***
Лайли просыпалась всегда раньше Кову, ещё до рассвета. И не потому, что мучалась бессонницей; вовсе нет. Просто прелестный момент восхода солнца волей-неволей заставлял персиковую львицу каждый день рано вставать и смотреть… Смотреть за тем, как светлело небо. Разглядывать спящие мордашки львов и львиц прайда, спокойные и миролюбивые. Лайли нравилось думать о том, что таинственное «светлое будущее» однажды наступит и для них. Тем приятнее было наблюдать за то и дело всплывавшими на мордах улыбками и представлять, что совсем скоро точно такие же будут и в настоящем. Жаль, многие не понимали необходимости «светлого будущего». Например, горные. Но Лайли-то осознавала! Хотя слабо представляла, каким оно будет, но чётко знала, что… В «светлом будущем» её отцу в роли короля места нет. Кову никогда не говорил об этом прямо, но Лайли хорошо догадывалась о неприязни льва к Готто. По словам других, по словам близняшек, и по тому взгляду, коим лучший друг из раза в раз награждал ненавистному ему короля. Ей нужно было родиться слепой, чтобы этого не заметить. Львица ступила ближе к краю Скалы Предков и присела. Она оглянулась в поисках хотя бы маленькой лужицы, но, как назло, дождя не было уже несколько дней подряд, а потому хищница чувствовала себя несколько некомфортно. Соскучилась по Дождику. Но это ничего, поговорят как-нибудь в другой раз… к счастью, Лайли больше не одна. Она подняла глаза к заливавшемуся рыжими красками небу и улыбнулась. Первый луч солнца коснулся верхушки Скалы Предков, и львица с удовольствием наблюдала за тем, как окутывал саванну мягкий утренний свет. Настоящее счастье. Солнце будет вставать снова и снова, из раза в раз… разве могло было быть что-то лучше этого? — Доброе утро, принцесса. Лайли вздрогнула, когда узнала этот голос. Она решила не оборачиваться, надеясь, что ей всего-навсего показалось, но продолжение разговора всё-таки вынудило её оказать должное внимание внезапному собеседнику. — А тебе нравится рассвет, как погляжу. — Так и есть, Готто. Обращаться к отцу на «его величество» Лайли не собиралась. Не то, что бы она ненавидела короля, просто… просто все эти церемонии казались ей излишними. Как никак, с родненьким папенькой говорит! Большая редкость. Кажется, в последний раз он обращал на младшую дочурку внимание… никогда. Львица обернулась и столкнулась с холодными глазами Готто. Она спешно добавила, намереваясь поскорее закончить разговор: — Думаю, восход солнца всем нравится. У тебя ко мне какое-то дело? Хотя сильно сомневаюсь, что могу быть тебе чем-то полезна. Король подавил сдержанный смешок, в то время как Лайли оставалась вполне серьёзна. Ей не хотелось портить замечательное утро разговором с отцом, но… крохотная доля интереса всё-таки заставляла её отвечать и ожидать, что же последует дальше. — На самом деле можешь. Вернее, я могу помочь тебе. — Какую же услугу ты мне предлагаешь? — львица едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. В конце концов, что мог сделать для неё Готто? Они совсем не общались столько лет, а теперь внезапное внимание к её персоне… всё это настораживало Лайли, но не ответить она не могла. — Не знаю, оценишь ли ты идею, но… я мог бы обучить тебя некоторым правительским премудростям. Ты ведь принцесса, как никак. На этот раз Лайли позволила себе несколько сдавленных смешков. О, да, отец мог прогневаться на неё за своеволие, и всё же… сказанное им звучало такой нелепицей! — Я пятая, — восстановив сбившееся дыхание, вымолвила львица. Она понятия не имела, к чему приведёт её смелость, но и робеть на этот раз не собиралась. Была какая-то уверенность… подсознательное ощущение, что ей помогут в случае чего. Лайли была под защитой. — Пятая, Готто. У тебя есть ещё две принцессы про запас, почему я? — А почему не ты? — парировал король. По-детски глупо, но и поспорить со словами отца львица могла едва ли. — Мне просто это не нужно. Зачем тратить время и силы? — Ну-ну, милая, — Готто ухмыльнулся. При виде этих неправильно добрых пасмурных глаз Лайли хотелось скривиться, но она снова сдержалась. — Престол всем необходим. И тебе в том числе. Не обманывай саму себя, все рвутся к власти, в конце концов… — Я не хочу править. — А ты и не