***
Кову даже не подозревал, на что он согласился… Проигрыш в первой игре был очень предсказуем. Лайли довольно легко обвела его вокруг пальца и зашла охотницами с тыла, выведя из строя и короля, и королеву за один ход. Кову определённо извлёк урок из первой партии, хоть немного начав понимать суть игры, но даже учитывая это проиграл и во второй раз. Глупо проиграл, а главное, как быстро — к великой радости ликовавшей Лайли, что с ехидной улыбкой расставляла фигуры уже и на третью игру. Стоило бы сдаться и отступить, но конечно же такой осёл, как он, решил стоять на своём до конца. И вот близилась к весьма предсказуемому финалу уже и третья партия, что немало выводило подростка из себя от отчаяния. Он почувствовал себя таким глупым в тот момент, проигрывая в какую-то там игру маленькой львичке! — Кову, ты опять всё делаешь не так, — покачала головой Лайли, сдержанно усмехнувшись, — да, ты можешь сделать три передвижения за один ход, но все три должны быть разными фигурами! Понимаешь? Разными! Бурый подросток нахмурился, с тяжёлым вздохом опустив голову. Нет, ему её не победить… — Ты точно жульничаешь! — напыщенно фыркнул Кову, вот только наигранность в его голосе не ускользнула от Лайли, из-за чего львичка довольно рассмеялась: — Ловкость лап и никакого обмана! Дело ведь в расчётах наперёд. Подросток отстранённо кивнул. Лев с горем пополам завершил свой ход, наобум передвинув две свои охотницы навстречу сопернице, но Лайли тут же заприметила оплошность друга. — Ты непредсказуем в своём абсолютном непонимании тактики! — с усмешкой протянула она, ловко передвигая одну из начинающих львиц на опытную охотницу врага, обезвреживая её. Фигура была убрана с воображаемого поля боя. После львичка на какой-то миг задумалась, но всё же решилась на рискованный шаг — у Кову остался один лишь король, королеву Лайли уже благополучно обезвредила чуть ли не в самом начале игры. Теперь же среброглазая кроха с упоением переставляла свою опытную охотницу в уже открытый тыл врага, обезвреживая единственного мощного льва, защищавшего короля. А после, уже другой охотницей, приготовилась совершить длинный рывок к беззащитному королю и победить, но сладостный момент так некстати был испорчен появлением столь знакомого голоса за спиной… — О, Лайли! Как же я рада, что с тобой всё в порядке! Персиковая львичка моментально сгорбилась и съёжилась под столь пристальным, в какой-то мере даже укоризненным взором приёмной матери. Тиифу спешно подбежала к дочурке, отрывая её от земли и садя к себе в лапы. — Ах, моя ты потеряшка! Ни разу даже шубку тебе никто не причесал, не уложил! Кову видел, с какими муками Лайли принимала излишнюю заботу матери. А ещё замечал, как в этих серебристых глазах начинали искриться капельки нарастающей злобы, что могло означать лишь одно — львичка распознала нотки фальши в голосе Тиифу, или же просто упорно их искала. — Тиифу, я сама всё это время умывалась! — пробурчала Лайли, однако договорить ей не дали — кремовая львица уже с большим усердием проводилась шершавым языком по её макушке. Кову уже в который раз замечал, что ни разу не застал того момента, чтобы Лайли назвала Тиифу матерью. Лишь по имени, порой даже немного небрежно и отчуждённо, словно эта львица приходилась ей абсолютно никем. Но почему? Это было и до происшествия с грозой, вот только он придал тому значение только сейчас. Из тени баобаба спокойно и неспешно вышел Раффики. Взгляд его был хмур и мрачен, так что Кову сразу понял — похоже, Тиифу сегодня неединственная гостья здесь. — Приветствую тебя, Тиифу, — мягко улыбнулся маджузи, подходя ближе к зеленоглазой львице. Та с теплом кивнула в ответ: — Здравствуй, Раффики. Огромное спасибо тебе за спасение моей крошки! Ох, не знаю, что бы я делала с этой непоседой, не будь тебя! — Ну, вообще-то, — мандрил неловко усмехнулся, указывая посохом на бурого подростка. Кову с удивлением обернулся на маджузи, однако тот продолжал, — в этом огромная заслуга Кову. Это он догадался использовать кору ивы в качестве лекарства для Лайли. Кову неловко улыбнулся, робко кивая растроганной Тиифу. «Ну, вообще-то, мне подсказали львы-предки, — думал он про себя, — однако не стоит это упоминать. Мало ли, что подумают!». — И тебе спасибо, Кову! — чуть сдержаннее поблагодарила зеленоглазого льва