показался Цзинь Лину очень любопытным. Почему его не трогают мертвецы даже несмотря на талисман, висевший прямо над его головой? Почему они расступаются перед ним?       Этот человек бежал, напрочь сбив дыхание, от мертвецов, которые его не преследовали. Пробежав какое-то время, он упёрся руками в колени в попытках отдышаться. А когда поднял глаза, то наткнулся на прожигающий до тла взгляд главы клана Цзинь, что сидел на ветке невысокого дерева, подперев подбородок рукой. И от этого взгляда он покрылся мурашками, а на лбу выступил холодный пот.       Ужас.       Ужас, которого он не испытывал даже при виде мертвецов, убивающих его товарищей. Словно увидел кошмар на яву. В какой-то момент ему даже показалось, будто глаза главы Цзинь светились в темноте с одним лишь желанием — нет, не убить — сожрать заживо. И непонятно, была ли это игра его скованного ужасом разума.       Его колени подогнулись, а тело пробила дрожь. И дрожащими руками он еле смог поднять меч и очень неаккуратно перерезал себе горло, чтобы информация, которой он владел, ушла вместе с ним. Адепты клана Цзинь попытались его остановить, чтобы узнать хоть что-то о готовившемся нападении, но не успели. Его уже было не спасти, но из-за того, что тот криво сделал надрез, ему пришлось ещё какое-то время мучаться, корчась от боли и бесполезно цепляясь за свою утекающую сквозь пальцы жизнь.       Цзинь Лин спрыгнул с дерева, присаживаясь на корточки рядом с мучившимся в предсмертной агонии человеком. Ему не было его жаль, ведь совсем недавно тот сам желал избавиться от Цзинь Лина. Ему было плевать на этого человека и на информацию о том, кто именно ему приказал. Он наверняка сам узнает об этом утром. Но был вопрос, который его действительно волновал. — Почему тебя не трогают мертвецы? — глядя на него сверху вниз холодно спросил Цзинь Лин.       Тот, по всей видимости не отдавая себе отчёта, судорожно схватился за ханьфу чуть ниже груди слева, но потом спохватился и резко убрал руку, с досадой хватая траву. — Спасибо за содействие, — с улыбкой поблагодарив его, Цзинь Лин залез к нему за пазуху и достал странную печать, которую раньше никогда не видел.       Потеряв всякий интерес к бьющемуся в предсмертных конвульсиях человеку, он двинулся навстречу мертвецам с печатью в руках. И действительно, те на него не обращали никакого внимания, словно его здесь и не было. Он не сомневался, что печать, которая создавала связь между мертвецами и делала их неуязвимыми, и эта печать, которую он сейчас держал в своих руках, были созданы одним человеком. Придумал неубиваемых агрессивных мертвецов — придумай, как избегать их атак. Он достал нефритовый кулон, который дал ему Вэй Усянь, и направил в него светлую энергию. На что к нему прилетело целых семь печатей, перемазанных в плоти и почерневшей крови. После этого на землю безвольно рухнула большая часть мертвецов. Оставшиеся были призваны с ближайших кладбищ действием талисмана, притягивающего нечисть, и были довольно быстро обезврежены.       Цзинь Лин снял с дерева стрелу с талисманом и порвал его на мелкие кусочки, словно вымещая на нём свой гнев. Когда его адепты, видимо насмотревшись на мучительную смерть того человека, подошли к нему, он, не оборачиваясь, сказал: — На группу неизвестных заклинателей сегодня ночью напали мертвецы. Как жаль, что мы не успели их спасти, и к тому моменту, когда мы пришли, здесь были только, — он обернулся со скорбным выражением лица и развёл руками, тяжело вздохнув, — трупы. Но они сами навлекли на себя неприятности, остановившись в лесу, при этом не побоявшись взять с собой вино. Даже барьер от нечисти не поставили. Ай-яй-яй, ну кто же так делает, — поцокал, словно старая кухарка, Цзинь Лин, при этом качая головой и грустно рассматривая тела.       И улыбнулся.       И старшие адепты готовы были дать голову на отсечение, если были неправы, они видели перед собой то самое хитрое выражение лица умершего Цзинь Гуанъяо на яву, только этих чёртовых ямочек не хватало.       А Цзинь Лин с каким-то невероятным удовольствием рассматривал картину, развернувшуюся перед ним. О боги, это было непередаваемое ощущение. Это было очень близко, но он победил. Его могли убить завтра. Но он сделал это первее. Он их опередил. Буквально переиграл. И внезапно его накрыл приступ злорадного истерического смеха. Чёрт, он испытывал истинное наслаждение от этого момента. Как ему вообще эта идея в голову пришла? Он чувствовал себя настолько гениальным, что восхищался самим собой. Он смог убить тех, кто хотел убить его завтра, при этом обставив всё так, будто это и не он вовсе сделал. Кара небес, не иначе. Невероятно. — Чёрт, как же это круто! — он зачесал одной рукой чёлку и посмотрел в ночное небо.       Восторг. Он испытывал чистейший восторг.       Но когда он наконец осознал, что именно произошло, и какие чувства он испытывал по этому поводу, его накрыл ужас. Он что, только что убил двадцать человек и… испытывал счастье? Улыбка мгновенно сошла с его лица. Он посмотрел на своих людей, которые всё это время молча наблюдали за ним с какими-то больными взглядами. — Это ведь… не войдёт в привычку? Правда? — словно они могли дать ответ, спросил Цзинь Лин, — Боги, это же ужасно, — уже серьёзно ужаснувшись, он прикрыл ладонью рот, — Я буквально только что убил двадцать человек…