сможешь. Казалось, разговор зашёл в совершенный тупик. Лайли снова и снова смотрела в глаза нерадивому родственнику, но как бы не пыталась выстроить логическую цепочку, причины его «предложения» оставались для неё непонятными. В чём выгода ей? А уж тем более ему! Столько лет от родного папеньки не услышать и доброго слова, а теперь… А теперь он предлагает её учить. Нет-нет, иначе… обучить. Чему и для чего? — Мне кажется, продолжать этот разговор бессмысленно. — Лайли знала, что слишком резка по отношению к королю, и были все шансы на наказание. Но стелиться ему в лапы и выполнять все приказы… нет, львица была выше этого. — Мы с тобой ничего не можем предложить друг другу. — Какой же упрямой выросла моя младшенькая, — пробасил Готто, но его голос звучал скорее устало, нежели грозно. Лев тяжело вздохнул. — Ты всё поймёшь сама, когда придёт время. Но… в качестве компенсации могу немного больше рассказать тебе об одном нашем общем знакомом. Когда Лайли подняла заинтересованный взор, король лишь холодно усмехнулся. — Теперь другое дело, да? Не думал, что всё окажется так просто. Даже слишком. Львица в тот же миг прикусила себя за язык, чтобы не наговорить глупостей. Как же легко она повелась на эту простую уловку! И как только Готто сумел угадать, какого рода мысли занимали её вот уже несколько месяцев… её просчёт. Стоило быть осторожнее. Особенно рядом с отцом. Лайли вернула выражение невозмутимости и ответила холодно: — Мой ответ по-прежнему «нет». Что такого ты можешь знать о Кову, чего не знаю я? Теперь черёд смеяться настал для Готто. Вот только надолго ни одно «хорошее расположение духа» не удерживалось на его изуродованной косым шрамом морде, а потому уже совсем скоро лев похолодел. Он усмехнулся, в задумчивости обратив взор к рыжему небу. — Многое. Может, ты и провела с другом достаточно времени, но о своём прошлом он тебе так ни разу и не рассказал. Не так ли? О своём… предназначении. Ну, так он это называет. Что-то в груди неприятно сжалось. Больно было признавать, но… Готто оказался прав. О прошлом Кову ей не рассказывал ни разу, причём словно намеренно избегал этой темы. И львица никогда не понимала, почему, ведь… «Дурак, вместе мы бы наверняка достигли твоей цели! Почему же ты не хочешь мне рассказать?» Лайли скрыла перед отцом смятение, пусть и далось ей это с большим трудом. Она старалась выглядеть незаинтересованной, но прекрасно понимала, что это было далеко не так. Ей любопытно. Даже очень. Более того — стыдно признаваться самой себе! — она была готова согласиться и добиться правды даже таким нечестным способом. Львица решила попробовать ещё раз. — Он мне всё расскажет, если я попрошу. Не сомневайся. — Валяй, — король равнодушно пожал плечами, — мне даже интересно, как быстро ты вернёшься ко мне. А впрочем… посмотрим. Готто направился в сторону пещеры. Солнце поднялось достаточно высоко над горизонтом, и время утренних разговоров подошло к концу. Лайли проводила его задумчивым взором вслед, а сама судорожно перебирала в голове варианты, как стоило начать разговор с другом. Он ведь ей не откажет! Не откажет, правда? Надо всего лишь правильно задать вопрос, и Кову сразу же ответит! Он ей доверяет. Больше, чем кому-либо в прайде. Ведь так?..***
Солнце палило во всю свою мощь, и на Скале Предков было как никогда уютно. Лёгкая темень спасала от вездесущей жары, так что прайд не стремился покидать пределы своего дома, по крайней мере, до наступления спасительной свежести вечера. — Ха-ха! Я снова победила! Кто-то пользовался долгожданным мигом спокойствия, расположившись под каменным навесом чуть в стороне от сонных львов и львиц. Камни под лапами Лайли переставлялись легко и почти бездумно, поскольку оппонент, каким бы сообразительным он ни был в жизни, в тактике не смыслил совсем. Поэтому, играя в избитую игру, шутливо названную «Камактикой», Лайли всегда одерживала верх. Она получала награду в виде наигранно раздражённой мордашки друга, а после — их искреннего совместного смеха. — Да ну тебя, — фыркнул Кову, отмахнувшись от лучшей подруги. — Создателя не обыграть. — Может, просто ты плохой игрок? — с напущенной задумчивостью предположила Лайли, на что хищник проворчал под нос нечто невнятное. Пока он на