Тиифу. Подросток в ответ молчаливо кивнул, а Раффики, ещё какое-то время постояв чуть поодаль от воссоединившейся семьи, с мрачным бурчанием вернулся к своим травам. Кову всё ещё не знал причины такого настроения, но, по правде говоря, в тот момент его это мало волновало. Лайли выглядела такой несчастной, словно раз и навсегда расстаётся и с играми, и с баобабом, и с Кову… но ведь это совсем не так! Лев вдруг остро почувствовал, что ему не хочется, чтобы львичка возвращалась на Скалу Предков — он ещё слишком хорошо помнил её падение, которое могло стать роковым! — Ну вот и всё, доченька, уже сегодня мы можем вернуться на Скалу Предков! — сладко пропела Тиифу, с тёплой улыбкой наблюдая за дочерью и пытаясь найти в её серебристых глазах хоть капельку радости или одобрения. Однако Лайли оставалась печальна и хмура. — Тебя уже так ждут Амака и Маджани, ты бы знала… «Это ложь! — пронеслось в голове Кову, и лев гневно стиснул зубы. — Они не ждут Лайли, ей там одиноко!» Ему было жалко львичку. За столько дней, проведённых вместе, он уже успел понять, насколько крохе было одиноко на, казалось бы, столь населённой Скале Предков. Как сильно презирали её сводные брат и сестра, как недолюбливали из-за определённой «непохожести» львята. Он ещё помнил своё обещание. Помнил серебристые глаза, смотревшие с мольбой прямо в душу… — Ну ты же соскучилась по брату и сестре, верно? — уже немного с тоской произнесла Тиифу, пытаясь хотя бы жалостью выдавить из малютки каплю радости или же простейший ответ. Лайли склонила голову. Она пыталась не смотреть матери в глаза, всеми силами — Кову видел, как она мучалась, как старательно прятала взор. Наконец, персиковая львичка не выдержала, и раздалось очень тихое, практически шёпотом: — Д-да… — Она не может вернуться. Кову понимал, что поступает необдуманно и глупо, но он должен был хотя бы попытаться. Подросток приподнялся с места, распрямившись во весь рост, и полными серьёзности изумрудными глазами воззрился на Тиифу. — Это ещё почему? — с непониманием пробормотала кремовая львица, часто-часто захлопав зелёными глазами. Похоже, новость немало её расстроила! Лишь игра в добренькую маму, или же искренняя печаль? — Она… она ещё не до конца поправилась, — это было первым, что пришло на ум Кову, а ещё самым логичным. Его план мог легко одним не так сказанным словом сломать Раффики, вот только тот был слишком серьёзен, чтобы обращать внимание на своего подопечного. Поэтому лев, набравшись смелости, решил завести как можно более убедительную тираду специально для Тиифу. — Лайли ещё нужно около недели принимать лекарство каждый день по четыре раза, а нам с Раффики наблюдать за ней. Ты же знаешь, как губительна может быть болезнь для твоей дочери, верно? Лучше лишний раз всё перепроверить и вылечиться окончательно, чем рисковать! Потаённую благодарность в глазах Лайли Кову прочитал ровно в тот же момент, когда Тиифу опечаленно вздохнула. Она с тоской погладила львичку по голове, грустно ей улыбнувшись: — Ну что же, раз так нужно для Лайли, значит, ей лучше остаться. Но пусть поскорее возвращается домой, как только появится такая возможность! Кову безмолвно кивнул, отходя чуть в сторону. Короткие рывки назад, плавно исполняемые длинными бурыми лапами, позволили ему покинуть поле зрения львицы и с облегчением выдохнуть. Кову знал, что поступает плохо, знал, что ложь — не лучший выход, но всё же… в данной ситуации попросту не видел иных вариантов. К тому же это — ложь во благо, она никому не навредит, только наоборот! Подольше отгородит малютку Лайли от своей не очень удавшейся семьи… Внезапно лев натолкнулся на долгий, задумчивый взор Раффики. Мандрил смотрел прямо на него, ошибки быть не могло. Кову нервно сглотнул, однако внешне ничем не выдал внутреннего волнения — остался спокойным, как и прежде, но лёгкая дрожь не ускользнула от проницательного Раффики. — Говоришь, остаться ещё на неделю? Ну-ну, — старик скептически хмыкнул. Кову ожидал с его стороны возмущённые возгласы негодования, которые наверняка бы сломали весь его план, но Раффики был поразительно спокоен. Тогда подросток осмелился ответить — настолько уверено, насколько ему удалось в тот момент: — Да. Лайли не выздоровела до конца, стоит за ней понаблюдать ещё немного. — Что же… — Раффики равнодушно пожал плечами, одарив