Чужак

      Радит был просто счастлив оказаться на уроке вместе с отцом и братом!       Ничем непримечательное утро встретило их тёплым солнышком, лазурным небом с плывшими по нему кучерявыми облаками, а также тихим ветерком. Собственно, ничего не предвещало каких-то интересных приключений или происшествий, всё мирно и спокойно, отчего даже становилось немного обидно.       Хотя чего обижаться, если папа ведёт вас с братом через все родные земли, чтобы раскрыть важные королевские премудрости? Радит был вне себя от счастья, поэтому жадно вглядывался в красоты этого столь обыкновенного утра, дабы уж точно ничего не упустить! — Всё в этом мире взаимосвязано, — голос Готто звучал уверенно, но очень спокойно, а на его морде виднелась мягкая улыбка. — Каждый король должен помнить об этом.       Тирико хмуро плёлся следом за братом и отцом, понурив голову и устремив задумчивый взор к земле. Он был не очень-то рад очередным тирадам отца о правлении, ведь наверняка тот снова заведёт речь о важности короля и так далее… но принц очень не хотел его подводить. А ещё Тирико не должен уступать Радиту, ни в чём, ведь ему не хотелось разочаровывать своих родителей! Но, скорее, маму, которая так помогала ему стать лучше, и…       Песчаный львёнок всё ещё был не до конца уверен в услышанном. Быть может, ему показалось, а быть может, он вправду случайно узнал то, чего не должен был узнать — и эта мысль разъедала его изнутри. Стоило ему снова и снова задумываться о словах отца, по шкуре проходила дрожь! Даже столь прекрасное своей безмятежностью утро не могло отвлечь его от гнусных мыслей… — Но как именно мы связаны? — спрашивает золотистый принц, на какой-то миг поравнявшись со своим величавым отцом. Готто, тепло усмехнувшись, пояснил: — Мы едим антилоп, Радит, а когда умираем, то из нас вырастает трава. Антилопы едят траву. Вот и выходит, что одни не могут существовать без других, и наоборот.       Каким же всё-таки мудрым королём был их папа, он знал обо всём! Как же Радиту порой хотелось стать таким же, как и он — умным, справедливым, чтобы помогать всей-всей саванне, знать обо всех-всех законах и правилах! Стать хорошим королём. Быть может, даже лучшим…       А для этого придётся внимательно вслушиваться в слова папы, учиться и тренироваться — и он был точно к этому готов! — Почему же одним суждено вечно убегать и прятаться, а другим — править всеми животными? — не унимался Радит, терпеливо дожидаясь ответа на каждый свой вопрос. Он отчего-то чувствовал, что это очень важно — совсем как тот листок, упавший к его лапам!       Тирико всегда очень удивлялся такому рвению и стремлению брата к учёбе. Неужели этому вездесущему львёнку настолько хотелось стать королём? Песчаный едва слышно фыркнул себе под нос. Казалось, не будь Тирико на этом глупом уроке, ничего бы для этих двоих не изменилось! Но он не мог уйти. Иначе подорвёт только появившуюся уверенность отца в своём сыне.       «Сейчас опять начнутся тирады о Круге Жизни…» — устало подумал он, однако каково же было удивление львёнка, когда король заговорил совсем об ином. — Потому что у каждого своё место, — строже произнёс Готто. Принцы даже не успели заметить столь резкого перехода от миролюбивого тона к суровому поучению, пылающим серым глазам, — и каждый зверь должен его знать. У короля самое высокое место среди всех животных, он важнее и главнее любого.       