Неоднозначно плохие

      — Я удивлена, — признала Алиса, выйдя из портала в нужном месте, и подтвердила свою вредность: — Да, я ставила на сбой в точке выхода.  — Разве не поэтому мы вывели его подальше от аномалии? Агар вышел первым, потому что возможный риск не позволял ему пропустить вперёд младшую княжну, но стоило арке прощально полыхнуть последний раз, как затосковал по дому.  — Так и есть. Ну, что ж, нам туда, — указала рукой влево и пошла, ведя его за собой, тактично не заметив молящего выражения лица. — Не волнуйтесь, Ваше Сиятельство, если какие-то убийцы и отправятся за нами, то погибнут ещё на подходе. Алиса злодейски засмеялась, чувствуя душевный подъём, словно ситуация и окружение ей нравились, и Агар искренне не понимал подобного. Он боялся, что составит убийцам компанию, попросту сгинув где-то в топях, став жертвой ядовитой змеи или насекомого, утонув в болоте, потеряв слишком много крови из-за местных комаров, по слухам, размером с кулак, или ещё каким-то не очень приятным способом расставшись с жизнью.  — Ваша Светлость прошла всю дорогу в одиночку? — уточнил, встав на улитку, и скривился, подняв ногу и увидев мерзость на подошве: — Как?  — Ногами? Ой, просто стряхни, их здесь полно.  — …хорошо. Агар чувствовал себя в ловушке, в Аду, словно все ночные кошмары не могли сравниться с ситуацией. Переступая большие разросшиеся растения, минуя странные кусты, отмахиваясь от лиан и ветвей, опутанных паутиной, недоумённо смотрел в спину младшей княжне и не мог поверить, что девочка, какой её запомнил рядом с Делионом, сумела в одиночку преодолеть всё.  — Вам… нравятся тропики?  — Ну, приятнее, чем города, — призналась, оглядываясь на него, задержавшегося из-за пробегающей мимо ленточки мелких зверьков, совсем не пугающихся двуногих. — Мы же договаривались перейти на «ты», так, быть может, перестанете ставить меня в неловкое положение? К слову, здесь человек пахнет добычей, хоть охотников не так уж много. Смирившись с её желанием, он спросил:  — Я ведь вампир, да и разве ты не пахнешь особенно?  — Да, оборотнем, если верить чужим словам, но эти всё равно не пугаются. Ветер не в их сторону. Агар наконец-то её догнал. Они быстро миновали местность, ещё зовущуюся тропическим лесом, и вышли к болотам. Деревья обмельчали, теперь встречались очень редко, вокруг виднелись только мхи и лишайники, редкие чахлые деревья, трава, а на воде плавали водоросли и мутная плёнка.  — Нам же не надо проходить через него?  — Вообще-то в первый раз меня проносили без сознания, но сейчас мы не будем рисковать и играть в «угадай дорогу». Пролетим.  — Что?  — Левитация. Смирившись, Агар смежил веки, потёр глаза, боясь открывать их снова. Когда его предупредили одеться попроще, он точно не ожидал, что встретится с болотом.  — Погодите, без сознания?  — Сделай вид, что не слышал, и я, может быть, расскажу, как чуть не стала жертвой священному древу. Селение впереди, видишь, там снова лес, а за ним уже чувствуются аномалии. Агар обречённо выдохнул, вновь смирившись. Вот уж точно такого опыта не обретёшь, сидя в замке на удобном троне. А, хотя нет, тот как раз неудобный, после него зад ноет…  — У тебя же нет проблем с полётами? — запоздало уточнила Алиса, оглянувшись на кислого вампира.  — Нет, я поглотил столько крови чужих кланов, что… Ах, я лучше тенями.  — Тогда встретимся по ту сторону. И Алиса поднялась в воздух, полетела вперёд, немного пригнувшись, вытянувшись косой линией. Вспомнилась погибшая метла, вернее жестоко убитая, но летать на ней всё равно неудобно. Ей оставалось только вздохнуть и попытаться отпустить грусть и разочарование в себе. Маг не должен винить своё создание в ошибках. Если оно сделало не то — виновен создатель, не предусмотревший проблему, не отладивший механизм, допустивший саму возможность сбоя. Среди болота мелькало достаточно островков с травой, но нигде не различались следы, что говорило само за себя — напрямую его никто не пересекает. Агар прибыл совсем немного раньше, прискакав тенями, успел увериться в безысходности положения, бросить в лес пессимистический взгляд и принять безнадёжность другого исхода. Он вообще-то сам рвался с ней, но видел поход куда более романтическим, утончённым и приятным. Но теперь логика подсказывала, что племя окажется таким же диким, как и место его обитания.  — Ну, идём, что ли. Выбора у него не оставалось. Агар и по своим-то лесам не ходил, но тропический — это сущий кошмар, в котором под ногами то и дело что-то чвакает, отовсюду разносятся шорохи, кто-то кого-то ест, а ещё жужжат комары. Его всё больше одолевало недоумение, почему те не пытаются сесть и попить крови, ведь температура вампирского организма всего немного ниже обычной, пока летящая птичка не врезалась в купол… Он решил не задавать вопросов, чтобы не выдавать своей неосведомлённости, и перешёл на тонкое зрение, чтобы убедиться самостоятельно — вокруг них возведён простой и тонкий барьер. Когда с ветки бросилась неприметная змейка — Агар порадовался, испытывая огромную благодарность…  — Вообще-то змей здесь не очень много, я видела, как местные ими питаются. Этого он знать не хотел. Аномалию, как показала практика, пропустить невозможно. Барьер вокруг них потух, истаял, а небо походило на испачкавшееся полотно, составленное из разных мазков. Ему казалось, что реальность от того невообразимого, на этот раз настоящего кошмара отделяет какое-то поле, но ничего подобного — переход неощутим. Вот ты стоишь на обычной почве, делаешь шаг и осознаёшь прогибающиеся под шагами лианы, хватаешься за что-то в попытке не провалиться, поворачиваешь голову и отдёргиваешь руку от склизкой лианы, походящей больше на длинного червя.  — Да, совсем ничего не изменилось, — подытожила Алиса, стоя на сети из лиан так уверенно, словно не смотрела под ноги. — Такое же розовое небо. Агар видел его грязным, залатанным, но, когда подымает голову — хмурится. Оно розовое. Красное солнце светит им, превращая действительность во что-то мерзкое, словно бы облитое кровью.  — Ох, главное, держись, — просит Алиса, придерживая его под руку с искренним беспокойством. — Не надо было брать тебя сюда, идём, там немного легче. Агар отстраняется, пытается идти самостоятельно, внушая себе, что сеть не порвётся, выдержит, и вскоре встаёт на почву, а цвета выравниваются.  — Измерения смешались, цвета и восприятия перепутались, их слияние только в процессе. Сейчас здесь полно ловушек, пространственных ям и дыр, это очень нестабильное место.  — И здесь кто-то живёт? — поразился он, наконец-то успокоившись и взяв себя в руки. — Это так же ужасно, как и Лес забвения.  — Да, я видела картинки в книгах, — согласилась, продолжая придерживать его, хоть нужда пропала. — Но это другое, иная логика. Пойдём вместе. Они сделали всего с пару десятков шагов, обходя ловушки, опознанные Алисой, те самые ямы, различимые только при близком наблюдении. Как будто кто-то рассыпал небольшие порталы по всей округе, ведущие в иные части леса. Некоторые совсем не вызывали желания ступить и испытать удачу. Не то чтобы попадались привлекательные, но чёрные они обходили особенно осторожно. И всё же зайти далеко не успели. Аргониане походили на больших прямоходячих ящериц, их Тангор видел только на картинках — не тянуло, не привлекало, и кровь у них, наверняка, зеленоватая и невкусная. И вот стоит, красавец, исторгает что-то из горла, похожее на:  — Архарражжакар! Ар жак-жак! Хажжазарра!  — Что он сказал? — уточнил у Алисы, выглядевшей так, словно всё идёт как надо.  — Откуда я знаю? — ошарашила та его, глянув с удивлением, ещё и пожала плечами: — Я похожа на переводчика жакаров?  — Аррарара! — закричал аргонианин, сжимая в руках копьё со сверкающим наконечником, но не нападал.  — Ладно, он сбит с толку, подержи-ка мой артефакт. Агар принял в руку серьгу с топазом и спрятал её во внутренний карман камзола, заодно сняв с последнего паутину, а Алиса сделала шаг вперёд и громко высказалась:  — Джарх-айя! Отведи меня к Джарх-айе!  — Думаешь, он понял? Но ящер упал на колени, поднял над собой копьё и опустил голову почти до самой земли. Алиса застонала, потёрла лоб, зная, что не способна издать нужные звуки их языка, и повторила свою просьбу, пару раз проговорив имя вожака. И, кажется, тот понял, потому что вскочил на ноги, устремил копьё к небу и издал новый вопль, но, закончив традиционные элементы, провёл рукой, будто приглашал следовать дальше, и пошёл вперёд.  — Ну, вроде всё нормально. Там в племени хватает знающих общий имперский язык, так что разберёмся.  — Но откуда?  — Изгнанцы, как правило, становятся наёмниками, а там без языка никак. Ах, вот что, лучше надень. Агар повернул к ней голову и, приняв в руки цепочку с феей, недоумённо вскинул брови.  — Око Хаоса оградит от лишнего облучения энергией, мне не повредит, а тебе лучше не воспринимать большие количества. Тем более поможет не терять челюсть при виде самого Хаоса.  — Он здесь?  — Обещал прийти, принести пиццу с колой, а ещё у меня к нему много вопросов, так что не отвертится. Аргонианин вёл их бдительно, обходил неровности и смешения измерений, дыры в пространстве, оглядывался. Быстро уверившись, что гости идут по шагам, он ускорился. Местами они проходили безопасные топи, шли прямо, продирались через поросль растений, бывало подолгу обходили, часто замечали изменение цветов вокруг.  — Мне кажется, или дышать стало труднее? Алиса кивнула, сосредоточенно смотря под ноги и перед собой, словно не доверяла провожатому, но объяснила:  — Концентрация кислорода упала, есть и измерения с вакуумом, сейчас они отличаются растительностью. Да, он видел характерные отличия мёртвых зон, независимые от причины, почему там всё такое: от недостатка кислорода, воздуха, иной температуры… Алиса угадывала его мысли по направлению взгляда и мимике, когда отвлекалась от своего исследования. Ей подумалось, что возгорание придётся потушить, достаточно найти морозную зону, но не станет ли выбор гибельным? Если ослабший после инициации организм сдастся льду? Впрочем, огненный элементаль не должен так легко проиграть.  — Чем дальше мы идём, тем страннее реагирует магия.  — Да, в зоне Хаоса не сбоит только негатив.  — Весьма неудобно.  — Ещё как. Потому что негатив устойчив в пределах отдельных спектров, а ей и здесь крайне не повезло — ахроматический, один из самых переменчивых. Агар хмыкнул, переступая розовую траву, хоть Алиса перед ним прошла по ней. Растительность здесь немного отличалась от виденной ранее, иногда попадалось нечто странное, а стоило деревьям снова обмельчать, уступая равнинам, поросшим травой и лишайниками, как стало совсем непривычно. Потому что деревья обзавелись лицами.  — Это Хисты, вернее уже подобие энтов, они приняли в себя слишком много искажения. Некоторые огромные, ветвистые гиганты усыпались крупными цветками, на других угадывались плоды разной степени спелости, но Агар бы не рискнул их пробовать. Их провожатый остановился, упал на колени и завопил, Алиса предположила:  — Приветствует. Хисты у них за богов. Одно из деревьев протянуло к нему ветвь, тронуло копьё и то расцвело, наконечник упал в мелкую траву. Поднялся ветер, листья закружили, смешиваясь с лепестками, упало несколько плодов. Аргонианин задрожал, словно боялся кары, но когда всё стихло — в землю воткнулись с десяток ветвей, подобных той, что расцвела с копья.  — Деревья поставляют им оружие?  — Похоже на то… Она прошла вперёд, поравнялась с подымающимся с колен людоящером и подняла наконечник. Сейчас в радужном сплаве никто бы не опознал лунную платину, все её залежи уже наверняка изменились. А если вскоре земля уйдёт вниз, оставив сверху сеть лиан, то добыча станет почти невозможной. Если только ящеры не научатся договариваться с почвой… Если только уже не научились!  — Что-то интересное? Алиса отдала наконечник собравшему новые древка в охапку провожатому и оглянулась на медленно приближающегося вампира:  — Изменённая лунная платина. Агар насупился, разглядывая металл внимательнее:  — Они делают из неё снаряжение для работы?  — Расточительно, да? Никто не знает, какие характеристики она обрела.  — Радужная платина… Если мы найдём ей применение и договоримся с местными… Их вожак знает язык, верно? Насколько он склонен к разговорам?  — Он говорит со мной, в данной ситуации этого достаточно. Агар не стал пререкаться, потому что никогда не спорил с князем и княжной. Даже когда его не слушали. К счастью, эти чаще слушают. Алиса раскусила упавшее яблоко, похрустела им, хмыкнула:  — Да уж, ожидала большего от дерева, ушедшего корнями на средний ярус. Надеюсь, они здесь разные. Она угадала, деревья разнились. А больше всего отличалось то, что высилось посреди племени, сохранившее на себе следы прекратившихся жертвоприношений. На его ветвях зрела платина.  — Невероятно, чем они её обрабатывают? Динариус не мог разогнуть две скобы, чтобы подвесить один камушек, а местные умудрились изготовить наконечники для копий! Вкупе с древесиной Хиста их примитивное оружие пострашнее арбалетов и мечей. Провожатый всеми методами просил их подождать, не касаться дерева и ничего не делать, и хоть Алиса понимала только отдельные слова, всё равно кивала, глядя только на главное дерево. От спорового великана не осталось и следа, теперь всё вокруг зеленело, почва поросла травой. Бедные, затоптанные и бесплодные почвы преобразились, болотная вода ушла, поселение цвело, а не чахло. Местность запомнилась ей совсем иной. Грязь, пары, зелёные разводы, мхи и лишайники, оседающие споры, смешивающиеся с остальной гадостью, худой скот в загонах. Они ничего не выращивали, бедствовали, а еду добывали охотой и торговлей, вместо валюты часто предлагая свои тела. Наёмники. Сейчас по каменной кладке откуда-то сверху, из горба к ним на равнину текла чистая вода, кристальная, как стекло. Мелкая речушка рассекала поселение, иногда кто-то выходил из хижин и набирал воду, уносил… Даже сами аргониане выглядели другими.  — Я ожидал худшего, — сознался Агар, подобно ей разглядывая редко прогуливающихся людоящеров.  — Было хуже. Хаос назвал единственный похожий пример Гея, мир в три уровня, где верхний — самый щадящий. Джарх-айя и Ракжар-джи мутировали, это Алиса поняла сразу, как те вышли к ним из-за домов. Зелёный ящер стал страшнее, вернее, свирепее, его рога утолщились, когти сверкали обсидианом, а клыки перестали помещаться в пасти, скелет раздвигался, делая его визуально больше, выше. Ракжар-джи походил на монстра, лучшего бойца, яростного и бронированного, способного в одиночку перегрызть не одно племя. Но это фаза деградации. Джарх-айя, ставший ещё более тёмным, чем был, но сохранивший коричневый оттенок шкуры, как будто обмельчал. Рядом со страшной машиной смерти Ракжар-джи вся его грозность, насупленные брови и оскаленные зубы выглядели смехотворно. Он и правда эволюционировал в лорда, но изменения проходили слишком быстро. Разве что сам Хаос помогал ему, уча поглощать частицы для скорейшей мутации.  — Дитя Хаоса! — произнесли ящеры вместе, один слишком коверкая рычанием слова, а второй почти правильно.  — Джарх-айя! Вижу, ты выбрал себе подходящего чемпиона! Агар прищурился на них, но не слишком удивился — правители частенько куда меньше своих гвардейцев. Куда страннее видеть проявление почитания разума, вместо силы, в племени диких прямоходящих животных. Крупный и зубастый остался чуть позади, упал на колени, исторгая рычащий вопль, а Джарх-айя подошёл ближе, но тоже рухнул, так же закричал, но куда более страшно и громко. Поморщившись, Агар перевёл взгляд с них на свою не скрывающую досады княжну, когда из всех лачуг вышли десятки ящеров, и по всему поселению пронёсся ответный, синхронный рык. Алиса хмыкнула, негромко прочистила горло, заставив его испугаться, но вопить не стала, видимо, рассудив, что изменять голосовые связки не так просто, как покрывать руки чешуёй:  — Встань, вождь племени, я не знаю ваших традиций.  — Мы приветствуем дочь Хаоса, подарившую нам новую жизнь, — поднялся с колен Джарх-айя и стремительно сократил расстояние, намного тише продолжил: — Пусть все знают, что ты здесь, помнишь и не бросила.  — А кто вас бросал?  — Мы не одиноки. Хаос здесь, он повсюду вокруг нас! Ракжар-джи издал новый ликующий вопль, племя его подхватило…