льва ещё одним долгим, задумчивым взглядом. — Делай, как считаешь нужным. Вот только спроси себя лишний раз: зачем? На этот вопрос Кову предпочёл не отвечать, тактично отмолчавшись какое-то время. Он прекрасно знал, зачем и почему пошёл на намеренную ложь, и ни разу об этом не жалел — по крайней мере, пока. Пока мог наблюдать эти счастливые серебристые глаза хотя бы исподтишка. Лев уже собрался вернуться к приготовлению настоя, дабы ничем не вызывать подозрений. Но ему помешали. Раздавшиеся за спиной шаги, и голос… о, этот злосчастный голос, при котором хотелось выпустить когти, впиться ими мерзавцу в глотку и пролить много, много-много его грязной крови!.. Сердце в злобе забилось чаще, дыхание срывалось тревожными порывами, тело охватил жар. Нет, только не сейчас, не этот подлец!***
Лайли не воспринимала Готто, как своего отца. Он был лишь королём — просто существовал где-то там, на заднем фоне, не вмешиваясь в её жизнь. Львичка знала, кем он ей приходился. Знала, что была самой младшей из всех пятерых наследников — и, по сути, наследницей вовсе не являлась! Так к чему воспринимать его, как кого-то близкого? Лишь тень, которая на вряд ли когда-либо сильно повлияет на её судьбу или жизнь… И всё же невольно робела пред этим взором серых глаз, пред могучим уверенным львом, отступала назад. Львицы говорили об уважении к королю, вот только Лайли уже давно поняла — никакое это не уважение, лишь самый настоящий страх. Но она отчего-то не боялась его, совсем. Следом за величественным королём последовал юный принц Радит. Золотистый львёнок радостно оглядывался, с восторгом оглядывая новое и столь необычное для себя место. Он был рад и искренне заинтересован, ещё и в хорошем расположении духа! Но в любом случае, вступать в диалог с ровесником Лайли не хотелось, ведь на вряд ли напыщенный единокровный брат скажет в её адрес нечто приятное. Подумать только! Родились в одну ночь, в одну грозу… — Приветствую тебя, Раффики, — сдержанно вымолвил король, почтительно кивнув старому мандрилу. Маджузи ответил ему тем же знаком. — Надеюсь, ты не забыл про наш важный разговор? — Как уж тут забыть… — мрачно пробурчал в ответ Раффики, и всё же кивнул, отзывая короля в сторону. Готто обратился к своему сыну, мягко улыбнулся ему, а после сказал: — Лучше ничего здесь не трогай, но оглядись по сторонам, как следует! Это место исцеления всех животных Земель Прайда, оно очень важно для нас. — Хорошо, отец, — с энтузиазмом кивнул Радит и сверкающими глазами окинул всё вокруг себя. Кову со скрытым в глубине изумрудных глаз презрением наблюдал за пришедшей королевской семейкой, и мысленно был очень рад тому, что мама не пришла вместе со своим недо-мужем. Тогда бы ему уж точно было особенно сложно держаться… Так, это не его дело! Пусть обсуждают там, что хотят, а Кову будет заниматься своими делами! И всё же, вдруг это нечто важное?.. Нечто, что может повлиять на судьбу всех Земель Прайда, а он и не знает об этом! Он ведь должен как-то им всем помочь… лев колебался. Подросток долго не знал, а стоит ли риск того, и всё же мысленно счёл, что благополучие всех земель и его близких выше собственной шкуры. Кову вдохнул, затем судорожно выдохнул порцию разгорячённого воздуха, и едва слышно начал ступать ближе к Раффики и Готто. За шагом шаг, один за одним — лев не забывал параллельно делать вид заинтересованности каким-то неотложным делом, однако после, заметив поразительную увлечённость короля и маджузи в разговоре, перестал как-либо притворяться. — Кову, ну наконец-то мы снова встретились! Радит стоял прямо за его спиной. Кову раздражённо фыркнул, досадливо стиснув зубы — а ведь до его цели оставалось совсем, совсем немного, и всё это сломал какой-то там маленький несмышлёный львёнок! — Чего тебе? — сухо вымолвил подросток, разворачиваясь к принцу нахмурившейся мордашкой. Золотистый львёнок некоторое время стоял в недоумении, а после, приняв слова Кову за готовность к разговору, запальчиво продолжил: — Просто хотел помочь! Что ты там готовил? Отвар, лекарство, или как там это у вас зовётся… Бурый лев язвительно усмехнулся, подходя ближе к одной из древесных полок — оттуда он выхватил кокосовую чашу с водой, ставя её несколько ниже. Что же, придётся до конца делать вид истинной занятости, дабы этот малец не выдал всё