миг потерял бдительность, львица в один рывок сбила друга и прижала лапами к каменному полу, чтобы наверняка никуда не делся. Хотя бы на этот раз. — Эй, ты что творишь! — Кову уже успел возмутиться, намереваясь высказать что-нибудь этакое, но Лайли лишь требовательнее надавила лапами на его грудь. — Нет, мой дорогой друг, никуда не убежишь, — хищница попыталась натянуть улыбку, чтобы разговор казался как можно более непринуждённым, но она волновалась. Сильно. Старалась отогнать сомнения, убеждая себя в том, что друг всё расскажет, но… всё равно побаивалась спросить. Кову с недоумением наблюдал за её чудаковатым поведением, однако сопротивляться перестал. — Ну так… к чему это всё? — В общем, — Лайли решила хотя бы начать, продолжит уж как-нибудь. Она помолчала какое-то время, собираясь с мыслями, а после, решив не ходить вокруг да около, выпалила: — Расскажи мне, почему ты ненавидишь Готто, что у тебя за цель, и… что, чёрт возьми, произошло тогда? Пожалуйста. Для меня это очень важно. Сердце в груди колотилось с бешеной скоростью, и Лайли старалась не думать о том, что… вообще ни о чём не думать, словом. Она просто смотрела в зелень глаз напротив и пыталась угадать, каков будет ответ друга. Наверное, её собственное волнение было для него слишком очевидным, не дурак ведь. Львица ждала, а Кову молчал. Лев решал для себя нечто очень важное: Лайли видела это по бегавшим зрачкам и дрожащим мышцам на лице, выражение которого то и дело менялось. — Прошу, не молчи, — выдохнула она. — Зачем это тебе? Вопрос был предсказуемым, Лайли и прежде предполагала, что Кову мог его задать. Потому ответ был готов почти сразу: — Я хочу узнать о тебе больше, чтобы помочь. Просто разобраться во всей этой запутанной истории, поскольку… я правда многого не знаю, чтобы кого-то судить. Понимаешь меня? Лев неопределённо кивнул. Лайли посчитала нужным отпустить друга для дальнейшего продолжения диалога, и как только она позволила хищнику подняться на лапы, Кову воспользовался этой возможностью. Львица внимательно наблюдала за переменами в его погрубевшей морде. — Ну так… расскажешь? — Лайли совсем не хотелось давить на друга, но тот молчал непозволительно долго. Кову резко поднялся на лапы. — Оно тебе не нужно, — сбивчиво пробормотал он. — Не лезь в это… ради меня. Хоть кто-то не должен быть затронут во всей суматохе, понимаешь? Считай это заботой с моей стороны. — Да какая уж тут забота! — львица не выдержала. — Я уже не маленькая львичка, которая может упасть со Скалы Предков. — Вообще-то всё ещё может, — Кову с некоторой тревогой кивнул на пропасть, развернувшуюся за спиной младшей принцессы. — Так что отойди чуть подальше от края, ладно? Лайли едва не задохнулась от возмущения. Она намеренно шагнула ближе к гладкому краю: теперь львица была способна удержать равновесие, а вот своего намеревалась добиться любыми способами. Кову почти даже подорвался к ней навстречу, чтобы вовремя спасти, но этого не потребовалось. — Ну что, упала? — Лайли горько усмехнулась. — Нет. Но это не делает меня спокойнее. Лев начал удаляться в сторону пещеры Скалы Предков, и Лайли, раздражённо щёлкнув челюстями, нагнала его и преградила дорогу. — Ты что творишь? — фыркнул Кову. — Не даю тебе в очередной раз сбежать. — Я ничего не скажу, разговор окончен, потому что… — лев замялся, пытаясь отыскать глазами спасительную «причину». К несчастью для Лайли, она нашлась и на этот раз. — Потому что я должен помочь бедолаге Тирико, понимаешь? Эти надоедливые прилипалы замучают его до смерти. Но Лайли понимала, что дело было далеко не в Тирико. Она безучастно наблюдала за тем, как Кову путём нехитрых манипуляций вывел песчаного принца из толпы. После — как они вдвоём кинулись прочь со Скалы Предков, а она… А она осталась одна. Снова. Как-то предательски больно стало на душе от одного лишь осознания того, насколько велико было недоверие лучшего друга, если уж даже об этом рассказать ей Кову не захотел. Боялся. Но чего? Почему было так сложно взять и сказать правду? Задавливать слёзы было сложно, но Лайли удалось взять верх над дурацкими эмоциями. Нет, не сейчас. Сейчас она просто докопается до сути любыми способами, даже… Даже тем самым, который отец предложил утром.