Этот холодный, равнодушный, вкрадчивый голос, отчего-то пробиравший ужасом до глубины души. Тирико вспомнил тот день. Слишком хорошо вспомнил, чтобы сразу же забыть.        « — Я считаю нужным им помочь. Знай своё место, львица. Моё слово важнее твоего».       Роковые слова, невольно услышанные юным принцем, так некстати вновь отразились в его голове. Вот только теперь Тирико наконец убедился в их правдивости. Ему не показалось, нет — отец действительно сказал такое матери! Но ведь… ведь она была королевой. Королевой, Шетани их подери, такой же важной для всего королевства, как и король!       «Или же нет?.. — в панике думал про себя кареглазый принц, вдруг тяжело и часто задышав. Осознание дошло до него в тот же миг, заставляя злобно стиснуть зубы. — Или же… это просто отец так думает?» — Т-то есть… — Радит робел перед строгостью Готто. Ему было неуютно, когда тот начинал злиться и становился строгим, львёнок чувствовал, что в чём-то провинился перед ним. Случайно, он ведь этого совсем не хотел, но!.. Как вернуть гордость короля за своего юного сына? — Антилопа ниже, чем король? — Да, Радит, — кажется, Готто почувствовал, что перегнул палку. Он не стал извиняться — лишь, как ни в чём не бывало, успокоился и похолодел. Мягкой улыбки, что сияла на его морде в самом начале их маленькой прогулки, и след простыл. — Любой ниже, чем король.       В голосе сероглазого льва звякнул трескучий лёд. Почему-то он не хотел пояснять лишний раз, словно сыновья итак должны были это знать — к чему повторять столь очевидную вещь, если можно сосредоточиться на чём-то другом, более важном?       Радит покорно кивнул отцу. Значит, если он станет королём, то будет важнее всех! Главнее всех. Наверное, это правильно, папа ведь был замечательным правителем. Добрым, умным, надёжным — не зря же Земли Прайда процветали! И Радит не мог ему уступить, ни на шажочек — иначе подведёт своего отца, маму, все Земли Прайда, ради которых он так старался… — И львица, да? — Что?       Возглас со стороны Тирико — довольно звонкий и уверенный, в какой-то мере даже немного язвительный, — заставил Готто обернуться на юного сына. Песчаный львёнок замер на месте, как вкопанный, однако набрался смелости и взглянул в глаза отцу: о чём он думал в тот момент? Догадался ли?       Готто упорно молчал, смиряя принца долгим, внимательным взором, словно не до конца веря в сказанные им слова. Король был поразительно холоден — и, признаться честно, Тирико это сильно разозлило. Он с яростью стиснул зубы — что же отец всё никак не желал ответить? Неужели не услышал?! — Я спросил, — медленнее, чётче повторил песчаный принц, не теряя появившейся смелости, — насчёт львиц. Они тоже ниже короля, так? — Да, — сухо отозвался Готто. Нельзя было точно сказать, что король чувствовал в тот момент — злился или же недоумевал, — но одно Тирико понял наверняка. Он заговорил о том, о чём точно не стоило заводить речь, ни при каких обстоятельствах! — Я же сказал: король выше любого обитателя саванны, он главнее какой-то там львицы! — Даже королевы? — глухо усмехнулся Тирико, на миг отведя задумчивый взор.       Радит с неподдельным ужасом наблюдал за перепалкой отца и брата. «Что Тирико делает?! — в панике думал он, мечась взором с короля на принца и наоборот. — Он с ума сошёл — перечить отцу!»       Золотистый львёнок никогда бы так не смог. Готто… Готто ведь был королём! Самым главным, справедливым зверем всех Земель Прайда. Его нужно было слушаться, чтобы однажды стать таким же, как он! Но слова о львицах действительно прозвучали незаслуженно жестоко — быть может, они вправду не так важны, как король, но… без них никак.       