своему горячо любимому папаше! — Ну уж нет, я тебя к настоям не подпущу. — Но почему? — с некоторой досадой протянул Радит, опечалено опуская уши. Кову обернулся к нему, демонстративно фыркнув: — Ты взбалмошный нетерпеливый наследничек престола — тебе ли с травками возиться? Кову невольно вспомнил сказанные отцом Радита слова, которые на тот момент довольно сильно разозлили его и выбили из колеи. Подросток тогда даже представить не мог, насколько же приятнее быть здесь, вместе с травами и лекарствами, в полном спокойствии и умиротворении! «— Неплохо знаешь травы, малыш. Ну что же, возись с цветочками и травками всю оставшуюся жизнь. Оставь защиту прайда своим будущим братьям — они справятся с этим явно лучше тебя.» И это Радиту, возможно, придётся однажды защищать прайд? Что за чушь! Эта парочка недо-принцев ни на что не способна. — Но ведь… я просто хочу помочь. — Золотистый львёнок явно не знал, даже не мог себе представить, почему Кову так к нему относится. Зато подросток прекрасно осознавал, и другого отношения к своим братьям попросту не видел. Тем временем, Радит продолжал. — Разве король не должен помогать своим подданным? — Я тебе не подданный, — хмыкнул Кову, скорее с наигранным задором, нежели агрессией. Слова принца немало его позабавили, и всё же отражался в них след воспитания матери — помогать всем, без исключения. — Я… я знаю! — замешкался Радит, виновато отводя свои разные глаза. — Ну… по крайней мере, пока что. В любом случае, я хочу тебе помочь! — Помоги своим молчанием, — бросил через плечо бурый лев. Кову с деловитым видом положил в отвар несколько листьев акации, а после демонстративно отодвинул чашу подальше от Радита, и львёнок виновато сгорбился под холодным взором его изумрудных глаз. — Т-ты, — голос львёнка на какой-то миг дрогнул, однако он всё же собрался с духом и осмелился продолжить, — ты обещал мне показать какое-то интересное место… помнишь, Кову? Конечно же подросток уже давным-давно об этом позабыл, а когда вспомнил — лишь на какой-то миг замер в задумчивости, а после с немного неряшливым усердием вновь принялся за готовку настоя. — Помню, — голос бурого льва прозвучал сухо, но весьма уверено. Он перевёл взор на Радита. — И я его покажу, но позже. Сейчас у меня слишком много дел. Кову не знал, куда мог бы завести их этот разговор и чем бы обернулся, вот только он был вовремя прерван идущими к ним навстречу Готто и Раффики. Король, казалось, был чем-то очень доволен, а маджузи напротив — шагал мрачнее туч, хмуро отводя взгляд куда-то на одну из мощных ветвей баобаба. Подросток не успел проследить за взглядом мандрила. К Готто подбежал его золотистый сынишка, широко улыбаясь отцу: — Мне понравилось в баобабе! Здесь красиво! — Ещё бы, — задумчиво хмыкнул король, — однако это не место для настоящего льва, Радит. Твоё место на Скале Предков. Кову знал, что это было сказано Готто намеренно, дабы обрисовать всю «никчёмность» его существования. Однако бурый встретил колкую фразу лишь сухой ухмылкой. Пусть говорит, что ему вздумается! Подросток знал — всё это ложь. А Радит пускай слушает и охотно верит своему столь обожаемому отцу! — Пойдём, сынок. Мама и брат уже ждут нас на Скале Предков. — Готто направился к выходу из баобаба, и принц, недолго думая, двинулся следом за ним. Радит напоследок оглянулся по сторонам, радостно кивнул на прощание Кову, а после поравнялся с отцом. Король бросил через плечо: — Спасибо за приём, Раффики. Надеюсь, моя просьба будет исполнена в кратчайшие дни. Практически следом за королём вышла из баобаба и Тиифу, уже на несколько раз распрощавшаяся со своей дочерью. Кремовая львица широко улыбнулась: — До свидания! Спасибо за всё! Наступила тишина. Долгая, затяжная, очень напряжённая и в какой-то степени гнетущая, и всё же Раффики был обязан её прервать. Оставшись практически наедине с Кову, мандрил тяжело вздохнул, качая головой, а после вымолвил: — Принеси мои краски, Кову. — Краски?.. — не понял бурый лев, с недоумением глядя на Раффики. Неприятное предчувствие сдавило сердце, воздух вдруг показался непривычно тяжёлым, и Кову невольно вздрогнул, когда услышал убитый голос старика маджузи. — Просьба Готто — нарисовать новую, «правильную» историю, вместо настоящей. Он хочет уничтожить воспоминания о твоём отце, дедушке и их предках.