Или чтобы стать хорошим королём придётся охладеть даже к Лимани и Амаке? Но ведь это его подруги! Одна из них даже лучшая… А мама? Мама ведь тоже была львицей, она ведь королева — самая-самая главная львица всех Земель Прайда!       Что же ответит отец? Сердце золотистого львёнка пропустило затаённый удар, прежде чем король удостоил своего сына ответа. — Даже королевы.       Готто процедил эти слова сквозь зубы, выплюнул, словно порцию едкого яда, и зрачки Тирико сузились в порыве вдруг подступившей злобы. Он ведь говорил о матери… об их с Радитом маме, которая подарила им жизнь! Киара правила не меньше Готто! — Если бы не мама, не было бы нас! — пробормотал Тирико, мрачнея на глазах отца и брата. — Если бы не мама, кто знает, что бы было с Землями Прайда! — Всё бы было нормально с Землями Прайда! — в ярости зарычал песчаный король, совершив два стремительных шага навстречу своему сыну. Эти серые глаза впервые на памяти львёнка вспыхнули настоящей злобой и раздражением — как же его угораздило задеть столь больную для отца тему! Но он не мог поступить по-другому, иначе предал бы свою маму… — Они прекрасно существовали и без её восшествия на престол, лишь при короле! — Лишь при тебе? — горько усмехнулся Тирико, уже собираясь бросить в ответ нечто в защиту Киары, но с лап его сшиб внезапный удар. — Тирико! — испуганный возглас Радита был едва слышим.       Золотистый львёнок в тот же миг рванулся на помощь брату — сердце в груди бешено колотилось, стоило допустить лишь мысль о том, что отец действительно ударил своего сына…       Быстро, безжалостно и хладнокровно, словно это было совершенной обыденностью, но… но ведь такого раньше никогда не было! Радит не понимал… нет, понимал, прекрасно понимал — Тирико сказал то, что ему говорить не следовало, вот только такого наказания он не заслужил! — Братец, ты в порядке? — вполголоса прошептал золотистый принц, кладя лапу на плечо неподвижно лежавшему львёнку. Тирико отозвался не сразу — а когда пошевелился, то практически в тот же момент приподнялся с земли, не в силах произнести и слова.       Львёнок смотрел на отца, не веря в произошедшее. Карминовые глаза округлились от застывшего на мордашке страха и ужаса, бок всё ещё саднило от удара, а сердце… нет, оно не пустилось в бешеный полёт, лишь замерло. Долго, томительно долго замерло, словно и вовсе остановилось…       Он просто не верил, что горячо любимый папа мог так поступить. Из-за каких-то слов, жалкой перепалки!       Тирико видел этот взгляд — холодный, равнодушный. Ни тени сожаления не промелькнуло в них даже после того, как на глаза песчаного львёнка предательски навернулись слёзы. Он снова был слабым… снова показался слабым перед ним! Так хотел стать храбрее и смелее, показать, что он готов защищать своих близких, а отец!..       А что отец? Ему наверняка было всё равно. Неужели никчёмные слова о правлении могли так легко разрушить их семью? Неужто отцу было всё равно на Киару, на Радита, на… него. На Тирико. Своего сына, так похожего и одновременно абсолютно другого! — На сегодня урок окончен. — Король развернулся к братьям спиной, напоследок вновь одарив песчаного принца холодным, задумчивым взглядом, а после спешно поплёлся к Скале Предков. Его силуэт Тирико провожал испуганным взглядом вплоть до исчезновения за высоким холмом.

***

— О чём ты думал, Тирико?!       Песчаный принц слышал своего брата лишь едва ли. Голоса и звуки вокруг были заметно приглушены, застланные невнятным шёпотом, больше похожим на хаотичные шумы.       Тирико думал. Много думал, погружённый в собственные мысли, и старался практически не замечать встревоженного — скорее даже возмущённого, — не на шутку брата. Ну а что принц мог сказать? Он был напуган до полусмерти, и весь мир, который казался ему таким простым и понятным поначалу, вдруг разом сломался. От одного спора, одного удара… — Я тебя спрашиваю: о чём ты думал, когда вступал в спор с отцом?!       Голос Радита становился всё резче. Он уже не спрашивал — он утверждал, фактически кричал, в ожидании ответа. Зачем ему это? Для чего? Тирико не понимал, неужели ему итак неясно?! — Я думал о матери! — со злобой процедил Тирико, выйдя из своей задумчивости и мрачно взглянув в глаза золотистому брату. Радит примолк. Он не сводил с песчаного внимательного, оценивающего взгляда, словно не веря в то, что происходило с братом. Признаться честно, Тирико тоже не понимал, из-за чего всё это произошло — а ведь какая-то мелочь способна сломать всю только начинавшуюся жизнь… — Но ведь… отец хочет, как лучше, — робея, пробормотал Радит. Но по его дрожащему голосу было ясно, что принц и сам в том был не до конца уверен. — Он не стал бы говорить того, что… — Ты слышал, что он говорил о матери? — со злобой рявкнул Тирико, Радит виновато потупил взор. Ну конечно же слышал — и понимал, брат ведь далеко не дурак! Но песчаного львёнка уже на вряд ли могло остановить осознание. Он должен был выговориться. — Ты слышал, что он говорил о зверях? О львицах? Это неправильно, Радит! — Но он король! — скептически заметил золотистый львенок. — Великий, мудрый, справедливый. Он знает, как лучше!       Тирико язвительно усмехнулся, взглянув брату прямо в глаза: — То есть ты считаешь, что простые животные не так важны? Что львицы делают для Земель Прайда меньше, чем король? Что мама ниже отца?       Радит тяжело вздохнул, отведя разноглазый взор. На его мордашке на миг промелькнула тень, и, по-видимости, короткие раздумья длились не так уж долго — он вновь взглянул на брата, на этот раз гораздо смелее, и уверенно произнёс: — Нет, я так не считаю, но мы не имеем права с ним спорить. Отец старше и опытнее. — Хорошо, молчи дальше! — с издёвкой выкрикнул Тирико, чем немало удивил Радита. Всегда скромный и сдержанный брат вдруг повысил голос… ещё как повысил! А главное — о ком он говорил! Об отце, которого так уважал, так боялся, одобрения которого всегда так яро искал… неужели одна ненароком брошенная фраза всё изменила? Или же не ненароком. Тирико хорошо понимал, что ему не следовало срываться на брата — Радит всегда хотел, как лучше, для всех и каждого… и для него в том числе. Но Тик знал, что лучше не будет, пока отец учит их такому. — Молчи, и скоро станешь таким, как он!       Радит замолчал. Где-то за спинами львят взбушевавшийся ветер качал заросли высокой травы, вздымал в голубом небе наплывшие белые облака. Они так и не решались вернуться на Скалу Предков, и Тирико внутренне боялся признаться самому себе, почему. Но уже прекрасно это понимал. Боялся встретиться с ним, боялся нового удара — он не выдержал сегодняшнего испытания… — Ты ничего о нём не знаешь. — Золотистый львёнок долго, пронзительно смотрел на брата, пытаясь предугадать его эмоцию, или же новую вспышку гнева. Но нет. Тирико отреагировал спокойно и отстранённо, совсем не сомневаясь в своём ответе: — Ты тоже.       Они молчали ещё какое-то время, смотря друг на друга и пытаясь отыскать малейшие эмоции в холодных, задумчивых глазах, но долго это не продлилось. Тирико тяжело вздохнул, отводя взор. Он слишком устал за сегодня, чтобы ссориться ещё и с братом, который просто всеми силами пытался его вразумить. Радит не виноват в том, что наговорил им отец! — Прости меня, — с горестью прошептал Тирико, тяжело вздыхая. — Мне не стоило говорить это тебе… — Всё в порядке, — золотистый львенок печально улыбнулся, подходя ближе к принцу и прижимаясь к нему плечом. — Я всегда готов помочь, несмотря ни на что.       Тирико всеми силами попытался выдавить из себя хоть какую-то ответную улыбку, однако это ему плохо удалось. К чему скрывать, произошедшее с отцом выбило его из колеи. Сегодня страшная догадка, которую он вынашивал в своей голове вот уже целые полтора месяца, подтвердилась наихудшим образом…       Радит рядом, и принц был благодарен брату за это. Тирико верил ему. Пожалуй, как никому другому — и если уж делить тайну, то только с ним. — Прошу, не рассказывай об этом маме. Не хочу, чтобы она знала…       И Радит смиренно кивнул: — Не расскажу ей. Никто не узнает.